Семь нот

Lifehouse – Halfway Gone Все дело было в новых туфлях. До цветочного магазина Сакура тащилась, уже едва переставляя ноги. Не помогали ни подложенная под пятки бумага, ни сдерживаемое чертыханье себе под нос. На полусогнутых девушка пьяным кузнечиком дернула дверь. Музыка ветра мелодично зазвенела, оповещая о посетителе. - Добро пожаловать в… А, это ты! – Яманака на ходу снимала белоснежный фартук, - Ну, как туфли? Выглядит потрясающе. - Дай только снять и я покажу как это потрясающе, - Харуно ворчит на подругу, уломавшую ее купить-таки эти вульгарные орудия пыток. Ино до слащавости мило улыбается и достает запасной пластырь из аптечки. Сакура опускается на стул и осторожно снимает обувь. Из свежих мозолей сочится кровь, и медик приглушенно шипит, залечивая неприятные ранки. - Да, лобастая, может тебе босиком ходить проще? – Яманака со знанием дела поглядывает на разодранную кожу. Ведущий медик Конохи злобно замахивается на подругу, свирепо выдыхая воздух. Чертово утро с убежавшим кофе, глупые напарники, невесть где пропавшие, и эта злополучная обувь, надетая, к слову, для этих же самых напарников – кокетства ради.

***

- А ты не видела? Они вдвоем поднимались на крышу нашего госпиталя, - Ино удивленно моргает, аккуратно нарезая полоски пластыря. - К-куда?! - В наш госпиталь… Эй, Сакура? – Яманака недоуменно смотрит в след убегавшей дурочке: пластырь так и остался у нее в руках.

***

До госпиталя бежать два квартала, а у Харуно уже темнеет в глазах. Как никогда людные улочки между домами и неповоротливые рикши. Сакура спотыкается, неуклюже подворачивая лодыжку. В голове один образ из черно-белых кошмаров ее юности: бьющие насмерть техники Учихи и Узумаки, в которых сама Харуно могла быть только катализатором. Даже Наруто вряд ли догадывался об этом видении ее самых болезненных страхов. И единственное, что остается – бежать навстречу этому страху. Ноги почти не слушаются, взбегая по лестнице запасного выхода на крышу, а сердце едва успевает отбивать ритм лихорадочного пульса. Только бы не опоздать. Ворвавшись и тут же сощурив глаза от полуденного солнца. Щеки у Сакуры раскраснелись от бега, а из туфельки капает кровь, оставляя бурые пятна. Да, Золушкой ей точно не бывать. На самом краю кровли Саске задумчиво наблюдает за только что вбежавшей, слишком расслаблено держа руки в карманах. - Аргх… А где Наруто? – с тяжелыми хрипами из груди медик едва вопрошает, всем своим безумным видом показывая свою серьезность. В ожидании худшего, в ожидании неподвижного месива из разорванного тела друга. Учиха молча мотнул головой в сторону. Там, у резервуара с водой на животе растянулся джинчурики. Заляпанная вчерашней лапшой майка наброшена сверху – загорает, подлец! Разве что пляжного зонтика нет. Волнение и страх на лице девушки сменяет растерянность и стыд за панику в мыслях. Губы беззвучно открываются в немом вопросе, Сакура тыльной стороной ладони стирает капельки пота с висков. Саске подходит к напарнице, чуть наклоняясь к лицу: - Как же мало ты нам доверяешь, - на крыше невыносимо душно, и движения у парня медлительны, как у кота. - Что скажешь в оправдание, "лобастая"? Учиха пальцами щелкает по ее лбу, а Харуно отскакивает как от приличного удара. Смотрит – и не верит. Саске кривит губы в улыбке, почти издеваясь над ее расшатанной психикой. Сакура гневно фыркает, открывая рот для ответа. Но слова застывают на кончике языка. Остается только отвернуться и гордо уйти неровной походкой. Туфли ведь все еще на ней. В пролете нижнего этажа на последних ступенях Харуно садится, правой щекой прислоняясь к прохладной стене. По лицу текут слезы, размазывая черную тушь под глазами. А сама она хохочет, истерично всхлипывая. И точно знает одно: этот страх не покинет ее до самой смерти. Страх потерять их обоих.