***
Без всех вещей комната Вэй Ина представляла собой не более, чем объединение голых стен с потолком. Ему и возвращаться туда было тошно, ведь подобный осиротелый вид помещения, когда-то заваленного всякой всячиной, невольно вводил в уныние. Спать можно было бы пойти в комнаты для гостей, но они заперты и отворяются только в том случае, если прислуге нужно там прибраться. Старейшина был абсолютно уверен, что Цзян Чэн и это предусмотрел — слуги упорно увиливали от его просьб и отказывались дать ключ от какой-нибудь гостевой. Или они сами прекрасно понимали, что идти на поводу у одного из Двух Господ, значит идти наперекор второму. Ясное дело, они сделали наиболее разумный и безопасный выбор — в пользу Сань Ду Шеншоу. У Сяню оставалось только скрипеть зубами и давить в себе жгучее негодование, когда он направлялся в покои брата. Иронично, но это было единственным доступным для него местом! Он вошел без стука, впрочем Вань Инь и не стал упрекать его за это. Глянул поверх своих бумаг, над которыми корпел, и удовлетворённо ухмыльнулся. — Что-то ты долго шел. Я уже боялся, что ты забыл дорогу, и хотел отправить к тебе сопровождающего, — во взгляде Цзян Чэна мелькнуло ехидство. — Ты в последнее время — само воплощение заботы и участия, нарадоваться прям не могу… — Вэй Ин тщетно пытался улыбнуться, но получилась какая-то невнятная судорога губ. «Если у него есть желание дерзить, значит более-менее успокоился», — про себя отметил Цзян Чэн. — Ну, теперь есть для кого стараться, так почему бы мне не раскрыть свою нерастраченную супружескую нежность? Вэй У Сяня передёрнуло. — Долг платежом красен, а я не могу Вам отплатить тем же. Мне не по силам стать добропорядочным мужем для такого, как Вы. — К чему ты клонишь? — Разве не понятно? Вань Инь, наш союз не будет равноценным, и оттого он станет болезненным для обоих. Мы не сможем полностью принять друг друга и скорее всего каждый начнет перетягивать одеяло на себя, в итоге лишь усугубив все… — У Сянь никогда особо не вдавался в тонкости душевных переживаний, но заточение наедине со своими мыслями, как ни странно, пошло ему на пользу; теперь он имел возможность взглянуть на ситуацию более осознанно. На главу ордена Цзян эти сентиментальные речи не произвели никакого впечатления. Он бы скорее проникся глупым нытьём в стиле: «Брак — это слишком ответственный шаг! Я боюсь того, как наша жизнь может изменится после этого!», чем подобными соплями. — Хватит городить этот вздор! Не знаю, откуда ты взял весь этот бред, но позволь сказать одно: если тебе так претит мысль стать моим мужем, то можешь убираться отсюда хоть сейчас! — в сердцах воскликнул Цзян Чэн, но уже более смягчившись, продолжил. — Я не животное, чтобы принуждать тебя к женитьбе только из своей похоти, — ему понадобилось несколько мгновений, чтоб набраться решимости для следующих слов — Я тебе доверяю. Ты единственный, кому я бы смог вверить свою жизнь и полностью положиться… По сравнению с другими, ты на ступень выше. Если бы Вэй У Сянь сказал, что его сердце не дрогнуло от слов шиди, то однозначно бы соврал. Кого бы не тронули подобные речи от человека, вроде Цзян Чэна, от которого каждое ласковое слово — на вес золота? На улицу опустилась ночь, и У Сянь отчётливо ощутил усталость. В который раз, наплевав на манеры и приличия, Вэй Ин, не раздеваясь, распластался на ложе, томно потягиваясь. Едва взглянув на это, Цзян Чэн словно наткнулся на невидимую стену и процедил сквозь зубы: — Мог бы ты хоть сейчас не вести себя как свинья и не засыпать, когда с тобой разговаривают? — Я устал… Сегодня был достаточно трудный день. Извини, но нам придется отложить наш разговор ещё на какое-то время. Лицо Вань Иня скривилось в неопределенной гримасе. — Мы более не вернёмся к этому разговору, так как нам не о чем тут говорить. Все уже решено. Послезавтра, ранним утром, мы отправляемся в Башню Кои на очередной совет кланов, где я представлю тебя в качестве своего супруга. Из Вэй У Сяня будто весь воздух выбило. Он подорвался, точно ужаленный, и уставился на шиди. — Мне казалось, что нельзя ещё дальше сходить с ума, но ты превзошел все мои ожидания! Это-то ещё зачем?! Под громкие восклицания Вэй Ина, глава ордена, как ни в чем не бывало, начал переодеваться ко сну. — Как это «зачем»? Разумеется затем, чтобы смыть с тебя клеймо «сына слуги». Теперь никто не посмеет относится к тебе без должного уважения только из-за твоего происхождения. — Я не считаю свое происхождение каким-то несмываемым позором… — Положение в обществе — это не то, к чему стоит относиться легкомысленно! — рявкнул Цзян Чэн. Этот спор уже изрядно утомил его. Некоторое время они сидели молча, потом, уже переодетый в одежды для сна, Вань Инь внезапно выдал: — Мы перехватили целительницу Цин «Золотые Руки» и её младшего брата. Им удавалось скрываться столь долгое время — это невольно внушает уважение. Завтра их доставят в Юнь Мэн Цзян. Глаза Старейшины расширились в изумлении: почему шиди не сообщил ему об этом раньше?!Часть 6
1 февраля 2019 г. в 14:38
Примечания:
Бечено
В этот раз никто и не думал щадить сон Старейшины: в его комнате расхаживали, чем-то шуршали, что-то перетаскивали и тихо переговаривались.
Так или иначе, пытаться снова заснуть при таком шуме — бессмысленная трата времени. Вэй Ин встал с твердым намерением выяснить в чем дело.
В комнате было не протолкнуться от слуг. От мелькающих тут и там людей зарябило в глазах; они методично с осторожностью выносили его вещи, на что сам собственник этого имущества чуть не задохнулся от возмущения и уже готовился перейти на повышенные тона.
— Господин Цзян велел перенести Ваши вещи к себе в покои, — понятливо поклонился один из них, заметив, что правая рука главы вот-вот дойдет до точки кипения. От этой фразы из Вэй Ина словно выбили весь воздух. Его глаза расширились от удивления.
— С какой это стати?!
— С такой, что теперь ты будешь спать со мной. Возражения не принимаются.
Заклинатель молниеносно развернулся на голос, взметнув полами черно-пурпурного одеяния.
В дверях стоял его шиди. Похоже, кто-то из слуг уже известил его о пробуждении У Сяня и грядущем скандале, который тот хотел закатить. На мгновение Старейшина потерял дар речи, но к нему тут же вернулось самообладание: он схватил Цзян Чэна за предплечье и потянул за собой, подальше от лишних ушей.
— Что на тебя нашло?! Ты хоть понимаешь, что творишь!.. — Вэй Ин был до того обескуражен выходкой Цзян Чэна, что едва не срывался на крик. Даже не думая ослаблять хватки, он сжимал руку Вань Иня с такой силой, что, казалось, она переломится от натиска на две части.
Цзян Чэн поморщился от боли, впившись в ответ ногтями в кисть своего брата. Силы он приложил немало, однако Вэй У Сянь даже не пискнул. Лишь скрипнул зубами, но пальцы сжимать перестал.
— Держи себя в руках. Я уже говорил тебе, что серьёзен в своих намерениях и не отступлю. Ах да. Кажется, твоё наказание не возымело никого эффекта. Вижу, ты так и не научился обращаться с должным уважением к своему главе?
От этого ледяного тона и пронзительного взгляда Старейшина невольно вздрогнул. Хоть они и росли вместе, но иногда Вэй Ину казалось, что он совершенно не знает Цзян Чэна. Бывало, тот становился совершенно чужим человеком. Вместо отличного приятеля и надёжного, хоть и ворчливого, друга, представал мужчина с глазами, полными льда и непоколебимой воли. В такие моменты Сань Ду Шеншоу казался поистине неприступным и внушал ужас одним своим присутствием.
Но Вэй У Сянь тоже не лыком шит.
— Уважаемый глава Цзян, Ваш покорный слуга приносит свои извинения за то, что позволил себе обращаться к своему господину не так почтительно, как от него это ожидают, — процедил Старейшина, едва сдерживая злость. — Но это не изменяет того факта, что я не согласен с принятым Вами решением.
Цзян Чэн иронично поднял брови. Он и не ожидал от своего брата покладистости.
— С чем же ты не согласен, Вэй Ин? Неужели, при всех твоих многочисленных похождениях, ты не можешь разделить ложе со мной? Чем же я хуже твоих любовников? — Вань Инь слегка приподнял голову, выставляя напоказ красивую шею.
Он красив. Бесспорно, красив. И притягателен. У Сянь это осознавал. А ещё он прекрасно знал своего шиди, и потому был уверен, что ничего хорошего из этой интрижки не выйдет.
Старейшина молчал.
— Выходит, я недостаточно хорош для тебя? — Цзян Чэн воспринял молчание как согласие или неуклюжее увиливание от истинной причины. В обоих случаях его подобное совершенно не устраивало. В груди главы Ордена вновь начал вскипать гнев. — Ты заблуждаешься, если думаешь, что это что-то меняет. Но не волнуйся. До нашего бракосочетания, клянусь, я и пальцем не коснусь твоего тела.
Не удостоив более своим вниманием названного брата, Цзян Вань Инь развернулся и пошел в противоположную от него сторону.
Стоило ошеломлению отпустить Старейшину, тот, уже не сдерживаясь, заорал:
— Какое ещё бракосочетание?! Чтоб подмять меня под себя, ты решил зайти так далеко! Просто, блять, поразительно! Я польщён!
Одним прыжком Цзян Чэн преодолел разделяющее их расстояние, и щёку У Сяня со звонким хлопком обожгла пощёчина.
— Закрой рот и не открывай, если намереваешься сказать ещё нечто столь же омерзительное! Успокойся для начала, тогда я с тобой поговорю. Время до вечера у тебя ещё есть.
К Вэй Ину пришло безграничное осознание, что он опять куда-то вляпался; чистейший ужас напополам с растерянностью затопил его сердце. Ну и как теперь отговорить брата от этой сумасбродной идеи?!