Перемещения с последствиями

      3.       21 век. Санкт-Петербург. Клиника       Всю смену Рада караулила странную пациентку, ни на минуту не оставляя в одиночестве в те краткие периоды, на которые она выходила из медикаментозного сна. Девушку, то ли находящуюся в амнезии, то ли вправду невероятным образом переместившуюся из 19 века в тело современной студентки, приходилось учить каждой мелочи. Даже для того, чтобы воспользоваться унитазом и вымыть после этого руки, понадобилась небольшая лекция с личной демонстрацией предстоящего процесса. Рада рассказывала о любом заинтересовавшем девушку предмете вокруг. Когда у неё в кармане зазвонил мобильный, ответила на вызов под очумевшим взглядом Анны. После короткого разговора с абонентом, не дожидаясь нового вопроса, быстро объяснила, что в современном мире люди могут мгновенно связаться друг с другом, даже находясь в разных странах или даже континентах. Пользуясь незнанием Анны, показывать принцип работы телевизора, висящего над кушеткой, пока не стала - пострадавшей нужно больше спать, а не увлекаться просмотром «живых картинок».       К Анне дважды заходила доктор, но осматривала её спящей. Пообщаться лично пациентке и нейрохирургу Надежде Николаевне Голицыной удалось только вечером, в самом конце дневной смены.       - Ну, как наши дела? - вошедшая в палату худенькая женщина с выразительными живыми глазами, короткой стрижкой и тёплой улыбкой на губах до странности напомнила девушке Сычиху - двугорскую знахарку с манерами благородной дамы. - Как себя чувствует наша спящая красавица?       - Благодарю Вас, весьма недурно.       Приподняв бровь, доктор улыбнулась насмешливо.       - Недурно - это уже очень хорошо. Что же, давайте-ка вас осмотрим, барышня.       В этот момент в кармане белого халата ожил экран и заиграла музыка из такой же удивительной коробочки, умеющей связывать беседой двух людей, что и у Рады.       - Здравствуй, племяш, - улыбка доктора стала нежнее. - Ты вовремя, кстати. Осматриваю сейчас твою красавицу, Володь. Всё в полном порядке. Но я тебе уже говорила, нужно бы полежать у нас полный курс, 21 день. - Послушав то, что говорит ей собеседник, недовольно сдвинула брови. - Вы там совсем с ума сошли со своими сроками и контрактами, что ли? Человек получил сильнейший удар по черепу, несколько часов без сознания - а вы спрашиваете, когда в строй?! … Ах, это не ты лично, а продюсер? Ну так и передай своему продюсеру… Ах, ты сам знаешь что? Молодец, хороший племянник должен знать наизусть весь обычный лексикон любимой тётушки… Так что пусть на актрису ближайшие три недели даже не рассчитывают… Конечно, не выпущу, ты же меня знаешь… А почему это я должна делать для тебя исключения? … Да..? - Надежда Николаевна с каким-то странным смешком покосилась на Анну, но мгновенно сделав строгое лицо, вернулась к разговору: - Через неделю видно будет… Племяш, не включай мне тут своё хвалёное корфовское обаяние прямо по телефону. Ты же знаешь, оно на меня если и действует, то через раз! … Нет, этот раз не сработает… Я же сказала - через неделю видно будет! Всё, не злите доктора, господин актёр … А то доктор тут кое-кому ка-а-ак снотворное со слабительным перепутает! - Послушав бормотание из трубки под выпученные глазищи Анны, Надежда Николаевна звонко рассмеялась. - Ладно, Володька, если в ближайшие полчаса окажешься у меня, имеешь шанс побеседовать со своей Аней. А потом мы её снова баиньки отправим.       Из аппарата донеслось довольно чёткое:       - Уже мчусь!       Убрав телефон в карман, доктор подмигнула растерянной девушке.       - Ну вот, через полчасика приедет Володя. Пойду пока заполню вашу историю и встречу в приёмном нашего гостя. Без меня не пропустят, время посещений уже закончилось.       Сонный мозг с трудом переваривал информацию.       - Вы сейчас беседовали обо мне с Владимиром Корфом?       - Ну да, ведь это же он привёз вас сюда после травмы.       - И… он приходится Вам племянником?       - Увы! - засмеялась доктор. - Иногда я спрашиваю сама себя, за что мне это наказание? Но вообще - он хороший мальчик, - чуть наклонив голову, с нежностью охарактеризовала любящая тётка «мальчика» почти тридцати лет от роду. - Отдыхайте, Анечка. Скоро я вернусь. И не одна! - озорно подмигнув смущённой пациентке, Надежда Николаевна покинула палату.       И каким же окажется этот Владимир Корф, размышляла барышня, рассматривая постер-календарь. Анна говорила, что он ужасный ветреник и не раз пытался её соблазнить. Значит, он был ей не по нраву. Как же она вела себя с ним? Равнодушно? Холодно? Надменно? Какой взять тон, чтобы не ошибиться? И что будет с нею, когда лечение в этой удивительной для неё клинике окончится? Куда она пойдёт? Где она станет жить? Как узнать, где и на какие средства жила здешняя Анна? Она была актрисой… Наверняка жильё и содержание предоставлял театр. Нужно позже попросить Раду, чтобы помогла всё это выяснить.       За столь животрепещущими рассуждениями её и застали Надежда Николаевна и Владимир. Корф выглядел без своего костюма, в котором Анна видела его, очнувшись в реанимации, весьма странно. Уже немного привыкнув к больничной форме мужчин и женщин, работающих в клинике, девушка во все глаза разглядывала человека, как две капли воды похожего на молодого барона. В одной руке он держал нечто похожее на мужицкий овчинный тулуп, но гораздо короче и заметно легче, в другой - небольшую кожаную сумочку, которую Анна скорее назвала бы женским ридикюлем, и большой белый блестящий мешок из непонятного материала с нарисованной красной цифрой 5 в круге. Вместо сюртука - тёплая кофта, вязаная, насколько барышня могла разбираться в рукоделии, на очень толстых спицах, какие в её времени более пристало носить пожилым матронам, но без пуговиц спереди; надевалась она, по всей видимости, прямо через глубокий ворот. И вновь, как и на висящей перед глазами картинке, на актёре были плотные синие штаны. Обувь на очень толстой грубой подошве песочного цвета завершала диковинный для барышни образ гостя.       - Привет, Аня, - мужчина так открыто и ласково улыбался, что было совершенно невозможно не улыбнуться в ответ.       - Добрый вечер, Владимир… - девушка мгновенно вспомнила, как удивило Корфа обращение по отчеству и ограничилась именем.       Оглядев придирчиво палату, в которую поместили Анну, актёр увидел на стене свой постер. С коротким болезненным стоном закатил глаза, умоляющим голосом обратился к тётке:       - Надь, уберите уже отсюда этого «святого», а!       Обе дамы озорно хихикнули, доктор сдёрнула плакат.       - Вот уж и поглазеть нельзя на красивого мужика больным дамам. Жадина! - взъерошила волосы на тёмной макушке и вышла.       Небрежно бросив свой короткий тулуп на кушетку, гость аккуратно поставил на тумбочку возле Анны ридикюль и мешок.       - Я забрал из гримвагена твою сумку, нашёл ключ, в паспорте посмотрел адрес регистрации и съездил к тебе на квартиру. Вот, привёз кое-что из вещей. Правда, я не знаю точно, что может понадобиться девушке в больнице. Ты потом составь список, или Надежде отдай, или мне скинь. Ты извини, я там немножко проявил самоуправство, забил свой номер тебе в телефон и себе твой сохранил. Так что если что-то нужно, ты звони в любой момент, не стесняйся.       Увидев, что девушка от его слов бледнеет всё больше и больше, Корф насторожился:       - Аня, с тобой всё в порядке?       Отрицательно покачав головой, барышня опустила глаза и выдала заготовленную с Радой легенду:       - Владимир, дело в том, что я ничего не помню. Ни кто я, ни где живу, ни чем занимаюсь. У меня… амнезия, - тщательно выговорила она выученное с медсестрой слово.       Шокированный Корф уставился на Анну во все свои колдовские глазищи.       - И… что говорит Надежда? И ведь даже не предупредила меня, профессорша вредная…       - Надежда Николаевна ещё ничего не знает.       - Как не знает?! Ты что, с ума сош..! - Владимир осёкся: - Ой, прости. Я имел в виду, что ты не должна была скрывать своё состояние от доктора.       Достав телефон, быстро несколько раз ткнул в живой экран, приложил к уху.       - Двойка тебе, профессор кислых щей! У тебя перед носом лежит твоя собственная диссертация, а ты ушами прохлопала! Кака-а-ая… - передразнил он собеседницу, смешно скривившись. - Возвращайся к Ане в палату, Гиппократ в юбке!       Кинув аппарат рядом с тулупом, мужчина ободряюще улыбнулся.       - Ничего не бойся, Анечка. Постепенно всё вспомнится. А что не вспомнится - значит, и не надо. А чего не знаешь, тому всегда научиться можно. Ведь так?       На всякий случай Анна просто кивнула.       Из коридора послышался постепенно приближающийся возмущённый голос Голицыной:       - Ты почему не сказала, что у пациентки признаки амнезии?!       - Надежда Николаевна, я же просто медсестра, - оправдывалась Рада. - Неужели я профессору буду указывать? Я ведь думала, что вы уже всё сами…       - Сами, сами! А вы на что, средний медперсонал? Вы находитесь в постоянном контакте с пациентами, врач ждёт от вас помощи по наблюдению за развитием клинических признаков!       Медики вошли в палату.       - Ну что, спящая красавица, - покачала головой доктор. - Зачем же было скрывать от лечащего врача проблемы с памятью?       Анна робко пожала плечами:       - Вы ни о чём таком не спрашивали.       - Ох, уж эти мне больные! - вздохнула Надежда Николаевна. - Вечно больше доктора про свои болезни знают! Даже если сами про себя ничерта не помнят!       Рада с Корфом закусили губы в напрасной попытке не засмеяться.       - Ладно, утро вечера мудренее. Посетителей прочь, пациентке снотворное. Завтра с утра организуем консультацию хорошего мозговеда, тогда и будет видно, - ответила тётка на невысказанный вопрос в глазах озабоченного будущим возлюбленной племянника.       Анна обвела присутствующих настороженным взором. И как её собираются заставить вспомнить то, чего она никогда не знала?       Быстро сходив за снотворным, Рада вернулась в палату, чуть устало улыбнулась. Пациентка с удивлением рассматривала вынутые из пакета одежду, нижнее бельё и предметы гигиены.       - Повезло тебе, красавица, сменщица моя слёзно умоляла подменить - на ночь я остаюсь. Сейчас помогу тебе одеться в современное. Только после суток завтра к бабушке не поеду, прости - я потом послезавтра работать буду, попрошу, чтоб в часы посещений дядя её сюда привёз. Продержишься тут без меня как-нибудь полтора суток? - сверкнула тёмными очами цыганочка.       - Постараюсь, - слабо улыбнулась в ответ Анна.       - Жаль только автограф не успела у Корфа взять, - вздохнула сестричка. - Ну да я так понимаю, теперь он тут у нас пропишется? - задорно захохотала она над смущением пациентки, потирающей место укола. - Ладно, спи, красавица. Отдыхать тебе надо. А бабушка обязательно что-нибудь придумает.       - Значит, ты мне веришь? - сонным голосом спросила девушка.       - Утро вечера мудренее, - повторила вслед за доктором Голицыной Рада, поправляя ей одеяло.       19 век. Двугорский уезд       Обручённые жених и невеста ехали в санях, наслаждаясь неожиданно солнечной погодой, что баловала их нынче после трёх дней практически круглосуточно хмурого неба. Владимир был абсолютно счастлив, обнимая наречённую. Анна задумчиво любовалась заснеженным лесом, необъятными полями и холмами, изредка глядела на жениха с тихой улыбкой, неспешно размышляя о насущном.       Назвать себя истово верующей девушка никак не могла, но неполная исповедь тревожила мятущуюся душу. Она покаялась отцу Павлу перед обручением в том, что провела ночь с Владимиром, но не смогла рассказать священнику, что она не та Анна Платонова, что записана в приходской книге как родившаяся девятнадцать лет назад. Что она не сможет с открытой душой венчаться с Владимиром Корфом, ведь через год её здесь не будет, а её место займёт совсем другая девушка. Если бы отец Павел узнал всё это, то в обручении наверняка отказал. А ей было необходимо во что бы то ни стало сохранить репутацию здешней Анны! И пришлось брать грех на душу самой - принимать причастие без полного отпущения грехов и обручаться без намерения венчаться. А ещё ведь оставался насущный вопрос: под каким предлогом оттягивать свадьбу целый год!       Вновь посмотрев на лучащегося искренней радостью Владимира, девушка внезапно рассердилась сама на себя: сама Судьба даёт тебе целый год счастья, так чего же сейчас терзать себя! Как сказала старая шувани - просто жить до следующего Солнцеворота. А там будет видно. Значит - будем жить! Ведь даже просто видеть Владимира каждое утро, слышать его голос, ощущать губы на своём запястье… О, боже, но как забыть те же губы и руки на теле, лице, ощущение наполненности его любовью! Забыть - невозможно, поддаться - опасно. Ну что, Анна Платонова, терпения тебе! Испей до дна год своего горького мучительного счастья. Отсчёт пошёл. День второй.       Поддельная невеста повернулась к любимому мужчине, улыбнулась, позволив себе в этот миг не думать больше ни о чём, кроме него и этого ясного сияющего дня. Губы обжёг сладкий, тягучий, бесконечный поцелуй.       - Ты счастлива, Анечка?       - Да! - не кривя душой.       - И я, - в серо-стальном омуте ласкового взгляда можно было утонуть.       Ехать домой сразу из церкви не хотелось, и обручённые отправились в уезд - поторопить чиновников с вольной Анны, просто прогуляться по чудной погоде да побаловать себя некоторыми маленькими радостями, дозволенными в пост, вроде чашки шоколаду в двугорской кофейне. В результате возвращались далеко после обеда, почти перед самыми сумерками.       На едва переступившего порог дома хозяина сразу вывалился ворох новостей: князь Оболенский оставил письма для него и Анны и отбыл в Петербург по срочному делу, приезжал князь Репнин, но дожидаться не стал, а в кабинете третий час сидят княгиня Долгорукая, предводитель уездного дворянства и исправник.       - Полсамовара чаю уж выпили, барин, таскать устала, - плаксиво пожаловалась Полина, завистливо косясь на колечко, что отныне сияло на тонком пальчике Анны.       Тревожно переглянувшись, жених и невеста прошли к визитёрам. Княгиня и Забалуев, словно два шакала, почуявшие добычу, уже самодовольно мысленно делили чужое добро, разве только плотоядно не облизываясь.       - Добрый вечер, господа. Чем обязан столь неожиданному визиту? Андрей Платоныч, а Вы к властям обращаться не боитесь? С Вас ведь подозрения ещё не сняты.       Долгорукая вступилась за будущего родственника:       - Подозрения эти не имели никаких оснований. Подлая клевета! А вот Вам, мой милый барон, я обещаю серьёзные неприятности.       - Да. И что-то защитника Вашего не видно, - надменно встрял Забалуев.       - Вы имеете в виду князя Репнина? Так вы его ищете? Признаться, я и сам давно его не видел. Если вопросов больше нет, то прошу оставить меня в покое. У нас с Анной Петровной нынче радостное событие - мы обручились и хотели бы отпраздновать это, но желательно в тихом семейном кругу. К тому же, я не желаю видеть возможного убийцу отца в своём доме.       - В вашем доме? - княгиня всё больше напоминала хищницу, готовую нанести решающий смертельный удар жертве.       - Барон! - пылая возмущением, задрал Забалуев подбородок.       - Господин Забалуев находится здесь у себя в доме, - визитёры предпочли не обратить внимания на новость о помолвке. - Ваше поместье в качестве уплаты долга отходит в собственность моей семьи и как приданое отходит Андрею Платонычу.       Владимир рассмеялся в лицо гостям, поражаясь их наглости и жадности.       - Так что это Вы, мой милый барон, не имеете права здесь распоряжаться, - внутренне Долгорукая уже ликовала, готовая праздновать победу. - А Вы, милочка, сильно прогадали, в мужья Вам достанется нищий безземельный баронишко.       Владимир взглянул на невесту и недобро ухмыльнулся:       - Отлично. А исправника вы привели, чтобы хоть кто-то полюбовался на это зрелище?       - Исправник подтвердил отсутствие соответствующих записей в городских книгах.       - Какие записи?! Какие городские книги?! О чём вы говорите?!       Анна положила руку на локоть барона, желая его успокоить:       - Владимир, не горячитесь, прошу Вас!       Мало обращая внимания на робкие попытки Анны сдержать темперамент жениха, Корф продолжал:       - Пётр Михайлович и мой отец были друзьями, они были честными людьми! Им достаточно было слова или простой расписки!       Сияя свежим синяком, в кабинет тихо пробрался Шуллер, встав незаметно возле самой двери и делая вид, что к происходящему не имеет ни малейшего отношения. Ему с трудом удавалось удерживать на лице гримасу озабоченности незавидным положением хозяина.       - Ну так ведь ничего нет, ни расписки, ни свидетелей, - настаивал Забалуев.       Многозначительно пригвоздив своего управляющего взглядом, барон сказал:       - Должна быть запись в расходных книгах Петра Михайловича!       Переглянувшись с княгиней, Забалуев, не скрывая торжества, достал из-за спины книгу, демонстративно раскрыл на нужной странице. Просмотрев записи, Владимир поражён.       - Этого не может быть…       - Как видите - может, - Долгорукая в своих мечтах уже заколачивала последний гвоздь в крышку гроба Корфа.       - Вы уничтожили запись.       - Да как Вы смеете! - гнев княгини звучал весьма искренне.       Мошенники пригласили на первый план исправника.       - Я обязан спросить: имеется у Вас соответствующая сумма для незамедлительной выплаты долга, господин барон?       - У меня нет таких денег.       - Тогда в соответствии с договором, заключённым между бароном Корфом и князем Долгоруким, поместье Корфа переходит в собственность семьи Долгоруких.       - Вы хотите меня уверить, что я здесь больше не хозяин? Это немыслимо…       Анна вновь постаралась оказать поддержку жениху, погладив по плечу.       - Ну конечно, - с притворной заботой пропела Долгорукая, - Вы должны быть потрясены. Но Вы не расстраивайтесь, мой милый мальчик, мы не злодеи. Мы вам дадим время собрать свои вещи… в память о старой дружбе наших семей. Вы, верно, знаете, Владимир, у нас радостное событие: Лизанька замуж выходит. Вам повезло, у меня хорошее настроение, и поэтому я даю вам на сборы… целый день. - Сладкая улыбка велеречивой лисы мгновенно преобразилась в злобную маску: - Но чтоб после духу вашего здесь не было.       - Зачем Вы затеяли всё это, Мария Алексеевна? Что плохого я Вам сделал? Мой отец и Ваш муж были друзьями, мы с Лизой детство провели вместе… - Владимир покосился на невесту, испытывая неловкость перед нею за упоминание прежних своих планов: - пожениться собирались.       - Знаю, что собирались! Знаю, что передумали. Знаю, каким ударом это было для бедной девочки. И слава Богу, что свадьба не состоялась!       - Я… я виноват перед Лизой. Нам давным-давно нужно было бы объясниться.       - Не смейте даже на глаза ей показываться! Прошлого не вернёшь. Лиза теперь весьма счастлива с Андреем Платонычем.       - Счастливые невесты не оказываются в лесу, измученные, истерзанные, без сознания! - вскипел барон.       - Откуда Вы знаете?       - Я нашёл её в лесу и доставил к вам в дом, отдал на руки Андрею Платонычу.       Изумлённая княгиня обернулась к Забалуеву, суетливо прячущему от неё бегающие глазки.       Поняв, что к чему, Владимир лишь посмеялся:       - Андрей Платоныч и из этой истории извлёк выгоду. Ну, Вы молодец. Это в вашем духе. Человек, способный на ложь, способен и на большее, например, на убийство. Мария Алексеевна, задумайтесь хоть на секунду, за кого Вы выдаёте свою дочь.       Забалуев кинулся в атаку:       - Он лжец! Ему нельзя верить. Он сейчас что угодно наговорит, только бы Вы ему поместье оставили.       - А что Вы так разволновались, Андрей Платоныч? - барон вновь был спокоен и собран.       - Все Корфы лжецы! Старший Корф солгал, что долг выплатил, теперь молодой врёт. Это я, я спас Лизу.       Анна едва сдерживалась, чтобы не запустить чем-нибудь мерзавцу в лысину, Владимир смотрел на мошенника с жалостью:       - Вы хотите выглядеть героем? Не получится. Вы убийца. И ложь, что Вы якобы спасли Лизу - ничто в сравнении с этим преступлением.       - Не наговаривайте на Андрея Платоныча! Он честный, порядочный и добрый человек. Полная противоположность Вам и Вашему батюшке!       - Не смейте дурно говорить о моём отце, - в голосе Корфа тихо закипала буря.       - Даю вам время до завтра, и чтобы ноги вашей не было в моём, - княгиня многозначительно указала пальцем в пол, - доме. Закон теперь на нашей стороне.       - Постойте! - звенящий от гнева голос Анны раздался вслед направившимся к выходу визитёрам, она наконец вспомнила содержание первых серий, когда вполглаза следила за «чужими» сценами на озвучке. - Сведённая сырым картофелем запись в расходной книге не даёт оснований для захвата поместья.       - Что ты болтаешь, приблуда безродная! - дикий блеск загнанного зверя в глазах княгини, мгновенно очутившейся возле Анны, был лучшим доказательством тому, что девушка попала в самую точку.       - Несколько капель йода всё расставят по местам, Мария Алексеевна. На обычной бумаге капли останутся коричневыми, а там, где чернила сводили свежим картофельным срезом, они обязательно посинеют.       - Возмутительно! Меня, княгиню Долгорукую, непонятно в чём обвиняет эта..! - Мария Алексеевна вовсю изображала оскорблённую добродетель.       - Приказать принести йоду или Вы сама признаетесь, любезная?       Такой решительной свою Аню Корф видел, пожалуй, за всю жизнь раза два.       - Анна, неужели и Вы сводили Вариной картошкой ошибки в тетрадке по французской грамматике? - улыбнулся невесте барон, не обращая внимания на вопли княгини.       Загадочно улыбнувшись в ответ, девушка повернулась к исправнику.       - Извольте изучить необходимую страницу. После сведения записей картофелем бумага истончается. Это заметно на просвет, если поднести свечу.       Удивлённый исправник потянулся за расходной книгой. Забалуев тотчас же спрятал её за спину.       - Как Вы смеете! Проверять нас, порядочных дворян, по навету какой-то безродной… воспитанницы, - надменно выпятил грудь предводитель дворянства.       - Потрудитесь отзываться о моей невесте и будущей хозяйке этого дома с должным уважением, Андрей Платоныч! - не выдержал Корф.       - К тому же, имеются и свидетели уплаты долга, - недобро улыбнулась Анна одними губами. Глаза её при этом остались надменно-холодными. - Это присутствующий здесь господин Шуллер и доктор Штерн.       - Господин Шуллер, - обратился к управляющему исправник, - можете ли Вы подтвердить факт уплаты долга бароном Иваном Ивановичем Корфом князю Петру Михайловичу Долгорукому?       Под пристальными взглядами Владимира и Анны хитрый курляндец невольно коснулся синяка на скуле. Но и злобная гримаса Долгорукой не обещала мошеннику ничего хорошего.       - Я… я не помню… Я ничего не помню. Я ничего не могу подтвердить…       - Ах, не помните, Карл Модестович? А нынче ранним утром другое утверждали, когда пытались в постель ко мне залезть.       - Шарман! - ухмыльнулась княгиня.       - Что?! Да как ты посмел, негодяй! - Владимир не успел подумать, как его кулак уже расцветил физиономию Шуллера вторым синяком, в пару к Аниному. Управляющий взвыл, прикрывая голову руками от новых ударов.       - Безумная семейка! - воскликнула Долгорукая, наблюдая за потасовкой. - И ведь это надо ещё разобраться, откуда ты такая взялась. Тоже мне, невеста сыскалась, без кола без двора. И это взамен моей Лизаньке! И ещё неизвестно, чего это так о тебе барон-то старый беспокоился. Может, женишок-то твой тебе братцем приходится.       Анна возмущённо сверкнула глазами, сжав кулачки.       - Да как твой поганый язык повернулся, ведьма! Господин исправник, велите пригласить сюда доктора Штерна - он подтвердит уплату долга и полную несостоятельность требований этих… - в её голосе явственно зазвучало презрение, - господ.       - Ах ты девка безродная! Ты советы благородным дворянам давать будешь? Я тебя научу, как вести себя! - прозвенела хлёсткая пощечина.       Оставив в покое вопящего Шуллера, барон попытался образумить княгиню:       - Мария Алексеевна, не смейте бить Анну!       А его невеста тем временем и не думала давать себя в обиду:       - Что-о-о? Ты, дрянь, меня по лицу? - изящные ручки вцепились музыкальными пальчиками в причёску почтенной дамы.       Забалуев трагически возопил:       - Господин исправник! Что же вы смотрите на это непотребство! Вы же представитель закона!       - Анна, умоляю, остановитесь! - кричал Корф, пытаясь обнять невесту и отцепить её от воющей княгини. Но юная фурия пыхтела, ухватившись одной рукой в волосы противницы, а другой вырывая из когда-то изумительной укладки шпильки и заколки, оцарапав лоб и щёки. - Анна!       Барону удалось наконец схватить возлюбленную за локти и оттащить от разъяренной соседки.       - Вот, полюбуйтесь, - закричала княгиня, сдувая вверх упавшие на лицо локоны, - каких тихонь старый развратник воспитал! Что, замуж за этого щенка собралась? Еще неизвестно, кто твой папаша! Недаром тебя старый барон подле себя держал, дорога ты ему была, прижил он тебя, поди, от какой-нибудь крепостной! Хотя может ты ему как раз и родная, а вот этот баронишко ни на отца, ни на мать не похож! - и плюнула в сторону Корфа.       Владимир от неожиданности ослабил руки, Анна рванулась вперед, но шагнувший к ней Забалуев крепко схватил её за локоть и отбросил в сторону. Девушка с трудом удержалась на ногах и со слезами глянула на жениха. И тут он увидел, куда толкнул мерзавец Анну - её голова оказалась на вершок от острого угла книжного шкафа. Корф и не понял, как выбросил руку, голова Забалуева дернулась, он вдруг заверещал, как свинья в хлеву, забыв и о своей столь любимой будущей тёще, и о цели их визита. Предводитель дворянства выронил расходную книгу, которую тут же поднял исправник.       Анна же, прищурившись и тяжело дыша, посмотрела на княгиню, подошедшую к представителю закона, который всё это время с непоколебимым спокойствием смотрел на возникшую свалку.       - Отдайте мне моё имущество, - пробормотала княгиня.       - Ничего ей не отдавайте, господин исправник. Эта ехидна ещё что-нибудь там подправит. Она только и умеет, что лгать! - воскликнула барышня и кинула в Долгорукую стоявшего на столе фарфорового ангелочка.       Княгиня побледнела, глядя на разбившуюся статуэтку, затем её бледность сменилась нездоровым ярким румянцем, она схватила пресс-папье и со всей силы швырнула в Анну. Удар пришёлся вскользь, но был весьма чувствительным, девушка скрючилась, схватившись за голову… и тут её посетила великолепная идея! С тихим стоном в мгновенно наступившей в кабинете тишине, ибо даже Карл Модестович перестал стонать и охать, невеста барона распласталась на полу, изображая потерю сознания.       - Доктора! - взревел на весь дом Владимир.       - Заодно и по делу об уплате долга расспросим господина Штерна, - себе под нос пробормотал флегматично исправник.