Рыцарь пластикового Ордена

      — Гэвин, нам нужно найти ответственных за это, — спустя почти пять минут неподвижности сказал Ричард.       — Ответственных? — переспросил Гэвин.       А что, Ричард до сих пор не догадался? До сих пор не увидел этого в поведении Гэвина? Не разгадал, почему именно Гэвин удерживал его в каюте, не разгадал, почему Гэвин не был удивлён из-за атаки?       — Кто-то заманил Рыцарей в ловушку, — Ричард не вставал и смотрел в пол, но говорил очень чётко. — Я не могу связаться почти ни с кем.       Это что, сработало? Все эти взрывы были не напрасны? Гэвин чуть сильнее сжал волосы Ричарда. Он продолжал поддерживать скин — хотя Гэвин прекрасно знал, что в ядовитой среде это делать в разы сложнее.       И что теперь Риду сказать ему?       — Ричард, понимаешь, — Гэвин закашлялся в респираторе и попытался прочистить горло.       Да, давай, Гэвин! Ты только что сказал ему, что все будет хорошо, и теперь — ты хочешь признаться в массовом убийстве его друзей. Отличная тактика, просто выше всяких похвал. Только что ещё можно сделать? Признаться ему — значит сломать всё, Ричард слишком остро отреагировал на само известие о смерти других Рыцарей. Не признаваться... значит, всё равно всё сломать.       Рано или поздно Ричард узнает.       И шансов, что он примет — как оказалось, маловато. Но он только что убил это подобие Коннора — андроида со знакомым лицом, но незнакомой программой, он только что узнал, что весь Совет пытался сыграть на его привязанности к человеку. Что сделал бы любой настоящий человек, узнав, что его шантажируют наличием у него чего-то ценного? Без сомнения — он избавился бы от этого ценного, так или иначе.       — Пойдём, — коротко бросил Ричард и, перешагнув через тело Коннора, вышел наружу.       Всего на пару мгновений он стал так похож на этого здешнего Коннора, каким-то выражением лица, что ли, или короткими и резкими движениями. Ричард выбрался наружу и, словно охотничья собака, завертел головой. Взрывы закончились — Гэвин не считал, но давно рассчитал, какое примерно время будут взрываться все заложенные им бомбы.       Коннор отнял предостаточно его времени. Нужно было возвращаться в комнату, или хотя бы направиться в ту сторону. Специальный отряд должен был забрать его оттуда. Остальные же уже, скорее всего, были за пределами лагерей, по крайней мере — Гэвин чертовски на это надеялся. Что ж, раз уж всё так сработало — то сработало оно не зря.       Впрочем, Ричард рванул туда же, к их комнате. Гэвин не понял, почему не в западный лагерь или к Совету, но послушно погнался за ним. Коридоры снова замелькали, Гэвин озирался по сторонам, оценивая причинённый ущерб, но ничего, кроме раскуроченных стен и копоти, в коридорах не было.       Все андроиды, скорее всего, собрались в одном месте, как и предполагали бродяги, и там и оказались подорваны. Подход к каждому лагерю был один — это было сделано андроидами для их же безопасности. Один выход, он же вход. И он сторожится весь день без перерывов. Так, что никто из людей не сбежит. Все четыре лагеря были так устроены. Система безопасности. Именно в этих коридорах их и взорвали.       Вряд ли их осталось больше, чем пять-семь андроидов. Включая Ричарда. Не совсем понятно, на чьей стороне он окажется, но Рид парадоксально надеялся, что Ричард останется всё-таки с ними. Орден предал его, не так ли? Он скоро поймёт это в полной мере. Скоро остановится и перестанет искать виноватых.       Тогда именно Гэвин скажет ему, кто же расположил бомбы. Еженощно, когда Ричарда не было, или днём, когда Ричарда вызывали по делам Ордена. Гэвин выбирался наружу, на самом краю территории здания находил в закладке взрывчатку, только один заряд, и крепил его так, чтобы не заметил ни один андроид. Потому что все они — слишком напыщенны. За какой-то год почувствовали себя дома, решили, что они в безопасности.       Но Гэвин помнил, какова зима сейчас. Помнили это и другие люди. И переживать её стоило не под надзором андроидов. Под надзором андроидов половина погибнет в первую половину зимы.       В конце коридора, в который они завернули, была их комната — но в ней уже кто-то был. Там слышались голоса, даже отсюда. Ричард мимолетно обернулся на Гэвина, вытащил пистолет и бросился вперёд быстрее в четыре раза. Рид моментально отстал.       Впереди послышался крик и визг — в их комнате точно были люди. В их комнате был отряд, который должен был забрать Гэвина с Ричардом. Но Ричард как об этом узнал? Почему бросился именно к их каюте.       И почему люди продолжают кричать?       — Ричард, нет! — Гэвин влетел в помещение, пытаясь моментально оценить обстановку.       Он и вправду делал это. Держал пистолет наведённым на людей — на Тину, на Фаулера, на всех, кто попался.       — Я хотел оставить тебя в комнате, чтобы ты не видел этого, — ровно сказал Ричард. — Кажется, нам не повезло.       Гэвин вздрогнул. Так за этим он нёсся к комнатам? Чтобы Гэвин не видел, как Ричард убивает людей? Будто было бы легче, если бы Рид просто знал о том, что Ричард перестрелял всех его друзей, а не наблюдал за этим.       — Опусти пистолет, — сипло попросил Гэвин.       — Почему? — сощурив глаза, спросил андроид. — Они уничтожили моих собратьев. Весь Орден.       — Орден уничтожил их семьи! — гавкнул Рид. — Опусти пистолет, Ричард, пожалуйста.       Курок угрожающе щёлкнул, когда Ричард снял пистолет с предохранителя. Он не сводил взгляда с Гэвина — и Рид впервые видел в этом взгляде неприкрытую человеческую злость. Ричард злился. Он злился на них за то, что они пытались отстаивать свои жизни!       Да, у андроидов не было привязанностей друг к другу. Но Ричард прекрасно понимал, что без всего Ордена — не восстановить ни единого Рыцаря.       — Это смешно, Ричард, — Гэвин попытался подойти ближе, но пистолет в руках андроида вздрогнул и Гэвин понятливо остановился, — ты пытался помочь нам. Людям.       — Пытался помочь вам уйти с миром, а не уничтожать всех андроидов!       Диод интенсивно загорелся красным. Гэвин подобрался. Да, Ричард был сломан. Да, у Ричарда был сбой в программе, но он был и оставался солдатом своей армии. Ричард был андроидом. И он был верен своему виду. Даже Коннор не изменил этого. Даже известие о том, что Совет использовал его. Его привязанность к Гэвину не смогла оказаться сильнее.       — Да ты же, — Гэвин запнулся, а потом неожиданно хохотнул. — Да ты же не Ричард, Девятисотый. Никогда им не был. Ты прилежный Рыцарь своего пластикового Ордена! Баловался в свободные часы благородными позывами, да? Делал вид, что тебе реально есть дело до всего этого? Ты такой же, как Коннор, только пока не знаешь об этом. Хочешь стрелять — стреляй. В меня.       Ричард неожиданно резко развернулся, направляя пистолет на Гэвина. Сзади дёрнулся Фаулер, но Гэвин едва заметно покачал головой — даже таким количеством им не справиться с RK900. Он был создан специально для борьбы. Против людей, против андроидов — неважно. Ричард вскинул голову. Он был похож на раненого зверя с уязвлённой гордостью, но с невозможной силой в лапах.       — Вы уничтожили всё, — Рид расставил руки в стороны. — Нам негде жить. Ты предлагал нам выживать в Африке — но какой в этом смысл, Девятисотый? Доживать своё, без возможности выстроить всё обратно, без надежды, без будущего. Ты знаешь, на что это было бы похоже? Это было бы похоже на контактный зоопарк. К нам иногда бы приезжали андроиды и чесали бы нам пузики пушками. А потом те, кто успел хорошенько заныкаться, вылезали бы наружу. Пытались бы построить что-нибудь заново. До следующего приезда.       Гэвин чуть повернул голову, считая, сколько народа оказалось в тупике. Семеро. Семеро тех, кто пришел спасать его из плена.       — Так что прости, Рыцарь, — Рид криво усмехнулся и подошёл на шаг ближе, — но тут либо вы нас. Либо мы вас. А я всё ещё хочу жить.       Андроид как-то прерывисто склонил голову. Что-то в его взгляде загорелось — и сразу же потухло, диод мигнул рыжим, и пистолет выпал из рук. Он ударился о пол и, всё-таки не выстрелив, остался лежать там.       — Тогда живи, — голос Ричарда сорвался в помехи.       Андроид отошёл с дороги, пропуская всех вперёд. Люди рванули стремительно — но ни один из них не попытался задеть Ричарда или убить. Они просто оббегали его, не задерживаясь взгляда ни на нём, ни на Гэвине. Рид дождался, когда выбегут все, и развернулся сам. Уже у порога его догнал тихий, но очень тяжёлый упрёк.       — Ты сказал, что всё будет хорошо, — Ричард потряс головой, отрывисто и резко. — Пять минут назад ты сказал мне, что всё будет хорошо.       — С какой-то точки зрения — всё хорошо, — ответил Гэвин. — Мы оба живы, Ричард, и оба будем там, где нам хорошо.       — Мне плохо там, где тебя нет, — голос задрожал и будто бы искорежился.       Ричард снова помотал головой. Гэвин неуверенно качался на месте — нужно было бежать, прямо сейчас и очень быстро, но он не мог себя заставить сдвинуться с места. Просто не мог оставить так Ричарда. Ричард помог ему. Ричард был влюблён в него. Ричард убил другого андроида ради него, ради того, чтобы Гэвин жил, ради этого же он предал свой род, но все равно был привязан к нему некоторого рода кровавыми узами.       — Тогда зачем ты пытался остановить нас? — спросил Рид, делая шаг вперёд. — Зачем пытался застрелить? Ты говоришь мне, что жить без меня не можешь, но в это же время наставляешь на меня пистолет. Ты сказал мне, что умрёшь за меня, Ричард, но ты готов убить меня за свою жизнь.       — Вы убили их, Гэвин! — в голосе проскользнуло отчаянное непонимание.       Самая неприятная часть поломки Ричарда — в том, что он сломан не до конца. А Гэвин не может его доломать. Ричарда продолжит разрывать в две разные стороны, потому, что часть его программы уверена, что люди — это враги.       Та часть, которая свободна, та часть, которой он является настоящим девиантом — она тянет его к людям. Она напоминает ему, что он был придуман человеком, что он был собран человеком, что он был запрограммирован служить людям. Именно эта часть принимает концепцию деактивации андроида за смерть. Именно эта часть стирает из его памяти тот факт, что любой Рыцарь может «воскреснуть», как только его память будет включена в другом клоне.       Но есть и ещё что-то.       — Их? — Рид фыркнул. — Они завоеватели. Палачи. Они машины.       Ричард опустил голову, пытаясь что-то понять. Что-то, чего не пропускала программа. Что-то настолько важное, что он позволил себе отвлечься от происходящего.       — А ты — машина? — Гэвин положил руку на стену, готовый выскользнуть за дверь. — Если решишь, что нет — я буду ждать тебя завтра на выходе из города. Парк Элайза Хауэлл.       Ричард поднял голову, Гэвин столкнулся с его внимательным, тяжёлым взглядом, надломлено вздохнул и вышел из комнаты, бегом бросаясь за своими людьми.