а пока я в чужой ванне и в ней не вода, а пока в этой ванне бензин.
— привет, — Денис садится рядом с Сашей, протягивая ему поднос с чаем и тарелкой, на которой красуется булка. Саша вскинул бровь от удивления, но принял щедрый жест от друга, не отводя от него взгляда. — что-то случилось? — это единственное, что смог выдавить Головин, ведь ранее такого не происходило, а если подобное и случалось, то он уже и не помнит. — ничего, я что, не могу принести своему лучшему другу булочку и чай? — Денис поджал губы, пронаблюдав за тем, как Саша лишь пожимает плечами, начав уплетать вкусность. а глаза Дениса горели: горели самым ярким огоньком, и началось это ровно месяц назад - с того самого поцелуя. все об этом уже позабыли: казалось бы, что даже самому Головину придётся долгое время просидеть в раздумьях, чтобы вспомнить, но вот только Черышев не мог забыть вкус тонких губ Саши, который каждый раз ощущал на себе, как только тот взглянет в его сторону. в последнее время Денис стал больше проводить времени с другом, начал вновь доводить его до дома, при том факте, что давно переехал вообще в другую сторону. он ведь и не знал, что это такое: может привязанность, а может и что-то другое - никогда в жизни он не ощущал такую тягу к человеку, даже к собственной девушке. но это была однозначно не любовь. в этом Денис был уверен на все сто двадцать процентов. но Саша тоже не мог забыть этот момент. как вообще можно забыть минуту, когда ты не по своему желанию целуешь лучшего друга? но он не смел что-либо сказать, подать знак, что этот момент словно заел в его голове и крутится там днём и ночью, попросту не давая уснуть. он снова скрывал самого себя, снова делал из себя образец. ему было настолько стыдно вспоминать об этом, что щеки его вмиг заливались румянцем: именно поэтому он не пошёл в школу после дня с поцелуем. его температура подскочила до тридцати восьми и пяти, а Денис, делая ещё хуже, пришёл к нему: сидел возле него четыре часа, пока не начал сопеть на груди Саши. в тот момент ему было одновременно и хорошо, и плохо. его основная поддержка рядом, но одним своим видом он делает больно сердцу Головина: ноги подкашиваются, голос начинает хрипеть, а язык - попросту заплетаться. это продолжается уже месяц, и этот октябрь — худшее, что было за все его шестнадцать лет. Головин наконец-то доел булку, даже не смотря в сторону друга, а вот Черышев - наоборот - не сводил с него взора, словно прожигал взглядом. сдавалось ощущение, что в голове Саше скоро дырка появится, ведь Денис мог наблюдать за действиями друга часами. зеленые глазки Александра посмотрели на друга, устремившись прямо в глаза: голубые и чистые, наполненные добротой и заботой, которую он может дать абсолютно каждому. они играли в эти гляделки вплоть до звонка. Саше хотелось аккуратно и нежно притронуться к Денису, ведь на самом деле он хрупкий, как фарфор, и в любой момент может разбиться. его сердце стучало непривычно быстро, дыхание стало задерживаться, а по телу прошла тёплая дрожь, медленно согревшая каждый его уголок: холодные руки постепенно становились тёплыми, и щёки заливались румянцем. а вот Денис, напротив, стал бледным, как белый гриб: ему было безумно холодно, хотелось достать самый тёплый плед и выпить кружку чая, а потом погрузиться в долгий сон, чтобы проснуться лишь от того, что чья-то рука аккуратно гладит по плечу, ощущает, что его тело холоднее, чем погода в январе, и поэтому накрывает еще одним пледом, лишь бы ему не было холодно. а потом крепко обнимет, чтобы поделиться своей теплотой и согреть любимого. но такое бывает только в фильмах, да? а вот Черышев верит, что такое случится и с ним. хоть его отношения с Кристиной на грани разрыва, но он даже не сожалеет: Денис давно стал понимать, что к этому всё и приведёт. — мне пора на химию, — Саша быстро поднялся со стула и, последний раз кинув взгляд на друга, ушёл из столовой, выбежав на улицу. прохладный воздух прошёлся по его телу, отчего он шмыгнул носом. именно сейчас ему нужно было сосредоточиться, разобраться в себе, побыть одному, без Дениса. его шаг устремился за школу, чтобы выйти с задних ворот. и лучше бы он не сидел и не копался в себе целый час.и я в пене в ней сплю с сигаретой в руке и я нервно сплю будто не сплю.