Перемещения с последствиями

      8.       21 век. Квартира Корфа       Прошло почти две недели добровольно-принудительного заточения Анны в квартире Корфа. Минули зимние праздники с их суетой, ёлками и подарками. Анна постепенно привыкала к укладу жизни Владимира. Он уходил рано утром, приходил поздно вечером, несколько раз в день звонил домой и Варя ему докладывала, что они делают, когда поели-попили и о чём говорили. Поначалу Анна слушала их перепалки по телефону с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом, удивляясь той лёгкости, с которой Варвара общалась с Владимиром, но когда она один из разговоров закончила фразой «Стал заносчивый, как гаишник с престижного перекрёстка», Анна не выдержала и рассмеялась, хотя понятия не имела, кто такой гаишник и на каком перекрёстке они повстречались.       Варя рассказывала Анне о семьях Корфов и Долгоруких, о современном Петербурге, о кино и театре, в котором служил Владимир, о его детских проделках и хулиганской юности. Анна молча слушала и вспоминала свою Варвару, такую же добрую и заботливую, у которой на всех хватало тепла и нежности. И потихоньку этот Владимир становился понятным и родным, он не унижал, не оскорблял её. Да и когда? Анна и не думала, что профессия актёра такая сложная и физически изматывающая. Она видела, каким уставшим хозяин возвращался по вечерам домой, с натянутой улыбкой благодарил Варю и молча съедал свой ужин.       А по ночам Анна прислушивалась к его тихим шагам, вздрагивая от стука дверей и журчания воды на кухне, сворачиваясь клубочком под теплым пушистым одеялом, вновь и вновь возвращаясь мыслями в дом Ивана Ивановича, где в темноте скрипели старые половицы, за окном шумела вьюга и похлопывали ставни. А тут городской гул не прекращался ни на миг, в окна высотки порой попадали отблески ярких вспышек от горящих больших картин, которые ругала Варя, называя их ненужной рекламой, слышался шум от машин, подобных той, на которой Владимир привез её в свой дом. Этот мир не спал никогда, вместе с ним не спали и люди.       Сегодня утром Анна проснулась от тишины. Даже город за окном гудел не так, как всегда. Она вскочила с постели и уставилась в огромное окно - всё вокруг было укрыто свежевыпавшим чистейшим снегом. Насколько хватало глаз расстилалось неровное белое покрывало, над которым висело свинцовое небо.       В доме тоже стояла мёртвая тишина. Анна быстро натянула теплый халат и, на ходу завязывая поясок, выскочила из комнаты. И тут же попала в объятия Корфа.       - Ты чего поднялась? Рано ещё.       - А… а почему ты дома? Я думала… я…       - Что ты думала? - нежно улыбнулся ей Владимир, не отнимая рук от тоненькой талии. - Не ожидала увидеть меня дома в это время? Сегодня в связи со снегопадом мы едем за город, будем снимать сцену дуэли. Миша должен…       Не успел Корф закончить фразу, как Анна вцепилась в его плечи и с ужасом переспросила:       - Какая дуэль, Владимир? Неужели и в этом мире есть дуэли? За что? Зачем? Я прошу тебя, Владимир, не надо никаких дуэлей. Я умоляю Вас! - от волнения девушка перешла на привычное обращение.       Хозяин непонимающе уставился на встревоженную возлюбленную, с удивлением замечая, как наполняются слезами яркие голубые глаза.       - Аня, Анечка, успокойся, милая. Это просто съемка. Игра, понимаешь? Это всё нереально, нам всего-навсего надо изобразить, будто мы с Мишей стреляемся, а на самом деле ничего страшного не произойдёт. Точно так же, как в театре. Поверь мне, что в наших киношных дуэлях никто не погибает и никому ничего не угрожает. Я всегда буду возвращаться живым!       Но Анна мотала головой, не слыша его оправданий, сминая на мужских плечах ткань синей джинсовой рубашки, не отпуская и взглядом умоляя о правде. Корф, не понимая её реакции на обычную сериальную сцену, крепко прижал к себе и тихо зашептал на ухо:       - Аня, успокойся, я здесь, с тобой, любимая. И всегда буду с тобой, поверь, - после чего отстранился и внимательно посмотрел на возлюбленную. Она подняла на него заплаканные глаза и Владимир стал покрывать её лицо быстрыми легкими поцелуями, постепенно спускаясь к губам. Слегка притронувшись к полуоткрытому девичьему ротику, он опять глянул ей в глаза и, прижав к себе, поцеловал так, как мечтал всё это время. Анна прильнула к нему, будто отдавала всю себя, вцепившись пальцами в его плечи, но почувствовав мужской язык на своих губах, резко отстранилась, часто и неглубоко дыша.       - А… а что ты делаешь? Как можно?       - А что такого, Анечка? - с улыбкой переспросил Корф. - Красивая девушка, моя невеста, позволила себя поцеловать.       - Я позволила? Да это ты…       - Что я, Аня? Посмотри на меня. Аня, я люблю тебя, сделал тебе предложение руки и сердца, ты живёшь в моей квартире, я с ума схожу от того, что ты рядом, а я…       Его перебил долгий и громкий звонок, заставивший Анну и Владимира вздрогнуть и уставиться на дверь, в которую кто-то настойчиво застучал кулачком. Хозяин глубоко вздохнул, выпуская девушку из рук, и пошел открывать. Через секунду в прихожей зазвенел весёлый девичий смех, и в полутёмный коридор вбежали две молоденькие девушки в коротких шубках и высоких сапогах, в которые были заправлены обтягивающие брючки.       - Ань, мы вырвались из лап режиссёра и решили смотаться к тебе. Володя! - громко возвестила красивая темноволосая девушка, точная копия фрейлины Её Величества княжны Натали Репниной: - Мы с Лизой замерзли, как котята! Чайник поставь, срочно!       Вторая гостья, названная Лизой, которая была как две капли воды похожа на соседскую княжну Елизавету Долгорукую, деловито уселась на ручку кресла и внимательно осмотрела Анну:       - А ты ничего так! Я ожидала худшего. Нам Корф таких ужасов понарассказывал, что я ожидала увидеть нечто синюшное с дрожащими конечностями, - и она вытянула руки вперед, закатила глаза и мелко начала трясти головой.       Анна не удержалась и весело прыснула. Лиза бодро поднялась и тихо проговорила:       - Я пирожных накупила, сейчас устроим себе праздник живота!       Тем временем Корф уже натянул грубые ботинки на толстой подошве, взял дублёнку и уставился на девушек.       - Наташ, Лиз, умоляю, не переутомляйте мне Аню! Чтобы вечером я застал здорового человека, а не выжатый лимончик!       - Вы ещё здесь, Ваше Сиятельство? - шатенка с лучистыми глазами Наташа кокетливо взглянула на него из-под густых ресниц и замахала ручками: - Вон, вон, вон! Мой братец ждет Вас в карете на триста лошадиных сил у подъезда.       - Шарман, - закатывая взгляд к потолку, проговорил Корф, снимая связку ключей с крючка у зеркала, - выдворяют из собственного дома!       Анна сидела с открытым ртом и слушала рассказы девчонок, что спешили, перебивая друг друга, поделиться с ней всем, что произошло на площадке за время её отсутствия.       - А ты кого ещё вспомнила? - спросила Наташа и иронично добавила: - А то мой братишка так переживал, так переживал, пока ему Володька мозг не вправил!       - Муля, - с набитым ртом прошамкала Лиза, - не нервируй меня! Твой братишка мне всю плешь проел своими переживательными вопросами, будто я у Корфа могу больше выудить, чем все остальные! Ну и что с того, что мы с горшков вместе? Ты же его знаешь - тот ещё фрукт. И как только он тебя, Аня, успел рассмотреть-то, а?       Наташа укоризненно посмотрела на подругу и покрутила пальцем у виска. Лиза, ничуть не смутившись, сделала большой глоток чая и повернулась к Анне:       - Вот скажи, Платонова, ты его чем взяла? Ведь сколько баб вокруг него увивались и продолжают эти загадочные манёвры, а он как зомби - Аня, Аня, Аня! Даже стал меньше курить, представляешь? И как не в кадре - трещит по телефону. Я-то думала, с агентами или режиссёрами, а он всё время с тобой, тёткой или Варей. Во как подкосило мужика!       Девушка беспомощно переводила взгляд с одной гостьи на другую, а потом тихо проговорила:       - Я ничего не делала, я его даже не помню. Почти.       Теперь настала очередь удивляться Наташе и Лизе.       - Как не помнишь? Да вы же почти уже три месяца вместе снимаетесь, он же с первого кадра всегда рядом с тобой!       Анна потрясла головой и уставилась на подруг. Те быстро переглянулись, Лиза вдруг шлёпнула себя ладонью по лбу, перегнулась через стол и потянула на себя сумку на широкой ручке:       - Так, девчонки, у меня, кажется, пережор! Последнее пирожное было явно лишним!       - Я вообще тебе удивляюсь, Лиза, куда в тебя столько влезает? - усмехнулась Репнина.       - У меня второе дно есть, - бурчала Долгорукая, копаясь в недрах своей сумки. - О, нашла! Ха-ха, держи. Ань, смотри! Это мы тебе подарок на Рождество принесли. От всей группы, между прочим! Смотри, какая здоровская штука!       Анна посмотрела на Лизу, что держала в руках почти телефон, который она видела и у Рады, и у Владимира, и у Вари, но больше и шире.       - Я все наши важные моменты сохранила на планшете. Ты полистай, много интересного увидишь. Может, вспомнишь что-то, а?       Протянув руку, девушка взяла неизвестный предмет. Он был намного тяжелее, но удобно поместился в её ладонях.       - А как он работает?       Гостьи опять переглянулись, Наташа мягко повернула планшет на себя и нажала на маленькую кнопку. Экран зажёгся, и Анна увидела улыбающихся молодых людей. Она с жадностью рассматривала их лица и понимала, что она знает всех, но только там, в своём времени. Она, княжна Елизавета, рядом с ней её брат князь Андрей, Миша Репнин и его сестра фрейлина Натали, барон Корф. Бог мой, Иван Иванович! Анна провела по гладкому экрану пальчиком - и он вдруг погас.       - Что это? Почему? Иван Иванович! - и Анна вдруг расплакалась, прижимая погасший планшет к своей груди, будто опять потеряла любимого дядюшку.       Лиза обняла Анну и прошептала ей на ухо:       - Ну, всё, всё! Больше никаких фотографий, всё! Давай сюда!       Отпрянув, девушка умоляюще посмотрела на подруг:       - Пожалуйста, не уходите, прошу вас! Расскажите мне ещё что-нибудь.       - Хорошо, - кивнула Наташа, - только пообещай, что больше не будешь плакать.       Анна вытерла слёзы и протянула погасший планшет. Репнина устроилась рядом, нажала на кнопочку и снова зажегся экран…       - А это мы снимаем сцену бала! Смотри, это Романовы. Скажи, Нат, красивые! А это вы с Мишкой танцуете.       - А ты?       - А я позабыта-позаброшена, в поместье сижу, к свадьбе готовлюсь!       - Ты замужем?       - Ань, я замуж в кино вышла, а в реале нифига замуж пока не хочу! Да и не нашёлся ещё тот ненормальный, что меня в жёны возьмет, самоубийца!       - Ты её не слушай! Врет всё, на неё все наши мужики на площадке смотрят и облизываются. Почти как на тебя, когда ты Саломею танцевала.       Гостья из прошлого прикрыла глаза и вспомнила ту Анну, что осталась вместо неё. Значит, правда. Танец был и тут, и там.       - А это мы с мамой, - Лиза заулыбалась и с нежностью посмотрела на фото смеющейся Марии Алексеевны.       - А твоя мама с тобой работает? - Анна с трудом уже понимала, где реальность, а где её воспоминания.       - Ага! Так этого, Ань, мало. Тут вся моя семейка - и мама, и папа, и Андрюха, и даже Соня! А Соню ты тоже не помнишь? Вы же с ней в одной группе учитесь. Она страшно переживает, всем уши прожужжала про твою болезнь. А вот смотри, Володька! Это вы в церкви, а это твой побег снимали. Холодина была - жуть. Смотри, у тебя нос посинел! А это наш барон в библиотеке, правда, хорош? Калиновская там чуть весь павильон не затопила своей слюной ядовитой, когда Владимир после сцены за тобой в гримерную пошёл. А это вы с ним в сцене перед танцем, как здесь оба здорово получились, загляденье. Тогда очень холодно было, так Володя тебе свою куртку пытался отдать, а ты характер выдерживала, отказывалась.       Анна с ужасом смотрела на своё фото. Боже мой, это траурное платье? С таким декольте? Да даже на балу она была одета скромнее! Позор!       Вдруг раздался дребезжащий звук какой-то мелодии, Наташа схватила свою сумочку и вытащила телефон. Поговорила короткими фразами и с сожалением пробормотала:       - Ань, нам пора. Мальчишки за город поехали, а нам надо сцены в княжеском поместье снимать. Постараемся ещё заехать, как время будет. А может, и сама скоро приедешь, правда?       Девушки уехали, а Анна вернулась в свою комнату и нырнула под одеяло. Она пересматривала фотографии, что ей напоминали портреты-миниатюры, стараясь принять знакомых ей с детства людей в новой реальности, и всё чаще останавливала свой взгляд на Владимире. Красивый, стройный, высокий… нежный. А как он её сегодня целовал! Его руки, сильные и ласковые, его слова… Он любит её и старается сделать всё, чтобы ей было удобно и уютно. Девушка долго смотрела на фото Владимира в белом мундире и не заметила, как уснула. Крепко и с улыбкой на губах, прижимая к себе планшет с фотографией Корфа.       Вечерело. Анна сидела в кресле, укутавшись в тёплый плед. Несмотря на хорошее отопление в квартире Владимира, она почему-то сегодня сильно замерзла. А может, это случилось оттого, что она первый раз в своей жизни в этом мире осталась практически одна. После ухода Наташи и Лизы она крепко уснула, ей снились Варя, Никита, Иван Иванович, который ей улыбался и говорил что-то о судьбе и счастье. Она проснулась, когда на город опустились ранние зимние сумерки, прислушалась и поняла, что Владимир ещё не вернулся. Девушка пошла на кухню, включила так понравившийся ей электрочайник, убрала яркий свет, который вызывал головную боль, оставив лишь подсветку рабочей поверхности гарнитура, и села в уголке, дожидаясь прихода хозяина.       Он вернулся поздним вечером, тихо открыл дверь и устало опустился на тумбу для обуви. Анна выскочила в коридор и услышала его тихий голос:       - А ты почему не спишь? Аня, мы же договаривались.       - Да, я помню, Владимир, но я одна и мне стало немного грустно.       Он снял ботинки и откинулся на стену, прикрыв глаза. Затем глубоко вдохнул и вдруг зашёлся в громком свистящем кашле. Анна испугано вздрогнула и подошла ближе.       - Владимир, что с тобой? Ты заболел?       Она протянула руку и легко коснулась прохладной ладонью его лба. Владимир слабо улыбнулся и прижал её руку к своей горячей голове.       - Владимир, - воскликнула Анна, - у Вас же лихорадка! Немедленно идите в постель, я принесу Вам чай и… А у Вас есть какие-то лекарства?       - А почему ты опять называешь меня на «вы»? От этого мне еще хуже.       Анна гордо выпрямилась и голосом, не допускающим возражений, продолжила:       - Хорошо, Владимир, я постараюсь, но и Вы… и ты послушайся меня. Я прошу тебя - ложись в постель.       Корф согласно кивнул и встал. Придерживаясь одной рукой за стену, он медленно побрёл в свою комнату. Анна прошла на кухню, занялась приготовлением крепкого чая, вспоминая, где Варя хранит травы и лекарства. Яркие коробки, флаконы, аккуратно упакованные пилюли - но какие помогут Владимиру? Поняв, что самой ей не разобраться, она схватила прозрачный ящичек со всем содержимым и чашку горячего чая, почти бегом бросилась за Корфом. Дверь в его комнату была приоткрыта, она толкнула её и тут же зажмурилась - перед ней стоял раздетый до пояса Владимир. Она быстро отвернулась и услышала насмешливое:       - Анна, Анна, ну когда же, наконец, ты вспомнишь и меня, и наши съемки?       Барышня, всё так же не поворачиваясь, смело заявила:       - Владимир, прошу Вас, ложитесь в постель, я принесла чай и лекарства, но я ничего в этом не понимаю. Вы… ты сможешь выбрать то, что тебе сейчас необходимо? Или лучше спросить у Надежды Николаевны?       Хозяин тяжело сел на кровать и недовольно пробурчал:       - Вот еще! Буду я тётушку всякими глупостями отвлекать. Все, Ань, я лег и даже укрылся, дабы не смущать своим видом девушку.       Осторожно повернувшись, она подошла ближе и протянула ему чашку и коробку с пилюлями.       - Ань, посиди со мной, пожалуйста. Мы сегодня с Мишкой в сугробах, кажется, перекувыркались. Мне снег за шиворот попал, всей группой вытряхивали. Мишке вроде ничего, а я вот простуду схватил. Только бы не бронхит с воспалением легких.       Анна с ужасом смотрела на спокойно говорящего такие страшные вещи Владимира. Она ещё помнила, как мучительно умирал староста соседней с поместьем Корфов деревни, что застудился в реке, заболел воспалением лёгких и умер в муках, кашляя алой кровью. Трудно забыть растерянное выражение лица Ильи Петровича, когда он разводил руками, признавая свою беспомощность.       - Не говори так, не надо, - тихо прошептала Анна, положив свою ладонь на горячую руку Владимира. - Ты сильный, ты со всем справишься.       - А ты? Ты поможешь мне? Скажи, ты поможешь мне? Ну, скажи!       Анна смотрела в его глаза, чувствуя, как кружится голова, будто она это уже где-то слыхала или читала… или это ей приснилось сегодня. Она сжала его руку своими пальцами и тихо, но решительно ответила:       - Да, Владимир, я помогу тебе.       Корф слабо улыбнулся и закрыл глаза. Вскоре он уснул, а Анна так и сидела возле него, любуясь красивыми, знакомыми с детства чертами и страшась посмотреть на его широкие плечи.       19 век. Особняк Корфов       Сегодня с самого утра Анна испытывала лёгкую грусть. Как говорила мама в детстве, встала не с той ноги. Служанка слишком долго возилась, застёгивая платье, что вызвало отчего-то глухое раздражение. «Поздравляю, Платонова, превращаешься в настоящую барыню», - подумалось мрачно.       После завтрака, который Варя вдруг придумала нынче в английском стиле, с овсянкой и тостами, Владимир против обыкновения не посвятил час-другой беседе с невестой или совместной прогулке, а срочно уехал вместе с управляющим в уезд по неотложным делам. Анна осталась в одиночестве, силясь придумать, чем бы себя занять. «Здешняя Анна взялась бы за рукоделие», - подумала она. Но вышивать девушка не любила, да и умела плохо, романы, знакомые с детства и юности, наводили скуку, занятия французским, от которого уже шла кругом голова, Анна сама себе назначила на послеобеденное время, и она решила отправиться на кухню к Варе. Добродушная кухарка, относившаяся к ней с материнской заботой, была единственным после Владимира человеком в этом доме, с которым Анне было легко и просто. Девушка хотела расспросить женщину о прошлой жизни своего двойника, сославшись на потерю памяти. Толкнув дверь, она вошла кухню, только Вари на месте не оказалось. «Наверняка ушла в ледник или подвал. Эх, сюда бы холодильник, не пришлось ей на старости лет бегать из кухни во двор».       Размышляя об удобствах бытовой техники, Анна села на скамью возле стола, с удовольствием вдыхая аппетитный аромат свежеиспеченных булочек, пропитавший кухню. Из-за неплотно закрытой двери послышались голоса. Один точно принадлежал кухарке, другой же был ей незнаком. Девушка повернулась к двери, но произнесенное Варварой «Да не бойся ты, Сычиха, уехал барин» заставило её подхватиться с места и юркнуть в кладовую. Она помнила по сериалу: Сычиха - местная ведьма, ненавидимая за что-то Владимиром. Конечно, человеку 21 века глупо верить в колдовство и заклинания, но сотворённое цыганками у неё на глазах переселение во времени в какой-то мере поколебало скептицизм Анны - мало ли какие тараканы копошатся в голове у этой колдуньи, вдруг действительно увидит, что Анна совсем не та, и начнется катавасия. Нет уж, бережёного Бог бережёт, лучше отсидеться в кладовой, так будет надёжнее.       Между тем женщины вошли в кухню, продолжая разговор, начатый во дворе. Одновременно слышался звон посуды и шум закипавшего самовара, наверное Варя, не отрываясь от разговора, накрывала стол к чаю.       - Вот я и говорю, - рассказывала она – хорошо всё у нас теперича. Пройдоху Модестыча Владимир Иванович поганой метлой со двора. Новый управляющий человек хоть и суровый, зато справедливый, зазря никого не накажет, да и в воровстве покуда не замечен. Налаживается у нас жизнь, слава Богу.       - А как Анна? – тихо спросила Сычиха. – По-прежнему Володя ненавидит её?       - Что ты! – рассмеялась кухарка. – Он нынче на неё дохнуть боится, пылинки с Аннушки сдувает, только бы она поправилась. Кабы не энта хворь, были бы они уже венчаны с барином, а теперь вот ждать приходится, пока голубка наша в себя придет.       - Анна захворала?! – в голосе ведьмы слышалась неподдельная тревога.       - Дык как тебе сказать, - Варя помолчала. – Так-то у неё ничего не болит, и ходит, и кушает, да только вот не помнит ничего, словно дитё малое, никого не узнаёт, даже меня с Никиткой. А всё княгиня окаянная, чтоб ей век добра не видать!       - Мария Алексеевна, - в голосе Сычихи слышались больше утвердительные, а не вопросительные нотки. – Чего ей надо от Анны?!       - Давненько ты к нам не заглядывала, - Варя вздохнула. - Три седьмицы назад заявилась энта ведьма с исправником и предводителем, прости Господи, в наше поместье и давай барона отсюда гнать. Мол, не выплатил покойный барин её муженьку долг, а значит и поместье теперь будет ихнее, долгоруковское. Совсем уж хозяйкой себя здесь считала, да только Аннушка за Владимира Ивановича вступилась. Ой, - кухарка рассмеялась, – видела бы ты, какой княгиня из библиотеки выскочила: волосы клочьями, лицо расцарапано и злая, что твоя гадюка! Вот бы сроду не подумала, что наша тихоня способна княгиню за патлы оттаскать. Видать, крепко она Аннушку допекла! Только и нашей голубке досталось, ударила её княгиня чем-то по голове, с тех пор она ничего и не помнит. Дохтур Илья Петрович говорит – может, никогда в себя и не придёт, – всхлипнула добрая женщина. – Он-то и сказал, что выплатил Иван Иванович долг князю, вот пришлось Её Сиятельству убираться не солоно хлебавши.       - Ты, Варя, скажи Володе – пусть держит Анну подальше от Долгоруких, - Сычиха заговорила уже с тревогой. - А не то быть беде!       - Так ведь княгиня и сама сюда носа не кажет, а молодым Долгоруким с чего на неё зуб точить? – философски рассудила Варвара.       - Дело не в драке. Ох, и натворили мы с покойным Иваном дел… – вздохнула Сычиха. – Сколько лет меня совесть мучает! Как подумаю о том, что девочка без материнской ласки росла, так сердце кровью обливается!       - С чего тебе себя корить-то? – удивилась Варя. – Знамо дело, без родителев не сладко, да разве твоя вина в их смерти? На всё Божья воля.       - Живы её родители, Варя, - выдохнула ведьма, – живы! Это приёмные умерли, настоящие здравствуют и даже не знают о дочери!       - Энто как же? – охнула кухарка. – Неужто княгиня мать ей! Кто бы подумал!       - Не княгиня мать, а Петр Михайлович отец, - тихо сказала Сычиха. - Только об этом знали три человека.       - А мать, мать-то Аннушкина жива?! – теребила Варя ведьму.       - Жива. Это Марфа, бывшая ваша…       Дальше Сычиха продолжить не успела, потому что в коридоре послышались по-военному четкие шаги и зычный голос барона позвал: «Варя!»       Услышав Владимира, Сычиха тут же вскочила и направилась к двери во двор, а Варвара метнулась к печке. Вошедший хозяин с беспокойством спросил:       - Варя, ты Анну не видела? Весь дом обошёл, нигде не могу её найти.       - Не видала, барин, - с деланным спокойствием отозвалась кухарка. – Можа погулять вышла, погоды-то нынче тихие стоят.       - Может и правда гуляет. Пойду гляну в парке. Если увидишь, скажи – я искал её.       - Скажу, барин. Скажу обязательно. К обеду, поди, придёт, я и рыбник к тому сроку испеку. Побалую болезную нашу.       Весь этот разговор Анна слушала вполуха. Закусив кулачок, чтобы не охнуть, она пыталась привести мысли в порядок, думая о новом повороте в своей, ой, тьфу, в судьбе местной Анны. Получается, что воспитанница покойного барона - дочь князя Долгорукого и какой-то женщины по имени Марфа, но об этом знает только Сычиха и ещё два человека, одним из которых наверняка был старый барон Корф. Значит, кроме ведьмы остался ещё кто-то один.       Ну что ж, Анна Платонова, тебе выпал шанс поработать сыщиком и распутать эту историю до конца. Всё-таки как ни крути, а жениться Володе лучше на дочери князя, пусть и побочной, чем на неизвестно ком. Общественное мнение 19 века так просто в окошко не выкинешь. Если удастся доказать, что Анна - княжна Долгорукая, это будет от неё самым лучшим подарком любимому. Да и противоядием от злобных измышлений Марии Алексеевны о том, что Анна и Владимир могут быть друг другу братом и сестрой. Анечка-Анечка, только постарайся сделать Володю счастливым, когда вернёшься к нему, прошу тебя! Он как никто достоин этого… Теперь лишь осталось придумать, как донести эту информацию до тёзки. Рассказывать Владимиру неразумно - он может в воодушевлении от того, что им не станет грозить после свадьбы исключение из светского общества, поторопить её с венчанием. Значит, об этом должна узнать только сама Анна… Что же, интересная задачка - есть над чем поломать голову.       Воспользовавшись тем, что Варвара ушла в ледник, девушка тихонько выскользнула из кухни.