В войне с орденом Ци Шань Вэнь пришлось претерпеть множество потерь и невзгод, но победа того стоила. И наградой за неё была долгожданная свобода.
Цзян Фэн Мянь и Юй Цзы Юань погибли во время атаки на Пристань Лотоса, но им удалось отбить наступление. Разумеется, Вэньские псы не стали игнорировать это и готовились со второго раза раздавить всё, что осталось от былого Юнь Мэн Цзяна.
Об очередном наступлении они были предупреждены заранее робким заикой без каких-либо зачатков жестокости и спеси своего ордена. Вэй Ин познакомился с ним на соревновании лучников и хорошо отозвался о его способностях в стрельбе, а после и вовсе вступился за него перед Вэнь Чжао.
Благодаря предупреждению остатки ордена Цзян смогли временно укрыться, а после, объединившись с другими орденами, нанесли сокрушительный удар недругам.
После своего поражения орден Ци Шань Вэнь стал полностью уязвим со всех сторон и потерял все: влияние, репутацию, значительную часть своего могущества. Кроме этого он был вынужден выплатить пострадавшим от его агрессии контрибуцию — и суммы другие ордена заломили заоблачные, начиная с денег и заканчивая талантливыми заклинателями и ценными артефактами. Попросту говоря, обобрали до нитки. Былая мощь тех, что уподобляли себя солнцу, осталась лишь в воспоминаниях.
Спаситель Юнь Мэна же отправился на поиски своей сестры. Он ушел так же внезапно, как и заявился на пороге Пристани Лотоса.
Сейчас же Вэй Ин был окрылён тем, что бесплодные поиски всё же увенчались успехом. Он уже начал терять надежду, что этот милый мальчик вообще жив и не попал на растерзание ослепленным ненавистью к ордену Ци Шань Вэнь — таких после выматывающей войны осталось много.
Вэй У Сянь не пожалел сил для объятий, которые он обрушил на своего друга, стоило его только завидеть. Вэнь Цюн Линь весь сжался в его руках и заметно подрагивал от едва контролируемых рыданий.
— Как же я рад, что с тобой всё в порядке! Ты заставил меня волноваться, мальчишка, — Старейшина с лёгкой улыбкой поглаживал юношу с чистыми зелеными глазами по спине. Его даже не смущало то, что они были ровесниками — Вэнь Нин так и остался для него кем-то вроде младшего брата.
— М-молодой господин Вэй, п-простите… — в душе юноши как-будто взвился целый вихрь из чувств. Он хотел многое сказать этому человеку, но в голове стояла предательская пустота. Он не смел поднять глаза и взглянуть на мужчину напротив.
Ткань на груди У Сяня промокла насквозь от проступивших у парнишки слёз, и он выпустил найдёныша из своих крепких объятий.
— Не извиняйся. Где ты был всё это время? Почему не сказал мне, что хочешь уйти? Ты действительно помог всему ордену Юнь Мэн Цзян, и для нас была бы превеликая радость отплатить тебе тем же. Это просто немыслимая удача, что ты цел!
Возможно, Вей У Сянь так и продолжил бы восторженно болтать, попеременно стирая рукавом с щёк Цюн Линя слёзы облегчения, но его прервал резкий окрик Цзян Чэна, который до этого момента о чём-то переговаривал с Вэнь Цин. Та настоятельно просила не допрашивать брата о том, что им пришлось пережить за это время — она расскажет об всём сама, когда господам будет угодно. Вань Инь ответил, что в спешке нет нужды.
— Вэй Ин, оставь человека в покое! Не видишь, что он сейчас не в том состоянии, чтоб отвечать на твою болтовню? Нашим гостям нужен отдых, после наговоритесь!
Старейшина тут же замолчал и уже более внимательно оглядел своего протеже: судя по его виду, не было похоже, что он всё это время купался в роскоши и комфорте — под глазами чернели синяки, и сам он весь исхудал и осунулся. От таких изменений в внешности парня у Старейшины сжалось сердце.
— Ох, я вижу. Видимо, нам придётся изрядно постараться, чтоб привести тебя в лучшую форму… — У Сянь вымученно улыбнулся. Приступ счастья несколько поубавился из-за возникшей в его груди тоски и сожаления. — Пойдём, я покажу тебе купальни и принесу чего-нибудь съестного.
— Слуги позаботятся о госпоже и господине Вэнь должным образом. Твоё вмешательство вовсе ни к чему! Что ты за человек такой? Уже забыл, что сейчас тебе следует уделить время завтрашнему отбытию в Башню Кои?
Сам У Сянь уже хотел возмущенно выпалить, что никакое очередное собрание в этом индюшатнике не может быть важнее долгожданного возвращения его друга, но тут голос подал сам Вэнь Нин:
— М-молодой господин Вэй, Вы слишком д-добры… П-простите, я не посмею больше занимать В-ваше время — Вы и так оказали мне н-несказанно много участия, о большем не смею и п-просить, — юноша торопливо склонил голову в благодарность и устремил глаза в пол.
— Не слушай ты его! Что за другом я буду, если сейчас же убегу от тебя? К тому же, мои сборы не займут много времени. Я хоть сейчас готов ехать в Лань Лин, потому что выгляжу великолепно круглосуточно, — Вэй Ин демонстративно отбросил волосы за плечо, красуясь с лучших ракурсов, как будто хотел бескомпромиссно убедить всех в своём прекрасном внешнем виде. От этого действия Вэнь Нин не смог сдержать улыбки: как бы то ни было, Вэй Ин оставался самим собой, и его ребячество словно вернуло Цюн Линя назад, когда всех этих ужасов еще не произошло.
Цзян Чэн приложил руку к лицу и тяжело вздохнул.
— Теперь понятно, чем ты себя оправдываешь в нежелании следить за собой. Но имей уважение, Башня Кои не то место, куда можно заявится чуть краше обычной нищенки, — Вань Инь провел ладонью по роскошным локонам своего брата, но его пальцы всё время наталкивались на колтуны, что заставляло его хмурится ещё больше.
— Хорошо, твоя взяла! — в раздражении взвыл Вэй Ин, когда пальцы его шиди особенно резко дернули спутанный узелок на прядях. — Так и быть, пойду сделаю из себя красавчика, дабы не смущать твой искушенный взор! Но, при условии, что А-Нин идет со мной. До нашего отъезда я не хочу никуда его отпускать и сам о нём позабочусь!
Поначалу Цзян Чэн хотел дать этому дурню подзатыльник, но в итоге ограничился вердиктом: «Ты безнадёжен», и гордо удалился по своим делам.
Конечно же, мнения вконец смущенного Цюн Линя никто не спрашивал.
***
Вэй Ин со всей тщательностью протирал полотенцем каштановые пряди своего друга. Они только что вышли из купален.
Старейшина хранил молчание, решив лишний раз не докучать Вэнь Цюн Линю болтовней и позволить ему расслабиться. Подобное было совсем не в духе главной головной боли всего Юнь Мэна и ему это давалось с трудом. В оправдание Вэй Ин мог бы сказать, что был по-прежнему слишком ошеломлён счастьем, упавшим ему на голову подобно десяти тысячам листьев.
— Многое изм-менилось с тех пор, к-как я покинул П-пристань Лотоса… К своему стыду, я не слышал и п-половину тех новостей, которыми, оказывается, п-полнится Поднебесная, — тихо и едва слышно прошелестел Вэнь Нин, нарушая уютную тишину.
У Сянь досуха вытер чужие пряди и отбросил полотенце в сторону. В ловких руках мужчины возник незамысловатый гребень, которым он начал приводить гриву Цюн Линя в порядок.
— Не беда, я же тут — можешь спрашивать обо всем, что тебя интересует.
От прилива благодушия, которое так и переполняло Старейшину, гребень в сильной руке прошелся по спутанным прядям слишком резко и застрял где-то на середине. Вень Нин, казалось, ничего не почувствовал, или стерпел из вежливости, хотя сам виновник этого конфуза ругал свою порывистую натуру на все лады.
— М-молодой господин Вэй, я буду рад послушать обо всем, что Вы мне расскажете.
И Вэй Ин, не медля, тут же вывалил бедняге на голову гору новостей. Начал же он с того момента, где они с Цзян Чэном восстанавливали Пристань Лотоса после войны с псами из клана Вэнь, как в этом тяжком деле им невероятно помогли главы ордена Гу Су Лань и Лань Лин Цзинь. Общее несчастье сплотило людей, все старались помочь друг другу… Цзян Чэн даже лично, невзирая на свой статус главы, участвовал в ремонте обители Юнь Мэн Цзяна наравне с простыми рабочими. Когда всё более-менее наладилось, нынешний глава Лань Лин Цзинь, Цзинь Цзы Сюань, объявил о своей помолвке с Цзян Янь Ли. Вэй У Сянь, разумеется, был не в восторге от этой новости, но к тому моменту шицзе по уши влюбилась в этого напыщенного засранца и он никак не мог препятствовать их союзу. Больше, чем никогда не видеть этого павлина, он хотел счастья Цзян Янь Ли, потому со всей искренностью пожелал им благополучия. Спустя определенный срок у них родился очаровательный малыш — Цзинь Лин. Какого бы плохого мнения он не был об Цзинь Цзы Сюане, всё-таки У Сянь просто безмерно обожал этого кроху!
— Видимо именно с этим связаны т-такие изменения в господине Цзяне: он явно стал сп-покойнее и сдержанней, — с лёгкой улыбкой поделился своими наблюдениями Вэнь Цюн Линь, отчего У Сянь округлил в удивлении глаза.
— «Спокойней и сдержанней»? Мы точно об одном и том же человеке говорим? Нет, конечно, люди имеют свойство меняться, но ему понадобились бы, как минимум, столетия, чтоб его нрав стал более-менее уравновешенным! Ты бы видел, что с ним творится, стоит кому-то хоть как-то не угодить моему шиди… От его криков даже рыба в пруду уплывает куда подальше!
Вновь робкая улыбка озарила нежное лицо юноши. Ему казалось, что друг преувеличивает, но спорить он не стал.
***
Могло бы показаться, что Вэй У Сянь слишком уж легко смирился со своим замужеством, к которому его ещё и принудили, но дело обстояло не совсем так: просто ему доставало невежества относится к этому несерьёзно. В добавок, он был уверен, что остальные главы орденов выскажут свой протест, и тогда у Цзян Чэна наконец-то раскроются глаза.
Старейшина с удовольствием подкинет им поводы для протеста.
