Give me a chance

Всю дорогу до дома Намджуна Пак не приходил в себя ни на минуту, лишь бессвязно что-то бормотал и тихо всхлипывал, сжимая пальчиками обивку сиденья в авто. Ким периодически посматривал на парня и видел, что по пухлым щекам беспрестанно стекали слёзы, хоть глаза и были плотно закрыты. Чимин до сих пор как будто находился в состоянии транса, непроизвольно выгибался, откидывая голову то вперёд, то назад, губы шевелились, будто что-то нашёптывая, пот стекал по его вискам и шее, а лицо было очень бледным. Мужчина заметно волновался и старался доехать быстрее: его очень беспокоило состояние Чимина, таким он его видел впервые. Намджун не мог понять, что произошло в доме директора Хана. Он видел, что аура Чимина, которая обычно была светлой, серебристой со всполохами зелёного стала агрессивно-оранжевой с красными проблесками. Неужели у парня было две силы? Почему он не рассказал? И как сам Ким с его опытом мог этого не заметить?! Где-то в подсознании вспыхнула картинка их первого раза в кабинете, когда мужчина не смог сдержаться и овладел парнем. Тогда он тоже видел в его ауре красные искры, но не обратил внимания, не придал значения… Неужели Пак тогда тоже использовал гипноз?! Намджун затряс головой, отгоняя дурные мысли. Нет, это невозможно, Ким отказывался в это верить. Но мысли и сомнения продолжали съедать профессора. Зачем Чимин использовал дар во вред своему товарищу? Неужели он знал, что Юнги феникс? Решил использовать его? Мужчина вновь замотал головой и попытался просто сосредоточиться на дороге. Его малыш не такой, он не мог кому-то навредить. Ким отказывался верить в увиденное, верить в то, что Чимин смог своей силой причинить кому-то боль. Он очень надеялся, что Пак сможет дать логичные объяснения произошедшему и развеять его подозрения. За размышлениями профессор не заметил, как оказался у ворот своего дома. Спешно вытащив Пака из машины, он быстро поднялся на свой этаж и оказался внутри квартиры. Намджун уложил Чимина на свою кровать и присел рядом с ним. Пак выглядел очень болезненно, внушение отняло у парня достаточное количество сил, поэтому он никак не приходил в себя и оставался в полузабытьи. Намджун принёс полотенца и одеяло: Чимина резко стало знобить, его бросало то в холод, то в жар. Он бережно обтёр лицо Пака и укутал его, продолжая следить за состоянием: Намджун не знал чего ожидать, он ещё не сталкивался с такой силой, не знал, как она отразится на молодом организме, не сломает ли мальчишку, не причинит ли ему ещё большую боль или вред. Прошло ещё около часа, но Чимин так и не приходил в себя, зато бледность лица ушла, его щёчки снова залил румянец, а дыхание стало ровным. Ким аккуратно дотрагивался губами до лба парнишки, то и дело проверяя его температуру, пальцами очерчивал скулы и щёки, наблюдая за подрагиванием мокрых ресниц. Пак хмурился и постанывал, а затем и вовсе начал кричать. Он метался по кровати, задыхался и хрипел, звал отца и цеплялся за Намджуна рукой. — Папа, папа, прости, — кричал Чимин, с силой сжимая его ладонь. Он всё ещё не мог открыть глаза, но продолжал хныкать и звать отца, пытаясь вылезти из-под одеяла. Намджун крепко держал Чимина за плечи, шепча успокаивающие слова и пытаясь его разбудить. Юноша вновь побледнел, его растрёпанные розовые волосы слиплись на макушке, а рот судорожно приоткрылся, жадно хватая воздух. Его будто кто-то душил, перекрывая доступ кислорода в лёгкие, грудная клетка почти не вздымалась. Чимин резко выгнулся дугой. — Чимин, малыш, ну же, очнись, — Ким шлёпал ладонью Пака по щекам: парень не реагировал ни на что, глаза его были всё также закрыты, только всхлипы и тихий плач выдавали то, что он вообще жив. — Малыш, я с тобой, иди на мой голос, слушай его. Давай же, просыпайся! — Намджун был встревожен и ужасно напуган. Чимин настолько сильно вошёл в состояние транса, что вырваться теперь оттуда не мог. Очевидно, новая сила была невероятно мощной для его сознания, либо Чимин настолько ослаб, что не мог или не хотел просыпаться. Пак слышал голос Намджуна в своей голове, бархатный, мягкий, просящий вернуться, всё впитывал и понимал, но возвращаться в реальный мир совсем не хотел. Чимин слишком долго блуждал во тьме своих потаённых желаний, несбывшихся мечт и надежд, слишком долго держал всё в себе, чтобы сейчас просто выйти из своего выдуманного мира. В состоянии крепкого сна парень видел, что с отцом всё в порядке, вот только Чимина с ним рядом не было. Неужели Пак растворился и исчез в своей лжи, в своём выдуманном мире? Чимин не знал, что ему выбрать: реальность, в которой он обманул, чуть не убил друга, не спас отца, или же сон, где такая же темень и мрак. Но Намджун не оставлял ему шанса на собственный выбор: он продолжал звать парня и хлестать его по щекам. Пак метался по кровати, выворачивал руки, пытался разодрать на себе одежду. Намджун как мог его держал, хватался за руки, коленом давил на его ноги и продолжал звать, задыхаясь от своего же бессилия, от того, что не мог вернуть любимого, никак не мог привести его в чувства. Ким был сильно напуган и растерян: не могла же эта новая сила полностью поглотить Пака? Почему Намджун её раньше не видел, почему не замечал? Ведь если бы Чимин не скрывал от него правду, то, возможно, сейчас не страдал бы от последствий своего же новоявленного дара. Ким решил, что сейчас может помочь только холодный душ, но побоявшись переносить мальчишку в ванну, прибежал со стаканом холодной воды и опрокинул его на лицо Чимина. Тот громко закашлял и завертел головой в разные стороны, вытирая влагу с лица. Он громко охнул и распахнул глаза, потирая их маленькими пальчиками и строя недоумённое и непонимающее лицо. — Что случилось? Где я? — Чимин стал озираться по сторонам. Он привстал с постели, расстёгивая ворот рубашки: та неприятно липла к телу. — Малыш, ты дома. Прости, что пришлось вот так тебя приводить в чувства. Ты не приходил в себя, и я не знал, что делать, — нервно выдохнул Намджун, зачёсывая назад выбившиеся пряди своих волос. Он испытал невероятное облегчение от того, что Пак очнулся. — Сними рубашку, я дам тебе сменную одежду. — Что случилось? Джун, как я здесь оказался? — Чимин недоумённо озирался по сторонам, попутно переодеваясь в сухую футболку. В голове творилась каша, всплывали какие-то неясные образы и картинки, парня немного подташнивало. — Чимин, что вообще творится с тобой? — Ким пытливо посмотрел на Пака. — Ты мне совсем не доверяешь? Почему не сказал ничего? — О чем ты сейчас, Джунни? — удивлённо спросил Чимин. Он всё ещё рылся в своей голове и пытался восстановить всю картину произошедшего - того, что мозг усиленно пытался от него скрыть. Чимин искренне не понимал, что происходит и какого чёрта Намджун смотрел на него с осуждающим и холодным взглядом, задавая какие-то странные вопросы. — Чимин, ты вообще ничего не помнишь? — Ким как-то лихорадочно стал заламывать пальцы, обеспокоенно заглядывая Чимину в глаза. Парень лишь отрицательно покачал головой. — Так, хорошо. Давай начнём с того, что у тебя появилась новая сила. Не хочешь рассказать мне об этом? — мужчина не выдержал и подошёл к кровати, на которой сидел взволнованный парень. — Я думал нам друг от друга нечего скрывать, но, похоже, что я ошибся… Чимин отвёл взгляд и вновь стал заливаться слезами, роняя их крупными каплями себе на ладони. Он правда старался вспомнить всё, что натворил, но в голове всплывали только обрывки и неясные картинки; он замотал головой, зажмурился, теребя свои волосы и жутко нервничая от того, что не получалось покопаться в своей памяти. Вероятно, этот эффект возник вследствие того, что Чимин потратил слишком много энергии, используя свою силу. Но для чего? Обрывки его воспоминаний никак не желали складываться в единую картину. — Джун, прости, но я, правда, практически не помню сегодняшнее утро… — Чимин дрожащими руками стиснул одеяло под собой, всё также смотря в никуда. — Не переводи тему! Я спросил про твою новую силу! — Намджун приподнял Чимина за подбородок, сжав его сильно своими пальцами, и уставился в заплаканное красное лицо. Чимин не упирался, а лишь смотрел пристально в ответ, протягивая ладошки к пальцам на своём лице, но, встретив в ответ недовольный сердитый взгляд, вынужден был опустить их себе на колени. — Джун, я… Можно я покажу её на тебе? Я не знаю, смогу ли сейчас, но хочу попробовать… Ты сейчас расстроен и зол, поэтому должно получиться… — дрожащим голосом спросил юноша неожиданно. Мужчина непонимающе нахмурился, но согласно кивнул и убрал руки от лица Пака. Парень глубоко вздохнул и прикрыл глаза, настраиваясь и сосредотачиваясь. Затем он резко повернулся к Намджуну, смотря абсолютно чужим и отрешённым взглядом на профессора. Стеклянные глаза были пусты, не выражали ни одной эмоции, лишь зрачки увеличились, заполняя всю радужку глаз. Ким как подневольная кукла, лишённая мыслей и чувств, тихо покачивался, сидя в кровати, слушал и впитывал тоненький, шепчущий голос в своей голове. «Принеси статуэтку, что я тебе подарил…» Внезапно Намджуна одолело сильное желание принести ту самую статуэтку, которую Чимин торжественно водрузил на камин в гостиной Намджуна, когда перевозил вещи в эту квартиру. «Это символ наших отношений и начала совместной жизни»,— сказал тогда Пак. Намджун не понимал, откуда взялось это рвение принести статуэтку Чимину, но сопротивляться ему он не мог. Он поднялся и вышел из комнаты, спустя пару минут неся небольшой предмет из белого гипса и стекла в своих руках. Протянув её Чимину, он так и застыл. Пак слегка улыбнулся и прекратил воздействие на разум Намджуна, тихо щёлкнув пальцами возле его лица и прошептав быстро: «Очнись». Взгляд Кима стал осмысленным, и он сильно удивился, обнаружив себя сидящим с вытянутой рукой и статуэткой, зажатой в ладони. Шёпот Чимина слышали все, на ком парень хоть раз испытал свою силу, но после того, как Пак щёлкал пальцами перед носом ребят и просил их очнуться, они входили в ступор и долго приходили в себя, осознавая то, что натворили. Чимин откинулся на подушки и тяжело задышал: этот «фокус» дался ему с большим трудом, он даже пальцы на своих руках перестал чувствовать. Прикрыв глаза, парень сморщился от неприятных ощущений - под его веками сильно жгло и болело. — Ты… Умеешь внушать мысли? Управлять чужим разумом? Чимин, что ещё я о тебе не знаю? — Намджун вышел из состояния оцепенения, осознавая случившееся. — И давно этот дар появился у тебя? Чимин сморщился от внезапной головной боли и прикрыл руками глаза. На него резко нахлынули воспоминания: теперь это были полноценные картинки событий в загородном доме с Юнги. Парень молчал, прокручивая все видения в своей голове, и вспоминая, наконец, всё произошедшее утром. В воздухе повисла напряжённая тишина: всё в конечном итоге встало на свои места. «У меня ничего не получилось…» — Почему ты молчишь? — тон Намджуна стал грубее, он схватил парня за плечи и начал его трясти, — Чимин! Отвечай! Тот скинул руки Кима со своих плеч, отодвинулся, расплываясь в какой-то обречённой улыбке: он посмотрел безумными глазами и отполз дальше, пока не упёрся в спинку кровати. — Год, уже год, — ответил Пак, косясь потемневшими глазами на Кима. — Чёрт, Чимин! Ты столько времени скрывал?! Нравилось чувствовать власть и управлять людьми?! — Намджун был в ярости, но на кого злился больше не понимал: на Пака, что врал столько времени, или на себя, что не замечал и даже не догадывался о такой силе парня. — Нет! Я никому не причинял зла! Я не настолько силён и плохо управляю этим даром. Да, я тренировался, пытался внушать что-то другим, но получалось редко. И я не делал ничего плохого! — Ничего плохого?! А что тогда сегодня случилось с Юнги?! Он просто сам захотел себя убить?! Чимин тяжело вздохнул, отвёл взгляд и тихо продолжил: — Я не хотел никого убивать, но мне пришлось пойти на это, — Пак говорил уверенно, будто готовился и знал, что ему предстоит подобный разговор. — Мой отец… тяжело болен, он медленно умирает на моих глазах. Папа как живой мертвец - смотрит на меня измученными глазами, но сказать что-то или пошевелиться не может совсем. Врачи, лекари, целители… Мы перепробовали всё, к кому только не обращались. Безрезультатно. Он прикован к постели, я каждый день вижу, как он просит своим пустым взглядом о смерти. А я не могу, не могу его отпустить! Понимаешь? Он мой отец, у меня кроме него нет никого, он меня воспитал, вырастил, я всем обязан ему! Я не хочу, чтобы он покинул меня… — парень смахнул потёкшую слезинку с щеки. — И ты действительно мог убить человека? Чимин… — Не смей осуждать меня! Ты не знаешь, через что я прошёл и что пережил! И как мне тяжело было пойти на это! — юноша вскочил с постели и стал быстро расхаживать по комнате. — И нет, я не смог бы САМ убить! Поэтому и использовал внушение, чтобы Юнги сделал всё за меня… — Чимин остановился возле окна, обхватив себя руками. Он словно уменьшился в размерах, стал похож на маленький беззащитный комочек, которому требовались забота и понимание. Намджун встал с кровати и подошёл к парню. — Чимин, почему ты не пришёл за помощью ко мне? Почему ничего не рассказал? — Ким старался унять в себе злость и немного сбавил свой тон, обращаясь к парню. Он был тронут его историей, отчасти понимал чувства и действия, но принять их и оправдать не мог. — И что бы ты сделал? А? Или ты у нас обладаешь даром великого целителя? — Чимин расхохотался Намджуну в лицо, размазывая по щекам навернувшиеся слёзы. — Болезнь неизлечима! Ты слышал? Лекарств нет! А легенда о фениксе… Это была моя последняя надежда, понимаешь?! — Это не значит, что нужно было идти на убийство! Ты многого не знаешь о природе фениксов! Ты чуть не совершил ошибку всей своей жизни! Какой же ты еще ребёнок, Чимин… — Я сделал бы всё ради отца, но ты мне помешал, ты всё испортил. Зачем вы пришли в тот дом?! — Чимин набросился на Кима, колотя его кулаками по телу. Ему было больно от своего бессилия, от того, что он не смог довести всё до конца, не смог заполучить пепел Юнги, не смог спасти отца… — Какой же ты глупый, Чимин! И из-за своей глупости ты чуть не убил человека! — Намджун схватил парня за руки и прижал его к стене. — Полукровки-фениксы обладают исцеляющей силой, но для того, чтобы получить их драгоценный пепел, необязательно их убивать. В период своего перерождения у них сгорают крылья, оставляя за собой горстку пепла. И этот самый пепел, смешанный с кровью полукровки, и есть «волшебное средство от всех в мире болезней». Ты начитался старых легенд и преданий! Это все пережитки прошлого. Но мы живём в другое время, фениксы тоже мутировали! И никого убивать больше не нужно, — Намджун отпустил притихшего Пака и отошёл от него на несколько шагов. — Ну, а ты, глупый ребёнок, чуть жизни человека не лишил. И смеешь ещё говорить о том, что всё бы сделал для своего отца! А если бы тебя посадили? Ты вообще о нём подумал? Как он будет один без тебя? Даже если для него уже всё предначертано, то ты должен до последнего быть рядом с ним! А он хотел бы жить за счёт смерти другого? — Намджун вновь перешёл на крик, не сдерживая эмоций. Его лицо покраснело, зрачки были сильно увеличены, а ноздри раздувались от гнева. — Я… я не знал, прости, — Чимин вжался в стену, захлёбываясь слезами. — Ты не у меня должен просить прощения! У Юнги! У Юнги должен просить, и надеяться, что он примет твои извинения, а не захочет мести! А себя ты сможешь простить? — Ким сжал кулаки, пытаясь успокоиться. Слишком много всего за раз, мужчина понимал, что еле сдерживает себя в руках. Он глубоко вздохнул, прежде чем озвучить следующий вопрос. — Ты поэтому интересовался моей научной работой о мистических существах? — заметив пристыженный взгляд Пака, Намджун лишь горько усмехнулся. — Воспользовался мной, значит… Жаль, что на момент написания той работы я сам обладал не всей информацией. Недавно узнал кое-что новое… Если бы ты поговорил со мной честно и рассказал правду, то всё могло быть иначе… Намджун отвернулся от Чимина, бросив взгляд на кровать. На ней лежала статуэтка, принесенная Кимом под внушением. Оставался последний нерешённый вопрос, требовавший ответа. — Чимин, скажи, ты меня своей силой заставил подлить тебе что-то в чай? Тогда в кабинете… — Да, Джун, прости, — Чимин пытался что-то выдавить из себя, но слова в горле стояли комом: он понимал, что это конец, последняя капля, — прости меня, пожалуйста… Намджун не сдержался, залепив Паку пощёчину. Из глаз того полились слёзы, но он знал - заслужил. — Да какого чёрта, Чимин?! Ты хоть представляешь, как я ненавидел себя за то, что воспользовался тобой?! Что переступил черту и не сдержался?! — Ким сумасшедшими глазами смотрел на Чимина. — Я подкинул тебе ампулу рогипнола и велел подлить мне её в чай. Прости… Я не знал, как ещё можно было оказаться ближе к тебе… И я не думал, что у меня получится, что ты поддашься… — Рогипнол? Ты вообще в своём уме? Тебе от меня только секс нужен был?! Заставил поверить в изнасилование, а потом ещё и строил из себя жертву и обиженного! — Намджун вымученно засмеялся, присаживаясь на кровать, и посмотрел на Чимина с презрением. Внутри него плескалась ярость и злость, боль и разочарование. Неужели Чимин никогда не верил в их отношения? Не верил и не доверял. Ким с силой сжал статуэтку в руке, и та просто рассыпалась в широкой ладони: символ ангельских крыльев и сердца был безнадежно испорчен, растоптан так же, как и его любовь. — Чимин, хоть что-то было правдой в наших отношениях? Хоть одно слово, действие?.. — Намджун, я никогда не врал о своих чувствах! Ты мне правда нравишься и… — Хватит! — прервал Намджун парня, разжимая ладонь с осколками и стекающими каплями крови. — Я такой идиот, пошёл на поводу у мальчишки, поверил… — Нет, всё не так… — Собирай свои вещи и убирайся из моего дома! Я больше не хочу тебя видеть в этой квартире и в моей жизни! Между нами всё кончено. Если вообще что-то было… — Ким встал с кровати, отряхивая ладони от крошек и растирая кровь. — Намджун, пожалуйста… — Профессор Ким. Я для тебя теперь только преподаватель, — холодно бросил Намджун, выходя из комнаты, а затем и из квартиры. Весь мир в одночасье рухнул перед Чимином, где-то глубоко внутри под грудной клеткой возникла большая чёрная дыра, где плескались боль и отчаяние. Чимин добровольно и осознанно шагнул в эту чёрную дыру, сам погряз в этом, сам позволил себе окунуться с головой в эти чувства и ощущения, а теперь захлёбывался от своей лжи и идущей вслед за ней горестью. Его всего расщепляло на части от собственной беспомощности перед отцом и глупостью перед любимым человеком. Чимин себя сам поглощал, и сам толкал в молчаливую бездну страданий. Боль и тоска разъедали сердце Чимина, оно на куски разбилось вместе с той самой статуэткой в руках у Намджуна. Чимин обидел и предал того, кто его всем сердцем любил, защищал ото всех и верил каждому слову. Пак испортил всё, что было создано ими двоими, всё уничтожил, и всё растоптал. Намджун для него был не только опорой, он был тем, кто действительно принял Чимина таким, каким он являлся и каким его никто не знал раньше. Намджун был особенным, лучшим, любимым… Был… Пока жестокая правда не наказала Чимина. Осев на пол и обхватив коленки руками, Пак зашёлся в рыданиях, задыхаясь от собственных слез. Громкий звонок мобильного вырвал Чимина из полуобморочного состояния. — Пак Чимин? — Да, это я, — хрипло выдал парнишка. — У вашего отца был очередной приступ… — Он… — Он жив, но в крайне тяжёлом состоянии. Приезжайте быстрее, — ровным, спокойным голосом выдал лечащий врач отца Пака. Чимин не помнил, как он собрал разбитого себя с пола по кусочкам, как смог обуться и выбежать из квартиры Намджуна. Он летел до больницы на всех парах, чтобы только успеть, чтобы только застать ещё живого отца.