Onsra

Профессор Слагхорн привёл Джину Райдер поздним вечером за два дня до Рождества. Девушка выглядела грязной, уставшей и, как показалось Беллатрикс, ни разу не испуганной в отличие от своих однокурсниц, показательно не находящих себе места на протяжении всех пяти дней её отсутствия. Пока все строили теории по поводу отсутствия Джины, Блэк не нашла лучшего варианта, кроме как блуждать по школьным коридорам. Поздние прогулки по Хогвартсу не сулили ничего приятного: Пивз не гнушался подшучивать над учениками, а со стен то и дело доносились недовольные вздохи и шипение, и Беллатрикс не хотела ничего, кроме как рвать старые полотна голыми руками, пока её ладони не будут покрыты толстым слоем разноцветной пыли.        Тёмные коридоры были просторными, она даже забыла о том, насколько величественными они могли быть. Она перестала скитаться по ним в одиночестве после второго года обучения. Тогда ночной Хогвартс казался уже достаточно изученным, и девочка потеряла всякий интерес к прогулкам, пусть он и подогревался тем, что бродить по замку в позднее время нельзя. «Если нельзя, значит есть что-то, чего тебе не положено знать», — говорила ей Вальбурга. Но кто мог решать, что можно и что нельзя знать Беллатрикс Блэк? У неё были глаза, и она могла решать, что ей положено видеть. Она могла решать, куда идти, раз уж у неё были ноги. И, пусть это и не всегда зависело от неё, она сама решала, что ей знать или, если точнее, чего не знать. Сейчас девушка, несмотря на все «нельзя», не стремилась нарушать запрет, гуляя по школьным коридорам исключительно из-за скуки, а не из-за того, что это воспрещалось.        Она вновь оказалась у знакомой двери и мысленно отругала себя. Если её ноги отказывались ходить в правильном направлении, от них стоило бы избавиться. Она бы избавилась, найдись достойная замена. Девушка хмыкнула, представив себя на двух деревянных ногах, и подняла взгляд на дверь. Будь у неё настроение, Беллатрикс бы зашла внутрь, хитро улыбаясь и дразня профессора тем, что она видела, как взрослая волшебница следит за своей ученицей и быстро задёргивает шторы, когда та её замечает. Но настроения поддразнивать профессора не было, как и уверенности в том, что женщина как-нибудь ответит. Беллатрикс повторяла себе почти каждый день, что будь у неё возможность вернуться в тот вечер, когда она пришла к Минерве МакГонагалл, она не стала бы просить, не стала бы волноваться и уж тем более не стала бы пить тот горький чай. А ещё Минерва МакГонагалл бы осталась без руки, если бы хоть раз коснулась её.        Беллатрикс развернулась, уходя как можно дальше от кабинета. Как бы ей не хотелось, эта женщина была преподавателем, а не ученицей, которая бы терпела все насмешки девушки. По правде говоря, насмешки терпела сама Беллатрикс, что заставляло её руки сжиматься в кулаки и делало голос совсем непослушным, отчего Блэк говорила то слишком отстранённо, то кричала, пока не охрипнет.        Её почти удивляло то, с какой лёгкостью можно покинуть замок. А если она утонет в Чёрном Озере? А если заблудится в Запрещённом Лесу? А если ей встретится кентавр? Ответственность будет лежать на ком угодно, только не на Беллатрикс Блэк. Она гуляла по окрестностям Хогвартса, не желая возвращаться в спальню, где все говорили либо с Джиной Райдер, либо о Джине Райдер. Как бы она не хотела спать, она не вернётся в спальню, пока все они не заткнутся. Здесь же было тихо. Даже неестественно тихо, но это не особо волновало девушку. На небе не было звёзд — его заволокли тучи, и Беллатрикс перенеслась в своё недавнее сновидение, где небо было чистым. Она раз за разом прокручивала его у себя в голове, идя навстречу тому умиротворению, которое сон приносил с собой. Этот сон становился её безопасным местом. Веки невольно слипались, умоляя Блэк повторить этот опыт и вновь погрузиться в уютную негу.        Еле слышный хруст раздался слева, и девушка развернулась, достав из рукава плаща палочку и направляя её на источник шума. Как заметили её привыкшие к темноте, пусть и закрывающиеся, глаза, это была всего лишь кошка. Тихое «Люмос» сорвалось вместе с выдохом, и Беллатрикс увидела перед собой полосатую кошку, сверлящую её высокомерным взглядом, как недавно выяснила Беллатрикс, этот взгляд был присущ всем кошачьим.        — Кассандра, — пропела она, растягивая звук «с» в угрожающем шипении. — Гуляем по ночам, а?        Девушка присела перед кошкой, но та не спешила забираться к ней на колени. Беллатрикс аккуратно, насколько она была способна, протянула руку, проводя пальцами по шее животного и вызывая мурлыканье.        — Ты же проживёшь всего лет десять ещё, да? — фаланги пальцев гладили шею, скользили вверх за ухо, пока сонная Блэк лениво произносила каждый слог.        Устав от ощущения живого существа под своей рукой, Беллатрикс брезгливо вытерла её о полы плаща. Примерно так же, как она хотела сделать после каждого прикосновения Андромеды. Или Нарциссы. Или МакГонагалл. Больше никто не смел её трогать.        — Не боишься, что тот придурок опять будет тебя искать? — девушка поднялась с земли. — Неудачник все глаза выплачет, если не найдёт свою маленькую детку-куколку Кассандру.        Беллатрикс небрежно махнула рукой на прощание, не в силах бороться со сном. Пора было возвращаться в спальню, для начала — в Хогвартс. Блэк громко зевнула, не боясь, что кто-то услышит, и развернулась к кошке, не сдвинувшейся с места.        — Знаешь, Кассандра, если ты захочешь сбежать, то я буду рада сказать тому мальчишке, что тебя сожрали пауки из Запретного Леса, чтоб ему не было так обидно, — Беллатрикс подмигнула, на лице появилась усталая улыбка. — Кэсси, девочки должны помогать друг другу.        «Я разговаривала с кошкой, — сказала она себе полушёпотом и тут же добавила: — Как грубо было не ответить с её стороны». Кошачьи манеры мало беспокоили Блэк, когда она добралась до кровати.

***

Её не радовал ни звонкий хохот девчонок, сидевших вокруг Джины, ни запах корицы, которым, кажется, пропахла вся спальня, ни сами гостьи, являющиеся студентками другого факультета. Но, похоже, Райдер-потеряшка искренне наслаждалась своей новой Гриффиндорской компанией в отличие от остальных присутствующих. Даже дёрганая Йона казалась раздражённой и недовольной, не говоря уже о Иветт, у которой на лице была гримаса отвращения, пока она без конца бормотала что-что про грязнокровок из Гриффиндора и ошибку распределяющей шляпы.        — Потеряшка пытается впечатлить своей историей про тёмный и страшный лес кого-то ещё? — скучающе спросила Беллатрикс, наматывая чёрный локон на палец и подходя ближе к смеющейся компании. — С каждым разом эта сказка обрастает всё новыми и новыми деталями.        — Мы тебе мешаем, Блэк? — незнакомая девчонка с красно-жёлтым галстуком сделала шаг в её сторону, но Райдер быстро схватила её за руку, покачав головой.        — Ты можешь выйти, если тебе не нравится, — спокойно ответила Джина.        — Знаешь, потеряшка, пароли нужны не просто так, — Беллатрикс обернулась перед тем, как выйти из спальни. — Их придумали, чтоб всякого рода грязь не попадала в нашу общую комнату и спальни. Мало того, что ты здесь оказалась по глупому стечению обстоятельств, так ещё и подружек привела.        Она старалась хлопнуть дверью как можно громче, чтоб ни у кого не осталось сомнений в её антипатии к магглорождённым из своего и других факультетов. Как раз в такие моменты Блэк жалела, что её круг общения едва ли насчитывает десять человек, не находя себе места от искрящегося внутри желания о чём-то рассказать, чем-то поделиться, неважно, ненависть это будет или радость, она с завистью смотрела на своих однокурсников, придерживающихся своей компании, на сестёр, преуспевших в социализации больше неё. Сейчас ей больше всего хотелось высказать кому-то всё, что она думает о Райдер, но вот только высказывать было некому. Безусловно, была Андромеда, которая почти никогда не реагировала так, как ожидала того Беллатрикс, была Нарцисса, только четыре года разницы никак не обещали понимания со стороны младшей сестры. Была Иветт, с которой, впрочем, говорить было бесполезно — Бломе совершенно не умела слушать. Остальных Блэк даже не рассматривала как потенциальных слушателей, не считая их достойными хоть какого-либо доверия.        Долгие прогулки тёмными углами Хогвартса когда-то были её любимым занятием, и преподаватели и старосты, если им удавалось её найти, немедленно отправляли первокурсницу в спальню, если же Беллатрикс оставалась незамеченной, то могла бродить по замку до самого рассвета. Сейчас же эта прогулка никак не действовала на Блэк и только больше раздражала её, заставляя думать о том, как грязнокровки из Гриффиндора смеются в её спальне. Была бы её воля — Райдер-потеряшка попала бы на тот же факультет, на каком были её глупые подруги.        Едва Беллатрикс успела зайти в спальню, Ив сразу же налетела на неё, громко возмущаясь и выглядя настолько расстроенной, насколько это вообще было возможно. Девушка манерно заламывала руки и вздымала их к потолку, никак не объясняя ситуацию для Блэк.        — Ну ты можешь себе такое представить? — вскрикнула она, взявшись за голову, и Беллатрикс еле сдержала смешок, глядя на истеричное состояние однокурсницы. — Эти грязнокровки, Блэк, представляешь?        — Не представляю, — наблюдать за реакцией Бломе было ещё смешнее, чем за периодическими склоками между учениками за завтраком в большом зале.        — Как думаешь, где моё зеркало провидения, а? — вздохнула девушка. — То, которое я год назад покупала у Януса Галлогласса?        — Бломе, если ты думаешь, что у меня есть хоть какое-то желание искать твоё барахло, то—…        — Грязнокровка из Гриффиндора! — прошипела Иветт, с ненавистью глядя в сторону пустующей кровати Джины Райдер. — Я знаю, что оно у той девчонки!        — Так прокляни её, — пожала плечами она, проходя мимо однокурсницы. — Или ты рассчитываешь на то, что я буду разбираться за тебя?        — Я рассчитываю, что ты будешь аккуратнее, раз уж эта воровка знает пароль от гостиной нашего факультета, — мрачно ответила Бломе. Почти неслышный шелест страниц действовал получше любого снотворного, и Беллатрикс прилагала все силы, чтоб не закрыть глаза и не заснуть прямо на уроке. Она попыталась сосредоточиться на учебнике, следуя примеру однокурсников, но слова никак не хотели складываться в какое-либо осмысленное предложение. Должно быть, она выглядит ужасно, если даже Уолдер Макнейр криво усмехнулся, когда она подняла на него глаза. Очевидно, потратить всю ночь на то, чтоб поставить защитные чары на все свои вещи, было не лучшей идеей с точки зрения её физического здоровья, но казалось вполне адекватным ввиду наличия грязнокровных клептоманок, захаживающих в её спальню. И боггарт его раздери, этого Макнейра, если он не прекратит переводить взгляд с неё на МакГонагалл. Профессор, по-видимому, заметив, как зрачки Уолдера метаются из стороны в сторону, устремилась прямо к Беллатрикс, которая разрывалась между желанием размозжить бестолковую голову однокурсника о парту и сохранить очки своего факультета. А ещё ей чертовски хотелось спать, и даже строгий взгляд Минервы МакГонагалл не мог заставить её проснуться. Даже когда женщина хлопнула ладонью по учебнику, процедив: «Мы читаем на другой странице, мисс Блэк», Беллатрикс всё никак не могла сосредоточиться на происходящем и еле сдерживалась, чтоб не зевнуть.        — Прошу прощения, профессор, — как можно собраннее ответила она.        — Это уже не в первый раз, думается мне, — МакГонагалл сложила руки на груди.        «Не похоже, что тебе вообще думается», — чуть было не ответила Беллатрикс, но сразу же одёрнула себя. Не хватало ещё в дальнейшем извиняться перед деканом Гриффиндора и объясняться перед Сигнусом и Вальбургой. Она плотно сжала губы и постаралась подыскать подходящий ответ, хотя в голову всё равно ничего не приходило.        — Так уж вышло, профессор, что девчонки из вашего факультета не различают, где их вещи, а где — чужие, так что мне пришлось постараться, — она склонила голову набок, непроизвольно улыбаясь. — Чтоб предотвратить пропажу моей собственности.        На лице Минервы на секунду появилось замешательство, отчего улыбка Беллатрикс стала ещё шире, но его тут же сменило беспристрастное выражение. Откуда-то слева послышались одобрительные выкрики Ив Бломе, которые тут же громко оспаривала Джина Райдер, и не прошло и минуты, как вся аудитория наполнилась голосами. Блэк бы радовалась хаосу, происходящему вокруг, если бы не слипающиеся веки. Совершенно неожиданно свет погас, и всё помещение погрузилось в темноту, которую тут же рассекла белая вспышка. Суета утихла, и ученики замолкли, не позволяя себе даже шёпота, когда темнота рассеялась.        — Все личные дела вы оставляете за пределами кабинета, — строго произнесла МакГонагалл, на которую теперь было направлено всё внимание учеников. — Двадцать очков со Слизерина.        Беллатрикс ожидала услышать недовольные вздохи своих однокурсников, но никто из них не проронил ни звука, будто бы Минерва отняла у всех разом дар речи. Занятие продолжилось, как если бы всей этой ситуации и не было, чему Беллатрикс отчасти была рада. Голоса её однокурсников сменили шелест бумаги и монотонный скрип пера, и желание заснуть усилилось в несколько раз.        Меньше всего ей хотелось выслушивать нравоучения МакГонагалл в очередной раз, но попытка уйти вместе со всеми оказалась тщетной, и теперь она была вынуждена делать вид, что ей очень жаль, и обещать, что этого больше не повторится. Минерва стояла в двух шагах от неё, глядя то ли с разочарованием, то ли с недовольством.        — Могу ли я спросить, о ком из учениц моего факультета вы говорили? — её тон не сулил ничего хорошего, и Беллатрикс оставалось только гадать, кому это самое «ничего хорошего» предназначалось. — Если всё сказанное вами правдиво, то она понесёт заслуженное наказание.        — Вы правда думаете, что я знаю её имя? — хмыкнула Блэк, ухмыльнувшись. — Гуляет с нашей потеряшкой постоянно, вы должны её знать.        — Допустим, и что же она у вас украла?        — Не у меня, — пожала плечами Беллатрикс. — Если бы она что-то украла у меня, то на ней бы живого места не осталось.        — У кого же тогда? — изогнула бровь МакГонагалл.        — У Иветт Бломе.        — Ох, тогда, возможно, мисс Бломе могла бы сама оповестить меня и профессора Слагхорна, — женщина звучала настолько строго и холодно, что любой другой бы извинился и сбежал, но Беллатрикс не собиралась извиняться перед профессором.        — Но спросили же вы об этом меня. К тому же она знает пароль от нашей общей комнаты, мало ли, до чего ещё дотянутся её руки, — она улыбнулась, поправив школьную робу и шагнув к двери.        — Разве я вас отпускала, мисс Блэк? — раздался стальной голос МакГонагалл, заставляя Беллатрикс остановиться и вновь взглянуть на профессора. Из-за уставшего и вечно строгого выражения лица та выглядела гораздо старше и недовольнее, чем ей полагалось.        — А разве вы хотели сказать что-то ещё? — тихо спросила Блэк, изображая саму невинность.

***

Тонкая струйка воды появилась из конца её палочки, едва в воздухе застыло еле слышное «Акваменти», и полосатая кошка отпрыгнула в сторону, выгибая спину дугой и угрожающе шипя.        — Ну-ну, Кэсси, — хихикнула девушка, глядя на реакцию животного.        Это был третий раз, когда она встречала кошку во время своей прогулки. Джине Райдер, похоже, не хватило внимания в первый вечер, когда она появилась, так что девушка без конца рассказывала удивлённым однокурсницам, как она сбежала в Запретный Лес, и какие ужасы её там настигли. Восторженные лица искривляла гримаса раздражения, когда Беллатрикс, выходя из комнаты, сказала, что любой, побывавший в Запретном Лесу, подтвердит, что это выдумки.        И вот, она была здесь, издеваясь над кошкой и разговаривая с ней же. Ей не было одиноко настолько, чтоб разговор с кошкой был отчаянной попыткой скрасить несчастную жизнь. Это было исключительно по той причине, что ей было скучно, и никто не запрещал ей нести чушь.        Животное не подпускало её к себе, что резко контрастировало с излишней тактильностью во время их первой встречи. Да и сама Беллатрикс не испытывала желания прикоснуться к кошке.        — Сейчас все болтают или о Рождестве, или о Райдер. Не знаю, что из этого хуже, — скучающе протянула Блэк, водя палочкой по холодной земле, на которой сидела. — Твой грязнокровный хозяин, наверное, тоже не затыкается по поводу Рождества.        Девушка поднялась с земли, не беспокоясь о том, чтоб отряхнуть плащ, и глянула на кошку. Та сидела неподвижно, обвив себя хвостом.        — Составишь мне компанию? — спросила она, шагая в сторону Запретного Леса. Кошка не последовала за ней, оставаясь на своём месте, и Беллатрикс хмыкнула, не особо разочарованная безразличием полосатой знакомой.        Запретный Лес никогда не был по-настоящему запретным. Конечно, ходили туда не все. Йона Квиссель со своей дурацкой арахнофобией бы точно не пошла, но лес был доступен для всех остальных. Судя по сияющим надписям на многовековых деревьях, эти остальные были не прочь увековечить себя в светящихся белым светом буквах. Где-то здесь было дерево, на котором Беллатрикс оставила сияющий крест на первом году обучения. Тогда ей очень хотелось что-то написать, но она никак не могла решить, что. Ругательства были не редкостью, как и имена. Поэтому тогда девочка просто провела две диагональные линии острым концом своей палочки. Беллатрикс Блэк сложно было назвать сентиментальной, и та даже не подумала о том, чтоб найти это дерево. Девушка шла в глубь леса, и надписей становилось всё меньше.        Её спина довольно быстро привыкла к твёрдой и холодной земле. Девушка лежала под открытым небом в неуклюжей попытке повторить свой сон. Голые ветви деревьев возвышались над ней на фоне тёмно-синего неба, усеянного звёздами. Где-то рядом послышался шорох, и Беллатрикс нехотя повернула голову в сторону источника шума, не собираясь предпринимать никаких действий. Кошачий силуэт был в метре от неё, зелёные глаза отражали небольшое количество лунного и звёздного света.        — Я думала, что ты не заинтересована в прогулке, — сказала она, поворачивая голову обратно к небу. — У меня был такой сон. Я лежала среди деревьев ранним утром. И всё вокруг было таким тихим, таким спокойным… А ещё, Кэсси, я разлагалась. Лежала на земле и гнила, как все делают после смерти. У меня на лице были яйца насекомых и, думаю, личинки тоже были, но уже под кожей. А ещё… ещё там были птицы, и одна из них подлетела ко мне и каркнула в лицо. Представляешь, Кассандра? И знаешь, что я сделала? Я засмеялась. Но в реальности я бы свернула ей шею.        Когда Беллатрикс дико улыбнулась и повернула голову, она обнаружила, что кошка всё ещё была рядом.        — Ты не из подвижных, да? И не из разговорчивых тоже, — размышляла вслух девушка.        Беллатрикс действительно ни разу не слышала, чтоб кошка издавала какие-либо звуки, не считая мурлыканья. Наверное, она просто привыкла быть тихим слушателем и терпеть разговоры того мальчишки. Это всё ещё не вызывало сочувствия к животному. И не должно было.        — Не хочешь мяукнуть для меня разок? — спросила она, и её губы растянулись в жуткой улыбке. Кошка проигнорировала просьбу, горделиво подняв голову вверх.        — Ну и не надо, — угрюмо буркнула Блэк, отворачиваясь от пары светящихся в темноте глаз.        Спать не хотелось, да и засыпать в лесу — не лучшая затея. Если бы она была в спальне, Беллатрикс бы заснула раньше всех, лишь бы слушать бредни Райдер. Но сейчас ей было интересно, будет ли утреннее небо таким же, каким оно было во сне.        — Не хочешь прилечь? — выдохнула она, косясь на кошку. — Я собираюсь остаться здесь надолго.        И тёмный силуэт со светящимися глазами подошёл ближе, садясь совсем рядом. Полосатый хвост метался из стороны в сторону, выдавая недовольство животного. Беллатрикс уставилась в небо, сохраняя между ними длительную тишину. Девушка слышала биение своего сердца, ночных животных и тихие выдохи, когда кошке надоедало сидеть в одном и том же положении. Её пальцы замёрзли настолько, что она с трудом сжимала и разжимала кулаки. Кончик носа тоже замёрз, но Беллатрикс не собиралась уходить. Её полосатая компаньонка тоже не покидала лес. Блэк не обратила внимания на то, как небо стремительно светлело и розовело, и, когда её глаза, наконец, заметили, что кошка больше не была тёмным силуэтом. Беллатрикс с трепетом выдохнула, глядя на бледно-розовый рассвет, пальцы в предвкушении зарылись в холодную землю, немыслимыми усилиями продавливая твёрдую почву.        — У меня во сне было иначе, — заметила девушка. — Цисси бы хотела это нарисовать.        Кошка поднялась, всем своим видом демонстрируя желание уйти. Она нетерпеливо отходила от Беллатрикс и подходила обратно, когда Блэк не вставала с земли.        — С Рождеством, Кэсси, — прошептала она, поднимаясь на ноги и отряхивая плащ.