Не так уж подло и не так уж просто...

…За поворотом дороги только что улеглась пыль, поднятая копытами коня, на котором Нушрок унёсся по следам собственной кареты, что была угнана пронырливыми беглыми пажами. Вернее, не пажами — ею управлял Бар, что ввело Анидаг, выбежавшую из беседки вслед за отцом, в ещё больший ступор. Впрочем, сейчас её занимал отнюдь не вопрос, почему их конюх согласился помочь этим двум малолетним мятежникам. Главное было совсем другое: куда отец так торопился, что даже не стал слушать просьбы дочери взять её с собой. Только и пообещал, что вернётся как можно скорее. Анидаг стояла на подъездной аллее рядом с тяжело дышащим Абажем, которому Нушрок перед самым отъездом успел шепнуть о чём-то пару слов. От слишком быстрой перемены событий оба были в таком шоке, что даже не сразу вспомнили, как несколько минут назад наперебой пытались завладеть единственным оставшимся ключом. А теперь этот ключ был в руках пажей, умчавшихся в неизвестном направлении… И Нушрок, без сомнения, держал путь вслед за ними. Анидаг покосилась на Абажа: наверняка отец сообщил ему, куда именно он так поспешно умчался. И, чтобы как можно скорее узнать это самой, она подала голос: — Господин Абаж… мой отец не сказал вам, куда он уехал? Абаж, казалось, только что отдышался и заметил, что стоит на аллее не один. Но, когда он обернулся к дочери бывшего друга, в его взгляде уже не было ярости и злости. Он ответил вполне спокойно: — К Башне смерти, сударыня. Ему нужно любой ценой вернуть ключ и остановить этих мальчишек. Услышав такой ответ, Анидаг так и замерла от ужаса. Весь ступор мгновенно выскочил у неё из головы. — Что?! К Башне смерти? Да как вы вообще могли это допустить?! — набросилась она на Абажа, сверля его по-отцовски гневным взором своих сверкающих чёрных глаз. — Зачем вы не отдали нам ключ, господин Абаж? Если бы не ваше упрямство, ничего бы этого не произошло! А теперь, может быть, мой отец по вашей вине подвергнется опасности! Абаж на удивление стоически выслушивал эти обвинения: его вообще было не так-то просто вывести из себя. К тому же он особенно не вслушивался в упрёки Анидаг, хотя внутри всё так и подмывало прервать её и сказать, что Нушроку самому не стоило затевать драку за злополучный ключ. Но возражать у него не было охоты. Он смотрел в чёрные, как безлунное небо, глаза — совсем как у Нушрока — и понимал, что уже в который раз подпал под их магнетическое воздействие. При каждой встрече Анидаг пленяла его одним своим видом, а в гневе она становилась крайне похожа на отца, но это не умаляло её необычайной красоты. Поистине, она взяла всё самое лучшее от своей матери — вероломной Афэ, которую когда-то полюбил Абаж и которая ответила ему такой неблагодарностью… Министр внутренних дел непроизвольно вздрогнул. И тут же мысли об Афэ оказались вытеснены из его головы, уступив место совсем другому — просьбе Нушрока перед тем, как тот умчался в погоню за пажами. Он просил Абажа позаботиться о его дочери, если с ним вдруг случится что-нибудь. В ту минуту он смотрел на своего некогда лучшего друга так, будто и не было всех этих двадцати лет размолвки, интриг и исключительно делового общения. И Абаж, сам проникшийся этими словами и взглядом бывшего товарища, искренне пообещал ему исполнить его просьбу. Мог ли он к тому же после этого дать волю своим чувствам, предав таким образом и Нушрока, и собственного сына — лучшего друга Анидаг, который уже давно был к ней неравнодушен и, без сомнения, страшно обрадуется, когда узнает, что отец сосватал за него его подругу детства?.. Прочь, прочь эта мысль!.. Между тем Анидаг понемногу успокоилась. Высказав Абажу всё, что думает о произошедшем, она скрестила руки на груди и просто стала смотреть на возвышавшиеся неподалёку горы — самый привычный ей пейзаж. Гнев в её душе мало-помалу затихал, но тревога за отца почему-то, наоборот, разрасталась. В том, что он поехал к Башне смерти, девушке виделось какое-то дурное предзнаменование. Сзади послышались осторожные шаги, и Анидаг скорее почувствовала, чем поняла, что это Абаж. Внезапно его большая, немного тяжёлая рука, унизанная драгоценными перстнями, опустилась на её плечо. Девушка машинально дёрнулась в попытке сбросить эту руку, но не сдвинулась с места. Ей было всё равно. — Послушайте, Анидаг, не горячитесь, — заговорил министр довольно мирным голосом. — Я понимаю: мы все поступили очень глупо и не сразу сообразили, что к чему. Но ссориться я бы сейчас не пожелал. Вы уже знаете, куда отправился ваш отец, но ещё не знаете, о чём он попросил меня уже после того, как попрощался с вами. — И о чём же? — усмехнулась дочь Нушрока. — Позаботиться о вас, — был ответ. — Если вдруг с ним что-то случится. Анидаг изумлённо вскинула брови: уж очень странным показалось ей такое заявление. — Вас? позаботиться обо мне? — переспросила она недоверчиво. — С чего бы это вдруг? — Потому что ваш отец когда-то был моим лучшим другом, Анидаг, — объяснил Абаж, хотя такое признание далось ему не без труда. — Мы общались с самого детства и любили друг друга, как братья, но наше соперничество при дворе и прочие… — он запнулся, не рискуя упоминать Афэ, — неурядицы расстроили эту дружбу. До этого утра мы действительно были почти врагами, однако сегодня наконец решили объединиться ради блага всего королевства. Ваш отец согласился, чтобы после свержения Топседа вы стали королевой, а мой сын — королём. И перед своим отъездом он попросил меня не оставлять вас в случае чего на произвол судьбы. Анидаг испытующе вгляделась в лицо Абажа, пытаясь понять, лукавит он или нет. Но его глубоко посаженные зелёные глаза сейчас смотрели со всей серьёзностью. Абаж явно говорил правду. И девушка поймала себя на мысли, что, пожалуй, готова ему поверить. — Так вы бы исполнили своё обещание? — уточнила она. — И стали бы помогать мне и своему сыну, как того и хотел мой отец? Ведь он собирался сделать то же самое… — Да, — кивнул министр. — Чтобы наконец официально властвовать над всем королевством, нам нужно объединиться и забыть прежние распри. Это был бы наилучший вариант. Но Нушрок, хитрец, видимо, решил и тут обойти меня… Анидаг сурово нахмурилась. Не договорив, Абаж поспешно прикусил язык: он чуть не забыл, что дочь Нушрока терпеть не может, когда при ней кто-то дурно отзывается о её отце. Этот манёвр помирил их. Однако не успел Абаж спокойно выдохнуть, как Анидаг резко переменилась в лице и твёрдым шагом направилась к конюшне. — Вы куда, сударыня? — окликнул её Абаж, заторопившийся следом. — Постойте! — К Башне смерти! — бросила девушка на ходу. — Я чувствую, что с отцом на самом деле может произойти беда. А вдруг в столице уже начались беспорядки? — Так тем более! — Абаж упорно не отступал. — А если с вами что-то случится по дороге? В городе, кстати, и правда неспокойно. Хотите — я прикажу заложить коляску и сам отправлюсь во дворец; а вам лучше пока остаться в замке. — Нет! — отрезала Анидаг, — я хочу самого быстроногого коня. И пусть его оседлают как можно скорее. А если вам страшно, Абаж, то можете сами оставаться в своём замке. Я поеду искать отца! Министр от неожиданности аж остолбенел на две секунды. Вот уж действительно, достойная дочь Нушрока! Но, если вдуматься, она права: сидеть на месте и выжидать при нынешних обстоятельствах смерти подобно. Лучше уж самим всё выяснить, и дело с концом. Да и Нушроку, может статься, понадобится их помощь… Придя к такому выводу, Абаж согласно махнул рукой: — Хорошо, Анидаг. Я еду с вами. По лицу девушки скользнула удивлённая, но радостная улыбка. Абаж со вздохом прошёл на конюшню и сам велел конюху оседлать двух лучших скакунов. Тот сам немало изумился, но приказание господина исполнил быстро и в точности — уже через несколько минут лошади были полностью готовы. Как только слуга вывел их на улицу, Анидаг привычно взлетела в седло одного из коней — гнедого Касыра. Абажу посадка далась медленнее: на своего коня Вихря, серого в яблоках, он взгромоздился с помощью конюха. Дождавшись, пока её спутник усядется как следует, Анидаг подхлестнула Касыра и вынеслась за ворота. Абаж, уже освоившийся в седле, устремился вслед за ней. Их путь лежал в столицу, к Башне смерти.