La Tortura

The Black Eyed Peas. Pump it.

— Никитос, иди сюда! — улыбчивый парень со светлым чубом замахал обеими руками. Никита сменил траекторию движения и по траве подошёл к навесу над дворовой лавочкой. Их компания, а так же многие из знакомых, частенько тусовались здесь. Разросшиеся кусты шиповника прикрывали лавочку, стоящую буквой «г», от прохожих, но позволяли разглядеть их издали во всех подробностях. Никита сегодня не хотел в компанию, но Богдан увидел его первым. Пришлось присоединятся. Пожав всем присутствующим ладони, Никита поплотнее запахнул куртку и уселся на край щербатой скамейки. С Богданом, Димкой и Максом они дружили со школы. Парни были старше его на год, а Богдан и на целых два, но это не мешало общению ничуть. У него всегда были приятели старшего возраста. В детском саду он бегал в дворовой компании младших школьников, в школе вязался к ребятам старшеклассникам. Никите казалось, что это круто, когда Антоха-качок, тремя классами старше, первый протягивает тебе руку для приветствия в школьном коридоре при всех одноклассниках. Общительный и нагловатый по складу личности Никита с лёгкостью попадал в такие компании и, зачастую, «попадал» вместе с этими же компаниями. Познакомившись с Женей, он с той же присущей ему лёгкостью определил его в друзья. И хоть со времени знакомства как такового, прошло всего три недели, Никита уже успел побывать у Жени дома и даже познакомиться с его сестрой. «Ой, какой мальчик милый!» — пропела Света, ненавязчиво сверкнув обаятельными ямочками на круглых щеках, но вот тут-то и дала сбой Никиткина наглость. Насколько он был горазд трепаться обо всём на свете с какими угодно парнями, доставая темы из воздуха, настолько его язык оказывался в совершенно не подходящем для этого месте, стоило симпатичной девчонке с интересом глянуть на него. Причём, чем активнее вела себя с ним девочка, тем круче завязывался в узел орган осязания. Знакомые парни не видели в этом особой проблемы. Поскольку сами имели небольшой опыт в пикапе, самонадеянно обосновывая это неподходящими кандидатурами. Постоянная подружка была только у Макса и на вопрос, как так у него ловко получилось, парень округлял свои и без того кругленькие глазки и разводил пухленькие ручонки. Невысокого роста, полный, но не лишённый обаяния парнишка, вырос со своей Янкой в одном дворе и знать не знал ни о каких там подкатах и ухаживаниях. С начала они вместе копались в одной песочнице, потом лазали по яблоням, а потом начали целоваться в родном подъезде. Всё просто и логично, поэтому из Макса советчик был никакой. Стоило, пожалуй, как-то поинтересоваться этим у Жени, но у того с подружками тоже было не густо. Однако, во время вечерних прогулок и посиделок Никите удалось выяснить только то, что Женька просто шёл на поводу у девушки, которой удалось понравиться, и не делал лишних телодвижений. Но Никита так не мог. Потому что, в отличие от старшего приятеля, парнем был симпатичным и много кому нравился. Ему хотелось выбирать самому и активничать в процессе — тоже самому. А это, как раз, у него и не получалось. Такая вот выходила фигня на постном масле и как с ней бороться, кто б знал. Пристроившись к компании, он обнаружил, что парни что-то активно обсуждают, поминутно поглядывая на экран телефона в руках Богдана. Никита вытянул шею. Судя по характерным охам-вздохам ребята умудрялись посреди белого дня смотреть порнуху. — Блин, вы офигели? — это уж ни в какие ворота не лезло даже по меркам любой отвязной компании. — Да ты глянь, чё творится! — парень подсунул телефон под нос Никите. Во всю ширь большого экрана супер плоского богдановского айфона маячила голая спина здоровенного мужика, производящего вполне понятные телодвижения. Мужик вскинул голову, поморщился в притворном, а может и нет, экстазе, и камера слегка сдвинулась в сторону. Но вместо ожидаемой девушки под ним обнаружился молодой парень, такой же голый и стонущий. — Во, бля! — Никита хихикнул. — Вам бабы надоели, что ли? — Ну прикольно же! — Как так можно вообще! — Охуеть! Мнения любопытствующих сводилось к тому, что зрелище гей контакта невообразимо противно и нереально, однако парни продолжали жрать кактус, по какой-то причине не прекращая просмотр. Главным образом из-за Богдана, который в свои двадцать с хвостиком обладал любопытством первоклашки в парке аттракционов, и берегов этого любопытства у него в принципе не было. Никита хмыкнул, фыркнул. Снова глянул на экран. Мужик-актив до противного ласково гладил своего партнёра по всему телу рукой, довольно щурясь при этом. Каштановая макушка и тёмный от пота завиток, прилипший к мокрому виску, густо засыпанные веснушками плечи, словно мелкие брызги кофе на белоснежном фаянсе раковины… Кого-то он ему здорово напоминал, но Никита никак не мог точно вспомнить. — Вот ты бы так смог, Никитос? — перебил его мысли Богдан. Блестящие от нездорового возбуждения глаза с интересом всматривались в приятеля. — А ты? — «На Женьку похож! Интересно, у него такие же веснушки на жопе?» — А я б попробовал! — без всякого стеснения и заботы о своей мужественной репутации брякнул Богдан. — Мне всё прикольно. Парни заржали, не воспринимая всерьёз его заявление. Только Максим заелозил на своём объёмистом заду, отодвигаясь от друга подальше. На всякий случай. «Не, точняк Женька», — Никита оставил при себе свои выводы, хохотнув вместе с ребятами. Необычная картинка с таким непривычным содержанием и вроде противными физиологическим подробностями, тем не менее заинтересовывала. Все хоть и фукали, но глаз не отводили. На видео нижний парнишка глянул прямо в камеру, в глаза возможного зрителя, и Никита всей кожей вдруг почувствовал, что ему хорошо. Просто нереально хорошо, без всяких скидок на актёрскую игру. На дне его светлых глаз как прибой плескался — счастливый и беспокойный. Плечистый Женькин двойник подхватил своего партнёра под хлипкие бёдра, вздёрнул на себя, похабно охнув, задвигался резко, размашисто. — Да, блядь, выключите вы эту хуету! — Дима сплюнул себе под ноги и вышел из-под навеса. Макс уже давно отодвинулся совсем от Богдана и не смотрел, а вот сам инициатор просмотра лыбился и жевал нижнюю губу. Не отводя глаз. Никита от Димкиных слов дёрнулся и отлип от экрана. Но увиденное не отпускало. Не выходило из головы подсмотренное удовольствие, которое, оказывается, ещё и таким способом получить можно. Они ведь все до сих пор только про девчонок трепятся и думают тоже. А тут совсем другое. Интересно. Противно. Любопытно. Мерзость на грани прекрасного. Похожесть главного действующего лица на его знакомого парня ещё больше раззадоривала. Никита не обратил внимание, что Богдан поддался на просьбы и телефон выключил, все уже приступили к обсуждению днюхи у Толика. Сидел, уставясь в песок под ногами и думал, каково это будет, если шершавая Женькина ладонь, покрытая с тыльной стороны рыжим пушком жёстких волосков, возьмёт да и коснётся его чувствительной кожи на животе… Никиту внезапно прямо в жар бросило. Он представил, как друг розовеет веснушчатыми щеками, занавешивает глаза густыми рыжими ресницами. Женёк же стеснительный — жуть! И тут же захотелось пробить эту внутреннюю застенчивость, шагнуть за грань и его выпихнуть, чтоб «рыжик» ахнул от наглости. Чужой и своей. Он и раньше подбивал старшего приятеля на какие-нибудь поступки, которые Женька ни за что бы не проделал, будучи один. Например, таскал его на пост очистных сооружений за городом пиво пить. Пропихивал через дыру в заборе, показывал, как прятаться под кустами от сторожа. Какой-никакой, а режимный объект, могли и в полицию сдать. Женя тогда сдавленно хихикал в кулак, давясь этим смехом, восхищаясь удовольствием от острых ощущений и по глазам видно было, что он завидует Никиткиной свободе. Они сидели в потёмках на берегу реки, хлебали светлое из одной бутылки и только сейчас Никита вспомнил тепло бутылочного горлышка после Женькиных губ… «Бля, да он мне морду набьёт от таких идей!» «А может и не набьёт, надо просто по-умному подойти…» — Никитос, хоть ты ему скажи, что вентилятор-usb — ни фига не подарок на девятнадцать лет! Никита тряхнул головой, словно отгоняя собственные далеко идущие планы, и включился в общий разговор. *** Женя под закрытие маркета возился в торговом зале один. У бабы Лены, по-интеллигентному — Елены Сергеевны — был юбилей, с большим удовольствием отмечаемый втихаря на рабочем месте. Он сразу отказался «посидеть» с девчонками. Во-первых, должен быть хоть кто-то трезвый в магазине, несмотря на то, что до закрытия всего час, во-вторых не любил он так, впопыхах и на бегу. Не расслабишься. Да и женская пьяная компания — испытание не для слабонервных, особенно если ты один в коллективе и воспитание у тебя правильно-уважительное. Отпор не дашь, если вдруг. Поэтому Женя спокойно расставлял на самый верх полок промтоварного отдела захваленный рекламой шампунь, обещающий немыслимую шелковистость во всех местах сразу, и подгонял время. Хотелось домой. — Добрый вечер, Женечка! Опять тебя девушки эксплуатируют безбожно? Он чуть не грохнулся с подставки-табуреточки в две ступеньки, специально для верхов. — Господи, как вы меня напугали, Николай Львович! Мужчина в старомодной шляпе с широкими полями мелко захихикал. Перехватил чёрный объёмистый пакет из руки в руку и поклонился с шутливой лёгкостью: — Не хотел, не хотел, дорогой! Где же наша именинница и все остальные? — В подсобке прячутся. Во избежание! — Женя усмехнулся. — Пойдёмте, провожу. — О, ну… я не хотел бы вас стеснять всех. Посторонним нельзя… — Да бросьте, вы, Николай Львович! Вам — можно! Импозантный мужчина средних лет был постоянным покупателем в их супермаркете. Жил он неподалёку, покупки делал только у них и вскоре, вежливый и общительный, завоевал любовь всего персонала. Молоденькие фасовщицы и продавщицы без стеснения называли его «дед Львович» и всегда откладывали ему самый свежий кефир и булочки, подсказывали реальный срок годности курицы и печенья. Застенчивую Шурочку, которая жила на другом конце города, Николай Львович лично провожал после смены два раза в неделю, а Маше, той самой, зацикленной на личной жизни, подсказывал, что лучше не надевать на первое свидание. С мужской точки зрения. Хотя на деда Львович не тянул совершенно. Военный на пенсии, с прямой спиной, бодрой осанкой и повадками бывшего спортсмена, эрудированный и много поездивший по стране и заграницам, Николай Львович был прекрасным собеседником, обходительным джентльменом и вполне себе способным завоевать ещё не одно женское сердце. Но жил он один и всячески обходил в разговорах трепетную тему взаимоотношений с противоположным полом. С лихвой восполняя этот пробел искренним интересом к жизни и чувствам близких ему людей. Поэтому Женя нисколько не погрешил против истины, сказав, что Николай Львович свой и нисколько никого не стеснит. А ещё Женьке хотелось есть, поэтому он навязался в провожающие и по своим, личным соображениям. Стянуть что-нибудь со стола и понаблюдать, зачем их посетил Львович. Девчоночья компания затихарилась за небольшим столиком в закутке товароведа. Этот закуток в подсобке не найдёшь ни за что, если не знать, куда поворачивать между наставленных везде тележек в несколько полок. Но их весёлый галдёж был слышен уже за самой дверью в торговый зал. Женя предусмотрительно громко закашлялся на подходе, и компания притихла вмиг. Высунулась Маня и широко заулыбалась, увидев его. — Ты кассу не снял ещё? Надо чего помочь? — Сам сниму сейчас, ничего не надо. Я вам гостя привёл! — и шагнул в сторону, давая пройти озвученному гостю. Затаившиеся было коллеги, с лёгким шуршанием прячущие компромат со стола, радостно заохали и повскакивали со своих мест. — Львович! Дед Львович наш! Проходи, присаживайся! — тут же освободился стул, были подвинуты на салфетке нехитрые закуски. Девчата потеснились. Довольный таким бурным приёмом Николай Львович заулыбался и полез в сумку. — Это вам, Елена Сергеевна, с самыми добрыми пожеланиями! Как говорится — будьте здоровы, живите богато! Красненькая и растрёпанная от вина и удовольствия баба Лена развернула протянутый ей свёрток белой бумаги, обнаружив там здоровенного копчёного леща. — Ой, ну вы даёте, Николай! Царский подарок! — совершенно расчувствовалась именинница. — Приятель мой — сам ловит, сам коптит, — новоприбывший гость слегка поддёрнул безукоризненно отутюженные серые штанины и присел возле столика. — Так что, всё своё и о цене не беспокойтесь. Натурпродукт! Маша тем временем подвинула ему пузатую стопочку, до краёв наполненную слегка мутноватой жидкостью. — Ну, тогда и вы наш натурпродукт отведайте! — окружающие расхохотались и сдвинули свои стопки и стаканчики. — Это я завсегда! Если своё и немножко! Женя так и остался стоять в дверях, обкусывая сделанной Шурочкой бутерброд. Раздумывая, как ему повезло с коллективом, где все друг за дружку горой, с местом работы, где всё на своих местах, знакомо и под рукой. Из обычных витаний в облаках его вывел дважды заданный вопрос. Он просто не понял, что к нему обращались. — Остался ты у нас один не пристроенный? Манюня, вон, уже на третье свидание собирается! — Николая Львовича, после первой горячительной, потянуло на причинение добра. — А ты вечером с кем гуляешь? Ведь гуляешь с кем-то? — посыпались, как горох, наводящие вопросы. — С Никитой гуляю, — не подумав, брякнул Женя. Мёртвая тишина в пару секунд сменилась на оглушительный хохот. Евгений покраснел, поняв, что сморозил двусмысленную глупость. Первой с табуретки чуть не упала от смеха Оксана, утвердительно мотая головой и давясь словами: — Точно-точно… то-то моего дома нет допоздна! Женя подавился куском ветчины, когда подвыпившие коллеги принялись наперебой поздравлять её с хорошим «зятем». — Ну, дорогие мои, ну не смущайте парня! В самом деле! — добродушно гудел Николай Львович. Однако все воспринимали его слова на свой лад и только пуще заходились гоготом. Отсмеявшись и утерев слёзы, женщины поменяли тему, косясь на Женю и давая понять, что о шутке теперь долго никто не забудет. С одной стороны он понимал, что это всего лишь удачное стечение неудачных фраз, и нисколько не обижался за своё смущение в идиотском положении. А с другой — ему было не слишком приятно, что его пидорасом каким-то выставили. Поэтому, наскоро дожевав бутер, Женя отправился завершать рабочий день, стараясь не париться по пустякам. *** Никита лежал на пузе на своей кровати и просматривал ленту новостей на телефоне. В соседней комнате галдели младшенькие сестрички, повздорившие, что смотреть — мультик про феечек или доблестных щенков-спасателей. Парню страшно хотелось напялить наушники, избавив себя от внешнего шума. Но недавно он слышал историю, как малыш подавился косточкой от сливы и умер, пока мамаша смотрела кино, отгородившись «ушами» от мира. История произвела на него неизгладимое впечатление, и теперь он старался глаз и всего остального не сводить с баловных, но любимых, девчонок. С минуты на минуту козявки должны были прискакать к нему, с требованием рассудить важнейший на свете спор. И вот потом, усадив десятилетнюю Маргариту за компьютер, строго-настрого запретив трогать кнопки, а пятилетнюю Анюту за экран телевизора, разведя таким образом воюющие стороны по углам, можно будет расслабиться слегка. Покурить втихаря на балконе и обдумать свой дьявольский план. Никиту всё-таки не отпускала мысль проверить Женю на прочность, было страшно любопытно, как отреагирует на определённые действия его старший товарищ. Правда, на какие именно действия должен будет реагировать Евгений, парнишка толком не решил. За задницу его, что ли, потискать? Или приобнять невзначай? Ну, нет, это может быть воспринято, как шутка, а Никите непременно нужна была такая ситуация, в которой приятель понял бы его совершенно однозначно. Он хихикал, потирая мысленно ладошки, в восторге от нового прикола. Мысль о том, что можно всерьёз возбудиться, как те парни на видео, его особо не трогала. Может быть, а может быть и нет. Реакцию Жени он тоже не просчитывал. Скорее всего, тот сначала взбесится, потом сам же ржать будет вместе с ним. Так или иначе, хоть что-то интересное им обоим в любом случае обеспечено. В прихожей послышался топот, достойный небольшого стада слоников. В комнату влетела вся вытаращенная и растрёпанная Рита: — Ник, ну скажи ты ей! Достала со своим Патрулём*! «Ну, началось, блин! Детский сад — короткие штанишки!» Довольный своей ролью старшего, рассудительного брата, Никита поднялся и пошёл разруливать проблему.