***
Недели летели неумолимо, одна за другой. Близилось лето, но кардинальных перемен в жизни Чонгука так и не случилось. Он всё также продолжал зарываться с головой в кипах бумаг, отвлекаясь от неопределённости в личной жизни. Чон загружал себя по полной не только своими обязанностями, но и различными командировками в филиалы компании в разных городах страны. Руководитель Чонгука видел, что у парня неплохие способности в организации рабочего процесса, да и с поставщиками он умел находить общий язык, от чего его не просто хвалили, но всё больше нагружали и чаще отправляли в дочерние предприятия подписывать необходимые контракты. Гук был рад такому положению вещей, его это вполне устраивало: не хватало времени убивать себя мыслями о неразделённой любви, ведь большую часть времени он теперь думал о бесчисленных документах, договорах и клиентах. Всё чаще Чонгук стал замечать, что ему действительно по душе эта работа: ему нравилось чувствовать себя значимым и оправдывать ожидания руководства и отца. Юнги же все эти месяцы усердно занимался, учась контролировать свой дар. Ему казалось, что его сила стала больше, мощнее, чем прежде, но причины этого он не понимал: то ли перерождение так отразилось на нём, то ли он действительно многому научился в Санмуне и стал сильнее. Профессор Ким Намджун на его вопросы улыбался как-то печально и хвалил за успехи в учёбе. С Хоби и Тэхёном Юнги был по-прежнему близок, ведь они были единственными друзьями в школе. Он любил проводить с ними время, много шутил и даже строил планы на скорые каникулы. Хотя порой его охватывала апатия и какая-то обречённость, он закрывался в себе и становился похожим на того себя, каким был в первые дни в школе. Друзья не давали грустить, вытягивали из этого состояния, за что Мин был искренне им благодарен. Тэхён понимал, что у Юнги всё не так радужно, как он стремился показать окружающим:его поведение кричало о том, что он без Чонгука скучает и тоскует. В разговорах он старался даже не упоминать его имени, чтобы не бередить раны, не сорваться и не переступить через свои принципы, отыскав Гука и бросившись в его объятия. Иногда его апатия перерастала в раздражительность, ведь незнание причины ухода, нынешнего местонахождения Чона и нечастые переписки злили Юнги, а то, что сам Чон отшучивался или игнорировал подобные вопросы, добивали морально. Но чего хотел сам Юнги? Он и сам не мог ответить на этот вопрос, но чувствовал, что без Чонгука ему становится плохо, вся сущность сжималась внутри его тела и тихо просила о воссоединении. Ночами он просто не мог сомкнуть глаз, изводил себя терзаниями и мыслями о том, каково было бы не оттолкни он Чона от себя. Он настолько ярко представлял их совместное будущее, что порой ему казалось, что они действительно вместе и счастливы. Но потом осознание действительности опрокидывало все фантазии, и Юнги становилось ещё хуже. Он уже не мог, да и не хотел, скрывать от самого себя, что Чон ему нужен, что он влюбился, как мальчишка, и готов плюнуть на всё, чтобы быть рядом. Он понимал, что рискует не только своей жизнью, но и жизнью Чонгука, но впервые в жизни Юнги не хотелось думать о последствиях. Он просто захотел быть счастливым.***
– Тэхён, я прекрасно знаю, что ты знаешь, где сейчас живёт Чонгук. Прошу тебя, мне очень нужен его адрес… – Юнги запнулся и тихо добавил: – Мне нужно попросить у него прощения и я… – Юнги, я действительно знаю, где Гук, но я не уверен, что нужно говорить тебе об этом. Боюсь, как бы не стало ещё хуже, – Тэхён покачал головой, с грустью оглядывая Мина. – Ты таких дров наломал. Он столько убивался и страдал по тебе… Теперь, когда вы хотя бы не видитесь, ему стало легче. Он увлечён своей работой, многого достиг, а ты вновь хочешь вернуть его прошлое состояние. Я не думаю, что тебе стоит появляться вновь в его жизни, прости. Не ломай его окончательно, прошу… – ТэТэ, – Юнги с уверенностью во взгляде посмотрел на Кима, – я знаю, что был дураком и совершил много ошибок. Но я всё осознал и понял, что люблю его… – Любишь? Но ты же сам прогнал его, сам отказался от его чувств, – Тэхён был удивлён этим признанием и недоверчиво посмотрел на Мина. – Я знаю. Но я хотел как лучше, поверь. Я всё ещё считаю, что он достоин лучшего человека, нежели я. И ему опасно быть рядом со мной. Но я не могу без него и, если Чонгук ещё не передумал, то я хотел бы попробовать… – Дошло наконец? Он из-за тебя силы лишился, отдал всё, что было, а ты, придурок, только сейчас всё осознал и решил попробовать? Почему ты раньше не мог переступить через свою гордость и страхи? – Что?? – ошарашенно прошептал Юнги, – что значит «лишился силы»? Тэхён не собирался рассказывать секрет Чонгука, всё получилось спонтанно, вырвалось случайно, но теперь он подумал, что возможно это и к лучшему. Хватит этим двоим бегать друг от друга, постоянно врать, скрывать что-то и делать вид, что всё в порядке. Он глубоко вздохнул и выложил всю правду, которую ему рассказал Гук. Юнги не мог поверить в услышанное, он замотал головой, прокручивая сказанное Тэхёном. Он и в правду чувствовал себя в последнее время иначе, внутри него словно поселился большой огненный шар, который согревал его внутренности. Кожа приобрела вполне здоровый розовый цвет, а руки больше не были такими холодными. И почему он раньше не придал этому значения? Ведь никогда прежде после перерождения у него не было таких изменений… Юнги наивно полагал, что его упорная учёба и тренировки были причиной улучшений. Как он мог предположить, что Чон отдаст свою силу, чтобы спасти его? Получается, Чонгук не просто вытащил Юнги из глубин подсознания, но и пожертвовал своим даром ради его спасения. Осознавая всю ту ситуацию с перерождением, возвращением к жизни и ужасные последствия, Юнги упал на колени и прикрыл ладонями лицо. Что же он натворил? Почему его проклятая сущность вновь сыграла с ним злую шутку? Почему он сразу не смог почувствовать внутри себя пламя Чонгука? Вся сущность феникса внутри его тела сейчас просто смеялась, злорадствовала и ликовала над ним: «Ну что, ты же сам не хотел меня принимать? Доигрался? Думал, что ты самый умный?» – Это я виноват, я не хотел больше жить, – Юнги тихо ронял крупные слёзы, склонившись к коленям, – что же я натворил… – Юнги, – Тэхён присел рядом со сжавшимся и что-то шепчущим под нос парнем и потряс его легонько за плечи, – прошлого не вернуть. Но Чонгук нисколько не жалеет о случившемся и мог бы повторить подобное еще сотни раз. Он не винит тебя ни в чём, и ты себя не вини. Я хочу, чтобы вы оба были счастливы, но это зависит только от тебя, – Ким похлопал Мина по спине и крепко обнял. – Я скажу тебе адрес. Только обещай, что больше не сделаешь ему больно. Иначе я выщипаю тебе все твои перья! Тэхён улыбнулся, но Юнги видел такую решительность в его глазах, что не сомневался: Ким выполнит свою угрозу. – Спасибо, Тэхён. Я обязательно сделаю всё правильно в этот раз.***
Юнги понимал, что действительно виноват во всём случившемся. Ведь его нежелание принять свою сущность, перестать сопротивляться ей, перестать ненавидеть привели к таким последствиям. Он понимал, что уже не сможет изменить прошлого, но не желал чего-то подобного в будущем. Поэтому он, наконец-то, смирился и принял себя таким, какой он есть – он феникс. Юнги переполняла мощь и энергия, спрятанные внутри его тела, вырываясь наружу и жаждя освобождения. Расправив свои белые крылья, Юнги взлетел ввысь и освободил себя и свою голову от суеты и страхов. Когда разум стал успокаиваться, Мин сосредоточился на настоящем, на том, что происходит в его жизни сейчас. Паря меж облаков, он ощущал покой, силу и мог ясно мыслить. Птица внутри тела успокоилась и окунулась вместе с Юнги вглубь его сердца, чтобы окончательно осознать чувства к своему спасителю. Юнги сжимал в руках крохотный обрывок бумаги, вручённый Тэхёном, и кружил над домами в поисках того самого. Он опустился плавно на крышу, прижимая к груди куртку. Крылья ещё несколько раз похлопали по спине и стали пригибаться к ней, прячась внутрь тела Мина. Накинув на себя куртку, Юнги спустился на нужный этаж и подошёл к той самой двери, за которой была квартира Чонгука. Юнги уже сделал свой выбор и был полон решимости, но сейчас вдруг впал в ступор. Руки его онемели, он почти не дышал, а сердце колотилось как бешеное. А что, если Чонгук вычеркнул его из своей жизни? Что если он охладел и не испытывает больше никаких чувств? Что если держит обиду и видеть больше не хочет? Ведь именно из-за Мина, из-за его эгоистичного желания уйти из этой жизни, Чон лишился силы и ему пришлось учиться жить без неё. Юнги замотал головой, отгоняя ненужные страхи, и без колебаний поднял руку к звонку. Нажав пару раз на кнопку, он не услышал ни шагов, ни копошения у двери - внутри было тихо. Тэхён сказал, что Чонгук в это время всегда бывает дома, так, где же он? Может просто задерживается на работе? А если проводит время с новыми друзьями? Или парнем? На что Юнги вообще надеялся? Что Чонгук будет ждать его всю жизнь и встретит с распростёртыми объятиями? Юнги засмеялся и осел у двери. Глупый, глупый Юнги, сам растоптал чужие чувства, а теперь пришёл просить о взаимности? Откинувшись на тёмную дверь квартиры Чона, Юнги прикрыл глаза. Спина ещё побаливала от недавнего полёта, и Мин чувствовал, что шрамы от крыльев кровоточили, но это не могло сравниться с осознанием того, что Мин натворил. Он слишком долго отталкивал от себя Чона, не желал принимать его чувства, его любовь, а сейчас сам от неё изнывает и надеется на то, чтобы Чонгук хотя бы выслушает его, простит и даст шанс. Юнги просидел в подъезде Чонгука около трёх часов, время близилось к ночи, а тот всё не появлялся. За это время Мин себя практически съел мрачными мыслями, жутко замёрз и неожиданно для себя уснул. Ему виделся их полёт с Чоном, он вновь ощущал его нежные прикосновения и поцелуи, но потом картинка резко изменилась, показывая их неприятный разговор, поставивший точку в их совсем не дружеских отношениях. Юнги даже во сне было горько осознавать, каким трусом он был: он боялся больше за то, что из-за его сущности ему и его близким могут навредить, но он не учёл одного – бояться нужно было того, что он так и останется один, никем не понятый и не принятый. Но Чонгук смог разглядеть в нём того, кто нуждается в любви и достоин её, он смог вытащить его из пучины страданий, страхов и побороть нежелание жить. Юнги был таким слепцом и эгоистом… Сейчас бы он сам всё отдал, лишь бы Чонгука хоть разочек увидеть и попросить у него прощения. Когда Юнги проснулся, стрелка на часах уже перевалила за 12, но Чонгука так и не было. Мин встал с холодного пола и вновь повернулся к двери, уткнувшись в неё лбом и тихо стуча головой по обшивке, проклиная себя и свой характер. Внезапно на этаже раскрылись двери лифта, а за спиной послышался до боли знакомый удивлённый голос. – Юнги? Ты что тут делаешь? Мин, не веря своим ушам, резко развернулся и уткнулся в плечо Чона, крепко обнимая парня. – Чонгук… Ты пришёл, – Юнги облегчённо выдохнул. – Я… Я ждал тебя. – Что случилось, Юнги? Как ты здесь оказался? – обеспокоенно спросил Гук. – Ничего не случилось, я просто пришёл поговорить с тобой. – Давай пройдем внутрь, я жутко устал, – Чонгук выбрался из объятий и, открыв дверь, впустил Юнги внутрь, заходя следом. Юнги прошёл внутрь квартиры и уселся на диван. Он жутко нервничал, да и куртка натирала шрамы после полёта, но снять её он не решился. – Так… о чём ты хотел поговорить? – Чонгук подошёл к дивану, но не сел на него, а остался стоять рядом, скрестив руки на груди. Было видно, что Чонгук слегка нервничает и чувствует себя достаточно скованно, но старается не показывать виду. – Чонгук, – Юнги подошёл к Чону и встал напротив, собираясь с мыслями, – я знаю, что ты потерял свою силу из-за меня. Прости, если можешь. Я такой идиот, что не понял всё сразу, хотя чувствовал, что что-то не так. У меня внутри словно раскалённая лава, такого ощущения раньше не было. Я думал это связано с перерождением, но потом… Потом узнал правду. Мне очень жаль и я не знаю, как исправить всё, что случилось. – Юнги, я сделал то, что должен был. Я не жалею ни о чём. Ты вообще не должен был узнать об этом… – растерянно произнёс Чон. – Боже, мне так стыдно, ты не представляешь насколько! И за то, что натворил, и за все грубые слова и за то, что оттолкнул тебя… – Юнги не выдержал и приблизился к Чонгуку, схватил его за плечи и заглянул в лицо: – Прости меня, пожалуйста. Я знаю, что сделал тебе больно своими словами. Но я очень боялся за тебя, боялся, что рядом со мной тебе грозит опасность. Прости, что не показывал своих чувств, не показывал, как мне было тепло и хорошо рядом с тобой. Я такой эгоист, Гук, такой эгоист, но я люблю тебя больше жизни и хочу провести её с тобой… – Юнги приблизил лицо к Чонгуку, уткнувшись своим лбом в его и заглядывая Чону в глаза, стараясь прочитать там ответ на своё признание. – Юнги… – шумно выдохнул Чонгук, а по щеке потекли крупные слёзы.