Лимит терпения

Цзян Чэна одолевала робость, стоило ему только увидеть своего мужа и ребёнка вместе. Он не хотел прерывать Вей Ина от его любований этим маленьким человечком, поэтому молча подошёл к постели и присел на ближайшую табуретку. Вэнь Цин уже тактично удалилась, оставляя двух господ наедине. — Ты только глянь, Цзян Чэн. Не правда ли он лапочка? Наверняка в будущем вырастет невиданным красавцем… — Вей Ин посмотрел на мужа. Его глаза слезились, а рот изгибался в слабой улыбке. Весь его облик столь смягчился, что от балагура и шалопая, кем и был Старейшина, не осталось и следа. Вся его поза будто была сосредоточием кротости и смирения… Цзян Чэну между делом сообщили, что некоторое время У Сянь может быть немного не в себе. Вскоре такое состояние, разумеется, спадет и Вей Ин придет в норму. — Ты придумал ему имя? — спросил Цзян Чэн, так же вглядываясь в личико своего карапуза. — Разумеется. С тех пор, как я впервые увидел своего сына меня не покидало чувство, что небеса одарили меня бесценным сокровищем и тогда я решил наречь наше дитя Бао. Отныне его имя Цзян Бао. — с задумчивостью произнёс У Сянь. Вань Инь глубоко проникся словами супруга и никак не воспрепятствовал этому выбору. — И, чтоб всё было по справедливости, тогда ты выбери ему имя в быту. Только постарайся подобрать такое, чтоб оно не смахивало на прозвище дорогих куртизанок, а то я тебя знаю… Цзян Чэн явственно видел, как та чудесная атмосфера семейного счастья и сплочённости пошатнулась от высказывания Вей Ина. Даже сейчас он выискал возможность ляпнуть глупость… — Сейчас самое подходящее время припоминать мне это, да? — с долей иронии и раздражения вопросил Вань Инь. Вей У Сянь как ни в чем не бывало пожал плечами. — Следовало предупредить. А то, знаешь ли, ребёнку потом жить с этим именем и в люди выходить. Не хотелось бы, чтоб он костерил на чём свет стоит своего родного отца, каждый раз, когда ему приходилось бы называться. Глава Ордена демонстративно закатил глаза. — Спасибо за совет, достопочтенный супруг. Я обязательно приму Ваши слова к сведению. У Вас есть ещё какие-либо комментарии или пожелания? — Если появятся, то я незамедлительно дам Вам знать. — в тон супругу ответил Вей У Сянь, играя с улюлюкающим младенцем, который всё пытался поймать папочку за палец. — Ну в таком случае, пока они не появились, я озвучу свой выбор: Лонгвей… Не успел Вань Инь договорить, как был перебит очередным неуместным замечанием: — Лично мне не попадались куртизанки с таким именем, поэтому, так и быть, я одобряю. Цзян Чэн не сдержался и упрекнул мужа: — Дурак. Чего ты всё судачишь о куртизанках? Более подходящего времени поговорить о наболевшем не нашлось? — Хорошо, давай поговорим о чём-нибудь другом… Ты уже нашел кормилицу для нашего мальчика?

***

Цзян Чэн тщательно подготовился к рождению сына. Он озаботился наймом кормилицы, энергичной и пышущей здоровьем женщины, ещё до самих родов Вей Ина, чтоб их ребёнок не давился всякими примесями, а питался свежим грудным молоком. Именно эта же женщина была для их сына нянечкой. Вань Инь ни бельма не смыслил в уходе за младенцами, а их нынешняя кормилица выходила уже пятерых своих детишек и троих чужих. Эта особа прилагала все усилия на выполнение своих прямых обязанностей и никогда не пренебрегала ими. Благодаря ей, А-Бао уже через месяц превратился в пухленького гномика с румяными щёчками. Вей Ина очень огорчало, что он не может лично ухаживать за своим ребёнком, да и к тому же упустил первый месяц жизни А-Бао. После операции ему следовало соблюдать постельный режим. Надрезы после родов отдавали острой тянущей болью всякий раз, когда их что-то задевало. Да и сам его организм перестраивался под новые условия. Вэнь Нин добровольно вызвался быть для друга сиделкой. Так как он в паре сестрой осваивал одно и тоже ремесло, то со всем рвением выхаживал У Сяня, даже не стеснялся кормить своего пациента с ложечки. — Ахах, А-Нин, да ты меня забалуешь! — восклицал Вей Ин, но отказываться от такого заманчивого предложения не стал. Как-то за этим делом их застала Вэнь Цин и привычно проворчала: — У него что, рук нет? Уж поесть он может и самостоятельно! Что ты с ним носишься, как с писаной торбой! Вэнь Нин весь зарделся от слов сестры, но вот Вей Ину все было не по чем. У Сянь шутливо ответил девушке, вгоняя Цюн Линя в ещё большую краску: — Не ругайся, сестрица, ведь я сам его об этом попросил. Только кто же знал, что он с такой охотой откликнется на мою просьбу? Вей Ин даже подмигнуть Вэнь Нину не поленился. — Почему же он с такой охотой откликается на всякую ерунду и пренебрегает своими прямыми обязанностями? Ты уже нанёс ему мазь и заменил бинты? Дал выпить отвар? — грозным тоном вопрошала Вэнь Цин, уперев руки в бока. А-Нин весь сжался от напора своей сестры. — Д-да, я всё с-сделал, к-как ты и в-велела… — едва слышно ответил Цюн Линь, — Господин Вей идёт на п-поправку… Швы п-почти срослись. Вэнь Цин грозно посмотрела на притихшего пациента, отмечая здоровый цвет кожи и вид пышущего здоровьем мужчины. — Это хорошо. Как ты себя чувствуешь? Тебя что-то беспокоит? — спросила Вэнь Цин, обращаясь к У Сяню. — Чувствую себя просто замечательно, если бы не одно но… А-Нин меня так откормил, что я разжирел до безобразия. Как я в таком виде перед мужем покажусь? — Вей Ин с грустным видом помял свои немного располневшие щёки.