Onsra

Это постепенно переросло в привычку, от которой Беллатрикс было сложно отказаться: кошка была хорошим слушателем, а ей периодически хотелось выговорится, и несколько ночей подряд она жаловалась животному на осточертевших однокурсников, на нелюбимых родственников, на раздражающих преподавателей и гадкий на вкус тыквенный сок, который ученики пьют за обедом. Впрочем, иногда она просто болтала всё, что приходило ей в голову, как, например, делала и сейчас. Кошка же сидела рядом, даже не двигаясь, и Беллатрикс была благодарна за то, что кошачья морда не выражает тех же эмоций, что человеческое лицо, иначе кошка бы наверняка выглядела до боли несчастной, выслушивая всё то, что говорила ей Блэк. Она беспардонно смеялась над своими же шутками просто потому, что ей хотелось услышать хоть чей-то смех, и тогда кошка недовольно мяукала, что, однако, не останавливало Беллатрикс от нового приступа хохота. Ночной лес был слишком спокойным, и искушение нарушить его тишину росло и росло с каждой новой шуткой, с каждым словом, пока Блэк, наконец, не стала почти что кричать вместо того, чтоб разговаривать, и кошка тут же отвечала ей шипением. Беллатрикс совсем не поняла, что произошло, когда, пробираясь вглубь леса, она обнаружила, что не может сделать ни шагу. Её ноги будто бы приросли к земле за секунду до того, как её подбросило вверх, и палочка выскользнула из рукава. Она тряхнула головой, пытаясь сориентироваться, но мир вокруг будто бы шёл по кругу, и Блэк, даже не глядя вперёд, вытянула руки, пытаясь избавиться от того, что держало её высоко над землёй. Под пальцами ощущалось что-то липкое, и девушка судорожно перебирала все варианты, чем бы это могло быть, прежде чем услышала щёлканье чуть ли не над своим ухом и не открыла глаза. Повернуть голову было невозможно, но это было и ненужно: теперь даже сомневаться не приходилось, что она попала в паутину акромантул, так что это было лишь делом времени, пока её съедят, не оставив ни кусочка: ни косточки, ни даже обрывка её школьной мантии. Она окинула лес взглядом в последний раз, пытаясь справится со ставшим в горле комом. Ей хотелось кричать, плакать, умолять огромного паука отпустить её, но она не могла произнести ни звука, как если бы совсем разучилась говорить. Казалось, с каждым ударом сердца грудная клетка сжималась всё сильнее, вытесняя весь воздух из лёгких, а пальцы немели, больше не пытаясь разорвать плотную и липкую паутину. Даже если бы у неё была возможность побежать, Беллатрикс бы просто стояла, не в силах сдвинуться с места, и ждала бы своей гибели. Ей на глаза попалась кошка, которая до этого отставала и лишь теперь нагнала Беллатрикс. «Неужели умру не в одиночестве», — насмешливо спросила она сама себя, и тихий смешок сорвался с её губ совсем некстати, когда щёлканье стало гораздо громче и устрашающее. Кошка же быстро приобрела человеческую форму, отчего тихая истерика Беллатрикс прекратилась. Она отчётливо видела, как кошачий силуэт становится человеческим, хотя и не могла понять, кому он принадлежал. Не тогда, когда акромантула щёлкала жвалами прямо над её ухом, скорее всего, преследуя цель хорошенько напугать свой поздний ужин. Яркая вспышка света в тёмном лесу — и Беллатрикс почувствовала сильный удар о землю и то, как собственная палочка, вылетевшая из её рукава ранее, больно упирается в рёбра. Паук же с щёлканьем и шипением удалился, и лишь тогда девушка подняла глаза на человека, стоявшего в паре метров от неё. Блэк быстро поднялась на ноги и подошла едва ли не вплотную к высокой фигуре, вытянув вперёд палочку и освещая чужое лицо. У неё ушло несколько секунд, чтобы связать всё воедино и понять, как сильно она ненавидит эти зелёные глаза, и как сильно она презирает их обладательницу. И навряд ли она хоть раз в жизни испытывала что-то похожее, что она испытывала в тот момент к Минерве МакГонагалл. Она быстрым движением направила палочку на профессора, понятия не имея, что ей следует делать дальше. Убежать бы, но чем она тогда лучше Потеряшки? Она ненавидела МакГонагалл, ненавидела себя и весь мир, и её рука дрожала, пусть и крепко держа палочку в оцепеневших пальцах. Её разрывало между желанием использовать одно из непростительных заклятий на женщине и направить собственную палочку на себя. Женщина не пошевельнулась, как будто бы знала, что Беллатрикс её не тронет, и от этого отвращение к себе у Блэк только росло. Неужели она настолько слаба, что не может постоять за себя. — Вы… — прохрипела она, не сводя палочки с профессора. — Я… я могла бы убить вас на месте. — Мне жаль, мисс Блэк, — послышался тихий голос МакГонагалл. — Вам жаль! Вам жаль! Вам не было стыдно смотреть мне в глаза на занятиях после того, как вы… Отвратительно! — ей совсем не было дело до того, как громко звучал её голос. — Какого чёрта вам сейчас жаль, если не было жаль до этого? Жаль, что тот паук меня не сожрал?! — Мисс Б…- — Нет! Не мисс Блэк! — выкрикнула Беллатрикс, и горячие слёзы покатились по её лицу. — Вы думаете, это забавно? Как весело! — Я не хотела обидеть вас — лишь предотвратить опасные ситуации, — спокойно ответила Минерва. — Может, вам следовало бы беспокоиться об учениках своего факультета, а не преследовать меня в лесу! — Тогда вам следовало бы учиться, а не каждую ночь лежать на земле из-за нелепого сна, — ответила МакГонагалл и тут же переменилась в лице, едва последнее слово повисло в воздухе. Они смотрели друг на друга дольше, чем когда-либо: Минерва — с виной во взгляде, Беллатрикс — с желанием привести в исполнение одно из непростительных. Блэк совладала с собой и, вытерев слёзы, убрала палочку и побежала в ту сторону, где находился Хогвартс, когда её схватили за локоть. Женщина, ранее стоящая перед ней, будто материализовалась в шаге от неё, держа её в стальной хватке. Блэк дёрнула рукой, пытаясь высвободить конечность. Это изредка срабатывало с Андромедой. Это не сработало с Минервой МакГонагалл. — Не смейте ко мне прикасаться! — выкрикнула она. — Не смейте! — Мне жаль. — Я уже это слышала, профессор, — она опять тряхнула рукой. — Отпустите немедленно! Без вас дойду! Хватка Минервы МакГонагалл ослабла, и Беллатрикс, высвободив локоть, побежала, борясь с желанием сжечь весь лес дотла и профессора трансфигурации вместе с ним.

***

Первым отчаянным желанием на следующее утро было сбежать в Запретный лес, как это сделала Джина Райдер. Блэк смотрела на бесчисленные мрачные деревья, чувствуя необходимость в том, чтоб сделать шаг вперёд. Девушка выдохнула, пытаясь оторвать взгляд от леса, и отступила. Лес был не для побегов, как у идиотки Райдер, он был для прогулок и для ночей на холодной земле. Беллатрикс вместо этого пошла на следующий урок, надеясь забить голову информацией по травологии, чтоб вытеснить все мысли. Слова о плотоядных деревьях пролетали мимо её ушей, и перо оставалось неподвижным. Вместо конспектирования она неспокойно заламывала пальцы, слушая тихий хруст суставов. Беллатрикс пыталась отвлечься, отсчитывала секунды, чтоб не думать о Минерве МакГонагалл. Если она начнёт думать о ней, то к концу дня её отправят в Азкабан за убийство профессора трансфигурации непростительным заклятием. И Беллатрикс думала обо всём, что не было связано с Минервой МакГонагалл, она даже хотела вернуться в воспоминания о своём сне, но вовремя одёрнула себя. Эта женщина испортила её безопасное место, которое дарило ей недолгое забвение и уют. Успокаивающее сновидение больше не принадлежало ей. Минерва испортила всё. Беллатрикс заметила, что сминает страницу, когда уже почти вырвала её. Может, ей действительно нужно было слушать о плотоядных деревьях, чтоб отвлечься, а не мысленно возвращаться в своё безопасное место. Она сделала вид, что не заметила несколько взглядов в свою сторону, и начала записывать все слова профессора на смятом листе.

***

«Диффиндо» Невидимый поток магии рассекал мебель в общей комнате Слизерина. Она оставляла отметины и порезы, разрывала тяжёлые шторы, позволяя хаосу воцариться в помещении. Она была одна в большой общей комнате, где не осталось ни единого предмета без заметных повреждений. Беллатрикс впервые захотелось вернуться домой. Ей захотелось вернуться туда, где был домашний эльф, готовый стерпеть любые истязания. Сзади послышались тихие шаги, и Беллатрикс знала, кому они принадлежали. — Репаро, — послышался тихий голос её сестры. Девушка не поворачивалась к Андромеде, пока та исправляла беспорядок. Наконец, когда последний порез на кресле исчез, Беллатрикс развернулась, пристально глядя на сестру. Та, не сказав ни слова, опустилась на кресло, которое секунду назад было почти уничтоженным, и понимающе кивнула. Это был не первый раз, когда Андромеда исправляла последствия, вызванные потерей контроля у Беллатрикс. Девушка вспоминала всё то время в особняке, когда её сестра молча появлялась рядом, и всё возвращалось к своему прежнему состоянию. Она виновато опустила глаза, вспомнив, как прошлым летом Андромеда сперва неумело залечила её сбитые в кровь костяшки пальцев и только после этого направила палочку на своё лицо, заново отращивая пару задних зубов, оставляя почти незаметные следы вместо ссадин на своей левой щеке, восстанавливая рассечённую губу. После этого девочка молча вышла из её комнаты, не требуя извинений. Беллатрикс уже и не помнила, из-за чего это случилось, но пустые янтарные глаза, смотрящие сквозь неё на протяжении следующих дней, остались в её памяти. Видимо, поняв, что Беллатрикс продолжит молчать, Андромеда поднялась с кресла и направилась в спальню, где были девочки с её курса. Они лежали, читали, смеялись и делились историями, и Беллатрикс не была среди них, так же как не была среди своих однокурсниц. Она была здесь, опустошённая и уставшая, готовая лечь на полу — кровать казалась чужой.

***

Минерва пыталась с ней поговорить каждый раз, когда они сталкивались в коридорах, но Блэк делала вид, что не замечает её, зная, что гордость не позволит женщине преследовать свою ученицу на глазах у всей школы. После уроков трансфигурации Беллатрикс первой выбегала из класса, не давая профессору возможности задержать её хоть на минуту дольше положенного. Когда Блэк ловила на себе взгляд зелёных глаз, она позволяла себе играть в гляделки. Девушка подолгу смотрела в чужие глаза, надеясь, что профессор отвернётся. Минерва не отворачивалась, не прятала взгляд, не разрывала зрительного контакта, и прерывал их игру кто-то другой. Ничья. Всё остальное время Блэк старалась игнорировать присутствие женщины. На четвёртый день избегания любого контакта с профессором трансфигурации девушка-префект Слизерина зашла в спальню ранним вечером, сообщая, что профессор МакГонагалл хочет видеть Беллатрикс у себя в кабинете, и Блэк нехотя поплелась вдоль коридора. Едва она подошла к двери, та открылась, пропуская Беллатрикс внутрь небольшого кабинета с огромным камином. Она не произнесла ни слова и не сдвинулась ни на шаг от двери, когда та закрылась, будто была готова покинуть кабинет в любой момент. — Мисс Блэк, я должна извиниться. Я действительно виновата, — женщина встала из-за стола и подошла к ученице. — Мне очень жаль. Беллатрикс оставалась безмолвной и лишь закатила глаза на слова профессора и то, с какой лёгкостью они были сказаны. Минерва МакГонагалл подошла ближе, губы дрогнули в лёгкой улыбке. — Вы же понимаете, что я не могла пустить вас в Запретный лес в одиночку, — она опустила глаза. — Мне надо было убедиться, что вы будете в безопасности. — О, но вы могли бы сказать директору, разве нет? Разве не так поступают, когда видят учеников, идущих в Запретный лес? — громко спросила Беллатрикс, желая, чтоб дверь сейчас же распахнулась и выпустила её из кабинета. — Мне жаль, мисс Блэк, искренне жаль, — ответила она, отступая на пару шагов от девушки. — Если вы хотите, я избавлюсь от всех воспоминаний о… о лесе. — Вы думаете, что мне не всё равно? — выпалила Беллатрикс, ударив рукой по стене. — Мне нет никакого дело до вас и до ваших воспоминаний! Нет, понимаете! Минерва смотрела на неё широко раскрытыми глазами, тонкие губы растянулись в прямую линию. — Это всё, что вы хотели мне сказать? Что вам всё равно, поэтому вы так себя ведёте? — в её голосе опять появилась лёгкая насмешка, из-за которой Беллатрикс непроизвольно сжимала руки в кулаки. — Да, это всё, профессор! Всё, что я хотела сказать! — Блэк тряхнула головой. — А теперь я хочу уйти! Дверь позади неё открылась, позволяя Беллатрикс выскользнуть в коридор. Отвратительно было видеть других учеников, живущих своей жизнью, в которую не врывались профессора, отвратительно было видеть их улыбки и слышать их смех. Ей казалось, будто все смеются над тем, как легко оказалось унизить Беллатрикс Блэк, как просто было лгать ей и вести себя так, будто ничего не происходило. Как если бы вся школа потешалась над ней, и Минерва пересказывала бы другим преподавателям всё, что говорила Беллатрикс в лесу.

***

Когда все остальные ученики покинули кабинет, Минерва МакГонагалл смотрела на неё в течение нескольких мгновений, после чего выровняла дыхание и протянула лист бумаги своей ученице. Все надежды уйти незамеченной и не видеть профессора лишние несколько минут мгновенно испарились. — Я хочу, чтобы вы написали эссе, мисс Блэк, — стальным голосом пояснила она, пристально глядя в глаза. — Тема та же, что была задана на этот урок. — Я ведь уже его сдала, — Беллатрикс делала вид, что совсем не понимала, почему женщина заставляет её переделывать домашнее задание. Перед ней появился ещё один лист бумаги, обвитый аккуратным почерком. Это её домашняя работа: её почерк, её эссе, она даже помнила, как выводила каждую букву в заголовке «Риски человеческой трансфигурации». — И что не так с моим эссе? — она слышала нотки раздражения в своём голосе. — Вы забываете, что происходящее в вашей личной жизни не должно влиять на ваше отношение к учёбе, — быстро произнесла женщина. — Если вам хотелось меня уязвить своим эссе, то у вас это не получилось, но переписывать его вы всё равно будете. Это были её мысли вместе с найденными ею фактами, написанные её чернилами и её рукой. Бегающий взгляд девушки оказывался в разных концах предложений, в которых не было ни слова про Минерву МакГонагалл: она специально вычитывала эссе несколько раз, чтоб убедиться в том, что упрёк в нём увидит одна лишь Минерва. — Как будто мне нечего делать, — нетерпеливо сказала она, подорвавшись с места. — Вперёд, надейтесь дальше, что я его перепишу. — Вы перепишите, впредь избегая примеров о, как вы выразились: «вуайеризме, подлости и безнравственном поведении» — профессор выглядела безразличной к поведению Беллатрикс и монотонно зачитывала строки из её эссе. — Это не было темой вашего домашнего задания. — О, правда? Но ведь главный риск в похожих случаях — быть раскрытым. Как думаете, профессор, анимаги и люди, которые трансфигурируют себя в что-либо, часто попадаются на чём-то эдаком? — Вы хотите сказать, что я виновата, потому что не дала акромантуле вас съесть? — женщина, казалось, тоже начинала нервничать из-за этого разговора. — Знаете, да! Я правда считаю вас виноватой хотя бы в том, что вы не обратились к директору, а решили ходить вместе со мной по лесу! — она направилась к двери, всё ещё недовольно поглядывая на МакГонагалл. — Но если вы сейчас пойдёте и расскажете ему про это эссе, то мне будет всё равно, профессор, потому что вы не можете меня обвинять: я не упомянула ни одного имени и ни одной конкретной ситуации. Беллатрикс выскочила за дверь, плотно прижавшись к ней спиной, и стараясь успокоиться, чтоб не сорваться на первом попавшемся на глаза ученике.