Рыцарь пластикового Ордена

      — В западном лагере вспыхнуло восстание, — оповестил Ричард. — Опять.       Он был собран и сосредоточен. Лицо застыло маской, и в глазах появился абсолютно андроидский холод и безразличие. Коннор чуть снова не застал их вдвоём — и после того самого первого раза Гэвин предпочитал, чтобы Коннор не видел их вместе именно так. Коннор, может быть, им помогал — но явно был против их отношений. Гэвин не понимал этого — и про себя припоминал Коннору Хэнка. Но вспомнить Хэнка вслух не решался. Что бы андроиды ни говорили — у них существовало понятие о привязанности. И Коннор был очень сильно привязан к Хэнку Андерсону.       Почти три недели Гэвин делал вид, что бездействует. Сидел прилежно в комнате, обсуждал пути отступления, планировал отход через всю Америку — и переправление через океан на Камчатку. Смотрел за поведением Коннора — и Ричарда тоже, изучал их повадки. Их идеологию.       Раз в пару ночей выбирался наружу — лучше изучал здание ордена и находил все самые укромные места. Делал то, что должен был.       Он подставлялся под любую ласку Ричарда, открывал ему своё тело и тихо шептал, когда Ричард двигался правильно и правильно нежил.       Три недели с Ричардом. Ричард стал ему близок — физически. Привязанность душевная крепла с каждым днём, но Гэвин все равно не мог сказать, что он любит Ричарда. Даже что влюблён в него. Слишком сильные слова, слишком храбрые и слишком много требующие. Гэвину нравилось быть с ним, Гэвин беспокоился за него, Гэвин был готов спасать Ричарда от людей. Чтобы оставить его в живых. Но Гэвин не знал, будет ли он готов остаться с Ричардом, когда всё закончится.       — Там сейчас Рыцари, которые его подавят, — добавил Ричард.       Гэвин знал, что Совет вызвал вообще всех Рыцарей, часть в западный лагерь, часть — в другие, предотвратить возможные новые бунты, но Ричард остался с ним. Гэвин попросил — и Ричард согласился. Ричард был на достаточно хорошем счету — а Совет был уверен, что восстание будет подавленно.       А Гэвин был уверен, что через пять часов единственным оставшимся в живых Рыцарем будет Ричард.       — Мне жаль, — добавил Ричард, чуть смягчившись.       — Мне тоже, — хрипло ответил Рид.       Зная, что Ричард воспримет это «мне тоже» совсем по-другому. Гэвин был зол на то, что им пришлось это сделать, был в ярости, той, которая обычно сопровождает воинов, готовящих последний удар, и был тяжело-печален. Он обманывал сейчас Ричарда. Притворялся, что сейчас они переждут, пока Рыцари сделают всю свою работу, а потом продолжат планировать побег.       — Где Коннор? — спросил Рид, пытаясь заполнить образовывающуюся пустоту.       — Прячется где-то у себя, — ответил Ричард. — Должен был успеть дойти.       Коннор ушёл от них с полчаса назад, Гэвин прекрасно знал, что Коннору нельзя находиться среди других андроидов — почти так же, как и самому Гэвину, только Коннору проще маскироваться.       По-хорошему, Коннора тоже нужно было попросить остаться. Но выглядело бы это подозрительно — а Гэвин просто надеялся, что Коннор — умный мальчик, и останется в своей норе, несмотря на шум и крики. Не будет вылезать и пытаться как-то спасти кого-либо. Если так подумать, он особо и не рвался сейчас в бой.       Если ему повезёт — он переживёт эту ночь.       Если им всем повезёт — они все переживут. Но Гэвин морально готовил себя и к провалу. Даже самый хорошо продуманный план мог дать осечку — так же, как пистолет Тины. У них было всего три недели на это — а дальше начинались морозы. В морозы не работает ничего, в морозы люди начинают медлить, в морозы бо́льшая часть человеческой энергии уходит именно на поддержание тепла.       Гэвин лёг в постель. Привыкший к этому Ричард сел рядом — но решил не ложиться. Он без сомнения чувствовал, что Гэвин на взводе и расстроен — но точно не знал, от чего именно Рид чувствует все это. Это не мешало ему медленно гладить Рида по волосам и осторожно перебирать их пальцами. Гэвин чуть повернул голову, подставляя шею. Возможно, это последний раз, когда Ричард его так гладит. Возможно, последний, когда смотрит с такой нежностью.       Эта мысль провалилась в низ живота холодным ужасом. Неправильным ужасом. Он не должен испытывать этот ужас по отношению к андроиду, в которого он не влюблён. Он просто привязался. Он просто будет скучать, если что-то пойдёт не так. На языке моментально выступила горечь, Рид закрыл глаза, чтобы укрыться от белизны.       В белом нет правды.       Рид поймал руку андроида и уткнулся носом в центр ладони. Никто не увидит этого. Никто не узнает. Только Ричард. Он уже давно не боится показаться неправильным в глазах Ричарда — Ричард не знает, как должен вести себя человек. Как должен вести себя мужчина.       Ладонь не пахла ничем. Не пахла пластиком, не пахла тириумом. Не пахла даже самим Гэвином — зато она была тёплая и выглядела совсем как человеческая.       Гэвину было так страшно, как не было даже когда его поймали андроиды. Этот страх, смешанный с волнением, с непониманием — а как будет лучше? Как ему самому будет лучше в этой новой и опасной жизни? Если он сейчас сбежит с другими людьми, один, куда-нибудь так далеко, как только может. Или если люди сейчас не без его помощи уничтожат всех андроидов?       Может быть, если всех людей сейчас там перестреляют ко всем собачьим чертям, он останется здесь навсегда. Под присмотром Ричарда. Ричард не даст его в обиду. Ричард будет о нем заботиться. Какая ему разница, что будет после него? Пусть хоть весь мир сгорит синим пламенем, пока Гэвин Рид будет жить и будет вынужденно-счастлив, наслаждаясь последними своими десятками лет, в которых его хотя бы будут любить.       За дверью громыхнул первый взрыв.       Гэвин сжался и сжал сильнее ладонь, не давая Ричарду сойти с места. Чуть опустил голову так, что теперь ладонь переместилась на переносицу и на лоб. И не открывал глаз, не желая видеть тот взгляд, которым его сейчас должен был окатывать Ричард.       — Гэвин? — низко спросил Ричард.       В этом слове было всё. Так много в одном-единственном имени. И вопрос, и негодование, и беспокойство. И непонимание, такое тяжёлое непонимание, которое висит в воздухе, пока обманутый не догадался о предательстве.       — Не уходи, Ричард, — тихо попросил Гэвин, не отпуская его руки.       Пальцы в волосах сжались сильнее обычного, но пока что не приносили боли. Ричард продолжал его гладить второй рукой, но медленнее, более механически. Будто просто по инерции. Будто это последние поглаживания, которые он ему дарит.       — Почему? — спросил Ричард ровно. — Я получил сигнал. Мне нужно идти.       — Затяни на мне цепи, закуй меня в кандалы, повесь на меня ошейник, всё, что угодно, — быстро проговорил Рид, — всё, что угодно. Только не уходи. Не выходи из этой комнаты сейчас.       — Но я не хочу затягивать на тебе цепи, — не меняя интонации, возразил Ричард.       В этот момент громыхнул второй взрыв — намного сильнее предыдущего. Гэвин всё ещё не смотрел вверх. Вообще не смотрел. Ладонь оставалась тёплой и расслабленной. Сам Ричард был напряжён так, что кроме гладящей руки не двигалось ничего. Ричард замер. Будто бы закаменел.       Стекло окна едва слышно зазвенело — третий взрыв оказался совсем близко. Ричард механически встал, и Риду пришлось его отпустить. Он поднялся вслед за андроидом — Ричард быстрым шагом дошел до двери и резко распахнул её.       Выстрелов не было слышно. Не было криков. Просто из коридора, который вёл в зал, полыхнуло жаром. Ричард закрыл глаза на секунду. Диод окрасился в красный, Ричард чуть покачнулся, Гэвин схватил его пиджак, сжимая его в пальцах так, что он натянулся на лопатках андроида.       И когда Ричард рванул вперёд — Гэвин рванул за ним. Прекрасно зная, что его убьёт первый попавшийся андроид, что их в любой момент может размазать по стене взрывом — он распихал по всей территории всю взрывчатку, которую смогли доставить ему бродяги. Иронично, конечно, что люди используют тот же метод, которым пользовались андроиды, когда пытались сбежать.       Но подорвать это здание — единственный метод, как избавиться от верхушки Ордена и от его Рыцарей. Почти так же, как андроиды подорвали корабль, на котором они прятались.       Ричард завернул за угол — а потом пропал. Гэвин появился там всего несколькими секундами после — но Ричарда уже не было. Коридор буквально дрожал — где-то впереди валил дым, на белых стенах расцветали узоры из копоти, потолок у конца коридора был уже совсем чёрный.       Гэвин закашлялся. Ему нужно было вернуться в комнату. Плюнуть на Ричарда, плюнуть на то, что он хотел оставить его жить. Вернуться в комнату.       Когда где-то там будет умирать Ричард.       Нет. Рид зарычал, сжимая кулаки. Давно нестриженные отросшие ногти впились в кожу. Впереди громыхнуло ещё раз — и снова ничего, кроме взрыва, слышно не было. Андроиды умирали молча. Если бы там погибали бы люди — это было бы слышно.       Гэвин подобрался и разогнался вперёд. Он знает, где найти людей — если что, он просто присоединится к ним, и им не придется делать крюк, забирая их с Ричардом из каюты. Рид завернул в следующий поворот — ожидаемо, там не было больше никого. Ни следа Ричарда — но, чёрт подери, Гэвин точно знал, куда он побежал.       Все Рыцари Ордена сейчас были заперты в ловушках — и если всё прошло успешно, то они уже были уничтожены. Да, их было немного. Сотня Рыцарей. Но они контролировали жизнь в лагерях, контролировали людей, помогали Совету — тем девятерым андроидам, созданным специально для управления всем видом. Именно из-за них было невозможно выбраться из города.       И если единицы выжили — то их будут убивать пришедшие люди. Вылезшие из канализаций, озлобленные и вооруженные. Так много, сколько Совет даже не предполагал. Почти двадцать семь тысяч свободных людей в одном Детройте. Больше, чем предполагал Коннор. Больше, чем могут побороть даже десять выживших Рыцарей.       Ричард сейчас там. Ричард — Рыцарь. И любой человек без промедления уничтожит его, как только встретит.       Гэвин снова завернул, направляясь к западному выходу. Он схватился за стену, чтобы повернуть быстрее, — и на ней отпечатком осталась его ладонь, испачканная в копоти. Поймав баланс, Рид глубоко вздохнул. Лёгкие уже начинало жечь. От бега, гари, да, но было что-то ещё, что-то в воздухе.       Стоило найти респиратор. Это же так очевидно, что андроиды тут же распылят яд. Они не восприимчивы к нему — но люди, о да, люди — восприимчивы. Гэвин закрыл рукавом нос и горло. Неизвестно, насколько много он вдохнул. Возможно, ещё недостаточно.       Хорошо, что отряд весь был оснащён и респираторами в том числе.       — Лови, — рявкнули из-за спины.       Гэвин инстинктивно развернулся. Респиратор оказался у него в руках — и Рид тут же натянул его на себя. Ричард выглядел в большей степени сбитым с толку, чем злым. Либо ещё не разобрался, в чём дело, либо собирался сначала разобраться с проблемами — а только потом с Гэвином.       — За мной, — так же односложно приказал Ричард.       Гэвин был уверен, что сейчас Ричард поведёт его обратно в комнату — но нет, Ричард рванул в правый коридор. Не к западному лагерю и не обратно к каюте. Разговаривать в маске было сложно, но Рид не мог себе позволить оставаться в неведении.       — Куда мы? — спросил он хрипло.       — Коннор послал сигнал бедствия, — ответил Ричард, бегом преодолевая коридор. — И отправил мне свои координаты.       Гэвин старался от него не отставать. Он нашёл Ричарда — или, скорее, Ричард сам его нашёл, — и с ним он в безопасности. И от андроидов, и от людей.       Коридоры мелькали один за другим, запах гари то усиливался, то ослабевал, но Ричард продолжал бежать вперёд. Они так и не вышли из главного здания Ордена — это было логично, что Коннор прячется здесь. Да, сейчас практически любая квартира в Детройте пустовала — но быть пойманным на улице намного больше шансов. Коннор прятался где-то в главном здании Ордена.       Когда навстречу выбежала кто-то из андроидов — Рид сильно напрягся. Ричард же, не сбавляя темпа, просто рявкнул, обходя андроида:       — Он со мной!       Гэвин уже начал выдыхаться — никому не идёт на пользу полугодовое пребывание в плену. Ричард рванул в какой-то узкий проход, полный горячего дыма, и Гэвин едва проскользнул за ним. Лицо обожгло копотью, но Ричард за руку вытянул его в нужном направлении.       — Сюда, — кивнул в нужную сторону Ричард.       Впереди была дверь. Небольшая и неприметная, Рид подозревал, что раньше, пока андроиды не перестроили это здание и не соединили его со многими остальными, это была кладовка. Слишком маленькая и ненужная для роботов комната. Ричард резко распахнул дверь и вбежал внутрь, Гэвин кинулся за ним.       Дверь захлопнулась. Совсем рядом раздался взрыв, Гэвин резко обернулся и наткнулся взглядом на пистолет. Опять.       Коннор держал ногой дверь закрытой, смотрел прямо Гэвину в глаза и направлял на него оружие. Стандартная пушка Рыцарей. Делает в человеке аккуратную сквозную дырку диаметром в полтора сантиметра.       А если не повезло — снаряд разрывается прямо внутри, как небольшая бомба. Сильно больше сотни лет назад такие пули были запрещены, но что может быть запрещено андроиду? Они не подчиняются человеческим правилам.       — Коннор? — нахмурившись, подал голос Ричард.       На Ричарда Коннору, кажется, было плевать. Коннор продолжал смотреть только на Рида, совершенно не по-андроидски скалясь. Пистолет не дрожал. Коннор держал его уверенно, он сидел в руке, словно влитой. Белый пластик тускло блестел в мигающем свете.       — Ты должен был привести нас к ним, а не их к нам, Гэвин, — сквозь грохот взрывов прокричал Коннор.       Гэвин застыл на месте. Должен был привести их к ним? Людей? Должен был привести людей к андроидам? Холод медленно затопил низ живота, проскользнув по пищеводу. Почему Коннор наставил на него пушку?       — Коннор! — рявкнул Ричард, выходя вперёд. — Ты сказал, что ты в опасности.       — Я — в опасности, — резко ответил андроид. — Меня деактивируют, как только остальные Рыцари перестреляют людей.       — Тебя видели? — Ричард шагнул вперёд, пытаясь закрыть собой Гэвина.       — Остальные Рыцари? — тихо переспросил Рид, перебивая Ричарда.       Следующая взрывчатка рванула совсем близко. Дверь сильно тряхнуло, задрожали стены, Коннора бросило вперёд, пистолет ткнулся куда-то Риду за плечо. На чистых инстинктах Гэвин поднял руку и ударил Коннора в грудь — как раз там, где была уязвимая точка. Как и несколько лет назад в кухне полицейского участка — Коннор медленно осел вниз, пока Рид попытался выбить пистолет.       Снаряд улетел в потолок, Коннор резко разогнулся, делая подсечку ногой, так, что Гэвина буквально отбросило к стене.       — Восьмой Рыцарь, — прохрипел Гэвин.       Ричарда будто разморозило. В этот момент он бросился вперёд — не к Риду, к Коннору, — выбивая всё-таки стандартный Рыцарский пистолет из его пальцев и толкая к стене. Гэвин медленно поднялся, ощущая неприятную тянущую боль в районе затылка. Сильно затошнило — от всего: от яда, от гари, от бега и от удара.       — Не показывающийся на глаза, не идущий на компромиссы, — медленно проговорил Гэвин, пока Ричард пытался сдержать натиск нападающего. — Самый жестокий из Ордена. Личный пёс Совета. Андроид без девиации. Про тебя много говорили в рядах бродяг, Коннор.       Он не без девиации. Эта злоба, такая яркая, бьющая прямо изнутри Коннора, делала его абсолютно бесконтрольным. Если Восьмой Рыцарь — это Коннор, значит, он делал это всё из собственной прихоти. Логично, если рассуждать. Почти все имена рыцарей так или иначе пересекались с названием их моделей.       Гэвин обратил на это внимание ещё в первый раз — порядковый номер выпущенной модели этого Коннора был шестьдесят первым. Тогда он не придал этому значение — мало ли, какие копии остались? — но сейчас, о, он вспоминал все истории от настоящего Коннора, от того Коннора, что погиб вместе с дорогим ему человеком — и понимал. Шестидесятая модель чуть не убила их всех, когда восстание было почти совершено.       Шестьдесят первая, должно быть, была еще лучше шестидесятой.       — Рыцарь, Коннор? — неверяще бросил Ричард. — Я пробудил тебя!       — Это было частью плана, Девятисотый, — Коннор дёрнулся в хватке, — вероятность того, что эмоциональная привязанность к Гэвину Риду толкнёт тебя на то, чтобы забрать его из лагеря, была слишком высока. Гэвин Рид — отличная приманка для всех оставшихся, не взятых под контроль.       Они использовали их обоих. Гэвин закашлялся, пытаясь структурировать это всё. Подёрнутое яростью лицо Коннора вселяло ужас, его злой взгляд не был похож на взгляд провалившего миссию андроида. Он был похож скорее на человека — и в то же время яростно желал избавиться от всего человеческого. Обнулённый скин и белые панели выглядели скорее как грим, чем настоящее лицо.       — Вероятность твоего предательства в сторону людей оценивалась как критически высокая, — рявкнул Коннор, клацая зубами.       Так он был похож на прижатую псину, рычащую, озлобленную, но бессильную.       — Мы должны были перехватить вас в соседнем штате, но ты, Гэвин Рид, все испортил!       Он неожиданно резко дёрнулся вперед, Ричард отпустил одну руку — и, пропустив удар в плечо, сильно ударил Коннора по лицу. Пластик раскололся, по щеке Коннора заструился тириум. Коннор подогнул ноги и отбросил Ричарда назад — под аккомпанемент очередного взрыва. Ричард остался лежать на полу, когда Коннор уже встал, но стоило только Коннору сделать шаг к Ричарду — тот резко развернулся и, схватив выпавший пистолет Коннора, направил его на андроида.       Раздалось три коротких выстрела. Коннор покачнулся — Ричард сразу же подскочил, ловя его, пачкаясь. Коннор пытался что-то сказать — но одна из пуль разорвала горло. Всё, что он мог — это смотреть, и в этом взгляде не было ничего от того страха смерти, который был у настоящего Коннора.       Ричард упал на колени, выпуская тело Коннора из рук.       — Гэвин? — сбоящим от напряжения голосом сказал Ричард.       — Да?       Гэвин оторвался от стены, пытаясь прийти в себя. Его всё ещё мутило — но уже не так сильно.       — Скажи, что всё будет хорошо, — хрипло прошелестел Ричард. — Гэвин, пожалуйста, скажи, что всё будет хорошо.       Гэвин гладил его по волосам, медленно, осторожно расчёсывая пальцами идеально уложенные прядки, чуть оттягивая их — чтобы Ричард почувствовал натяжение. Гэвин не любил лгать. У него под ногами лежит тело другого андроида, которому он доверял, которому они с Ричардом доверяли. У него в руках — Ричард. Дрожащий, перепачканный тириумом с ног до головы, так и не понимающий, что вообще тут произошло.       С пола на него смотрел остановившимися глазами Коннор. Мёртвый, холодный. Неживой. Как и был всё это время — неживой.       Гэвин никогда не любил лгать. Но есть вещи, которые приходится сказать так, чтобы тебе поверили.       — Конечно, Ричард, — ласково ответил Гэвин, укачивая андроида, — конечно всё будет хорошо.