Конец MARVEL

      Слыша гул огромного мегаполиса под собой, начинаешь думать, что ты на самой вершине мира. Маленькие люди, бредущие по делам. Сотни автомобилей, спешивших неизвестно куда. Неоновая реклама, бившая в глаза.       Все осталось там, внизу. Здесь же есть только холод крыши и он.       Протянув словно стальными пальцами банку пива ко рту, слышишь приятное шипение. Чувствуешь, как пенка испаряется на холодном ветру. Приятное тепло по горлу, мурашки по коже.       Припав затылком к стеклу очередного стального гиганта, коих в Токио было полно, мужчина выдохнул. Пар из его рта исчез во встречном потоке гудящего воздуха. Хруст пальцев. Движение кадыка. Уставшие закрывающиеся глаза. Треплющиеся по ветру короткие волосы.       Поднеся бинокль, пытался увидеть, что происходит на объекте. Сколько он уже стережет эту квартиру в высотке напротив? Вторую неделю? Третью? А может и месяц. Все дни слились в одно целое, не давая расслабиться.       Время не важно. Отдых не важен. Важно только одно — истребить чертовых уродов на корню. Не дать вернутся в колею. Дернул затвор крупнокалиберной винтовки. Проверил патронник. Коснулся рубахи. Почувствовал под ней черно-золотую броню.       Она сковывала движение, причиняла неудобство, но ничего лучше он не смог найти. Все же, форма бывшего «Щ.И.Т.»а была неспособна выдержать прямое попадание пули. Тем более таких, какие были у НИХ.       Убрав бинокль, Клинт смял жестяную банку, отправив ее к остальным. Город продолжал жить. Точнее, пытался прийти в норму после всего, что случилось. Люди быстро привыкают к спокойствию. Даже слишком. — Раздражает… — прохрипел он, кладя длинные черные ножны себе на колени. Медленно проведя по ним ладонью, Бартон ощутил каждую выемку, каждый узор, что украшали его новое оружие.       Плавно обхватив замотанную бинтами рукоять, мужчина освободил серебристое лезвие из томительного плена. В гладкости стали тут же отразились все огни большого города, давящего на глаза.       Подняв ее чуть выше, бывший лучник сверил прямоту и остроту, коснувшись лезвия подушечкой пальца. Едва кожа почувствовала металл, то тут же капелька крови слетела и унеслась в потоке. Звон стекла. Сирена, окрашивающая все в красный. Возмущенное лицо охранника. Звуки тяжелых ботинок.       Сейчас она ему нужнее, чем когда-либо была нужна в музее. Все же, его совесть тешила себя тем, что жизнь землян зависит именно от этого клинка. Того, что отделяет головы и другие конечности неугодных Клинту.       Всегда боялся ошибиться. Каждый раз тщательно проверял повадки очередной жертвы. Они скрываются слишком хорошо. Иногда кажется, что все те существа, что он убивал в течении почти десяти лет, были людьми. Невинными, со своей жизнью. Да даже если и прищельцами, неужели и у них не было семей на родной планете?       Усмехнувшись, Бартон сам удивился своей сентиментальности. Если будет нужно, то он убьет каждого. Неважно, самка ли это или детеныш. Все в этом мире сводиться к тому, что выживает сильнейший. Солнце в окнах небольшого домика. Запах дерева и лака. Смех детей и улыбка жены. Чувствует прах, в который они превратились, на руках.       Он вернул их, возвратил домой, но какой ценой… Все эти пять лет, что они провели в Камне, не могли пойти им на пользу. Нет, никогда не примет слова Тони о том, что все в норме. — Какая тут к черту норма… — ребра до сих пор болели после очередного побоища. Инопланетяне явно сильнее, чем обычные террористы, к которым он привык. Каждый удар — словно гиря весом шестьдесят килограмм обрушивается на грудь с двух метров.       Каждая вмятина на броне подтверждала это. Каждая рванная рана на теле, каждый синяк, каждый перелом. Винты пролетевшего вертолета. Объект скрылся всего на секунду. Тяжесть бинокля у глаз. Ругательство изо рта.       Скрылся в тени квартиры. Выключил свет, что было не по расписанию. Что задумывает? — Давай, давай… Просто дай мне повод. Просто дай повод… — сощурившись, Бартон увидел одинокий силуэт, подходящий к окну. Старался приметить, где именно была его голова. Понимая, что обычный бинокль не поможет, оторвал оптику с винтовки. Ухмыляющееся лицо. Женщина, касается своих волос. Длинные ноги, карие глаза. И они смотрят прямо на него. — Сука, — подорвавшись с места, Клинт едва успел увернуться от тонкого луча, что прожег стекло противоположного дома.       Крыша, плавясь, тянула едким дымом. Успеет ли подобрать снайп… Та, скрывшись во второй вспышке, словно испарилась, превращаясь в жидкую массу.       Схватив небольшую сумку и катану, мужчина ринулся прочь, стараясь двигаться как можно непредсказуемо. Неизвестно, что за оружие было у этого объекта, но оно могло бить точно, а главное — смертоносно.       Приближаясь к краю, не сбавляя скорость, мужчина выхватил из сумки черный шлем с прорезями для глаз. Поместил что-то в правую руку, спрыгивая с высоты шестидесяти этажей.       Ветер, засвистев в ушах, потоки, бившие в лицо. Ничего не давало сосредоточиться на цели. Не в первой. Погрузить голову в шлем. Выровнять полет. Сгруппироваться в падении. Услышать крепления на ребрах и подмышках.       Расправив руки и ноги в стороны, Бартон раскрыл небольшой костюм крыло, сманеврировав от очередного выстрела. Приближаясь к противоположному зданию, мужчина лишь матерился под тяжестью брони.       Скорость велика, если не сбавит, то…       Сжав свой не надетый наруч в правой руке, он выстрелил из него крюком, что пробил окна этажа выше. Отцепив небольшие черные крылья, Бартон вцепился в трос, сближаясь почти в свободном падении к нужному стеклу.       Женщина, недоуменно попятившись, взвела странное орудие, как Клинт влетел внутрь, тяжелыми сапогами пробивая себе путь. Пролетев по полу на спине, мужчина сбил ножнами объект, ударив по сгибам ног.       Небольшой нож, вонзенный в паркет, замедлил скольжение. Вскочив, бывший лучник выхватил из кобуры пистолет, делая несколько выстрелов. Пули быстрее стрел. И намного надежнее.       Женщина, ринувшись прочь, ударила по кровати, прячась за ней как за щитом. Выпустив туда пару пуль, Клинт откинул бесполезное теперь оружие, вынув черный «Дезерт Игл» из другого кармана.       Пуля, пролетев сквозь матрас, взорвала его грудой щепок. Выстрел. Еще и еще. Гильзы звенят по паркету. Тяжесть рукояти. Жесткий спусковой крючок. Огни, освещающие его лицо в темноте. «- Клинт, прошу… Не оставляй нас, не сейчас, не после того, как мы… — Лора, рыдая, уставилась в его уставшие глаза. Агент, не видя перед собой ничего, кроме кучки пепла, попятился, обхватывая голову руками. — Нет, не могу. Нет… Нет… Из-за меня вы… — схватив небольшую сумку, он отмахнулся от своей жены, не взглянув на смотрящий на него детей.       Скрывая свои слезы, Клинт Бартон окончательно потерял свое призвание. Помнил, как повесил лук на стену и больше не мог коснуться тетивы пальцами. Нет…»       Лук слишком мягко. Слишком велика вероятность того, что враг выживет.       С другой стороны кровати вылетел ядовито-красный луч, что обжег плечо, стирая броню с лица земли. Чувствуя запах горелой плоти, Клинт выстрелил последним патроном.       Тот, пролетев через препятствие, угодил в стекло, пробив будто бумагу. Женщина, обернувшись на порыв ветра, усмехнулась.       Кулаком ударив свое укрытие, она отправила тяжелую кровать к убийце. Тот же, сияя черно-золотой броней, перепрыгнул через нее, упав на пол. Взмахнув рукой, швырнул пистолет в нее, стараясь отвлечь. Перекат. Все перевернулось с ног на голову. Сгруппироваться. Потянуться к рукояти.       Засмеявшись красивая женщина увидела отброшенные ножны катаны. Наведя инопланетное оружие на своего врага, та услышала у своих ног едва заметный писк. Взглянув на пистолет, к которому была привязана граната, закричала.       Бартон, не боясь ослепнуть из-за появившихся защитных стекол для глаз, устремился веред, закрываясь руками от волны.             Пришелец, подлетев на несколько метров вверх, ударился об потолок, подбородком приземляясь на треснувший пол. Взревев, объект попытался встать, но его руку с оружием пронзила сталь клинка.       Завопив, она взглянула наверх, видя сгорающую одежду на своем убийце. Под ней была та самая черная броня, про которую ей рассказывали собратья. Золотые вкрапления, идущие к широким плечам и шлему, сквозь который нельзя было увидеть лица. И эмоций тоже.       Харкая зеленой кровью, женщина дергалась, пока ее кожа также начала зеленеть. Волосы, врастая в поверхность головы, заменялись на блестящую лысину. Подбородок, обретая грубые черты, произнес неземным голосом: — Скрываешь свое лицо, подобно трусу… Жалкая букашка… Боишься, что тебя найдут… Правильно боишься, тварь… — Клинт, вырывая лезвие, прокрутил его в руке.       Откинув кипящий наплечник, он размял конечность с татуировкой, хрустнув шеей. Город продолжал жить, не зная, что именно этот обреченный на одиночество человек спасает его. Как и человечество. От всех остатков этих незваных гостей. — Ты не понимаешь кое-чего, — откинув черный шлем прочь, Бартон приблизился к скруллу, вглядываясь в его глаза. — Я не хочу светить тем, что вы увидите в последний раз.       Отрубив левую руку на корню, бывший Соколиный Глаз слышал крики боли этого существа. Каждый раз одно и тоже. — Мы знаем тебя. Вся наша раса… Называешь себя Ронином… Человек, не защитивший Хозяина… Что не защитил ты, ничтожество?       Сжав скулы, Бартон закрыл глаза. Вновь и вновь. Все это приходит даже в кошмарах. Солнце в окнах небольшого домика. Запах дерева и лака. Смех детей и улыбка жены. Прах, что он увидел однажды…       Подняв за шею пришельца, Клинт Бартон прошептал: — Всё.       Инопланетянин, закричав, увидел в отражении паркета только свою отрубленную голову, что покатилась в дальний угол, заливаясь кровью.