Перемещения с последствиями

      13.       19 век. Двугорский уезд       Утром Анна открыла глаза оттого, что рядом с нею что-то мягко прошуршало. Владимир положил на постель её высохшую одежду. Ни говоря ничего, ибо теперь их души были столь едины, что не требовали слов, они оделись и покинули своё ночное пристанище. Усадив возлюбленную впереди себя, Владимир неторопливо тронул послушного Грома вперёд. Мир радостно улыбался им, омытый, напоенный живительной влагой, расцветающий новыми силами яркого лета. Из леса выехали в стороне от поместья, над дальним пригорком сверкнул позолотой крест на куполе местного храма. Ни о чём не спрашивая, Анна лишь обнимала возлюбленного, прижимаясь, впитывая его тепло, положившись на обстоятельства. Ей припомнилось где-то когда-то прочитанное: «Сегодня нет времени или желания, завтра не будет сил, а послезавтра не будет нас. Не откладывайте жизнь, живите сейчас!»       Спешившись у ворот церкви и опустив на землю свою изящную спутницу, Владимир протянул ей руку, вопросительно глядя в глаза. Спокойно и светло улыбаясь, Анна вложила свои пальцы в большую сильную ладонь. В конце концов, отчего она должна отказываться от счастья? Пусть срока ему - чуть больше полугода, но это будет ЕЁ счастье! И ничто не в силах его отнять! А как же Анна? - мелькнула острой иглой жестокая мысль. Прости, прости, если только сможешь, далёкая моя тёзка - но я не могу больше бороться с собой! Но одно она обязана сделать безотлагательно.       - Владимир, подождите минуту.       В глазах барона мелькнул страх. Нет, практически животный ужас. Но тем не менее, он спокойно спросил:       - Что такое, Анна?       - Я должна Вам рассказать кое-что. Непременно сейчас, до венчания. Обещаю, что не займу много времени.       - Слушаю Вас, - ещё не вполне веря, что Анна не собирается отказать ему на пороге церкви, барон старался сохранять хладнокровие.       - Видите ли, ещё зимой, через некоторое время после потери памяти я случайно услышала разговор нашей Вари и Сычихи. Они беседовали обо мне. И Сычиха сказала, что знает, кто мой отец. Он не крепостной, не простолюдин. Владимир, мой отец дворянин.       Владимир похолодел. Неужели его отец является также родителем Анны? Неужто права была злобствующая Долгорукая, они брат и сестра?! Но тогда Анна не допустила бы случиться прошедшей ночи! Нет, нет, ни за что!       - Правда, его уже нет в живых, но я по нескольким словам Сычихи из того разговора поняла, что Ваш отец каким-то образом причастен к сохранению тайны личности моих родителей. Я взяла на себя смелость начать поиски в дневниках Ивана Ивановича - и нашла нужные записи. Если Вы желаете, мы сможем доказать моё благородное происхождение. Тогда Вам не придётся краснеть в свете за жену, что была приёмной дочерью Ваших крепостных.       - И кто же является Вашим батюшкой, дорогая? - без особого интереса спросил барон, уже поняв из слов Анны, что его отец не является её родителем.       - Пётр Михайлович Долгорукий.       - Долгорукий?! Не может быть! Хотя… теперь я не удивляюсь, отчего мой отец так любил Вас. Они были с Петром Михайловичем лучшими друзьями, судьба его дочери не могла оставить равнодушной отца. Вот только странно, что записаны Вы были крепостной. Ну да что теперь. Что было, то было. Баронессе Корф не о чём будет печалиться. - С любовью глядя на невесту, без нескольких минут жену, Владимир ласково поцеловал её пальцы.       - Сычиха сказала тогда, что в тайну моего рождения посвящены трое. Личность двоих ясна - она сама и Иван Иванович. Но есть некто третий, кто мог бы свидетельствовать в том, что я - дочь князя. Об этом в дневниках Вашего отца ничего нет, но можно расспросить Сычиху. Или… Владимир, я слышала, что в случае смерти родителя признать побочного родственника может его старший сын, ежели пожелает. Мы можем обратиться с этой просьбой к Андрею.       - Получить Петра Михайловича и Марию Алексеевну в родственники? Увольте!       - Владимир, но для Вас это шанс после женитьбы сохранить прежнее положение в обществе!       - Мне безразлично мнение света. Если доказано, что мой отец не имеет отношения к Вашему появлению на свет - мне этого довольно!       - Вы пожалеете об этом, Владимир, - умоляюще посмотрела на него Анна в последней попытке спасти репутацию любимого в глазах безжалостного окружения.       Ни слова более не говоря, барон предложил руку своей будущей баронессе, чтобы ввести в храм.       Перекрестившись на образ Спасителя, Владимир тотчас обратился к батюшке:       - Отец Павел, мы приехали венчаться.       - Неужто вспомнила всё, дочь моя? - радостно заблестели глаза священника.       Отрицательно покачав головой, Анна столь счастливо улыбнулась, что батюшка только покачал головой и повёл к исповеди.       Венцы держали над ними случайные посторонние люди, свадебным покровом юной баронессе послужил васильковый палантин с плеч любезно одолжившей прихожанки, что вежливо раскланялась с бароном и воспитанницей, явно знакомой с Корфами, но неблизко.       Пока Владимир раздавал щедрую милостыню стоящим на паперти нищим, к Анне подошла знакомая по неудавшемуся обряду шувани. Лишь только глянув на молодую баронессу, приподняла бровь:       - Кто в летний Солнцеворот жизнь меняет, тот на Белую дорогу вступает…       Та даже испугалась чуточку - неужели она перекрывает той Анне путь домой? Но она ведь ничего не просит! Только немного счастья и любви, пусть ворованные, пусть незаконные… Заметив, что к молодой жене пристаёт цыганка, Владимир немедленно подошёл. Пока супруги переглянулись - уж и нет её. То ли за угол свернула, то ли в лесок за домиком батюшки.       Въехав в поместье, Владимир направил Грома к главному крыльцу. Выскочившая на радостные крики дворни Варвара только всплеснула руками, когда хозяин прервал её излияния по поводу счастливого возвращения потерявшихся «в такую жуткую непогодь нашей голубки и соколика» и представил ей прямо на ступенях родового гнезда новую баронессу. Через двадцать минут радостно охающая Варвара явила в столовой целый свадебный пир на две персоны. Утолив голод и прихватив бутылку вина с собой, супруги надолго исчезли наверху…       Собственно, в следующий раз позавтракать как положено, в столовую, хозяева спустились только третьего дня. Владимир мягко отодвинул стул и склонился над Анной, что аккуратно расправила юбки. Его губы нежно коснулись её шеи и он услышал:       - Володя, прекрати, а то опять останешься без завтрака.       Шаловливый муж насмешливо фыркнул и вдруг прикусил мочку маленького ушка. После чего совершенно невозмутимо занял своё место во главе сервированного на двоих стола. Анна подняла дрожащие ресницы и с обожанием посмотрела на супруга. Ну и что с того, что им быть вместе всего полгода. Зато каких!       В столовую торжественно вошла Варя, неся на вытянутых руках овальное блюдо с фаршированной щукой. Обошла стол со стороны барона и поставила блюдо на стол. Анна потянула носом аромат запечённой рыбы и расплылась в улыбке. Посмотрела на Варю и тихо проговорила:       - Варечка, спасибо!       Кухарка сцепила ладошки на груди, стараясь удержаться от радостных объятий и поздравлений. Владимир улыбнулся и потрепал Варю по руке.       - Варь, давай отложим все торжественные речи. Так проголодался! А все твоя голубка…       Анна возмущенно ахнула и опустила пунцовое лицо, но тут же мстительно запустила в него вишней. Он увернулся и громко расхохотался. Варя тоже засмеялась тихим смехом, а Анна раздула ноздри и, глубоко вдохнув и прищурив глаза, многообещающе прошипела:       - Ну подожди! Я отомщу!       И тут в наступившей тишине прозвучало нежное признание:       - Как же я люблю тебя, Анечка! - и он мягко положил свою широкую ладонь на пальчики жены. Они замолчали и открыто взглянули друг на друга. Затем одновременно глубоко вдохнули, борясь с желанием быть рядом и вовсе не в столовой. Владимир громко откашлялся и спросил Варю:       - Ну, чем ты нас потчевать собираешься? И что нового? А то мы с баронессой, - подчеркнул он, - совсем ничего не знаем.       Варя быстро раскладывала по тарелкам аппетитные кусочки рыбы и скороговоркой делилась новостями:       - Ой, барин, тут такое! Даже представить страшно! Сосед-то наш, князь Пётр Михайлович живёхонек оказался! Почти год в старом поместье жил. Князь-то прибыли домой точно к венчанию дочери. Едва поспели. Как носом княгиня ни крутила, а Лизавета Петровна всё по-своему решила. Бедовая девка, молодец!       Владимир нахмурил брови:       - Постой, Варя, Лиза замуж вышла? И кто этот счастливец?       - Так князь ваш, Репнин. Михаил Александрович. Что те голубки вчера в церкви стояли! Даже всплакнула я, когда их таких счастливых увидала. Сколько она, сердешная, маялась-то, чуть ведь за старика этого, тьфу ты, прости, Господи, мать родная не продала.       Владимир расплылся в улыбке - так вот о чём жалел Мишель на пожаре!       - Но постой, Варь, а как же князь Андрей?       - Так расстроилась их свадьба, барин! Из-за Татьяны, дворовой ихней. Ребятёнка она носит от молодого князя. Весь в отца своего, грехи наши тяжкие. Что отец, что сын. Слава Богу, Марфа объявилась вместе с Петром Михайловичем, а то думала, что сгинула сердешная. Ведь как любила его, как любила! Руки на себя наложить хотела. Теперь, может, поймет, что не судьба он ей, не судьба.       Анна, внимательно слушавшая кухарку, вдруг замерла и повернулась к ней:       - Варя, какая Марфа?       - Так наша! Марфа Егоровна, она ещё при старом барине, успокой Господь его душу, тут жила, а потом пропала. Кто же знал-то, что она с князем всё это время была, выхаживала его. О-хо-хо, грехи-то какие…       Владимир отпил глоток вина и настороженно поинтересовался:       - И в чём грех, Варвара?       Кухарка замялась, прижав руки к груди, и замерла, глядя в пол. Анна медленно опустила свои пальцы на руку мужа и, взглянув ему в глаза, тихо произнесла:       - Варя, я знаю, что Марфа Егоровна… - она сглотнула и продолжила: - Я знаю, что она моя мать, - с трудом выговорила она.       Варя ахнула и прижала пухлую ладошку к губам.       - Я это узнала из дневников Ивана Ивановича. И то, что Пётр Михайлович мой отец - я тоже знаю. И Владимир Иванович тоже.       Барон посмотрел на Анну и коротко кивнул. Анна повернула голову к кухарке и через силу улыбнулась. Очередная ложь… Но ради своей любви к этому мужчине она готова была солгать и в этом, лишь бы быть рядом, пока не придётся им расстаться. О, Господи! Зеркало! Она совсем забыла сказать старой цыганке, что зеркало треснуло. Как же теперь быть? Или оставить пока всё как есть, а время рассудит…       21 век. Квартира Корфа       Владимир откинул голову назад, прикрыв глаза. Сегодня сумасшедшие пробки. Хотя спешить домой тоже смысла особенного нет. Он тяжело вздохнул. С той счастливой ночи прошло уже почти три недели, а Анна так и не стала для него ближе. После увиденного ею свёртка с зеркалом, которое она жаждала получить, любимую будто подменили. От весёлой и смелой девушки осталась только красивая и грустная оболочка. Она даже попросила отпустить её в свою квартиру. Три недели… Видеть, слышать её, жить рядом с ней, ощущать аромат её духов и не иметь права прикоснуться, приласкать, поцеловать! Черт, что же такого в этом проклятом зеркале, что она целыми вечерами сидит перед ним, молча смотрит на его тёмную бездушную поверхность и украдкой глотает слёзы? Что оно сделало с его женщиной, его женой?       Он медленно надавил на педаль. Позвонить? Предупредить, что скоро будет? А зачем? Его встретит чистая квартира, вкусный ужин, улыбающаяся женщина и её пустые глаза. Не жена, не любовница и уже не вынужденная соседка. Она что-то шьёт, вышивает, рисует, но как и месяц назад, вечерами закрывается в своей комнате и смотрит на это проклятое стекло и плачет! Что она там видит? Куда оно зовет её? Нет, я всё-таки расколочу его! И чем быстрее, тем лучше!       Вжал педаль до упора и резко вывернул машину в сторону. Используя проходные, только петербуржцам известные дворики, он гнал машину домой, отгоняя появившееся ниоткуда странное гнетущее ощущение горя, беды и невозвратимой потери. Он не стал тратить время на ненужные звонки, он просто летел домой, чтобы раз и навсегда решить самый важный для него вопрос - быть или не быть им семьёй, мужем и женой, любящими и любимыми, счастливыми. С кучей маленьких детишек.       Владимир припарковал машину, поднял голову и замер. Окна его квартиры были тёмными. Где Аня? Что с ней? Куда она пошла? Он нервно постукивал ногой, но лифта не было. Тогда мужчина сорвался и, перепрыгивая через ступеньку, побежал наверх. Очутившись возле двери своей квартиры, он прислушался, но внутри была мёртвая тишина. Открыл дверь и почувствовал мерзкий запах дыма.       - Аня, Анна!       Ворвавшись в её комнату, на несколько секунд замер от страшной картины. Анна лежала на постели, раскинув руки, а рядом на гладильной доске под горячим утюгом тлело что-то тёмное и вонючее. Корф рванул на себя оконную раму, выключил утюг и залил доску водой из вазы с цветами. Затем упал перед кроватью на колени и сильно встряхнул девушку за плечи, зовя её и легко похлопывая по щекам. Видя, что она не приходит в сознание, он поднялся, схватил её на руки и вынес из дымной комнаты к себе. Метнулся на кухню, в панике начал перебирать все лекарства в аптечке, увидел нашатырный спирт. Трясущимися руками он открыл пузырёк и аккуратно, боясь выплеснуть содержимое на лицо любимой, поднёс к её носу. Анна вдохнула, затем широко открыла рот и громко застонала, отворачиваясь от дурно пахнущего флакона.       - Володя? Что со мной? Боже, как болит голова…       Девушка закашлялась, стараясь повернуться на бок, но Владимир поднял её и прижал к себе.       - Боже, Аня, я думал, что потерял тебя. Я испугался, что ты ушла от меня, что больше ты никогда не будешь со мной.       Анна глубоко вдохнула и хрипло произнесла:       - Я всегда буду с тобой, всегда, пока не прогонишь…       Владимир целовал её, постепенно освобождая от легкой летней одежды, боясь, что она остановит его и опять уйдет к себе, но Анна сама вдруг потянулась к нему и потянула вверх футболку, чтобы потом прижаться губами к ямочке между ключицами, где бешено билась голубая жилка. И Корф опрокинул любимую навзничь, не давая вспомнить о её одиноких вечерах, чтобы забылось всё, что было, и осталось только сейчас. Их любовь и их нежность.       Уже поздно ночью, когда Анна уснула, Владимир встал и пошёл к ней в комнату - из открытого окна сильно сквозило. Мужчина огляделся, бросил взгляд на молчащее тёмное зеркало, на смятую постель и увидел брошенный планшет. Он взял его в руки, экран зажёгся и Корф прочел: «Сегодня нет времени или желания, завтра не будет сил, а послезавтра не будет нас. Не откладывайте жизнь, живите сейчас». Владимир опустил гаджет на покрывало и улыбнулся яркой луне. Живите сейчас…