Без тебя холодно

— Юнги, мы переводим тебя в другое агентство. Это начинающая компания, наши весьма перспективные партнёры, нуждающиеся в нашей поддержке. Мы выбрали именно тебя, как серьёзного и подающего большие надежды молодого человека. Машина уже скоро подъедет. Детали тебе объяснят на месте, — говорит директор спокойно с дежурной доброжелательной и, как кажется Юнги, совершенно фальшивой и наигранной улыбкой. Его глаза за тонкой оправой очков не выражают ни сожеления, ни какой-нибудь участливой мягкости, способной как-то сгладить новость, только холодный расчёт успешного человека. Ему всё равно, понимает Юнги, и это звучит, как обречённость. Это ведь неправда, да? Его же не могли просто выкинуть? Просто убрать и вычеркнуть, после восьми лет, отданных компании. Ведь нет? Мин не понимает, за что. И почему его? Агентство большое, выпустившее из-под своего крыла не одну группу, здесь занимается более тридцати трейни. Совсем же недавно набирали молодёжь, можно было бы отправить кого-то из них, разве нет? А как же Чимин с Тэхёном? Они же совсем скоро готовились дебютировать. Группой, все вместе. Как же Чонгук? Телефон на рабочем столе звонит, и мужчина всем своим видом даёт понять, что разговор окончен. Юнги закрывает за собой дверь, когда слышит хрипловатый голос директора: — Да. Да, здравствуйте. Всё хорошо, трейни скоро прибудет к вам. Что? Нет, ничего, нам есть, кем его заменить. С ними же живёт ещё один трейни, талантливый, а то, что несколько измениться концепт группы, не страшно. Скорее, так даже будет лучше. Юнги слышит это из-за двери и замирает. Кажется, что время останавливается и моменты этих слов длятся бесконечно. Глаза расширились, а пульс застучал ещё быстрее. Юнги всё ещё не может поверить, что его просто продали. Заменили. Заменили Чонгуком, который как раз таки живёт с ними, самим Мином, Чимином и Тэхёном, в одном общежитии. — Хён, что случилось? Ты куда? — спрашивает Чонгук и смотрит с недоумением на старшего, раздражённо собирающего вещи и не обращающего на него и малейшего внимания. — Что происходит? Чонгук волнуется. Действительно, волнуется, потому что Юнги таким никогда не был. Он ни разу за всё то время, что знает его макнэ, не выходил из себя по-настоящему. Вот так, до напряжённой резкости в движениях, тяжёлого, очень тяжёлого и горящего опасностью взгляда и матов сквозь плотно сжатые зубы. Как бы хён не ворчал, как бы не отталкивал, когда младшие становились слишком назойливым, никогда. Даже если музыка не пишется, если новая хореография невероятно тяжёлая, и вообще ощущение полнейшей задолбанности, такого не было. А тут… Чонгук не знает, что и думать. — Хён? Чонгук пытается подойти, заглянуть в глаза. Цепляется за руки остановившегося на мгновение Юнги и слышит оглушающее, сказанное рычащее стальным, не терпящим возражений голосом, полным ненависти: — Уйди, Чонгук. Уйди и не приближайся больше ко мне. Никогда. Слышишь меня, никогда больше. Я тебя ненавижу. Макнэ в ужасе отшатывается. Слова бьют больно, чужой взгляд режет хуже ножа. Шок и непонимание стучатся в ушах, заставляя прирасти к одному месту. Чонгук пытается что-то сказать, но не может. Слова застревают в горле. Наружу вырывается лишь сдавленный хрип. Он надеется, до последнего надеется, что это шутка, что у Юнги что-то случилось и он просто сорвался на Чонгуке, погорячился. Но Мин лишь вжикает молнией сумки, ещё раз проходясь презрительным взглядом по комнате, на секунду задерживаясь на Чонгуке, и выходит. Слышно, как закрывается за Юнги входная дверь. Чонгук медленно оседает на пол. Он не помнит, как проходит время, не замечает, как возвращаются Чимин и Тэхён, не отвечает на их вопросы, слышит только стук собственного сердца и хлопок закрывшейся за Юнги двери. Перед глазами стоит холодный презрительный взгляд. Он ушёл. Юнги сидит в салоне автомобиля, который прислали за ним и всё ещё злится. Ладони сжаты в кулаки, между бровей залегла складка. Столько было отдано, столько сделано, а что теперь? Всё заново, с нуля? Забывая про все те годы, отданные компании? «У нас есть, кем его заменить» звучит в голове голосом директора. То есть, всё это время он был не нужен? Даже если бы его не перевели, всё равно не дали дебютировать со всеми? И решение было принято ещё тогда, когда к ним поселили Чонгука? Шанса не было изначально. Чонгук… Который с самого начала был гордостью всех преподавателей, обучался быстро, всё схватывал на лету, петь, танцевать — всё получалось, казалось, без особых усилий. Что будет с ним? А с Тэхёном и Чимином? Они выйдут, как трио вокалистов? Сделав вид, что рэпера среди них никогда не было? За окном солнце светит с голубого неба, периодически пропадая за гонимыми ветром облаками. Они всё чаще закрывают светило, собираясь в тучи. Мимо проносятся многоэтажки, магазинчики, кафе. За окном люди, все они куда-то спешат, чего-то хотят, их кто-то ждёт. А в машине у Юнги меняется жизнь. И, скорее всего, в худшую сторону. Внутри неприятно скребётся. Теперь всё будет по-другому. Рядом будет уже не Ким Тэхён, милый, дурашливый тонсен, всегда готовый помочь, принести горячий чай и плед, оплести конечностями и молча делится теплом. И не Пак Чимин, добрый и серьёзный, наблюдательный, поэтому всегда замечает, если что-то не так и тоже постарается помочь. Периодически пытающийся уложить всех спать вовремя, и проследить, чтобы все поели, все всё успели. Вообще иногда он вёл себя, как заботливая мамочка, но это бывало не так часто, и не казалось навязчивым и мешающим. И Чонгука рядом тоже не будет. Весёлого макнэ, который как только освоился и более или менее привык к их обществу стал маленьким солнцем группы. Никто не будет остаться по квартире ночью попить или ещё что. И точно никто не заглянет в его, Юнги, комнату с тихим «Хён, ты спишь? Я не могу уснуть» и не пролезет аккуратно под одеяло, обнимая и уже через несколько минут спокойно сопя. Раньше, когда Чонгук ещё только привыкал к новому ритму жизни, он частенько пробирался к старшему. Правда с возрастом, это случалось всё реже, но иногда Мин всё же просыпался от ночного копошения рядом устраивающегося поудобнее макнэ. Теперь вокруг будут совершенно другие люди. Желать спокойной ночи будут другие голоса, по утрам за столом будут встречать другие лица. Сможет ли Юнги ужиться с ними, не известно. Автомобиль останавливается у очередного серого здания. В несколько раз меньше, чем уже бывшее агентство. Парня ведут по одинаковым коридорам, Мин не запоминает дороги, не обращает внимания на интерьер. Кабинет директора меньше того, в котором Юнги был ещё сегодня утром. Обстановка проще и дешевле. Сидящий за столом мужчина приветствует с чуть косоватой улыбкой. Поднимается, предлагая сесть в кресло, благодарит сопровождавшего Юнги человека. — Мин Юнги-шши, верно? — Да. — Я господин Ли. Как добрались? –Неплохо. Ответы односложные, настроения никакого. И хотя человек перед Мином вполне себе дружелюбен, и атмосфера намного приятней утренней, включаться в диалог и давить из себя улыбку у Юнги никакого желания. Директор это тоже замечает и сразу становится серьёзней. — Хорошо. Тогда сразу к делу. Теперь вы являетесь трейни компании ** Entertainment. Мы планируем выпустить хип-хоп группу из трёх рэперов, примерно через полгода. Вы же готовились именно как рэпер, верно? Вашими товарищами будут Ким Намджун и Чон Хосок. Многое уже готово и я надеюсь, что вы нам поможете и быстро впишетесь в коллектив. Ваш менеджер объяснит вам детали. Но сначала, мы должны подписать контракт. Пока парень бегает глазами по строчкам документа, господин Ли рассматривает самого Юнги, вертя в руках ручку. И хотя взгляд этот всё так же приветливо участливый, под ним некомфортно. Ощущение, что тебя видят насквозь, залезают в голову. Весьма специфический человек этот директор Ли. Вроде и ведёт себя свободно и просто, а всё равно есть в глазах что-то цепляющее, то, что наблюдает за всем вокруг и читает тебя, как открытую книгу. Юнги ёжиться от этого ощущения и ставит подпись на бумагах, возвращая их мужчине. Тот кивает, парень же выходит из кабинета, закрывая за собой дверь. Его уже ждёт менеджер, коим оказывается сопровождавший его до этого человек. — Привет, ты тот новый трейни, да? Я Чон Хосок, — говорит парень перед ним и протягивает руку для приветствия. Он кажется нескладным и худым, но улыбка яркая и искренняя, располагающая. — А это Ким Намджун. — кивает он на стоящего рядом. Он выше, чем Хосок, на голове странная, по скромному мнению Мина, причёска. Намджун выглядит серьёзным и опасным, но стоит ему посмотреть на новоприбывшего и явить миру свои ямочки, грозный образ плохого парня тут же рассеивается. Юнги чуть улыбается и жмёт чужую ладонь. Ну, по крайней мере, с остальными участниками у него есть шансы сойтись. Уже неплохо. Намджун оказывается хорошим собеседником. С ним можно поговорить на философские темы под настроение вроде смысла бытия и нафига оно нам всё надо. Но при этом поддержит разговор, больше похожий на бред сумасшедшего, состоящий из глупых шуточек Хосока и ворчания Юнги даже на стакан с водой и почему он так далеко. Вообще всё это не так уж плохо. Намджун, с пафосным псевдонимом Рэп Монстр пишет тексты, которыми проникся даже придирчивый Мин. Хосок же в зале для дэнс-практики такой класс показывает, что начинаешь сомневаться, есть ли у него кости, так он владеет своим телом. — Хён, пошли, поедим вместе, — зовёт Хосок. И вот что Юнги полюбил в этой компании больше всего, так это сплочённость. Регулярные общие вылазки в город, чаще спонтанные, так как трудно с расписанием подогнать время. Всегда вместе и если не идёт один, то остальные не идут тоже. Они ходят по городу, обедают в простых кафешках, забивая на диету, гуляют в парках, магазинах, у набережной — много где. И это кажется прекрасным.

***

Юнги не знает, что делать. Он не может разобраться в себе, в своих эмоциях. Он скучает, он понимает, что очень скучает. По своей старой компании, по неосуществлённым возможностям. По своей комнате в том общежитии. По той своей жизни. И, казалось бы, не многое изменилось. Всё те же тренировки до изнеможения, расписание, диета, подготовка. Только всё равно не так, не то, не с теми. Юнги невозможно скучает по Тэхёну, Чимину. Сейчас рядом есть не менее замечательные Хосок с Намджуном, и они действительно классные, но… Мин привязался, уже привык к вечно мельтешащим перед глазами макушкам девяносто пятого лайна. И без них теперь он чувствует себя неуютно и неспокойно, неполно. Но есть ещё кое-что, что не даёт покоя ни днём, ни ночью. Кое-кто. Один конкретный макнэ, волнующий парня как раз больше всего. Думая о Чонгуке, Юнги не может не вспомнить чужой светящийся взгляд, голос, вечно растрёпанную чёлку, не может отгородиться от разливающегося в душе тепла и воспоминаний, связанных с младшим. Эти моменты ценные, важные и необходимые, хранимые глубоко в потайных отделах сердца. Вот кого действительно не хватает. Но вслед за умиротворением приходят и мысли о предательстве. Ощущение собственной ничтожности, никчёмности давит, отравляя изнутри. Разъедает, заменяя спокойствие раздражением и злостью. Чонгук забрал у него всё! Его компанию, его место, его будущее. Его друзей — девяносто пятый лайн, которые с появлением Чона только и делали, что с ним носились, совершенно забывая о старшем. Почему у макнэ всё, а у Юнги, как бы он не старался — ничего. Разве он хуже? Разве он не заслужил стоять с ними на сцене? Пламя разгорается. Кулаки сжимаются сами собой. Чонгук скинул его с горы, на которую Мин лез очень долго, предал. Интересно, он это планировал? Использовал, смеясь за спиной? Знал ли, что так будет? Мысль зацепляется в сознании крепко. Чону, по сути, выгоден уход Юнги. Но мог ли он? Если сначала мысль кажется невозможной и чужеродной, то спустя несколько минут уже прочно закрепляется в сознании. Да, точно, мог, хотел, сделал. И сейчас доволен. Чувствуется опустошение внутри. Сон приходит странный и неспокойный. На утро ощущение, что и не спал вовсе.