Без тебя холодно

— Чонгук, тебе холодно? Юнги смотрит на копошащегося Чонгука, пытающегося устроиться поудобнее и закутаться потеплее. И это странно. Конечно, ещё не лето, весна запаздывает, и достаточно холодно, они сидят в парке и ветер никто не отменял, но на младшем пальто тёплое, шарф и шапка вновь закрывают большую часть лица. И ещё свитер тёплый внизу. Он одевался так и в более холодные дни, когда они встречались. И Чонгук никогда не жаловался на погоду. Сразу вспоминается тот случай несколько месяцев назад. Тогда чужие губы тоже шептали «мне холодно». — Да... Не понимаю, почему. Ты же рядом, — говорит Чонгук, перевязывая шарф туже, не отрывая взгляд от своего занятия. — В смысле? Юнги растерян из-за такого заявления, а Чонгук понимает, что сболтнул лишнего, и глаза прячет. Теребит крупную пуговицу пальто. — Ну... Мне холодно, когда тебя долго нет рядом. Когда ты... ушёл, я стал замерзать. Будто в зимнем лесу находился. Не очень приятное ощущение. Серьёзно, как все эти люди ходили вокруг в футболках, если я был в свитере, и всё равно было ужасно холодно. Чонгук выглядит смущённым собственными словами, но говорит как о чем-то повседневном и обычном. Нормальным. Проблема в том, что нормальным это не является, Юнги понимает прекрасно. И продолжаются эти приступы уже сколько? С его ухода, то есть больше года. Неужели никто ничего не предпринял? Тэхён, Чимин... — Хёны говорят, что это ненормально. Думаешь, это так? — робко, с надеждой. Смотрит из под ресниц. — А сам как ощущаешь? — Не знаю. Оно давно не появлялось. После того как мы... — Что? — После того как мы вновь стали встречаться, — Чонгук опускает голову. Кончики его ушей вспыхивают ярче, когда он понимает, как это звучало. — И тебе сейчас тоже холодно? — Эм, нет, — старается скрыть смущение, мило, — То есть да, но не сильно... Юнги хочется усмехнуться по-доброму, но не до этого. Он двигается ближе и обнимает. Чонгук застывает неверяще, замирает в тёплых руках. Расслабляется медленно, чувствуя чужой приятный запах кофе, каких-то пряностей и ветра. Сам руками обхватывает утыкается носом в шею. Глаза закрывает и дышит глубоко и спокойно. Тепло и уютно, а ещё хочется ближе и навсегда. Под одеждой в груди стучит сердце, и цветком между бетонными плитами пробивается надежда. — Так лучше? — Юнги отстраняется, и Чонгук едва не тянется за ним. Лучше, намного лучше, но мало. Поэтому Чон кивает и вновь в шарф зарывается. Юнги улыбается сдержанно, но красиво и поднимается. Потягивается как кот, жмуря глаза, и достаёт телефон проверить время. — О, нам уже пора, пошли. А то тебя опять потеряют. Чонгук поспешно встаёт и догоняет уже идущего в обратную сторону Юнги. Цепляется за рукав его куртки, чтобы поравняться. Тот чуть смеётся на это и берёт за руку, объясняя тем, что опять забыл перчатки. Цветок внутри разрастается и тянет листья вверх. Улыбаться хочется сильнее и Чонгук не видит причин этого не делать. «Опять потеряют» появилось после того, как они с Юнги в кино были. Конспирация — следствие популярности, тут ничего не поделать. Поэтому билеты брал Юнги, Чонгук же молчал и вообще стоял в стороне. И хорошо, что ещё холодно. В объёмных куртках и масках узнать кого-либо вообще трудно. А когда шапка или капюшон лицо закрывает, то всё просто идеально. Поэтому и вопросов не было. И постоянных вспышек камер вокруг. Расслабившись и увлёкшись фильмом, который давно хотел посмотреть, Чонгук совершенно забыл про очередную тренировку. Отключил звук на телефоне, как того и требуют правила кинотеатра. Они с Юнги специально сопоставляли время, чтобы оба могли вернуться вовремя. Но не рассчитали немного, и выходя из зала, Чонгук достал телефон на экране которого светилось несколько пропущенных от Чимина и сообщение Тэхёна с предупреждением о том, что времени на возвращение у него осталось не так уж и много. Пришлось бежать по городу, отзваниваясь на ходу. Хотя Чонгук всё-таки успел. Поэтому теперь они никогда не оставляют времени впритык, называя все вытекающие прошлой оплошности «опять потеряют». Парк заканчивается как-то быстро, и вот уже море людей вокруг и проезжающие совсем рядом машины. Чонгук и Юнги, попрощавшись, расходятся на развилке. Чонгук возвращается домой в приподнятом настроении. Не так уж и часто они с Юнги встречаются, и это ещё выходных и более или менее разгруженных дней в последнее время стало больше. Роскошь иметь возможность позволить себе столько свободных прогулок. — Ты вернулся, — говорит Чимин, вышедший навстречу. По его голосу и выражению лица Тэхёна, стоящего за его спиной, Чонгук понимает, что его ждёт что-то точно не радостное. Он поспешно переодевается, гадает, что такого успело случится, пока его не было. Чонгук замирает перед ждущими его молчащими хёнами. Ожидает, когда начнут говорить. Вместо этого Тэхён без слов протягивает ему телефон. Чонгук видит его напряжение, прежде чем перевести взгляд на экран. Это твиттер, фото, где он вместе с Юнги. Одно из них сделано несколько дней назад, в кафе. Юнги сидит спиной к камере, а Чонгук напротив, и видно только его. Второй же снимок чуть смазан, сделан сегодня. Только что. Сейчас, когда они возвращались, когда Юнги взял его за руку. Тэхён листает комментарии, которых много, очень много. Количество ретвитов поражает, и это просто ужасно. «Кто это?», «Они классно смотрятся вместе )», «Этого парня кто-нибудь знает? Я хочу на его место!» Сейчас Чонгук неожиданно очень рад, что Юнги не так популярен. Будь это иначе, его бы точно узнали, и хорошо, что фотограф не поймал его лица. Эти фото могут стать причиной скандала, и, Чонгук уверен, в сети уже накатали пару статей. Телефон вибрирует, оповещая, что данный пользователь добавил запись. — Боже, ещё и видео! — Чонгук тихо скулит и нажимает на плей. И здесь Юнги его обнимает, тоже сегодня, как раз перед тем, как они ушли. Далековато, но чётко видно одежду и окружение. Те же, что и на фото. — И как ты это объяснишь? — Тэхён смотрит недовольно, руки скрещены на груди. — Там никого не было. Ни единого человека рядом, честное слово, хён. Да и мы оба закутаны были по уши. За всё время никто не разу не обратил на нас внимания. — Толку-то. Что делать с этим будем? — Тэхён скептически посматривает на свой же телефон, переводит взгляд то на Чонгука, то на Чимина. Оба лишь пожимают плечами. Ну а что тут сделаешь? Фотки из интернета не вытащить. Их посохраняли уже много людей, переслали друг другу и вовсю обсуждают. Менеджеры-хёны наверняка уже всё видели, вполне возможно, уже дошло и до директора. Их неизбежно ожидает разговор, Чонгука точно. Только вот ему не до этого. Всё, что его заботит сейчас — это Юнги. Что, если фанаты поймут, что на снимках он. Чонгук наслышан о подобных случаях, далеко не все закончились удачно, множество тех, где не обошлось без проблем. Что будет с Юнги? А если Юнги выследят? Если он пострадает? Нет, нет, этого никак нельзя допустить. Чонгук виноват, он ошибся, но не трогайте любимого хёна. Пожалуйста, из-за Чонгука не должны страдать близкие ему люди. Они этого не заслужили.Чонгук не простит себе, если с ними что-то случится из-за его неосмотрительности. Он потащит их, его на дно. Нужно что-то сделать. Можно же не видеться, пока всё не утрясется? Можно попробовать. Главное, сделать всё аккуратно. Но если что... Юнги ведь сможет его понять? Юнги не понимает. Почему все только и говорят, что об этих несчастных фото. Он их видел, конечно. Знал, что новость разнесётся со скоростью света. Это просто и понятно. И то, что Чонгук предложил пока не видится, до того момента, как все успокоятся тоже просто и понятно. Но вот почему людей не отпускает никак эта тема, Юнги понять не может. Серьёзно, третья неделя к концу подходит! Вроде бы и рассмотрели уже всё по пикселям, перетёрли со всех сторон, и всё равно продолжают. Ему бы не было никакого дела совершенно, если бы от него не начал отдалятся Чонгук. Чем больше проходит времени, тем дольше летят от Чонгука ответы, короче становятся его сообщения. Юнги списывал на занятость. Конечно, у него же популярность. Но Мин и сам порядком выматывался, иногда отрубаясь сразу же, как доходил до кровати. Но всё же находил время отправить пару сообщений. — Чонгукки, привет. Ты там как? — Привет, хён. Нормально. Правда, всё хорошо. Заканчиваем фотосессию. А ты? — Я в порядке. Мы возвращаемся домой. Ужасно хочу спать. Если я отрублюсь во время прогона хореографии, спихну всё на организаторов. — Не думаю, что это хорошая идея, — в голосе слышен смех. — Они сами виноваты. Почему ты не отвечал на сообщения? Я волновался. — Не стоит, Юнги-хён. Прости, менеджеры зовут. Пока! И отключается. Вот и поговорили. И ладно бы, если один-два раза так, может Юнги и прада не вовремя попадает. Но не постоянно же! Каждый раз, только Мин доходит до причин отсутствия и игнорирования со стороны Чонгука, как тот сразу спешно прощается, оправдываясь менеджерами, работой и ещё невесть чем, или переводит тему. Всё чаще используется первое. Юнги почти уверен, что всё из-за тех фотографий. Но совершенно не представляет, как быть. Как достучаться до Чонгука, если все телефонные попытки пропускаются мимо ушей, а лично встретится и поговорить нет возможности. Это порядком бесит. Юнги не знает, что там с Чонгуком, и что он вбил себе в голову. Собственное бессилие раздражает, как в бетонную стенку биться, честное слово. Но ещё хуже то, что Чонгук занимает теперь абсолютно все мысли. И если раньше Юнги мог переключиться, отвлечься на что-то, то теперь это просто невозможно. Даже полностью измотанный, он не может избавится от образа Чонгука где-то в голове. Когда приходит сообщение от Чимина, Юнги не думает. Он просто быстро собирается и вылетает из дома, чуть не забыв прихватить телефон. Пак уже ждёт его, вздыхает напряжённо. Кидает ключ, диктует адрес и код от двери. — Чонгук себя скоро себя в могилу сведёт. Поговорите уже нормально, идиоты. Сил нет смотреть на вас. Юнги благодарит спешно. Взбегает по лестнице нужного здания. Охранники не обращают на него внимания, за исключением стандартной проверки. Юнги успевает мысленно поблагодарить Чимина. Набирает код двери уже спокойнее. Даёт себе немного времени отдышаться и дёргает ручку. Входит аккуратно, но никто не выходит на шум. На пробу зовёт Чонгука, но в ответ тишина. С нарастающим волнением снимает обувь и проходит в глубь квартиры. Пустота, пока Юнги не замечает балконную дверь и Чонгука за ней, свесившегося слишком низко. На то, чтобы распахнуть дверь и оттянуть младшего от края уходят считанные секунды. Юнги тащит Чонгука за руку, и только когда оба переступили порог, он останавливается, дёргает на себя и судорожно обнимает. Руки шарят по плечам, спине, прижимают ближе, нос тычется в висок. — Хён... — Вот какого хрена ты творишь, а? С ума сошёл? Ты о других хоть подумал? Я чуть сам не умер. Чонгук отстраняется осторожно, смотрит со страхом и непониманием. — Хён, о чём ты? Я в порядке. Что ты здесь делаешь? Что... Серьёзно?