Сказки старой крысы

Вернувшись домой, Нушрок подкрепился тем, что нашел на кухне, выпил вина и, не раздеваясь, повалился на кровать и заснул мертвецким сном. Проснувшись, как обычно, на заре, он почувствовал, что утро это особенное, что что-то изменилось, но долго не мог понять, что именно. И вдруг он сообразил – из сада, разбитого во внутреннем дворе замка, доносилось пение птиц! Птицы покинули его семь лет назад, как раз после рождения Анидаг. И вот сегодня они вернулись! Прошел день, другой, а потом в замок начали возвращаться старые слуги. Никто из них не подходил к хозяину с просьбами принять его или ее обратно: они просто приходили и прямиком направлялись кто на кухню, кто в конюшню, и начинали заниматься своими делами. Глядя на все это Нушрок вспомнил услышанную как-то в детстве сказку о девушке-служанке, которая отправилась в гости к знакомым гномам, а по возвращении была весьма удивлена, застав в доме своих хозяев каких-то чужих людей. Как оказалось, она провела у гномов не пару дней, а семь лет, прежние ее хозяева уже умерли, а саму ее считали пропавшей без вести*… Вопреки его ожиданиям при дворе все вели себя с ним совершенно нормально, точно так, как до рождения Анидаг. Более того, король вдруг даже повысил его в чине и передал в его владение большой участок земли. Нушрок уже готов был поверить, что Анидаг не было на самом деле, что все это был страшный сон или галлюцинация – однако следы зубов на запястье свидетельствовали об обратном. Укушенное место сначала распухло, а потом болело примерно две недели. Прошло еще три-четыре месяца и Нушрок стал замечать медленные, но заметные перемены в своей внешности. Из рыхловатого, сутулого и уже начинающего лысеть юноши с невнятными жиденькими усиками он превратился в стройного и поджарого мужчину с густой черной шевелюрой и обильной растительностью на лице. Более того, толстыми черными волосами покрылись руки, ноги и грудь. Все это, определенно, добавило его облику мужественности. Однако было и еще кое-что. Он стал замечать, что люди стараются не встречаться с ним взглядом, а у некоторых кружилась голова даже тогда, когда он пристально смотрел на них со спины… Только теперь Нушрок понял, как ему повезло, что в тот день он был в длинных лайковых перчатках. Благодаря перчатке зубы Анидаг лишь слегка поцарапали кожу – и этого, как оказалось, с лихвой хватило для столь значительных метаморфоз. Нетрудно было догадаться, что если бы Анидаг удалось прокусить ему руку по-настоящему, то сейчас он бы уже стал похожим на черта без хвоста и вынужден был бы бежать подальше от людей и провести остаток жизни в скитаниях по лесам… Нушрок от всей души возблагодарил Провидение за такую удачу. Справедливо рассудив, что с его стороны было бы просто кощунственно зарывать такие чудесные бонусы в землю, он рьяно принялся за штурм политического и финансового Олимпа королевства. И прожигающий, демонический взгляд, и внешность, и многократно возросшая уверенность в себе – все это работало на него и, в результате, уже через каких-то пять лет он стал пусть и не главнейшим, но министром при дворе и, обойдя многих богатых и знатных дворян, ухитрился получить лицензию на производство кривых зеркал. Король, правивший в те времена, всерьез увлекался архитектурой и жаждал увековечить свое имя путем постройки какого-нибудь грандиозного здания. Неудивительно, что когда однажды министр Нушрок как бы случайно рассказал ему легенду о Башне Яаксноливав, король немедленно загорелся идеей сооружения такой же Башни и назначил Нушрока ответственным за реализацию проекта. По идее короля, Башня должна была быть грозным символом непоколебимой власти королевской династии и вызывать благоговейный трепет в сердцах подданных, поэтому место для ее строительства министр его величества выбрал особое. Расположено оно было в долине, и среди местных крестьян ходили слухи, что там не то живут злые духи, не то устраивают шабаш ведьмы. В ночь перед тем, как сотни рабочих должны были приступить к выкапыванию котлована, Нушрок посетил «проклятое» место, нашел могилу Анидаг и, раскопав ее, переложил кости в захваченный с собой сундук. Через месяц, когда котлован был готов, он приказал замуровать этот сундук в фундамент Башни. Строительство шло быстро. Король часто посещал площадку и был очень доволен. Не только потому, что буквально на глазах поднималось ввысь грандиозное сооружение. Башня действительно внушала трепет и веяло от нее чем-то демоническим. Забегая вперед следует сказать, что когда она, наконец, была готова, персонал для ее охраны пришлось подбирать из людей с самым низким уровнем интеллекта, потому что любой мало-мальски умный и сообразительный человек не мог находиться в Башне дольше нескольких часов и не повредиться рассудком. Через некоторое время из этой особенности решено было извлекать пользу, и в Башню стали привозить преступников. Стражники просто доставляли их на самые верхние этажи, запирали дверь на лестнице и спокойно спускались вниз. Уже через три-четыре часа узники впадали в панику, начинали кричать и плакать от ужаса, а затем выбегали на верхнюю площадку и кидались вниз… Особо опасных преступников приковывали цепями к невысокой колонне прямо на верхней площадке. Стражники, как правило, возвращались проведать их через сутки, и их взору всегда представала одна и та же картина – уже окоченевшее тело, изогнутое в неестественной позе, запястья и лодыжки, ободранные до мяса в попытках вырваться из сковывавших их кандалов, глаза, практически вылезшие из орбит, засохшая на губах пена… Стражникам оставалось только снять с трупа оковы и сбросить его вниз… Исключением из этого правила стал только один узник, жестокий убийца и насильник, громила с низким и покатым лбом и совершенно пустыми глазами. Его с Башни сбросили живым.