***
Разумеется, тот инцидент не прошел бесследно, не растворился в памяти, как капля в море, и не остался незамеченным. Оба больше не могли так же свободно общаться между собой, и между мужчинами возникло невыносимое напряжение. Оно раздавалось в повисшей между ними, подобно острому лезвию, тишине. Первым не выдержал Вэй У Сянь. Однажды утром первым известием, которое пришлось принять Вань Иню к сведению, было «молодой господин Вэй покинул Пристань Лотоса и скрыл свое нынешнее местонахождение», что вызвало бурю эмоций у главы Ордена. Он едва сдержался от того, чтобы не послать за ним погоню и силой не вернуть обратно. — Раз ему угодно, то пусть шляется, где вдумается. Всё равно от него никакого проку, только глаза мозолил, — ровным тоном отчеканил Вань Инь. — Перебесится и вернётся. Цзян Чэн в один миг предпочел свято уверовать, что Вэй Ину хватит здравого смысла не навлекать на себя беду. В том, что он вернётся, глава не позволял себе даже усомниться: всё-таки, Вэй У Сянь был не из тех людей, которые из-за личных обид способны перечеркнуть всю свою прежнюю жизнь, забыть свою ненаглядную шицзе и любимого племянника. Как бы он ни стремился всем, и себе в частности, доказать, что его совершенно не волнует внезапное исчезновение своего сумасбродного названного братца, ему удалось создать лишь видимость этого. И без того далеко не сахарный характер вконец стал просто невыносимым. Адепты Ордена боялись даже дышать, чтобы не навлечь его гнев. В большей части, незаслуженный. — Полчище скотов! И это нынче называется «адепты ордена Юнь Мэн Цзян»?! Не смешите меня, дай кухарке меч — она бы и то лучше справилась, нежели вы! Вас просто поднимут на смех, и когда это произойдёт, я велю переломать вам всем ноги и сбросить с отвесной скалы, чтоб вы больше не смели позорить свой Орден этими жалкими попытками овладения меча! — Цзян Чэн не срывался на крик, но голос его был до того накалён бешенством, что способен был оглушить. Бедные ученики старались из всех сил, но этого оказалось недостаточно. Яблочко от яблони недалеко упало, так сын своей матушки моментами стал походить на её полнейшую копию. Но всё же… Глава Ордена изводил не только окружающих, но и самого себя: в его сердце одновременно туго сплетались ревность и злость. Его разум только рад был ехидно подкидывать красочные картины, как вожделенный им человек резвится в компании многочисленных проходных куртизанок. И все, как на подбор, писаные красавицы! В своем воображении Цзян Чэн уже давно разложил своего ненаглядного на глазах ошалевших женщин, врывался в его тело, до предела, четкими и резкими движениями, а Вэй Ин… Вэй Ин под ним был так прекрасен: растрёпанные волосы, глаза на мокром месте, тело исписано метками Цзян Чэна… Гаденышу однозначно не поздоровится, коль он изволит вернуться.***
Тем временем будни Старейшины вне территории Пристани Лотоса превратились в красочный калейдоскоп из гвалта голосов, терпкого запаха вина, смеха, духоты… В постоялом доме, где он обосновался, чтобы, наконец, забыться в праздном веселье, ни дня не проходило без пиршеств и девиц лёгкого поведения. Тем не менее, стоило только Старейшине остаться наедине с собой и своими мыслями, его одолевало чувство тоски оттого, что он и впрямь стал уподобляться тому, как о нем отозвался названный брат. Едва слышно возле уха Вэй Ина раздался тихий девичий голосок. Под его боком заворочалась прелестница хрупкого телосложения: — Господин чем-то опечален? Вы так молчаливы. Или А-Баожень уже наскучила и утомила вас? Он был в восторге от этой девушки: такая искренняя, прямолинейная и простая… Казалось ей вообще была чужда эта женская жеманность и кокетство. У Сяню было и впрямь приятно проводить время с ней, она оказывала исцеляющее воздействие на его утомлённую противоречиями душу. — Моя дорогая, что же ты такое говоришь? Я просто задумался. Прошу, не бери это на свой счёт. Некоторое время его собеседница задумчиво смотрела на колени, где покоились её сжатые в кулачки руки. Потом она, будто бы решившись, вновь тихо прошелестела: — Позвольте высказаться: А-Баожень берёт это не только на свой счёт. Вэй Ин понял смысл, вложенный в эти слова, и в который раз восхитился природной чуткостью и смелости этой девушки. Ведь мало кто бы решился озвучить подобные наблюдения. — В твоем милом облике сама судьба ниспослала мне провидение! Уж не чародейка ли ты? Впрочем, позволь мне рассыпаться в благодарностях твоему светлому дару! — весело проворковал Вэй Ин, желая скрыть замешательство. Девушка нахмурилась, но, немного погодя, на её лице все же засияла улыбка. — Шутить изволите? Никакая я не чародейка. Просто на своем веку я повидала достаточно много людей и могу более-менее в них разбираться. Разумеется, я не каждому говорю о своих наблюдениях. Старейшина ещё раз отшутился, но про себя уже решил: завтра же он возвращается обратно, в Пристань Лотоса. Всё-таки, не дело это: срываться и убегать от Цзян Чэна. За всё это время, что они провели врозь, Вэй Ин хорошенько обдумал, что скажет этому болвану. Кажется, им предстоит долгий и не совсем приятный разговор.