Bloodlines

Веном ютился на самом краешке кровати, Гвен лежала на боку, занимая минимальное количество пространства, а зубастый комок, раскинув лапы, распластался в самом центре. Его ножка подрагивала, язык свисал с пасти, а сам он находился в глубоком и очень живом сне, тихо похрапывая. Симбиот-младший проснулся первым, вздрогнув, словно проспал что-то очень важное. Но поглядев на обоих родителей, ещё мирно спящих, он успокоился. Ненадолго. Решение разбудить отца пришло в голову спонтанно. Соединенные ментальной связью, Веном и Хонни слышали друг друга даже во сне, и даже того не желая. От громкого писка Веном встрепенулся, и увеличенные каплевидные глаза говорили о его испуге, ведь мелкий запищал так, словно с ним что-то случилось. Случилось только одно: голод. Клинтар бы грозно проревел, мол нечего бить ложную тревогу, но наткнувшись на несчастную некормленную мордашку обречённо вздохнул и сгреб малыша в охапку. Гвен оставили спать дальше, ведь вчера она сама почти весь день просидела с неугомонным дитем. По традиции Рыжий, первый учуявший утреннее копошение, уже смирно сидел на кухне гордо выпрямив мохнатую спинку. Хонни бросил на животное заинтересованный взгляд, а капнувшая слюна говорила об одном: слова мамы он не учёл, и всё ещё желал впиться в толстую тушку зубами. — «Нельзя», — на своём буркнул Веном. Их речь отличалась простотой, и не имела, по сути своей, слов. Лишь набор звуков, которые помогали симбиотам общаться между собой. Хонни понял, что сказал папа, но попытался бунтовать. — «Еда». — «Нет, это наш друг. Он кот, и его нельзя есть. Укусишь Рыжика — будешь наказан.» Клинтарёнок расфырчался, пуская слюни на отцовское плечо, и даже попытался слезть, но ни слабая текстура тела, ни лапа Венома, не дали ему осуществить задуманное. — «Грохнешься на пол — больно будет.» — спокойно объяснял Веном своему брыкающемуся чаду, пока разогревал кашу, в которую бережно и меленько нарезал кусочки свежей индейки. — «Еда-а…» Усадив непоседу в детское кресло для кормежки, симбиот сел напротив, сгорбившись тучной горой над сыном и сунул ему в рот ложку с приготовленным, которая была тотчас выплюнута на пол. — Пф-фхе! — отплевав жуткую невкусность, симбиотик хитро сощурился, отрицательно мотнув головой. Не будет он эту гадость, и пусть папенька употребляет её сам. Веном глубоко вдохнул. Вторая попытка скормить лишь кусочек индейки повергла пришельца в шок: отпрысок не желает мяса! Клинтарёнок страдальчески захныкал, что услышала Гвен и поспешила подняться и ринуться на звук. — Что случилось? — пол, стульчик и сам Веном были испачканы серой массой с вкраплением чего-то розового, что, по всей видимости, было завтраком Хонни. — Он не хочет мяса, — недоумевая, почти ругаясь, ответил Веном. Увидев маму, малыш, хныкая и жалобно прирыкивая, потянулся к ней всеми отростками, которые научился формировать. — Мой хороший, — Стейси подняла его, и Хонни прижался к ней, как разлившаяся по листу бумаги клякса. — Не пробовал показывать ему другие продукты? — Какие? Морковь? Огурцы? Капусту? Такую гадость хранишь, а мяса мало. — Не ворчи, — открыв холодильник, Гвен позволила Хонни принюхаться ко всему хорошенько и выбрать то, что ему будет по душе. К общему удивлению, зубастик проявил огромный интерес к йогурту с персиком, который Стейси покупала для себя. — Будешь кушать йогурт? — О-ху-р-р-р… — попытался скопировать незнакомый набор звуков малыш, вертя красным язычком из стороны в сторону и оттягивая улыбку до самой макушки, в точности как недовольный выбором сыночка родитель. — Ты сам поглощаешь столько сладкого, так что не бузи на маленького. — Нам нужно съездить и купить нормальной еды. И мозгов. Много мозгов разных животных. — Нам? Но с Хонни некому остаться. — Возьмём его с собой. Развивается он быстрее, чем я думал, поэтому внешняя среда не окажет такое сильное воздействие. Одень его в тёплые вещи, которые я вчера купил. Гвен радостно чмокнула малыша в пухлую и тёплую щеку, пока тот шустро и с чавканьем вылизывал из пластиковой ёмкости вкусность. *** Закутанный в осенний пуховик, с вязаной шапкой, — что так и норовила съехать, — и сверху упакованный шарфиком, Хонни нерасторопно качнулся назад и плюхнулся на пятую точку. В одежде он выглядел очень мило и совсем, как человеческий ребёнок. Веном уверил Гвен, что одежда поможет ему приобрести форму. Но маленький клинтар очень был недоволен сложившейся ситуацией, желая сожрать этот кусок шерстяной ленты, который жутко ему мешал, и сдерживал порыв детской агрессии только отец, пригрозивший лишением всех сладостей и неизбежной кормежкой тем отвратительным завтраком. Взяв переноску, клинтар поднял сынка на руки, прижал к груди, чтобы тот не брыкнулся случайно, и они с Гвен спустились к машине. Сам Веном выглядел мужественней и эффектней в своём чёрном пальто и с синим шарфом, чем любой другой мужчина, нацепивший бы этот наряд. Стейси всё никак не могла налюбоваться мужем, а он в свою очередь не отрывал от неё плотоядного взгляда, пока она переодевалась в тёплые вещи. Но симбиот может только слюнки пускать, ибо ближайшее время ему ничего не светит, кроме нежных обжиманий вне поля зрения малыша. — Надо бы детскую обустроить, — болтала девушка, постоянно оборачиваясь на заднее сидение, где сидел Хонор, как заколдованный разглядывая виды за окном. — Надо, и чем скорее, тем лучше. — поддакнул клинтар, плавно выворачивая руль влево. — Хонни ещё маленький для скорого переезда в свою комнату. Повременим. *** Малютка, толком ещё ходить неумеющий, очень живо жестикулировал щупальцами, желая дотянуться до всего прекрасного, что было вокруг! Кроме отдела с крупами, конечно. Фу-фу. Веном пошёл в отдел со свежатиной, чтобы вдоволь запастись мясом и мозгами, а Гвен отправилась к овощам, пополнить свои припасы. Удивительно, но клинтарёнок сам ухватил с полки морковку, и бросил в тележку. — Тебе нравится, как пахнет? В ответ он зубасто улыбнулся так широко, как только мог. — Вон он… Смотри. — парочка, стоящая поодаль от Венома и наблюдающая за ним с момента приезда, заговорчески перешептались. Женщина ринулась вперёд, вынимая из-за пазухи микрофон. — О боже, вы тот самый Веном! Клинтар, жующий кусочек мозгов, данный продавщицей ему на пробу, обернулся. — Мы из главной газеты Сан-Франциско, не могли бы Вы ответить на пару наших вопросов? — она заговорила быстро, сбито, словно после длительного бега. Вокруг них стали постепенно собираться люди, которые вдруг неожиданно тоже узнали клинтара. Сами бы они просто не решились подойти к нему, учитывая то, из-за чего он прославился впервые. — Задавайте вопросы моему начальству. — коротко бросил симбиот, кивнув работнице за прилавком, чтобы та упаковала его покупку и он смог покинуть этот отдел. — Позвольте, но разве начальство осведомлено о Вашей личной жизни? — её улыбка показалась Веному более, чем нелепой. Он мотнул головой. Тяжело было вывести его из себя, поэтому держался клинтар крайне невозмутимо. — Веном… — голос Гвен заставил его нервничать. Для журналистов она лакомый кусочек, а Хонни — целый пирог. Обернувшись на зов жены Веном не растерялся, кивнув ей, чтобы она уходила. — О, это Ваша жена, наконец-то мы сможем увидеть её не только на размытых фото папарации! — женщина заговорила более уверенно, чем прежде, и понеслась к блондинке, зазывая к себе оператора. — Я не даю интервью, — Гвен как могла старалась закрыть лицо сына шарфом, но тот, одоленный интересом, вертелся и никак не хотел прятаться за глупой тряпкой. Острый язычок показался первым и всё стало более, чем ясно. — Ох, это Ваш ребёнок? — женщина едва не задохнулась восторгом; она поймала целую сенсацию! Веном рявкнул, вежливо отодвинув от себя людей, и ему стоило колоссальных усилий не откинуть за шкирку эту вымогательницу информации от своей семьи. — Ни я, ни моя жена не даём интервью. — он зарычал в лицо журналистки, отодвинув микрофон от морды, и взял у Стейси Хонни, ревностно закрыв его и Гвен собой. — Идём. *** — Как я ненавижу СМИ, — Веном бросил ключи куда-то в сторону, усадил сына на диван и злостно сорвал с шеи шарф. — Ублюдки. — Ты держался замечательно, — Гвен нежно приложилась щекой к плечу клинтара, — я так горжусь тобой. Он развернулся и коротко, но чувственно поцеловал жену в губы, не забыв пройтись по ним длинным языком. Из-за спинки дивана раздался воинственный шепелявый рык и через секунду взметнулся шарф, истерзанный крошечными резцами. — Мой мелкий.