Эд Стюарт и Древние Боги

      Машина остановилась на безлюдном участке шоссе в восточной оконечности Лонг-Айленда. Видимо, водителя ничуть не смутила окружавшая нас глушь, раз лук в моей руке он принял за телескоп, а нас самих за какой-нибудь научный кружок, который решил выбраться на природу.       Мы перешли дорогу и стали подниматься по склону холма, на вершине которого росла одинокая сосна. Зато какая! Таких высоких и раскидистых, словно ель, я ни разу не видел. Вокруг основания её ствола было что-то обмотано. Поначалу я подумал, что это какие-то толстые провода. Но когда мы приблизились, я разглядел, что у проводов, оказывается, есть когтистые лапы, перепончатые крылья и крупная голова. В общем, это был дракон. Самый настоящий дракон! И мы шли прямо к нему. Я в страхе остановился.       — Т-там д-дракон, — проговорил я и указал вперёд.       — Не бойся, это Пелей, он свой, — заверила Аннабет. — Охраняет Золотое Руно.       Чуть присмотревшись, я увидел, что на нижней ветке сосны действительно висит что-то золотое. Я попытался перебороть в себе страх (именно попытался, так как ничего из этого не вышло) и начал постепенно передвигать ноги вслед за Аннабет и Коннором.       Мы подошли к дереву. Вообще мне очень нравятся всякие животные, особенно всякие рептилии. Да, мне нравятся рептилии. Ящерицы, крокодилы, змеи. Да, знаю, я странный. И этого дракона я бы нашел довольно красивым и даже милым, если бы не страх оказаться у него в желудке. Пелей всё это время дремал, но когда мы приблизились, он открыл свои огромные жёлтые глаза, поднял голову и уставился прямо на нас. Точнее на меня. Я застыл, не в силах шевельнуться с места, а мой пульс начал отбивать дабстеп.       — Спокойно, — произнес Коннор. — Он тебя не сожрёт. Наверное. Ау! — это Аннабет отвесила ему подзатыльник.       Дракон же, как я понял, внимательно меня осмотрел и неожиданно дыхнул дымом из ноздрей прямо мне в лицо. Я закашлялся. Пелей ещё приблизил голову, чуть боднул меня в грудь, после чего положил её обратно на землю и закрыл глаза.       — Ого, ты ему понравился, — сказала Аннабет.       — Ага, — еле выдавил я. — Я заметил, что животные меня любят.       — Ладно, пошли, давай.       — Что ж, Эд, добро пожаловать в Лагерь Полукровок! — объявил Коннор. — Отныне это твой дом. И, возможно, до смерти. Ай!       Аннабет снова дала ему по башке.       Я отвернулся от дракона и посмотрел вперед. Внизу, под холмом, раскинулась большая долина. Морское побережье на севере, к нему от небольшого озера тянулся ручеек, поля, одинокая высокая скала (почему-то дымящаяся) и, похоже, что сам лагерь. Амфитеатр, совсем как в Древней Греции, какая-то площадка, окруженная высокими колоннами, домики, расположившиеся в форме греческой буквы «омега», одиноко стоящий некий другой большой дом, чуть в стороне находилась круглая арена, а вдалеке, на северо-западе, чернел густой лес.       Коннор и Аннабет потопали вниз. Я решил не отставать.       — Куда мы идем? — спросил я.       — К Большому Дому, — ответила Аннабет. — Покажем тебя Хирону.       Как я понял, Большой Дом это… тот самый большой дом. Придя в себя после «общения» с Пелеем, я прибавил шаг, ожидая поскорее встретиться тем самым легендарным наставником героев.              Большой Дом оказался выкрашенным в светло-голубые тона четырехэтажным особняком. На крыше мотался бронзовый флюгер в виде орла. Все здание по кругу опоясывала терраса, на которой стояли небольшой столик, кресла и пара зонтиков. У её края, повернувшись к нам спиной, сидел какой-то человек в инвалидной коляске и смотрел куда-то вдаль.       — Хирон! — окликнула его Аннабет. — Мы вернулись!       Человек в коляске повернулся и подкатил к нам. У него оказались довольно длинные каштановые волосы и небольшая бороденка.       — А, Аннабет, Коннор! — обрадовался он и протянул мне руку. — А вы, я полагаю, Эдвард Стюарт. Вы немного старше, чем я думал.       Я ответил рукопожатием и сказал:       — Да, мне уже говорили. И просто Эд, пожалуйста. А вы… — я окинул его сомнительным взглядом, — Хирон?       — Да, это я. Хирон, исполнительный директор лагеря, — представился он. — Полагаю, тебя смутил мой внешний вид?       — Ага.       Потому что обычно, когда тебе предстоит встреча с кентавром, ты представляешь себе получеловека-полуконя, а не человека в инвалидной коляске. Хирон похлопал по её колесам.       — Не волнуйся, это всего лишь маскировка. Уверяю тебя, я самый обычный кентавр.       — Туман? — спросил я.       Он удивленно приподнял брови.       — Ого, так вас уже слегка посвятили в курс дела?       — Я решил, что будет неплохо разузнать, что меня тут ждёт. Правда, меня никто не предупреждал о драконе, — я бросил на своих спутников недовольный взгляд.       — А, Пелей? — уточнил Хирон. — Он куда дружелюбней, чем может показаться на первый взгляд.       — Да, спасибо, это я уже понял.       Хирон улыбнулся, перевёл взгляд на Коннора с Аннабет и сложил руки у себя на коленях. Мне показалось, что подобным образом поступают взрослые, когда собираются кого-то отчитывать.       — Что ж… Судя по этому скифскому луку в руке Эда, всё прошло не очень гладко, — проговорил он (и вправду отчитывает!).       Коннор выставил вперед руки.       — Послушай, Хирон, все хорошо. Мы делали всё аккуратно, соблюдали осторожность. Это Эд ещё в Мемфисе послал пару сообщений по телефону, но всё обошлось, на нас никто не напал!       — А лук? — нахмурился тот.       — А это на нас напали две драконицы, уже после того, как мы приземлились. Но вот, мы тут, все целы и невредимы! Кстати, Эд подстрелил одну!       Хирон бросил на меня удивленный взгляд. Аннабет вышла вперед.       — Простите, но то нападение нельзя было предвидеть и предотвратить.       — Да, я понял, — кивнул Хирон и посмотрел на меня. — Ты как? В порядке?       — Относительно, — кивнул я. — Немного в шоке.       — Это нормально, — заверил он. — Ты подстрелил её из этого лука?       — Эээ… Да. Но это не её, а другой драконицы, которую убил Коннор.       — Он спас Аннабет жизнь! — громко сказал сын Гермеса.       — Заткнись, Коннор. Я бы и сама справилась.       Мне показалось, что это прозвучало слишком грубо. Я усомнился, а стоило ли тогда рисковать?       Хирон улыбнулся Аннабет:       — Не сомневаюсь. Что ж, вы двое можете идти. Но, Аннабет, зайди сюда часика через полтора, нам с Эдом нужно кое о чём поговорить.       Аннабет кивнула.       — Встретимся позже.       — Ладно! — на прощание сказал Коннор. — Эд, желаю удачи! Она тебе понадобится!       Хирон провел меня в просторную гостиницу, которая скорее напоминала пещеру или веранду, чем внутреннюю комнату дома. Повсюду росли виноградные лозы, их стебли и листья были настолько плотными, что буквально поглотили собой стены и потолок. Тут и там наливались соком большие грозди с красными ягодами. Вокруг были развешаны разные маски: забавные и страшные, венецианские, маски народов Африки и Океании, античные, изображающие абсолютно разные эмоции. В углу стоял игровой автомат с «Пак-мэном». Над камином висела голова леопарда. Совершенно неожиданно она вдруг повернулась к нам, принюхалась и тявкнула.       — Это Сеймур, — представил мне голову Хирон. — Ты ему понравился.       Поразительно. Всего за пятнадцать минут я сумел подружиться с большим зубастым драконом и головой леопарда. Такого я точно не мог предвидеть. Я присвистнул.       — Живая голова леопарда? Тут все чуднее и чуднее.       — О, это далеко не все, — усмехнулся Хирон. — Присаживайся.       Он указал на диван, перед которым стоял журнальный столик с кувшином лимонада и парой стаканов. Как только я уселся, Хирон наполнил оба и протянул один мне.       — Спасибо, — поблагодарил я и снова огляделся. — Интересная обстановка.       — Ну, это заслуга нашего директора. Его несколько месяцев назад призвали обратно на Олимп, и вот такой вот «подарочек» он нам оставил.       Я кивнул на леопарда.       — И его тоже?       — Да, ему особенно нравятся леопарды, так что, когда он нашел чучело на ярмарке, то ужаснулся и решил, что жизнь даже в виде одной головы будет ему лучше.       Сеймур недовольно заурчал. Хирон охнул и начал шарить по карманам. Он достал пакет сосисок и бросил одну леопарду. Тот поймал её зубами и тут же проглотил. Я же в это время притронулся к лимонаду и начал сопоставлять имеющиеся факты: виноград, маски, леопард, Олимп. Выходило очень странно.       — Директор этого лагеря Дионис? — сделал вывод я. — Сам Дионис?       — Да, — протянул Хирон. — Но впредь лучше называй его Мистер Ди. Постарайся лишний раз не называть имена богов, монстров и других бессмертных. Знаешь ли, имена имеют силу.       Хирон опустошил половину стакана и кивнул на лук, который я положил рядом.       — Так ты убил драконицу из этого?       — Эээ. Да…       — Это первый раз, когда ты держал лук?       — Да. Не думаю, что попытка на одной ярмарке считается.       — Хочешь его себе оставить?       — Что? — не понял я.       — Лук, — ответил он. — Когда монстры умирают, от них остается лишь прах. Но порой они оставляют трофеи: когти, зубы, рога, оружие. Даже, несмотря на то, что хозяйку этого лука убил Коннор, этот лук по праву твой. Не желаешь оставить?       Предложение интересное. Я посмотрел на лук и задумался. Как я уже говорил, это было настоящее произведение искусства, предмет роскоши. Уверен, многие хотели бы себе заполучить такой. Вот только я решил, что это недозволительно отдавать столь прекрасное оружие в руки такого чайника, как я. И тот выстрел в драконицу был скорее чистой удачей, а не результатом врожденного мастерства. И начни я лажать с таким луком, то опозорил бы и себя и само оружие.       — Эээ… нет, не думаю, — решил я. — Не хочу показаться заносчивым.       Хирон добродушно улыбнулся.       — Что ж, мудро, — произнес он. — Тогда оставь его здесь. Мы отнесем его на чердак. Если что, сможешь в любой момент забрать его.       — Спасибо, — поблагодарил я.       Тут мне в голову пришел один вопрос. Я даже подумал, почему я раньше им не задавался.       — Ээ, Хирон, — позвал я.       — Да-да?       — Можно спросить? А сколько всего этих лагерей? Наверняка они ведь есть по всему миру? Скажем, в Японии, Китае, Великобритании, России, Германии? И кто там их учит? И почему вы именно здесь?       Хирон допил свой лимонад, поставил стакан на стол и улыбнулся.       — Нет, Эд, лагерь этот один. В каком-то смысле, — покачал он головой. Я уже открыл рот, чтобы уточнить, но он ответил раньше. — Лагерь всегда там же, где и боги.        — В смысле? Но Олимп же…       — Да, в Греции действительно есть гора Олимп, где и сходятся все силы богов. Там же они жили и раньше.       — То есть…       — Сам Олимп, как место обитания богов, постоянно перемещается вместе с «западной цивилизацией». «Западная цивилизация» это не просто общество, это коллективное сознание всех людей, которое не угасает уже несколько тысяч лет. И боги являются его частью. Они и «западная цивилизация» крепко связаны и существуют до тех пор, пока существует «западная цивилизация». Несомненно, первоначально пламя зажглось в Греции. Затем, как ты должен помнить, оно переместилось в Рим, там боги получили другие имена. Юпитер, Нептун, Диана, Минерва и так далее.       Я кивнул. Хирон называл римские имена таких богов, как Зевс, Посейдон, Артемида и моя мать Афина.       Хирон продолжил:       — Рим пал, но пламя не угасло. Оно снова переместилось. А вместе с ним и боги. Они были в Германии, Франции, Испании, Англии. В каждом новом месте можно увидеть богов, потому что люди о них не забывают. Они есть в литературе, в архитектуре, живописи.       Основную суть я уловил. Боги существуют там, где память о них крепче всего. Повсюду их статуи, изображение, символы, фильмы Голливуда… Вот только, раз боги сейчас в Соединенных Штатах, то есть тут, то где тогда…       — А где Олимп? — спросил я. — Вы говорили, что он перемещается. Где он сейчас?       — На Эмпайр-стейт-Билдинг, — спокойно сказал Хирон, будто это было в порядке вещей.       Вот только это не было в порядке вещей! От услышанного я застыл словно парализованный. Ведь это получается, что где-то на верхушке небоскреба сидят боги, и их никто не замечает! А я ведь только сегодня хотел забраться на его крышу.       Хирон, заметив, как меня «контузило», тут же усмехнулся.       — Не волнуйся, случайно ты с ним не пересечешься. Он скрыт от лишних глаз Туманом и расположен на шестисотом этаже. Так что будь спокоен.       — А разве…       — Нет.       Я хотел спросить: «А разве там есть шестисотый этаж?», но, похоже, что Хирон это предвидел. Он тихо пробурчал:       — Да и сейчас он закрыт.       Этот мир оказался куда сложнее, чем я предполагал. Боги, оказывается, представляют собой воплощение сил, а не их источник, всё прячется под Туманом, у полубогов нелады с электроникой, монстры могут их отследить по её использованию, а центр всего этого бардака постоянно перемещается, и сейчас находится на несуществующем шестисотом этаже Эмпайр-стейт-Билдинг.       — Вам бы путеводитель какой-нибудь сделать, — хмыкнул я. — Фильм, книжку, хотя бы буклет.       Хирон как-то заерзал в кресле.       — Вообще-то, ориентационный фильм у нас есть.       — А можно посмотреть? — тут же обрадовался я.       — Не уверен, что это хорошая идея, — пробормотал он.       Но мне уже было жутко любопытно. Наверняка ведь в том фильме говорится о том многом, о чём я не догадался спросить.       — Почему? Да ладно вам! Я должен знать как можно больше! — настаивал я.       — Хорошо. Так и быть. Пойдем, — он махнул рукой и повёл в свой кабинет.              А теперь, друзья-полубоги, внимание! Если Хирон говорит, что это нехорошая идея, значит это действительно нехорошая идея! Но я понял это не сразу. Так что не повторяйте моих ошибок.       Сначала на экране появилось приветственное хокку:              «Всем обитателям лагеря, бывшим и нынешним              Славьте меня, все!       Я снял вам полезный фильм.       Верьте. Он супер».              Затем друг друга начали сменять надписи, информировавшие зрителя о создателях фильма: «РЕЖИССЕР АПОЛЛОН», «ПРОДЮСЕР АПОЛЛОН», «ГЛАВНЫЙ СЦЕНАРИСТ АПОЛЛОН», «В ГЛАВНОЙ РОЛИ АПОЛЛОН». И именно это меня заинтриговало. Разумеется, мне показалось это слегка надменным, но любопытство взяло верх и захватило меня полностью. Подумать только, наконец-то я увижу настоящего бога, и плевать, что всего лишь снятого на камеру! К тому же я подумал, что раз Аполлон бог творчества, то фильм ну никак не может быть плохим. Что ж, одна из главных ошибок новичка.       В целом ориентационный фильм это напоминало слабо. Снят он был ещё где-то в середине прошлого века и представлял собой скорее развлекательное шоу, а не ориентационный фильм. Правда, развлекательное шоу должно развлекать, а не заставлять человека страдать.       Первым номером было выступление некого блондинистого певца (как я догадался, сам Аполлон) с хором бэк-вокалистов. Одеты они были практически одинаково: черные брюки, белые рубашки, галстуки (у Аполлона золотой). Я так и не понял, о чем они пели. Там было что-то про золото и Аполлона (много золота и Аполлона), про серебро и его сестричку (как я понял, это он об Артемиде), солому, виноградные лозы, запах рыбы, серый цвет и снова про Аполлона и золото. Я лишь потом понял, что песня была о домиках полубогов, с которыми я тогда знаком ещё не был.       Не буду пересказывать весь фильм, отмечу лишь самые запомнившиеся, к моему сожалению, сцены. В одной из них Аполлон играл роль предсказателя и, судя по закадровому смеху и ударам в барабаны, вместо пророчеств постоянно испускал шутки (хотя ничего действительно смешного в них я и не заметил). В другой сцене Аполлон бежал спиной вперед по пляжу, попутно стреляя из лука, а за ним гнались ребята, одетые как древнегреческие воины. Бог при помощи кричалок восхвалял самого себя, а ребята хором повторяли за ним. Но в какой-то момент он споткнулся и упал прямо в песок. Если честно, это был лучший момент в фильме (только не говорите об этом Аполлону). Но окончательно добила меня интеллектуальная викторина, где ведущий (не кто иной, как Аполлон) задавал вопросы, а участники звонили в колокольчик и отвечали на них. Мало того, что на протяжении самого шоу происходили какие-то бредовые вещи, так под конец Аполлон спросил: «Который час?» И, не дожидаясь ответа, воскликнул: «Час танцев!», сорвал с себя рубашку с брюками и, оставшись в одной до жути короткой тоге, начал крутить хула-хуп, а вокруг него стали скакать сатиры и размахивать цветными ленточками.       Было ли в этом фильме что-то полезное? Ну, разумеется, было! Я впервые увидел сатиров. Всё так, как я и представлял — человеческий верх, козлиный низ. Вы спросите, но если это было так ужасно, почему я не попросил выключить фильм? Ну, мне уже было неудобно. Сам напросился, хоть меня и отговаривали. А ещё что-то просто не давало мне это сделать. И уверяю вас, это было не божественное вмешательство автора сего произведения или страх его кары. Это было банальное любопытство. Именно оно и заставило меня просидеть более-менее спокойно и досмотреть фильм до конца.       — Ну, сегодня тебе ещё проведут экскурсию, — заверил меня Хирон, когда фильм закончился. — Уверен, она тебе точно понравится.       — С-спасибо.       Хирон отложил пульт, при помощи которого управлял проектором, и с хмурым взглядом посмотрел на меня. Моё нутро резко тут же забило тревогу. Это недобрый знак!       — Эд, я должен тебе кое-что сказать. Будет куда лучше, если обо всем этом ты узнаешь заранее, — строго сказал он.       В кабинете как-то быстро стало слишком жарко, а по всему телу начал проступать пот.       — Я-я слушаю, — не очень уверенно проговорил я.       Хирон глубоко вздохнул.       — У нас сейчас определённые проблемы, — начал он. — Ты, наверное, мог заметить, что Аннабет чем-то встревожена?       — Ээ… да.       — Она сейчас вся как на иголках. Возможно, порой она может срываться. Но не вини её, — продолжал Хирон. — У неё, да и вообще и у всех нас, случилась беда. В декабре пропал её парень. Перси Джексон, сын Посейдона. Он был одним из лучших полубогов. Это большая потеря, как для Аннабет, так и для всего Лагеря.       Мне вспомнилось, что Коннор как-то упоминал этого Перси. Именно на его имени Аннабет странно затихла. Теперь я понял, почему Хирон послал именно её. Девушка убита горем, Хирон же нашел способ как отвлечь её от этих мыслей. Но теперь стало любопытно, что особенного в этом Перси, если он так ценен для Лагеря? И как он пропал? Неужели просто сбежал?       — А вы можете рассказать побольше об этом Перси? — попросил я.       Хирон на некоторое время замолчал.       — Что ж, пожалуй, не помешает, — согласился он. — Знаешь ли, в прошлом году произошла решающая битва в одной войне. Кровопролитная.       Это меня насторожило. В новостях я ни о какой войне не слышал. Так что, видимо, война эта была занавесочной. Или дело Тумана. Или и то и другое вместе.       — Что за война?       — Вторая война с титанами, — тихо сказал Хирон. По его лицу и мрачному голосу я догадался, что война действительно была страшной. — Титан Кронос, уверен, ты его знаешь, возродился и вместе со своей армией атаковал Олимп, намереваясь уничтожить его. Нам пришлось обороняться. Весь Манхэттен был погружён в сон, а мы несколько дней защищали двери Эмпайр-стейт-Билдинг.       — А что боги? — спросил я. Раз их папочка (или дедушка) вернулся, они должны были на это среагировать.       — Посейдон в это время воевал с титаном Океаном. Аид, Деметра и Персефона действительно потом пришли на помощь, — на этих словах я мысленно усмехнулся. Надо же, муж, который похитил свою жену, да ещё и тёща, кто бы мог подумать? — И ты, возможно, слышал о том урагане, который тем летом прошёлся по всей стране?       Я кивнул. О том урагане трещали буквально по всем телеканалам и интернет-новостям. Повсюду, где он проходил, оставались массовые разрушения. К счастью, нас он обошёл далеко стороной.       — Это боги воевали с Тифоном, — сказал Хирон, и я впал в ступор.       Тифон, это ужасающее детище Геи и Тартара. Если судить по мифам, то он был так страшен и силён, что сами боги испугались его и сбежали в Египет. Лишь Зевс и Афина остались бороться с ним. Я не знаю, почему среди них не было Ареса, но предпочту логичным считать, что он просто первым же и бросился в драку, но тут же получил смачную затрещину, от которой и улетел куда-то… в Египет. Как бы я недолюбливал Ареса (ну, у каждого свои любимчики, и потом, у меня есть причины. И, да, Афина мне всегда нравилась больше, ну и что с того?), я отказываюсь верить в то, что самый воинственный и яростный бог на Олимпе струсил даже при виде такого чудовища (в отличие от Афины).       В общем, я понял, о чём говорил Хирон. Завалить Тифона было очень непросто. В тот раз его просто обманули. В этот, видимо, старые приёмы уже не помогли.       — Но раз мы сидим здесь, целые и здоровые, значит, всё обошлось? — осторожно предположил я.       — Да, обошлось. Мы победили. Не без помощи Перси. Он во многом сумел отличиться. Если бы не он, боюсь, всё сложилось бы куда иначе. Затем, когда мы уже думали, что всё обошлось, Оракул предъявил нам очередное страшное пророчество. Мы понадеялись на то, что до его свершения пройдет ещё много лет, но… В декабре пропадает Перси, а к нам буквально с неба сваливаются трое полукровок. Тогда мы поняли, что грядет новая война.       Вся вода в моем теле резко переместилась изнутри наружу. Иными словами, в горле пересохло, а я стал ещё больше потеть. Сердце ухнуло куда-то в район селезёнки. Потому что тут открылось, что я очень вовремя попал в этот Лагерь! Как раз на очередную войну успею! И почему нельзя было спокойно доживать свои рутинные дни в Мемфисе?       — И какая же? — спросил я. — И что за пророчество?       — Давай по порядку, — предложил Хирон. — Пророчество, изречённое Дельфийским Оракулом, вот оно:       На зов ответят семь полукровок,       В огне и буре мир гибнет снова.       Клятву сдержи на краю могилы,       К Вратам Смерти идут вражьи силы.       Пророчество, мягко сказать, не отдавало радугой и весельем. Мир гибнет, Врата Смерти, вражьи силы. Тут и без глубокого анализа становится ясно, что всё мрачно.       — Позвольте я угадаю, — попросил я. — Те трое полукровок, которые и появились после пропажи Перси, и есть часть этой семёрки, о которой говорится в пророчестве? А Перси, раз он пропал, а не умер, четвёртый? Готов поспорить, что пятая — это Аннабет.       На чём были основаны мои доводы? Всё очень просто. В основном одни догадки, без аргументов. За исключением Перси. Раз он отличился в прошлой войне, значит, должен проявить себя и в этой. А та троица просто внезапно объявилась сразу после его исчезновения. Подобное совпадение слишком бросается в глаза. А Аннабет… Аннабет девушка Перси. Ладно, аргументы у меня были. Но, как видите, очень сухие, всерьёз озвучивать их не стоит.       Хирон впервые с того момента, как мы пришли в его кабинет, улыбнулся.       — Да, Эд. Мы всё ещё не уверены до конца, но считаем точно также.       — Так какая это война? — напомнил я свой первый вопрос.       — По сути, война эта уже идет. Просыпается Гея, богиня земли. И она желает стереть всё со своего лица. А вместе с этим она возродила и своих детей, гигантов.       — О-оу.       Дело было плохо. По мифам гиганты — это такие монстры, которые имели торс, руки и голову человека. Но вместо обычных ног у них были либо драконьи, либо вообще змеиные хвосты. Гея родила их от Тартара, чтобы отомстить богам за свержение титанов. На каждого олимпийца был свой гигант, хотя последних было больше. И, вот радость-то! Убить их можно было лишь совместными силами бога и полубога. Поэтому тогда на подмогу призвали Геракла. И та война (как же без этого?) тоже была долгой и разрушительной.       — Погодите, — попросил я. — Вы сказали, что… богиня земли просыпается? В каком это смысле? Она что, спала все это время?       Хирон слегка повертел ладонью.       — В каком-то смысле, да. С самого начала правления титанов и до сегодняшнего дня. Но, сном в привычном понимании это назвать сложно. Просто сейчас она не может полностью использовать свои силы. Но на кое-что она способна. Например, родить от Тартара детей. Или наблюдать за тем, что происходит в мире, а также создавать некий образ, чтобы при помощи него общаться. Но это практически всё.       — То есть, когда она проснётся, то сможет полностью управлять землёй, то есть собой? — уточнил я. — И тогда нам всем… кирдык? А сейчас пока всё нормально.       — В какой-то степени, — «успокоил» Хирон.       Я нервно сглотнул. Значит, выходит, что всё это время Гея тихо похрапывала в своём кресле-качалке, укутавшись в плед? Мне расхотелось знать, что будет, когда она проснётся. Раз таких неубиваемых детей породила. Титаны, гиганты, Тифон. На что же она тогда способна? Если она и есть сама земля, то… Ужас, одним словом.       — И ещё кое-что, — вдруг сказал Хирон.       Я «обрадовался». Мало мне новостей на сегодня, с каждым разом по своей оптимистичности они всё глубже скатываются в Тартар. Сначала тебе сказали, что ты полубог. О, классно! Потом сообщили, что поэтому тебя будут пытаться убить. Нет, не классно. И те, кто на тебя нападают, не умирают, а потом возрождаются. Плохо. В прошлом году произошла война с титанами, в результате которой чуть не был погублен мир. Вообще ужасно. Восстали гиганты. Скатываемся глубже. Гея просыпается и планирует совершить Армагеддон. Мы уже у самого дна! А теперь очередная новость, интересно, что же дальше?       — Это о том, как пропал Перси, — продолжил кентавр. — Вообще мы знаем ответ на этот вопрос.       А вот тут стало ещё любопытней.       — И… как?       — Его похитила Гера, наверняка стёрла память и отправила в другой лагерь. Лагерь Юпитера.       — Погодите, но вы говорили, что лагерь один. И что за название такое странное? Юпитер же римская форма имени Зевса, — я запутался окончательно.       — Имена, — напомнил Хирон.       — Ой, точно, извините, — спохватился я.       Хотя я и заметил, что сам он это правило игнорировал, я решил, что ему можно, раз он всё-таки бессмертный.       — Да, всё верно. Юпитер является римской формой Зевса, — подтвердил он. — И я говорил, что наш лагерь один. Но он греческий. Потому как есть и римский. И вот он и зовётся Лагерем Юпитера.       — Как это? Они такие же полубоги? Только богов по-другому называют? И всё? — я запутался.       — Нет, не всё. У римлян другие порядки, они более воинственные и менее дружелюбные. И нет, они не просто называют богов другими именами. У них действительно другие боги.       — Ээ… это как?       — У богов есть две стороны. Одна греческая, вторая римская, более воинственная и строгая. Можно сказать, что у них раздвоение личности. У каждой личности своё имя и свой характер, которые не пересекаются. Фактически, у нас два разных бога.       — Стоп, — подобная новость хоть и не была плохой (наверное), но точно являлась самой непредсказуемой. — А как быть с чисто римскими богами? Беллона, Янус, Помона? У них же нет греческой формы.       — Верно, — кивнул он. — Некоторые боги есть лишь в римском пантеоне, и они тоже существуют.       — Получается, греческий не один? Есть и второй? — вдруг у меня в голове мелькнула одна мысль. Даже не мысль, а скорее хрупкая надежда. — А другие? Другие боги есть? Скажем… египетские? Или скандинавские?       Хирон засмеялся.       — Ну и напор у тебя. К сожалению, на счет остальных я ничего сказать не могу.       — Жаль, — разочарованно вздохнул я.       — Ну, нам и так проблем хватает, — сказал он.       — Ага. Пророчества, войны, конец света. Так, как связаны эти римляне с Перси? И зачем Ге… жене… царице богов похищать его? — я еле выкрутился, чтобы не сказать «Гера».       — Видишь ли, Гера считает, что нам, Лагерю Полукровок, и Лагерю Юпитера нужно объединиться, чтобы одолеть Гею и гигантов. Но всё это время мы жили в тайне друг от друга, так как наши контакты друг с другом часто перерастали в конфликты и даже в крупные войны. Например, то противостояние Восточной и Западной Римских Империй. А началось всё вообще с Троянской войны. Поэтому мы постарались максимально изолироваться друг от друга. Теперь ни один из Лагерей даже не подозревает о существовании другого. Вернее, не подозревали. Поэтому Гера отобрала по одному лучшему представителя каждого лагеря и отправила в другой. Но, чтобы его не приняли за врага, она стерла каждому память о том, кто они и откуда они. Их просто примут за очередных полубогов.       — Значит, оставшиеся полукровки в пророчестве, они из Лагеря Юпитера?       — Скорее всего.       — А если туда был отправлен Перси, значит… — меня осенило. — Неужели те трое тоже оттуда?       Всё логично, богиня затевают программу по обмену, забрала одного полубога, а вместо него даёт других. Вот только кое-что не сходилось. Хирон говорил, что Гера из каждого лагеря взяла по одному полубогу. Я посмотрел на него в ожидании объяснений.       — Почти, — сказал он. — Подосланный полубог был одним из той троицы. Его имя Джейсон Грейс, он сын Юпитера. Остальные двое греческие, Пайпер Макклин, дочь Афродиты, и Лео Вальдес, сын Гефеста.       — Ясно.       — Ну, — Хирон развел руками. — Засиделись мы уже. Думаю, скоро и Аннабет подойдёт.       Мы вышли на террасу Большого Дома и стали ждать. Аннабет пришла спустя несколько минут.       — Как дела? — спросила она.       — Отлично, — ответил Хирон. — Аннабет, проведи, пожалуйста, новичку экскурсию.       — Хорошо.       — А я, если вы не возражаете, отправлюсь на урок по стрельбе из лука.       Он опёрся руками на подлокотники кресла и начал подниматься из него. Одновременно с этим с его ног упал плед, а ноги, оказавшиеся бутафорскими, повернулись на шарнирах, открывая «внутренности» коляски, из которых вышло тело белого коня. Наконец, моему взору предстал самый настоящий кентавр, а не человек в инвалидной коляске. До поясницы мужчина, а дальше, начиная с шеи, тело жеребца. Он отошёл от кресла, а я тут же подскочил к нему и заглянул внутрь. На вид обычное кресло-коляска, но с небольшим отделением под сиденьем. Только туда небольшая собака еле поместится. Я в изумлении переводил взгляд с кресла на лошадиное тело. Оно влезть туда определенно не могло. До чего же способный этот Туман!       — Больше внутри, чем снаружи? — спросил я.       — Почти, — улыбнулся Хирон. — К сожалению, это кресло во времени не перемещается.       — А жаль.       — Ну, я поскакал. Удачи вам, — пожелал он и припустил галопом в сторону опушки леса.       Я лишь смотрел вслед удаляющемуся существу, которое ещё вчера считал древней сказкой. Аннабет мотнула головой в его сторону.       — Пошли, — позвала она. — Со стрельбища и начнем.