***
«Безобразие! Что за дрянные уловки?! Цзян Чэн злится, что я якобы порой ставлю под сомнения его умственные способности, а потом начинает вести себя соответствующе… Дурак! Ей-богу, дурак!» — так, несколько потрёпанный — и не только красочным фингалом под глазом, но и от последующей попытки отмыть свою честь в бою — Вэй Ин в долгу перед братцем не остался и тут же кинулся на него с целью надавать тумаков. После этой возни, которой и дракой назвать можно было с натяжкой, ибо Цзян Чэн только и делал, что уворачивался с этим своим кровожадным взглядом, Вэй Ина хорошенько пнули и выставили вон. Старейшина никогда не забудет, как позорно он скатывался с лестницы под пристальный взгляд шиди: — «Мой чудесный братец, теперь и у меня есть за что поквитаться с тобой, дрянь ты такая!» У Сянь от обиды на Вань Иня не сразу заметил человека, идущего прямо в его сторону. А как заметил, так чуть не вскрикнул от негодования! «Ну что за день? Сперва бешеная псина бросилась на меня с кулаками, ещё и с лестницы спустила, а теперь мне на пути повстречалась огромная, жирная крыса! Сколько ещё очаровательных любимцев я за сегодня соберу?» Мэн Яо при виде Старейшины тоже не казался настроенным радушно, и, возможно, имел у себя в мыслях не менее лестную характеристику на его счёт. — Любуетесь красотами, господин Цзинь? — Что Вы, молодой господин Вэй, не могу себе такое позволить: дел невпроворот. — И куда же вы тогда так спешите, позвольте спросить? — Вэй Ин был уверен, что этот человек направлялся в покои Вань Иня, рассчитывая на отсутствие его шисюна. Прогадал, бедняжка. У Сянь с удивлением отметил, что, вопреки привычке быть со всеми предельно учтивым, первый министр с ехидством уставился на фингал под глазом Старейшины, который так и фонтанировал всеми оттенками сине-зелёного. — Раз уж Вас так интересуют мои планы, тогда не сочтите за грубость, если я осведомлюсь, как Вам вообще хватило здравого смысла показываться на глаза господину Цзяну после того, как Вы прилюдно окунули его в грязь своим неприемлемым поведением? Я очень рад, что вы отделались только незначительными ушибами, — с кроткой и добродушной улыбкой на устах вещал Гуан Яо. Он даже не поленился нежно достать из прядей Вэй Ина засохший листик и выбросить его прочь. — Вы не стоите даже такого мусора, как этот опавший лист, господин Вэй. Когда-нибудь Цзян Вань Инь удавит Вас за ненадобностью, потому что вреда от Вас больше, чем пользы. «Я же говорил: лживая, лицемерная и жирная крыса. Будь здесь этот же Цзян Чэн или другой высокопоставленный господин, он бы и половины из этого не посмел бы мне сказать». — Я сочту это за грубость. Где Ваше воспитание? Разве для такого светского человека манеры не первейший оплот успеха? В таком случае, Вас скоро постигнет крах. Надеюсь, постигнет он Вас раньше, нежели мой шиди успеет меня удавить, потому что если я не увижу подобную сцену, то моей душе не обрести покоя от сожаления. Должно быть, Вы для того и идёте к моему шиди, чтоб поделиться своими грандиозными планами на будущее? Выражение на лице Мэн Яо, будто он являлся сосредоточием всех возможных добродетелей, ни на миг не менялось и своей стабильностью выводило из себя У Сяня. — И вот ещё что: если ещё посмеете прикоснуться ко мне, то я сломаю Вам эту же самую руку. Предупреждения не ждите. — Как скажете, Второй из Молодых Господ, я это запомню. А теперь прошу меня простить: вынужден откланяться. Мэн Яо отвесил Вэй Ину издевательски-почтительный поклон и с чувством собственного достоинства прошествовал своей дорогой. «Скатертью дорожка, сукин сын, только вот если тебе дорога твоя лицемерная задница, то Цзян Чэн — последний человек к кому стоит сейчас идти…» — с нескрываемым злорадством подумал Вэй У Сянь.***
После триумфального отбытия Вэй Ина Цзян Чэн почувствовал себя значительно лучше оттого, что возмездие всё-таки настигло этот ночной кошмар для нервов главы Юнь Мен Цзяна. Впрочем, шисюну и тысячи падений с лестницы будет мало для обретения совести… Раздался тихий стук. Цзян Чэн не ждал никаких гостей, а такая скромность не соответствовала его братцу, да и навряд ли бы тот стал возвращаться так рано. На всякий случай глава ордена Цзян покрутил Цзы Дянь у себя на пальце и неторопливо, бесшумным шагом отправился отворять дверь. — Приношу свои извинения за беспокойство, Сань Ду Шеншоу. Есть некоторые вопросы, которые требуют сугубо личного вмешательства. И так как Вы намереваетесь уже завтра покинуть Лань Лин Цзинь, то я не могу более медлить, — с порога произнёс Мен Яо с привычным мягким выражением лица. — Надеюсь, это никак не относится к моей помолвке с Вэй У Сянем? — в интонации Цзян Чэна так и сквозило явное нежелание вновь поднимать эту тему и выслушивать критику в свой адрес. Хоть на его памяти Гуань Яо ещё ни разу не позволял себе категорично высказывать своё мнение на какой-либо счёт. — Отнюдь, я не думаю, что ты нуждаешься в моих напутствиях. Настороженность Цзян Чэна поутихла, и он кивнул своему протеже, давая понять, что тот может продолжать.. — Цзян Чэн, я молю тебя о помощи. Не далее, как два дня назад на меня совершили покушение… Нужно уничтожить труп. Вань Иня это, казалось, нисколько не удивило. Ещё бы! Ведь их дружба с Первым Министром прошла через войну с кланом Вэнь, а на войне, как известно, все средства для выживания хороши… — Неужели Цзинь Цзы Сюаню безразлична безопасность своего советника? Отчего ты не обратился с этой просьбой к нему? — это показалось Цзян Чэну несколько странным. Мен Яо принялся неторопливо отвечать на вопросы, словно в этом и впрямь не было ничего странного. — Цзинь Цзы Сюань ни при каких обстоятельствах не должен знать о личности нынешнего трупа, в особенности из какого ордена тот происходил — это может привести к конфликту и прибавить мне хлопот. Но не только потому. Я вырезал у этого парня кое-какие составляющие его тела, боюсь это тоже бросилось бы в глаза… Я хотел бы избежать нежелательных вопросов, — неожиданно Гуан Яо заговорщицки подмигнул другу. — Тебе тоже будет с этого выгода. — А каковы риски? — вопрос наиболее интересующий Цзян Чэна. — При помощи заклинания, мы исказим нашу внешность, поэтому, даже если нас увидят, то признать не смогут, — удовлетворённо отметив, что глава Юнь Мэн Цзяна согласен оказать помощь, Мэн Яо тут же условился о времени. — Буду ждать у заброшенного моста. Я дам тебе знать, когда выходить. Мэн Яо бережно обхватил ладонь Вань Иня и припал к ней губами в мимолётном поцелуе. — Благодарю, Цзян Вань Инь.