Опасность

Пасмурная погода прогнозировала наступающий дождь точнее любой лягушки. И Бинху это совсем не нравилось. Во время ливня Диканька выглядела мрачнее обычного. Мало того, что само место угнетало, так еще и это невнятно серое небо. Александр сидел за документацией и скучающе смотрел на листы, исписанные собственным почерком. У него начиналась мигрень. Еще и голод мучил. Да так, что сводило скулы и резались зубы. Удручающе вздохнув, Христофорович начал в уме подсчитывать свои запасы. Которых оказалось не так уж много! И это известие его настолько огорчило, что мужчина даже не заметил вбежавшего в кабинет помощника. — Приехали! — Кто? — Бинх поднимает голову и видит встревоженное лицо. В голове щелкает, кто должен был пожаловать. Гости из столицы конечно же! Встреча проходит, как и положено с хлебом, солью. Но как только Гоголь делает шаг из повозки, лицо Александра кривится. Он чувствует силу, исходящую от этого хилого человека. А человека ли? Чувствует и натягивает улыбку на лицо даже при невежливом приеме гостей. Потому что с такими лучше не ссориться. — Нет, ну безобразие! Жить у меня отказались! Даже за стол не сели! — Христофорович ходил кругами по хате, скинув треуголку с головы, и раздраженно махал руками. Тесак все это время непонятливо стоит в дверях, ожидая указаний. Но когда нарывается на раздраженный взгляд, то соображает в чем дело. — Может вам того, этого? Эликсира принести? Бинх присаживается на лавку и устало кивает. Может хоть что-то его отвлечет. От мыслей, что гости из столицы явились не просто так. И возможно что-то подозревают. Но он так устал от осторожности, что думать мог сейчас только об одном. — Какая же все-таки ужасная погода за окном. И в хате холодно! И кровь не такая вкусная, потому что холодная. Не день, а гадость. Еще и Гоголь этот. Сует свой нос куда не надо. Только Темного мне здесь не хватало. И так своих проблем через край! И ведь посидеть спокойно не дадут. Иди могилы вскапывай. Ну что за люди! Допив свой эликсир, мужчина встал со скамейки и раздраженно провел пальцем по выступившим клыкам. Как же все это надоело. — Александр Христофорович! — Да иду я, иду! Изверги, — тихо шепчет он в сторону и выходит в свет снова с приветливой улыбкой, мимоходом вытирая рот тыльной частью ладони.