Случайности не случайны

      Полицмейстер тяжело вздохнул и перевел взгляд на письмо, кончик которого был слегка обожжен, но само письмо, на удивление, не сгорело. То ли ветер помог погасить огонь, то ли то, что называется судьбой, но факт остается фактом - оно не превратилось в горстку пепла. Подхватив бумагу не касаясь обгоревшего кончика, немец пальцем стряхнул пепел с обожженного края и сунул его за пазуху, вместе с печаткой.

***

      Вскоре начали спускаться сумерки, а Степан в управе так и не появился. Полицмейстер уже грешным делом подумал, не случилось ли с ним чего и не надо ли пройтись по деревни и поискать горе-помощника, но тут дверь резко распахнулась и в комнату буквально влетел запыхавшийся казак. - Александр Христофорович, там это…- дыхание у говорившего сбилось, но через несколько секунд он продолжил: - Там это, драка на берегу. - Кто с кем?- немец подскочил с насиженного места и потянулся к перевязи со шпагой. - Тесак с Сергеем. Уж не знаю, чего они не поделили, но сцепились знатно. - Поймаю, шкуру спущу... - недовольно прошипел мужчина, хватая со стола треуголку, плеть, и фурией вылетел из управы.       Уже на берегу, полицмейстер увидел драчунов. Конечно, Степан изрядно уступал казаку по силе, но изворотливости ему было не занимать. - Так, а ну разошлись! А то обоих плетью так отхожу и не посмотрю, что ты, Степан, мой помощник! - конечно же Бинха никто даже не услышал. Когда рука Бинха потянулась за пистолем, Тесак успел подставить подножку уже изрядно распаленному казаку и тот, поскользнувшись на раскисшей от подтаявшего снега земле, повалился, утягивая за собой писаря. И даже на земле они все еще пытались удушить друг друга. - Ну все… Müde, Doggystyle Kinder*. - мрачно выпалил немец, отчего рядом стоящий казак отшатнулся и судорожно перекрестился, причитая что-то о бесах. - Вы двое, оттаскивайте его, а я Тесаком займусь. - раздав указания, мужчина скривился и, схватив писаря за плечи, грубо оттащил его на себя. Пальцы парубка, крепко сжимавшие горло задыхающегося казака наконец разжались, и тот завалился в грязь, судорожно хватая ртом воздух. - Куда его, господин полицмейстер? – взволнованно спросил разъяренного Бинха один из казаков. - Сначала к Бомгарту, а затем в околодок его. Своим помощником я займусь сам. - гневно прошипел немец, и сжав запястье Тесака направился с ним в сторону своей хаты. Всю дорогу полицмейстер угрюмо молчал, что уже было очень настораживающе, но как только за ними закрылась дверь, Бинх со всей дури впечатал испуганного писарчука в стену. - Ты что, совсем очумел?! У тебя вообще, что ли инстинкт самосохранения отсутствует или тебе твоя вера все мозги съела? - язвительно вопрошал мужчина, все еще крепко стискивая кисть парня. Посмотрев на взбешенного до чертиков начальника, Тесак сглотнул и постарался смотреть куда угодно, только не в глаза цвета грозового неба, пропитанные злостью и... Облегчением? - На меня смотри, когда я с тобой говорю. - схватив Степана за подбородок и больно сжимая его, Бинх силком заставил его повернуть голову и посмотреть себе в глаза: - Ты понимаешь, что он мог тебя убить? – в глазах немца плескалось беспокойство и сдержанная ярость. Скользнув по начальнику спокойным, даже в какой-то мере безразличным взглядом, Тесак дернул головой, освобождаясь от тяжелой, сковывающей движения хватки, оттолкнулся от стены и печально взглянул в глаза, когда-то самого дорого человека.       В принципе мужчина ожидал от своего любовника всё что угодно - от тихих рыданий, до покорного молчания, но только не равнодушия. Именно так, как сейчас Степан, смотрели на него некоторые из солдат, идущих на верную смерть – равнодушно, безэмоционально, как покорные куклы, которых дергают за веревочки, а им, казалось бы, все равно, потому что они не в силах исправить это. - А если б и прибил? Тебе-то что? – с вызовом выпалил парубок, склонив голову набок, совсем как сова. - Степ… Ты чего, маленький мой? – с тревогой в голосе, прошептал мужчина, делая попытку обнять и прижать к себе помощника, но тот отреагировал вовсе не так, как ожидал немец - Степан весь вскинулся и ужом выскользнул из рук Бинха. - Лучше сразу пристрели, иначе я сам это сделаю, - выдохнул парень, его голос выдавал плохо скрываемое волнение и боль, а по щеке катилась одинокая слеза, словно капля росы на бумаге. И в тот же момент, когда до полицмейстера дошел смысл фразы, Степан приставил пистоль к своему виску и спустил курок…