Лимит терпения

      К удивлению Цзян Вань Иня, они и впрямь на рассвете отправились в дорогу. С характером Вэй Ина и его ярым нежеланием куда-либо идти, следовало ожидать минимум задержки до полудня — тем не менее, к отъезду Двух Героев Юнь Мэн Цзян уже все было готово, и это всего лишь спустя одну палочку благовоний от запланированного времени выхода.       Совсем без утреннего концерта Старейшина не мог.       Цзян Чэн едва не прожег взглядом дыру в стене от злости на шисюна, который, стоило отвернуться, сразу же вернулся к прерванному сну. Порой Вань Инь диву давался сказочно отвратительным манерам У Сяня; его даже посещала мысль, что люди в своём уме вряд ли станут вести себя подобным образом. Глава ордена с таким трудом растолкал его, наивно посчитав, что Вэй Ин догадается подняться. Ха! Это бессовестное существо просто продолжило спать как ни в чем не бывало. Ещё и вход в покои запечатал, чтоб шиди не смог до него добраться! Велика же его благодарность за заботу! Заклинание не смогло противостоять праведному гневу главы дольше нескольких мгновений, когда было снесено — вместе с дверью. Под самую отборную брань своего почти супруга, Вэй Ин проснулся окончательно. И начал опаздывать со второй попытки.       Из главных ворот показалась фигура бегущего на причал Старейшины.       — Вэй У Сянь… — Цзян Чэн вложил в голос всю степень своего негодования, и все близстоящие попытались слиться с воздухом, чтобы не попадаться ему на глаза. Все, кроме того, на кого и был направлен праведный гнев.       Будто бы он был гусем, с которого злобные взгляды стекали водой, Старейшина до тошноты жизнерадостным голосом парировал:       — Ну-ну, брат мой, кажется, ты не в духе… Не нужно так реагировать. Я всего лишь немного опоздал, а на тебя взглянуть, так складывается впечатление, что лютыми мертвецами позавтракал!       Сань Ду Шеншоу всеми правдами и неправдами выискал в себе невиданные доселе грани своего терпения, когда вместо того, чтоб схватить этого беспечного дурака за шею и собственноручно начать топить в водах Юнь Мэн Цзяна, всего лишь дернул Вэй Ина за шкирку, усаживая в лодку.

***

      Вань Инь знал Вэй Ина как облупленного и готов был бы поклясться, что тот готовился выкинуть нечто из ряда вон выходящее — безрассудства тому не занимать. Всё время до начала собрания глава Юнь Мэн Цзяна бдил и неустанно следил за У Сянем. Пока всё было более-менее спокойно, не считая трёх скандалов — попыток Цзян Чэна привить шисюну манеры. Хотя бы временные.       И это, в самом деле, было самым подозрительным.       — …А шицзе? Я хочу поздороваться с шицзе! Я так по ней соскучился. Ох, увидеть бы её и малютку А-Лина поскорее… — болтовня не утихала ни на мгновение.       Цзян Янь Ли, даже став супругой самого главы Лань Лин Цзинь, всё равно старалась не присутствовать на подобных торжественных сборах с множеством людей. Её можно было застать лишь мельком, когда она выходила, чтоб гостеприимно поприветствовать высокопоставленных господ, поэтому Цзян Чэн сомневался, что они успеют увидеться до начала совета, о чём и сказал Вэй Ину. Тот заметно приуныл.       — А я-то думал, что милая улыбка шицзе даст мне сил отсидеть ваши скучные разговоры и не уснуть. Нет, ну вот что ты меня так рано разбудил?       — Нечего ныть! Не поломаешься. В конце концов, не впервые на собрании сидишь.       Вэй У Сяню, как и полагалось правой руке своего главы, уже приходилось присутствовать на подобном мероприятии, но со стороны Вэй Ина — по его же личному мнению, которому, как и всегда, приличия были неведомы — не было нужды в таких формальностях, поэтому уже после пары совместных собраний Цзян Чэн начал участвовать в них без него.       — Вот именно. Мне и предыдущих было достаточно…       В роскошно убранном зале было уже достаточно многолюдно. Собравшиеся переговаривались с друг другом, из-за чего в помещении гудело, словно на пасеке, от различных голосов, сливающихся в единый шум. Сань Ду Шеншоу раздраженно поморщился. Путь от ворот до зала для официальных встреч прошел в умиротворенной тишине — тем сильнее был контраст с гомоном и многолюдным мельтешением разноцветных одежд. Вань Иня чуть покоробило, чего было не сказать о Вэй Ине: тот сам по себе словно был эпицентром хаоса и тут же влился в обстановку. Заклинатели радушно приветствовали его и выражали удивление, что и он прибыл сюда вместе с главой Цзян — вот так неожиданность! Похоже, одним своим появлением он обеспечил народу сплетни для смакования. Вэй У Сянь с присущей ему непосредственностью отвечал каждому, кто обращал на его персону внимание. С приходом Старейшины все как будто оживились. Ну, возможно, не все, с недовольством отметил Вань Инь. Плохо скрытые гримасы отвращения некоторых высокопоставленных заклинателей не укрылись от него, и лишь бесконечная мантра о приличиях удерживала Сань Ду Шеншоу от рукоприкладства по отношению к этим спесивым павлинам.       Цзинь Гуан Яо появился неожиданно, вынырнув из толпы, будто угорь из водорослей. Он выказал своё почтение главе Юнь Мэн Цзян, стараясь особо не тянуть с формальностями, и его присутствие немного сгладило убийственный настрой мужчины.       — Нечасто можно застать господина Вэя на официальных событиях.       Цзинь Гуан Яо был невероятным человеком: бастард по своему происхождению, он ныне был приближен к Верховному Заклинателю. На не так давно отгремевшей войне он проявил себя превосходным воином и блистательным стратегом, его заслуги были неоценимы. Ко всем прочим его достоинствам, он проявлял себя ещё и как невероятно талантливый дипломат. За заслуги и способности Цзинь Цзы Сюань назначил его на пост своего министра, и Мэн Яо был окончательно утвержден в высших кругах — его присутствие здесь было более чем ожидаемо.       — До этого он был безнадёжно ленив, а сейчас в нём появилось неожиданное рвение разделить со мной бремя главы ордена, — Вань Инь со скептицизмом взглянул на своего брата, который уже активно беседовал сразу с десятком заклинателей и, видимо, знать не знал ни о каком бремени. — Должно быть, я доставил тебе лишние хлопоты из-за того, что не предупредил заранее.       Мэн Яо смотрел на него всё также спокойно, без тени осуждения. От этого настрой Цзян Чэна чуть улучшился.       — Мы найдём место и для господина Вэя, не переживай. Я уже распорядился об этом.       Отношения, что связывали Мэн Яо и Цзян Чэна, вполне можно было бы назвать приятельскими. Цзян Чэн по достоинству ценил многочисленные таланты и не обвинял Мэн Яо в некоторых аморальных вещах, чем он не брезговал в прошлом ради победы над Вэньскими псами. В свою очередь, Гуан Яо проникся к нему уважением. Вэй Ину же этот человек был не так симпатичен — он как нутром чуял его фальшивую улыбку и холодный насмешливый взгляд. В компании Цзинь Гуан Яо У Сянь как с цепи срывался: безустанно язвил и провоцировал, если не к драке, то к спору точно. Но всегда натыкался на вежливое равнодушие, хотя Цзян Чэн мог бы поклясться, что после некоторых особо колких фразочек, в глазах у Гуан Яо как-будто зажигалась животная ярость, но кроме этого признака он никак не выказал своей агрессии. В итоге Вэй Ин и Мэн Яо старались держаться друг от друга на расстоянии.       — Позволь сопроводить тебя, — Мэн Яо ненавязчиво обхватил локоть Цзян Чэна, внимательно наблюдая за реакцией последнего, чтобы в случае недовольства отпустить чужую руку.       — Благодарю. Само радушие, как и всегда, — Цзян Чэн уже привык к подобным действиям со стороны этого человека, и они не были ему противны. Мэн Яо никогда не переходил за рамки приличия, был очень учтив и не подавал повода для пересудов.       Все заняли положенные им места и готовились к началу собрания. К моменту прихода Верховного заклинателя установилась тишина. Сначала собравшимся в башне Кои заклинателям следовало дать слово ему, а после ждать своей очереди. Когда длилась эта церемония, Вей Ин впервые за это время испытал волнение и тайком поглядывал на своего шиди. Тот чинно восседал по соседству.       Потом все начали обсуждать то да сё, пятое да десятое… Во многом Вэй Ин особо не вникал. Вроде как помер какой-то престарелый глава какого-то ордена и не оставил наследников; госпожа некого знатного ордена уже в пятый раз разродилась чудовищем с шеей змеи, ногами в чешуйках и рогом там где предполагался нос; а также произошел конфликт между двумя заклинателями, в ходе которого один из них так разгневался, что переместил душу второго в жирную свинью и велел в этот же день забить её до смерти, после чего с удовольствием полакомился мясом, а потом, видимо окончательно слетев с катушек, прилюдно выложил всю подноготную того дела. Словом, Старейшина соврал бы, сказав, что всё заседание просидел в непроглядной скуке. Ему даже удалось блеснуть и осадить одного мерзавца: тот просил глав помочь ему в трудном финансовом положении, но, к его несчастью, Вэй Ину довелось видеть его трудное финансовое положение в борделе, где он явно наслаждался жизнью и не в чем себе не отказывал, — своими наблюдениями он тут же поделился, поставил крест на репутации этого заклинателя.       Цзян Чэн же не мог спокойно наблюдать за поведением своего братца: казалось, тот сегодня был особенно в ударе и пошел вразнос, ничуть не стесняясь. Начиная с того, что говорил он в два раза больше каждого из присутствующих, а нёс в основном какую-то чушь и вступал в бессмысленные споры. С ним такое торжественное событие, как Совет Кланов, превратилось в клоунаду! Он едва в пляс не пускался! Цзян Чэн подозревал, что это лишь по причине ласкового шепота на ухо от его доброго и заботливого будущего супруга, что он лично сбросит У Сяня из окна, а после закопает на этом же месте.       — Заткнись!.. — уже изрядно утомившись, Вань Инь вновь познал новую грань позора, когда его драгоценный суженый пустился рассказывать анекдот, столь пошлый и грязный, что явно был бы удостоен отдельной иллюстрации в непристойных книгах. От того как он потом гоготал с этой чернухи, главе Юнь Мэн Цзяна и вовсе хотелось удавиться. — Твоё поведение переходит всякие границы — только вернёмся в Пристань Лотоса, ты сильно пожалеешь, что вообще рот открыл!       От таких грязных шуток даже у Хань Гуань Цзюня лицо будто треснуло, что уж говорить про остальных?..       На некоторое время Старейшина приутих, правда хватило его ненадолго. Из состояния веселья он резко перешел в лирический настрой и начал декламировать на публику стихи, умудряясь делать это изящно, отвечая на вопрос или же вдаваясь в рассуждения об обсуждаемой на совете теме.       — Мне особенно это нравится, очень жизненное: «Я тоскою охвачен, никак не усну. Да и сон не избавит от горестных дум! Лунный свет озаряет снегов пелену. Дует северный ветер, и дик, и угрюм. Жизнь куда-то уходит, не медля ни дня… И я чувствую: старость коснулась меня…»*       Нараспев он озвучил эти строки своим бодрым и живым голосом, никак не ввязывающимся в тематику стихотворения. Цзян Чэн в душе кричал и бился головой.       Спустя несколько часов этого безумия Цзинь Цзы Сюань объявил о завершении заседания и спросил, есть ли у уважаемых глав что сообщить или добавить по итогам совета. Этот вопрос был чистой формальностью — пусть порой оставались темы для обсуждения, они были не столь важными, чтобы их озвучивать при всех. Заклинатели удивленно переглянулись, когда желание высказаться изъявил Сань Ду Шеншоу.       — Позвольте мне, — Цзян Чэн встал со своего места и вышел перед своим зятем, чинно поклонившись.       Цзы Сюань с некоторым замешательством дал добро.       С лица Вэй У Сяня вмиг сошли все краски.       «Неужели? Он всерьёз собирается заявить о своих намерениях перед всеми главами? Да он спятил! Я что, зря старался? Да о моих выходках будут рассказывать ещё как минимум два месяца! А может он напротив, решил всё-таки выдворить меня из ордена? Но это вряд ли, я, конечно, перегнул палку, но не настолько… Или да?»       В отличие от Вэй Ина, который сомневался в решении Цзян Чэна изгнать его из ордена, большая часть присутствующих была в этом непоколебимо уверена. Некоторые уже всерьёз обдумывали возможность переманить молодого господина Вэя к себе под крылышко. Конечно, у него есть некоторые странности, но они не идут в сравнение с его талантами, которые перевешивали все недостатки. Глава Юнь Мэн Цзяна изрядно прогадал, если решил выставить вон такого ценного подчинённого!       — Я желаю объявить уважаемым главам кое-что важное. Я намерен взять в законные супруги своего шисюна, известного как Старейшину, Вэй У Сяня.       Все, кому довелось наблюдать за столь невероятным развитием событий, от шока едва не обронили челюсть. Некоторые не верили своим ушам и то дело раздавались вопросы в духе: «что он сказал?» «я ослышался?». Кто-то и вовсе не мог и слова выдавить… Нет, ходили толки, что между названными братьями вовсю кипит роман, но никто и подумать не мог, что эта несерьёзная интрижка могла бы зайти так далеко. Неужели достопочтенный Сань Ду Шеншоу тронулся умом от страсти к этому бесстыднику? Может быть, его околдовали? Да, ведь этот Вэй У Сянь бывало обращался за помощью к тёмным искусствам…       Вэй Ин надеялся. Он, чёрт побери, до последнего верил, что всё обойдётся! И что ему теперь делать?..       Одно время никто не решался вставить слово, но вот Цзинь Цзы Сюань произнёс:       — Вань Инь, Вы хорошо обдумали своё решение?.. — это единственный вопрос, который он нашел в себе силы задать. Верховный заклинатель был не особо хорошего мнения о Вэй Ине, но Цзян Чэна считал разумным и рассудительным человеком, и для его понимания осталось необъяснимым, что такой человек нашел в ком-то вроде этого на всю голову отшибленного.       Цзян Чэн уже начинал закипать от раздражения. Конечно, он и не надеялся, что все сразу же кинутся поздравлять его, едва услышав это заявление. Разумеется, все будут пытаться отговорить его от этой затеи, считая что У Сянь ему не ровня. Вот только было одно «но».       Только с ним Вань Инь мог спать спокойно и не опасаться ножа в спину. Для столь тревожного человека нет ничего важнее доверия — его он ставил выше наличия высокого чина и богатства. И сейчас ему придётся оправдывать свой выбор перед этими напыщенными ублюдками, которым подобные причины явно были недостаточно значимыми.       Разумеется, было бы лучше и вовсе не сообщать об этом на совете, и Цзян Чэн не стал бы, не будь на это необходимость.       — Я не принимаю необдуманных решений, господин Цзинь, — ответил он стальным непоколебимым тоном, без всякого желания развивать эту мысль.       Но тут в их разговор вклинился тот, кто до этого момента не проронил ни слова.       — Почему бы и самому господину Вэю не высказаться.       Все, как по приказу, устремили взгляды на Второго Нефрита. Но тот уже успел воссоздать стену из отчуждённости и прямо сейчас глядел только на У Сяня, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке…       «Уже и божественный Хань Гуань Цзюнь меня порицает… Что может быть хуже? Он точно меня ненавидит после такого».       — Действительно, почему же господин Вэй всё ещё молчит? В столь щекотливом деле важно прислушиваться к обоим сторонам, — тут же спохватился Цзинь Гуан Яо.       «О, ну конечно! Куда же без него!» — про себя недовольно отметил Вэй Ин.       Но как бы посмел Старейшина игнорировать обращённые к нему вопросы? Тем более под выжидающий взгляд своего шиди…       — Раз уж достопочтенные господа желают спрашивать с меня, то впредь прошу их не судить Вашего покорного слугу за дерзость…       У Сань Ду Шеншоу бровь дернулась от такого вступления. И что же его брат собирается сказать?       — Бесспорно, я разделяю Ваши сомнения относительно моей кандидатуры, но прошу принять во внимание, что действия моего господина и мне самому кажутся поспешными. Пока что уважаемые главы могли бы просто быть поставлены в известность…       Лань Чжань нахмурился и уже смотрел на У Сяня не то с вызовом, не то с укором — Старейшина не разобрал.       — Раз уж и Вэй У Сянь разделяет наше мнение, то и спорить нечего. Не могу отклонить Вашу просьбу, но в моих полномочиях отложить этот вопрос на месяц, — категорично заявил Цзы Сюань.       Цзян Чэнь ничуть не скрываясь в своём возмущении вопросил:       — Вы и в самом деле полагаете, что я настолько легкомысленный, что за месяц поменяю своё решение?       — Мой господин, никто не обвиняет вас в легкомысленности, скорее уж наоборот — вот то, в чём вас невозможно упрекнуть, — вставил Гуан Яо, внутренне скривившись. — Если отложить Ваше бракосочетание с господином Вэем — это не повлечет для вас никаких осложнений и проблем.       Сам предмет споров намеренно не вмешивался, так как всё и так складывалось в выгодную для него сторону.       — Это более не обсуждается, — непреклонно подытожил глава Лань Лин Цзинь.       Вань Иню только и оставалось, что смириться.