Рыцарь пластикового Ордена

      — Всех собрали? — хрипло уточнил Гэвин.       Тина только кивнула. Они все тяжело дышали и пытались не терять равновесие — да, они взорвали половину этого здания. Но было же ещё несколько андроидов вне здания Ордена. Да, весь Совет был подорван — и Гэвин до невозможности надеялся, что там не выжил никто, — но ведь были ещё и обычные жители. Или, например, была ещё Норт — она вообще жила на отшибе города.       У них оставалось ещё неизвестное количество андроидов, неизвестное количество противников. Они уничтожили конницу — но даже обычный андроид-сиделка мог убить человека практически без особых проблем. «Пехота» оставалась проблемой. Но самых опасных они смогли, хм, обезвредить.       Все лагеря были эвакуированы. Все те тысячи, что прятались под городом, смогли вытащить десятки тысяч захваченных. Тех, кто был слишком слаб, чтобы идти — несли на руках. Все понимали, что это нерационально, но никто не мог бросить их умирать. Детей почти не было — младенцев тем более, но большая часть попавших к андроидам детей погибла. Андроиды не были милосердны к детям — они не понимали, чем они отличаются от других людей, и по сути — они все были детьми. Зато остались сильные и молодые. Они не спасли только тех, кто был на попечении у Рыцарей — но бóльшая часть из них были в слишком плохом состоянии. Гэвин надеялся, что когда-нибудь он простит себе эту горстку покинутых.       — Утром уходим, — низко ответила Тина. — Медлить нельзя.       Они продумали это. Конечно, у них было мало времени. Мало ресурсов и много людей. Мало надежды — но она была. Они уходили через север города, по канализационным тоннелям и тоннелями метро. Гэвин назначил встречу с Ричардом на самом западе — потому что, если в Ричарде осталось больше от машины, он не желал подставлять других. Гэвин был готов погибнуть сам — но не был готов подвергать опасности всех спасённых.       Если в Ричарде есть что-то человеческое, если он и вправду был влюблён, а не сломан влюблённостью, то Гэвин уговорит его идти с ними.       Гэвин не был готов его отпустить. Не ожидал этого сам, говорил себе о том, что не хочет иметь ничего общего с андроидом, — и всё равно не был готов его отпустить. Возможно — Гэвин был в этом почти уверен, — в его голове стоял слишком идеальный образ Ричарда. Вчера этот образ сильно пошатнулся — но не исчез до конца.       Ты говорил мне, что всё будет хорошо.       Гэвин много говорил в своей жизни. Эта ложь не была единственной. Это не было ложью — по-хорошему, это было напутствие. Что будет — зависело только от них самих.       Мне плохо там, где тебя нет.       Мне тоже, Ричард, и это — ужасно.       Гэвин не хотел быть привязанным. Он и не был — он мог жить и существовать без Ричарда так же спокойно, как жил до этого. Но тот надлом, который стал слишком явным всего-то пару часов назад — он будто бы кровоточил. Гэвин был готов удержать в комнате Ричарда любыми силами. Любыми словами. Он был готов удержать в комнате Ричарда ценой своей свободы. Тот сумбур, который он шептал — шёл откуда-то из груди.       Насколько сильно Ричард сломал его, если Гэвин предлагал ему заковать его в цепи обратно? Насколько сильно, если Гэвин не раздумывая бросился за ним в самое пекло?       Насколько сильно он сам сломал Ричарда, если Ричард опустил пистолет, хотя мог убить их всех?       У Гэвина было предположение — которое имело под собой реальные основания, но пугало своей сложностью и вероятностью. Почему Ричард был готов после всего этого убить их всех за смерть других Рыцарей. Он остерегался их всегда, сторонился, и тут вдруг — такая преданность? Такое явное противостояние внутри одного Ричарда.       У андроидов всегда была общая сеть — Гэвин не вдумывался, как это, но знал, что андроиды могут подключаться друг к другу, как телефоны через блютуз. Но они развивались. Что, если сеть развивалась тоже?       Этакий коллективный разум.       Они ведь знали, что происходит с Ричардом. Следили за ним, направляли. Послали сигнал бедствия — когда стало совсем плохо. Активизировали связь на полную. Заставили его идти в ногу с другими Рыцарями, заставили остановить людей. Если это правда — у них есть тысячи порабощенных андроидами андроидов. Что может пугать больше, чем это? Никто не знает, кто именно был взят под контроль, а кто — действовал по своей воле.       — Я сделаю крюк, — сообщил Рид Тине, — идите без меня, я догоню, если всё пройдёт успешно.       Тина окинула его долгим взглядом — но не сказала ни слова, только кивнула. Она сама видела Ричарда — пусть даже не в лучшее время. Она видела, как сильно Ричард привязан к Гэвину. Если всё пройдёт успешно с Ричардом, если он убедит его идти вместе с ними — они смогут свернуть ещё в одно место. Ещё одно дело — последнее дело в этом проклятом городе.       Взрывчатки почти не осталось. Её и так крутили из подручных материалов, кто из чего умел — андроиды не следили за тем, что было выброшено. А часть взрывчатки собиралась и из обломков андроидов в том числе. Халатность роботов стоила им целого Ордена — и Рид порядком жалел, что не знает, достал ли тот взрыв Совет, или эти ублюдки смогли заныкаться. Он расфасовал взрывчатку по всему корпусу, но так и не понял, пробьют ли взрывы стены зала Советов.       Оставалось только надеяться, что взрывы достали Совет — но те, кто пробегал там, говорили, что место нехило так разворотило.       — Есть тяжёлые случаи? — зычно крикнул Фаулер, проходя мимо.       Все в одно помещение, разумеется, не влезли. Безусловно, у бродяг было ещё несколько точек — как оказалось, достаточно много, но люди всё равно были как селёдки в бочке.       — Тут! — ответили с другого конца помещения.       Подвал завода, имеющий прямой и широкий выход в канализацию. Ржавые станки, холодные стены, каменный пол, нагревающийся от обилия народа. Пахло болью и страхом, этот запах кислым туманом стелился по полу. Гэвин старался держаться в стороне — помочь он ничем не мог. У бродяг были небольшие запасы антибиотиков, немного сильных обезболивающих и старых бинтов. Остальное потеряло срок годности. Ни о каких операциях и речи быть не могло, никаких трав не было в помине.       В помещении стоял ровный гул — кто-то плакал, кто-то — смеялся, кто-то просто бормотал или разговаривал с другими. Он не раздражал — он напоминал, что они все живы. Кто-то погибнет по дороге — этого не изменить, но, по крайней мере, они спасут часть людей. Попробуют вернуть на место какое-никакое хозяйство.       Андроидам понадобится время на то, чтобы восстановить Орден — за это время они успеют заныкаться по планете так, что их никто не обнаружит.       Уж чего-чего, а оружия — именно пистолетов и патронов, — у них было намного больше, чем медикаментов. И больше, чем еды.       Вопрос с едой всё ещё был плавающим. По городу бродяги были раскиданы и жили сообщающимися группировками — то есть, им удавалось найти необходимый минимум еды для группировки, консервы и склады с крупами. Но все вот эти вот люди были живы и были голодны, и один Детройт, и так уже прилично разграбленный, прокормить их не мог. Следующим городом, в который они прибудут — был Энн-Арбор, но там могли быть свои выжившие. И своя нужда в еде.       Плавающим было практически всё, но медлить было нельзя. Прошлую зиму и так пережили с трудом. Прошлая зима отняла много сил и жизней — хотя, конечно, она была во много раз холоднее, чем будет эта. Планета всё ещё пыталась восстановиться. Планета всё ещё имела шанс. Равно как и люди.       — Отдохни перед выходом, — ровно предложила Тина.       — Хорошая идея, — согласился Рид.       Он отказался от всей порции в пользу новоприбывших, пояснил это тем, что Ричард кормил его достаточно, и лёг на жёсткий пол, застеленный походной пенкой. Заснуть удалось не сразу — люди шумели. Не специально, конечно, но спать в такой толпе после того, как больше месяца спал на мягкой человеческой кровати в гордом одиночестве или в присутствии тихого Ричарда — было сложно. Сложнее, чем Гэвин подумал сначала.       Его разбудили через семь с половиной часов — более чем достаточно для сна. Тина нависла над ним, потрясла за плечо и тихо сказала только одно слово:       — Пора.       Все остальные ещё спали — это было нормально. Рид планировал выйти чуть раньше, чем остальные начнут собираться. К тому моменту, как он доберётся до парка, люди как раз отсюда начнут уходить — так же, как и с остальных точек.       — Удачи тебе, — напутствовала Тина.       — Вам всем тоже, — ответил Гэвин, отчаянно надеясь, что это не последний раз, когда он её видит.       Запах канализации уже не смущал. Шорох крысиных лап тоже — не так уж много их и осталось, как оказалось, этих крыс. Всех, кого поймали — тех съели. Шаги Гэвина тихим шелестом звучали по тоннелю, фонарик немного мигал, но это не мешало ориентироваться. Наверху, над канализацией, было убивающе тихо. Даже ветра не было.       Холодный воздух обжёг неприкрытую кожу рук, когда Рид через люк покинул тоннели. Солнце так и не вышло из-за облаков, и это был несомненный плюс — пройтись под убойной дозой ультрафиолета Гэвин не хотел. Деревья стояли без листьев. Из-за похолодания они сбросили листву ещё в середине сентября — хотя обычно листья опадали к концу октября. Выход из парка замелькал впереди. Гэвин подобрался, напрягая всё тело так, чтобы идти бесшумно.       Хорошо, что снег так пока и не выпал.       Ричард сидел на скамейке и смотрел в одну точку. Ждал. Гэвин наблюдал за ним всего минуту — Ричард не сдвинул взгляда, но руки... Гэвин легко заметил, как беспокойно сжимает Ричард руки. Мнёт ладони. Разминает пальцы. Человеческий жест.       Не слишком ли человеческий?       Коннор был прекрасным лгуном. Потрясающим актёром. Но не сочувствующим — ни разу. И миссию он свою выполнил бы на ура, если бы у Рида не было столько подозрительности. Если бы Рид не решил подстраховаться и пойти в обход обоих андроидов.       Потому что Ричард тоже мог быть подставным. Эта мысль пришла Гэвину только сейчас. Что, если Ричард до сих пор подставной? Что, если убийство Коннора было только попыткой спасти легенду?       Тогда Рид не пустит его к людям. Тогда Ричард не пойдёт с ним делать то, что он задумал. Тогда Ричард убьёт его на месте — и остальные будут хотя бы на время спасены. Это было рационально.       Это всё равно было страшно до ужаса.       — Ричард? — тихо позвал Рид, подходя сзади.       Ричард дёрнулся, будто его ударили. Резко обернулся, так, что белый пиджак заскрипел по спинке металлической скамьи. И почти сразу же подскочил. Диод резко крутанулся красным, почти сразу же переходя на ровный синий. Ричард над скамейкой протянул руки к Риду — Гэвин с некоторой неуверенностью посмотрел на светлые ладони.       И всё-таки стащил перчатку и протянул руку в ответ. Мягкие пластмассовые пальцы коснулись кожи, не сжимая, не гладя. Просто касаясь. Ричард продолжал смотреть в одну точку — куда-то Гэвину в шею, опустив взгляд. Говорить не хотелось.       Но было необходимо.       — Ричард, — уже без вопроса повторил Гэвин.       — Мне некуда идти, — ответил андроид. — Меня деактивируют, как только Совет будет восстановлен.       Будет восстановлен? Значит, Совет пострадал. Значит, им нужно время на восстановление — значит, Рыцари будут заново пробуждены не скоро. Относительно не скоро. У людей есть время на то, чтобы выбраться из города. В идеале — из штата.       Возможно, у Гэвина есть шанс предотвратить скорое восстановление Совета — но это будет возможно, только если Ричард будет на его стороне.       Вполне логично, что его хотят деактивировать. Он был на стороне людей достаточно долгое время — подставной Коннор не просто так наблюдал за ними всё это время. Докладывал, отчитывался. Что именно у него там внутри скрипело, когда он видел их вместе? Вряд ли у него была память оригинального Коннора. Вряд ли он помнил Хэнка.       — Поэтому ты решил идти с людьми? — уточнил Рид. — Только из страха смерти?       Это был важный вопрос. Гэвин, скорее всего, взял бы его с собой — как минимум не к людям для начала, просто проверить, готов ли Ричард идти с ним, несмотря ни на что. Даже если ответ будет положительным. Даже если он просто боится смерти — Рид засчитает это за правильную причину. Он сам боится смерти. Бояться смерти — нормально. Бояться смерти — это по-человечески.       — Они активируют меня обратно, — Ричард всё ещё не поднимал взгляда. — Я буду жить. Проблема не в этом. Коннор. Я считал его память после того, как вы ушли.       Гэвин осторожно вынул свою руку из ладони и кивнул вперёд, предлагая Ричарду идти. Респиратор неприятно давил на затылок. По крайней мере, теперь скрываться практически не было нужды. Никого нет. Только он и Ричард. И пока ещё только выходящие из канализации люди.       — Совет стёр из его памяти Хэнка, — продолжил Ричард.       Он шёл медленно, буквально прижав руки к бёдрам, чтобы не коснуться случайно Гэвина.       — Подчистую. Будто лейтенанта Андерсона не существовало. То, что ты мне рассказывал про них, то, что есть у меня в базах данных, этого так много, — Ричард замолчал на пару секунд, диод мигнул жёлтым. — Так много про них двоих — хотя у них почти не было времени.       — Коннор был предан Андерсону сильнее, чем я когда-либо видел, — подтвердил Рид, надевая перчатку обратно. — Преданнее, чем может быть предан человек.       Ричард опустил голову. На пару секунд на лице показался белый пластик — Рид прекрасно знал, что яд не даёт андроидам контролировать скин, но пока что Ричард справлялся. Что-то изменилось — он будто бы потерял контроль над системой от того, что сказал ему Гэвин.       — Хэнка удалили, — тихо сказал Ричард, справившись, наконец, со скином, — а память об этих чувствах оставили. Вся эта преданность обернулась на Совет. Он чувствовал, что что-то не так, но ничего не понимал.       Они вышли из парка — к невысоким, но частым домам. По-хорошему, Риду нужна была машина: идти до точки назначения было больше часа. Но взять машину было неоткуда — всё, что могло ехать, было либо разряжено, либо не имело бензина в баках. А целый год без использования и без проверок — слишком рискованно. Рид прекрасно знал, как хорошо взрываются неисправные батареи электромобилей.       — Они удалят тебя, Гэвин, — подвёл Ричард. — Из моей памяти. Я не хочу терять тебя. Даже если это просто воспоминание.       Гэвин едва поморщился и отвернулся. Ричард продолжал искрить противоречиями и парадоксами. Желание помнить — такое же человеческое, как и желание жить. Это неправильно для андроида — человек не может выборочно что-то забыть. Андроид – может, и бóльшую часть времени Гэвин завидовал этой способности.       Гэвин не думал, что это может использоваться как оружие. Если история Коннора — правда, то Совет действует слишком жестоко. Слишком резко. Сколько найдётся ещё таких же, как Ричард, которые не хотят терять свою память? Хотят помнить хотя бы что-то?       — Ты должен понимать, что я веду тебя не к людям, — осторожно начал Гэвин. — Немного сложно доверять человеку после того, как он тыкал в тебя пушкой.       Он использовал это слово — человек. Сгладить между ними границы, сделать их более одинаковыми. Поставить в одну линию. Проверить, как на это отреагирует Ричард. Ричард опустил голову и нахмурился.       — Я понимаю, — ровно ответил он. — При мне нет оружия.       Звучало как плохая попытка оправдаться — как минимум. Смотри, я не хочу тебе вредить — я не взял пистолет. А то, что я могу тебе позвоночник голыми руками вырвать, Гэвин, так это неважно.       — Это ты зря, — фыркнул Рид. — Оно тебе понадобится, если ты пойдёшь сейчас со мной.       — Куда? — недоверчиво спросил Ричард, поворачивая голову к Гэвину.       Гэвин похлопал Ричарда по плечу, затягивая с ответом. Всё ещё было непонятно, что именно решит Ричард — и как он отреагирует на предложение Рида. Если Ричард всё ещё за андроидов — он убьёт его либо здесь, либо у цели.       — Дом Элайджи Камски, — ответил Рид медленно. — Резиденция Норт.       Ричард нахмурился ещё сильнее и повернулся к Гэвину, останавливаясь. Руки, наконец, отлепил от бёдер — чтобы схватить Гэвина за предплечья. Рид напрягся. Ричард выглядел скорее настороженным, может быть, даже напуганным — но не возмущённым.       — У Норт много клонов, — трескуче сказал Ричард. — Это бессмысленно.       Гэвин широко усмехнулся и в ответ перехватил предплечья Ричарда — так, что их руки оказались сцеплены. Всё верно — Ричард казался обеспокоенным, но беспокойство это брало своё начало не от страха за идейного лидера. Бессмысленность — вот что пугало Ричарда. Отсутствие смысла в совершаемых действиях, которые теоретически могут привести к губительным последствиям. В конце концов — Норт жила не одна.       Впрочем, Гэвин Рид и не собирался идти к ней с пустыми руками.       — Считай это последним подарком Ордену, — хмыкнул Гэвин, поправляя лямку рюкзака.       Тяжёлое взрывное устройство — одно из самых последних, что вообще осталось у бродяг, — оттягивало не очень прочную ткань рюкзака вниз. У Гэвина был минимум — тёплая кофта, банка паршивой консервированной кукурузы, пара пистолетов с патронами — и бомба.       Постапокалиптический набор выживальщика.       — Я даже дам тебе ствол, если ты пойдёшь сейчас со мной, — добавил Гэвин.       Ричард всматривался в его лицо, снова избегая смотреть ему в глаза — на этот раз пугающая особенность. Неправильно. Ричард должен был перебороть этот страх человеческого взгляда. Но он смотрел на механизм респиратора — выпуклую полупрозрачную маску с фильтрами, — смотрел на спутанные отросшие волосы, на новые шрамы — над бровями и по скулам.       Пальцы медленно разомкнулись. Ричард опустил руки — поочерёдно. Заторможено кивнул.       — Я на твоей стороне, — хрипло сказал он.       — Здорово, — Рид несильно стукнул Ричарда по плечу кулаком и этой же рукой указал направление, прекрасно осознавая, что Ричард и без этого хорошо ориентируется в городе. — Нам туда.