Юнмин's stories

Чимин просыпается от того, что его руки мягко заводят за голову. Он морщится недовольно, надеясь ещё поспать, но чувствует на своих губах чужое дыхание, а на коже запястий — тонкую ткань лент. Губы Юнги не касаются его, лишь проходятся опасно близко, дразнят своим теплом. Он будто ждёт, когда Чимин проснётся окончательно, не торопит его. Словно… Взволнован? Догадкой прошибает насквозь, заставляя сердце сбиться с ритма. Он мгновенно распахивает глаза. Юнги следит за ним внимательно, настороженно. Даже чуточку неуверенно. — Сейчас? — голос сам собой опускается до шёпота, потому что момент кажется безумно важным. Юнги поднимается к нему, нависает сверху и легко целует в лоб. — Ты уверен? — спрашивает он в сотый раз, Чимин даже не будет отвечать. Юнги кивает, принимая молчание за ответ. — Стоп-слово помнишь? — Да, — Чимин кусает от нетерпения губы, потому что уже невообразимо хочется. Узнать, каково это. Находиться в подчинении, довериться полностью. Видеть себя обнажённым он позволил Юнги легко. Стеснительность исчезала у Чимина, как только дело касалось постели. Но вот с душой всё обстояло иначе. Отдать себя в чужую власть, позволить управлять своим телом, своей жизнью было чертовски трудно. Но Чимин солгал бы, сказав, что сомневается. Юнги он доверяет. В конце концов, он открыл ему свою душу и мысли. И Юнги не подвёл, понял их и даже, кажется, принял. Юнги целует его неторопливо, задумчиво, даёт время осознать и привыкнуть. Скользит пальцами по поднятым вверх рукам, самыми кончиками лаская кожу, посылая по телу мурашки. Глаза Чимина закрываются сами собой. Старший целует шею, успокаивает губами бьющийся под кожей пульс. Он не начнёт, пока Чимин не будет дышать ровнее, пока волнение не уйдёт из его тела. Пак чувствует это, расслабляется, послушно откидывается на подушку. Получает поощрением прикосновение губ к ключице. Ладони Юнги спускаются ниже, оглаживают бока и щекочут нижние рёбра, следуя за тем, как они приподнимаются на вдохе. Старший ни на секунду не оставляет Чимина без внимания, чтобы тот чувствовал его присутствие. Когда младшему надоедает терпеть и он хочет попросить Юнги о продолжении, то буквально через мгновение ощущает на своей шее тёплую ладонь. Сердце пропускает удар. — Расслабься, — Юнги приказывает, его голос ровный и твёрдый. Надёжный. Чимин не осознаёт, что подчиняется, что его тело расслабляется само собой. Юнги мурчит удовлетворённо. Оставляет поцелуй в уголках губ. Пальцами пробирается почти под самую челюсть. И сжимает. В первую секунду Чимин не чувствует ничего, кроме жажды прикосновений. Юнги не двигается, только держит шею, а Чимину хочется его, ближе, больше, слаще. Но с каждым ударом сердца, которое не получает кислорода, ощущения захлёстывают сильней. Появляется чувство, будто что-то давит на грудную клетку, на голову, словно он опускается под тёплую воду. Её волны ласкают его тело, мягкими прикосновениями чужих пальцев вода исследует, изучает. Хочет поглотить. Она опасна, но Чимин доверяется. Он чувствует лёгкие, как пёрышко, касания. Или его чувства притупились из-за нехватки кислорода, он не знает. В голове мутнеет, он взлетает высоко в небо и, кажется, видит звёзды. Рука с шеи исчезает мгновенно, возвращая на землю. Звуки врываются в его голову неконтролируемым потоком, а он даже не заметил их отсутствия. Юнги позволяет ему сделать пару вдохов и сжимает ладонь снова. И теперь Чимин чувствует это. Лёгкую эйфорию, покалывающую кончики пальцев. Она расходится дальше, иголочками колет сердце, согревает. Ластится. Юнги целует его губы, глаза, плечи. Прижимается всем телом. А Чимину становится страшно. Он знает, что Юнги скоро отпустит опять и заберёт наслаждение с собой, так и не дав распробовать его. Яркий огонёк зажигается внутри, опаляет своим пламенем вены, расходится по всему телу из груди. И когда уже почти сжигает его дотла, Чимин понимает, что Юнги давит сильней. Это вызывает новую волну жара, согревающего мышцы. Чимин сходит с ума. Юнги больно кусает плечо, сводит пальцы почти до соприкосновения, а по щекам младшего текут слёзы. Потому что слишком. Горячо, приятно, до головокружения и потери сознания. Он уже не может сдерживать в себе эти волны пламени, снедающие его, и выгибается до хруста в костях. Чимин приходит в себя медленно, чувствует любимые руки, но его сознание всё ещё будто отделено от тела, наблюдает за всем откуда-то со стороны. Юнги прижимает его к себе, покрывает поцелуями лицо и шепчет что-то. Звуки отказываются обретать смысл, поэтому Чимин пару секунд просто наслаждается его голосом. Он напоминает мурлыканье, и парень позволяет себе утонуть в нём. А потом делает над собой усилие и приоткрывает глаза. — Как ты? — Юнги взволнован, он внимательно разглядывает его лицо. Чимин не может ничего поделать с собой, с искорками счастья внутри и хихикает тихонько. Юнги выглядит ошарашенным и пугается ещё больше. — Всё прекрасно, — Чимин был бы в ужасе своего голоса, услышь он его со стороны. Хриплый и тихий, он больше напоминает воронье карканье, словно Чимин неделю не разговаривал. Но ему просто не выдавить из себя больше. Все мышцы в теле расслаблены и не хотят работать. Старший явно сомневается, поэтому Чимину приходится напрячься снова: — Хён, — хрипит он и заключает лицо Юнги в ладони. — Это было… Вау. Я хочу так ещё раз. Старший улыбается облегчённо, чмокает Чимина в нос, а затем укладывает его голову на свою грудь и принимается расчёсывать прядки пальцами. Чимин обвивает старшего непослушными конечностями, как коала, и позволяет себе расслабиться. В горле ещё першит, но не от удушья, а от пережитого наслаждения, и это чувство невообразимо приятное. — Точно не в ближайшее время, — ворчит Юнги, возвращаясь к разговору. — Ты напугал меня. Чимин только мычит и прикрывает глаза, не в силах больше ничего сказать, но точно знает, что уломает старшего повторить. И не один раз.