Опасность

«Все что ты знала, но не рассказала мне О пустоте поездов и вокзалов О неизбежности боли и нежности О невозможности встреч» Пластинка заедает и переходит и тихое шипение. Изящные пальцы поднимают иглу и отводят в сторону. Накрашенные губы недовольно сжимаются в тонкую полоску. А из другой комнаты слышится голос. — Ну что опять такое? — Пластинка заела, — в ответ только вздох и аккуратные шаги босых ног по полу. — Нет ты! Твои недовольные мысли мешают мне писать. Девушка только обиженно отворачивается и забирается в кресло с ногами, пряча их за подолом платья. — Ну и не слушай мои мысли! Тебя никто не просит этого делать. Но собеседница не сдается и подходит ближе. Ее грозный взгляд теплеет, а руки сами тянутся заключить в объятия. — Дурашка. Ты забываешь, что мы связаны, — гладит светловолосую по голове, присев на подлокотник, и улыбается, — Лиза, пойдем. Только она хочет уточнить куда, как их идиллию прерывает звон колокольчика входной двери. Оксана встает и топает ногой. Ее милое домашнее платье тут же исчезает в легком дымке, приводя на смену себе стильный облегающий черный костюм. Волосы убираются в пучок, на ногах появляются каблуки. Девушка выглядит так стильно, что Лиза невольно присвистывает, жалея, что эта красота достается не ей, а какому-то клиенту. — Это Девы из Преисподней? — Да все верно. Уже определились с выбором? — наверняка она обворожительно улыбается. И покупатель перестает смотреть на гробы, зачарованный видом той, что их продает. — Довольно странное название для такого места, не находите? — Лиза тихо смеется и сама топает ногой. Потому что к покупателям выходить в легком платье не комильфо. — Довольно странно, что люди еще не додумались сжигать трупы. Выходило бы намного дешевле. — Вы не воспринимайте всерьез, профессиональные шутки и все такое, — светловолосая девушка приходит на помощь, потому что покупатель находится в легком ступоре, и обнимает Оксану, которая резко становится добрее. — Прошу прощения. Может вам подсказать? — клиент забывает о разговоре и переключается на то, зачем пришел. А после уходит, с опаской. Потому что эти две милые дамы невольно наводят дрожь на любого, кто находится в их обществе больше получаса. Оксана скидывает неудобные каблуки и ложится сверху на закрытый полированный гроб из красного дерева. Закрывает глаза и пальцами стирает с век макияж. Однако вместе с косметикой под пальцами плавится кожа, открывая взгляду черную обсидиановую поверхность. Она разлохмачивает свой пучок и открывает полностью черные глаза. Смотрит жадным взглядом на девушку напротив и призывно манит рукой. — Оксан, ну, мы же договаривались. Не здесь. Вдруг посетители зайдут, — та только садится и свешивает ноги по обе стороны гроба. — Я устала! Я писала весь день и все равно выходит какая-то ерунда. А ты не можешь мне позволить хотя бы одну поблажку? И Елизавета сдается. Подходит ближе и легким движением смахивает с лица человеческий облик. Красный агат удивительно сочетается с белыми волосами, в которые вплетаются черные руки. Блондинка залезает на гроб и ложится на грудь девушки, пытаясь услышать несуществующее сердце. — Все еще не можешь смириться с тем, что мы сбежали? — Нет мне здесь нравится. Здесь я могу быть с тобой и чувствовать. Здесь красивая музыка и природа. Здесь мы больше не сгустки нематериальной субстанции. Здесь я могу любить. Вот только здесь я не чувствую биение твоего сердца. — Да что этот глупый механизм! Когда мы можем пугать собственных клиентов нашей силой и быть вместе, вот так. Черные пальцы сплетаются с красными, рождая маленькие искры. И они любуются этим зрелищем. И будут любоваться вечно, пока не погаснет сердце умирающей звезды.