Дюжина Дней Чудес

Гуриг с увлечением рассматривал свою свиту. Придворные ежились под изучающим взглядом своего монарха, не понимая, чем вызвано такое пристальное внимание. Они шептались, строя самые невероятные и разнообразные теории, в центре которых неизменно была маленькая зеленая книжка, подаренная королю сэром Максом. Некоторым удалось разглядеть полустертые причудливые буквы на обложке – «Флориография», и прийти к выводу, что это собрание каких-то особо страшных проклятий Пустых Земель. Король с интересом листал страницы и еще более вдумчиво разглядывал своих приближенных. «Лаюки – самшит, поскольку она верная и постоянная в своих помыслах… О, а Моти – гелиотроп, увлеченный чем-то своим, но при этом преданный!». Гуриг забавлялся: впервые за долгое время дурацкий бал стал хоть немного интереснее! Взгляд монарха скользил по напряженным лицам придворных, пытаясь сопоставить их с цветами. Некоторых он объединял в группы: вон те, застывшие в углу, похожи на «ведьмины орехи» – гамамелисы, поскольку король прекрасно знал о их жалких попытках заговора против него. А вон там сидят братья Десады, обнимая очередных легкомысленных красоток, - цветы лайма, не иначе!.. Чем дольше король разглядывал свою свиту, тем горше становилось у него на душе – повезло же стать обладателям такого отвратительного гербария. Изредка попадалось что-то хорошее, но казалось, что он окружен сорняками и дурманом. Бледные лица-лепестки качались от ядовитого смеха, сплетались вокруг околдовывающие речи, заполняя легкие сладковатым, тошнотворным запахом обмана. Гуриг опустил взгляд на книгу (закрыть лицо руками или вообще покинуть бал ему, увы, не позволял дурацкий этикет!) и старался дышать, не захлебываясь разлитой вокруг ложью. – Мой Король, простите, я опоздал… Вам плохо? – рядом раздался встревоженный голос, и на лоб монарху легла прохладная ладонь. Гуриг нехотя поднял взгляд и замер, ошеломленный увиденным. Белая лилия, случайно оказавшаяся среди всех этих сорных трав, одним лишь нежным прикосновением привела его в чувство. Король аккуратно скользнул губами по тонкому запястью своего личного лекаря и залюбовался выступившим на его щеках румянцем. Он не упустит столь прекрасный цветок.