Rabunoto

Почерк у Хибари был ровным, прямым, четким — таким же, как у него, правда, более опрятным и менее острым. Он не был похож на тот сухой, печатный, почти совершенный, которым были написаны записки. В нем угадывался его вдумчивый характер, склонный доводить все до совершенства. Сасагава даже залюбовался видом тетрадей, на которых чернели стройные ряды иероглифов. — Помню, — Рёхей еле заметно улыбнулся, — в начальной школе я одолжил тебе свою тетрадь, которую ты мне так и не вернул. Кёя сердито покосился на него. — Ты не подумай ничего такого, напротив, мне было приятно, что она принесла тебе пользу, — пояснил Сасагава. — Мой почерк с тех пор здорово испортился, а вот у тебя он очень даже красивый. — Ну спасибо, — Хибари подошел к столу и незаметно сдвинул стопку тетрадей в дальний угол. — Но мне, если честно, он не очень нравится. В нем нет ничего особенного. — Ты преувеличиваешь, — Рёхей, встретившись с ним взглядом, невольно вздрогнул и начал торопливо осматриваться: — Хотя, тебе виднее. — То то же, — Кёя посмотрел на настольные часы. — Тебе пора в клуб. — Уже? Черт, я так и не успел написать ответ, — проворчал Сасагава, затем взглянул на Хибари и понял, что снова сказал что-то не то. — Ты про те записки? — догадался Кёя. — Тайная поклонница, что ли? — Если бы, — Рёхею надоело молчать об этом. — Поклонник, твою мать. Он давно хотел обсудить с кем-нибудь эту экзотичную для него проблему, но было просто не с кем. Хибари, конечно, не был лучшей кандидатурой, но обстоятельства сложились таким образом, что он стал первым, кто узнал о ней. — Ты чего, Сасагава? — иронично отозвался Кёя. — Какой парень вздумает писать тебе такое? Рёхей едва не взвыл от дикого отчаяния. Он метался из одного угла кабинета в другой, не зная, как деликатнее описать сложившуюся ситуацию. — Я бы тоже так подумал, — логично, что разговаривать с Хибари на такую щекотливую тему нужно было как можно осторожнее, однако, Сасагава решил не ходить вокруг да около и сказать все как есть: — Но этот тип, как я понял из его записок, ходит на мои тренировки и не только. Он с надеждой взглянул на помрачневшего одноклассника и продолжил: — Я хотел выследить его, но он сломал мне камеру, а еще у него есть доступ к моему шкафчику, вот скажи мне, Хибари, как такое возможно? Ему пришлось взять паузу, чтобы прийти в себя от обуревавших душу злобы и обиды. — Вот, значит, в чем дело, — произнес Кёя спустя пару минут. — Почему молчал об этом? — Не хотел позориться, — скрипнул зубами Сасагава. — Думал, сам справлюсь. Хибари презрительно хмыкнул. — Вот балда. — Заткнись, — буркнул Сасагава. — Без тебя знаю. Хибари о чем-то задумался. — Хочешь, я поймаю его? — неожиданно предложил он. Рёхей уставился на него и, не сдержавшись, прыснул со смеху. Что за сумасшедший день? — Знаешь, Хибари, мне не шибко хочется быть твоим должником. — Разве я сказал, что ты им будешь? Нет. Я возвращаю тебе свой долг, — заметил Кёя. — Только не забудь положить записку в свой шкафчик, а дальше я уже сам разберусь. Сасагава засомневался. Все было как-то слишком просто. — Ты что-то знаешь, Хибари? — он внимательно посмотрел на него. Кёя отвел глаза в сторону. — Я бы так не сказал, — в дверь постучались. — Извини, Сасагава, но у меня дела. Увидимся завтра.