POV Катя Пушкарева.
«Поздравляю вас, Екатерина Валерьевна, мало того, что вы падшая женщина, вы теперь еще и воровка», — подумала я, но как-то без особого раскаяния подумала, наоборот, эта мысль меня хоть немного развеселила после всего, что со мной произошло за сегодняшний день… … Даже во сне Андрей обо мне заботился, на автопилоте удерживая меня на себе. Уже отключаясь, прижался губами к моему уху и прошептал, преодолевая сон: — Ложись поудобнее, мне не тяжело, не вздумай скатиться, земля мокрая и холодная, ты простынешь. — А ты? Как же ты? — спросила я, но он уже ничего не слышал, спал, крепко сжимая руки за моей спиной. Боже! Какой же я была идиоткой! Принимала за любовь даже не увлечение, а… благодарность. За что? За что я была благодарна Денису? За то что он обратил на меня внимания? Так благодарна, что терпела унижения и боль да еще и принимала их, как знак великой любви и милости к себе. Вот дура-то! Что такое любовь я поняла только сейчас, когда лежала не шелохнувшись, чтобы не дай Бог не потревожить сон любимого человека. Любовь — это когда безоговорочно прощаешь Дениса только за то, что он не поленился прилететь, чтобы поиздеваться надо мной. Не будь этого, я никогда бы не встретила Андрея. Любовь — это когда секс не проклятье, не спорт и даже не удовлетворение полового влечения для получения удовольствия, а благословение на единение двух тел и душ в одну. Это когда Андрей еще во мне, а я только что разлетающаяся над землей сотнями взорвавшихся оргазмом осколков, уже сжимаю все возможные мышцы, только бы удержать его в себе, не выпустить, не расстаться ни на мгновение. Любовь — «это все дары в костер, и всегда задаром». Только теперь я поняла смысл этой Цветаевской строчки. Я люблю Андрея! Люблю! И люблю для него, не для себя. Поэтому я никогда не подвергну его не только испытаниям, но даже неловкости. Он и так сделал для меня столько, что мне с лихвой хватит его заботы, тепла и уважения, чтобы начать новую жизнь. Жизнь, где я смогу себя любить и ценить, теперь я точно знаю, что я этого достойна. Да, он говорил, что ему никогда еще не было так хорошо, никогда и ни с кем, что он даже представить себе не мог, что такое бывает, он даже говорил, что любит. Но!.. Мы с ним случайные попутчики, и я не хочу, чтобы нам обоим было неловко при расставании, когда не знаешь, как попрощаться и что сказать. Я не хочу самого лучшего, самого доброго человека на свете ставить перед выбором пожалеть меня и начать опекать, или помахать на прощанье ручкой и забыть. Не хочу! Он заслужил большего. Да и я не смогу при свете дня посмотреть ему в глаза после всего, что рассказала о себе, а я больше никогда не хочу себя стыдиться. И не буду! Нам просто нужно навсегда расстаться, и вспоминать, что он когда-то был. Небо начало потихоньку из черного становиться серым, потом голубым, а затем и первые лучи солнца ослепили землю. Я подняла голову с груди Андрея и попыталась его рассмотреть. Не получилось! Все расплывалось и двоилось перед глазами. Ну что же, может, это и хорошо. По крайней мере, мне не нужно будет тратить силы и нервы на поиски в толпе любимого лица. Аккуратно выскользнув из объятий Андрея, я быстренько развернула ветровку и натянула практически сухие шорты, затем с трудом, но разыскала свои полукеды, обулась, наклонилась, чтобы зашнуровать, и тут что-то блеснуло совсем рядом. Господи! Спасибо тебе большое, я отыскала свои очки! Да, с треснувшим стеклом на левом глазу, но это не страшно, теперь по крайней мере я была слепа всего лишь на половину. Водрузив очки на нос, я стала доставать из ветровки майку… Вот тут я и стала воровкой! А что мне было делать? Ни документов, ни денег у меня не было, зато, кошелек Андрея весьма доступно выглядывал из кармана его джинсов и я взяла у него немного денег. Совсем немного, только на билет на автобус и на метро, он никогда бы не отказал мне в такой мелочи, один глоток его дорогущего виски стоил гораздо больше этой суммы, но это все равно была кража. И я, как преступница, бежала с места преступления не оглядываясь. Минут через десять блуждания в лесу, я вдруг вспомнила еще об одном казусе, и тут уж не выдержала, захохотала в голос: — Золушка! Современная Золушка! — сказала я вслух, и снова захохотала. Ну, еще бы, если скромница Замарашка всего лишь потеряла свою туфельку, то я умудрилась «оставить на память» своему принцу трусики и бюстгальтер. Я попросту позабыла о них, заботливо развешанных Андреем на кустах для просушки. Я вообще была не адекватна, все время хохотала, даже когда решила, что я снова заблудилась, а встретив Романа, почему-то не написала Андрею в записке, что взяла у него деньги на проезд. Потом мылась у колонки, проливая воду на с трудом сохраненную сухой, одежду. И даже в автобусе, когда я осознала, что обратной дороги нет, я не позволила себе заплакать. Сидела с закрытыми глазами и улыбалась, мысленно прощаясь с Андреем. — Тебе никто больше не сделает больно, — сквозь гул голосов в автобусе услышала я его тихий ласковый голос. — Я никому больше не позволю сделать мне больно, — пообещала я.***
— Ты где была? Что с очками? — встретил меня отец у двери подъезда. — И что это на тебе надето? Порядочные девуш… — Ты же прекрасно знаешь, что я непорядочная, и не девушка, — буркнула я, и побежала по лестнице вверх. — Катерина! — неслось мне вслед, но я и не думала останавливаться. Я собиралась немедленно забраться в горячую ванну, а вовсе не оправдываться перед родителями. Не получилось, спасибо Зорькину! Приперся к нам с самого утра, да не один, а вместе с моими юбкой, кофтой и сумкой. Устроил балаган. Я живо представила этот разговор: З.: — Тетя Лена, дядя Валера, беда! Катя пропала, вот все, что от нее осталось. Я сразу к вам, не ел не пил ничего со вчерашнего дня. М.: — Как пропала, куда пропала, когда пропала? Садись кушать, Коленька. П.: — Да как она посмела пропасть голая? А ты куда смотрел? Я же ее под твою ответственность отпустил. Ты же ей друг! З., проглотив очередной кусок пирога: — С утра и пропала. А куда она делась, я не знаю, мы все вылезли из палаток, а Кати нет. Я сразу к вам, думал, что она уже дома. М.: — Коленька, у вас, может, чего там произошло? Может, Катеньку кто обидел? З., облизывая пальцы: — Нет, тетя Лена, ничего не произошло, все было хорошо. Я возьму еще пирожок? П: — Я иду в милицию, — надевает пиджак с орденами и уходит. Уверена, что все так и было. Фигушки бы Зорькин признался, что на самом деле произошло на пикнике. Узнай отец, что Денис приехал, что я пропала с самого вечера, а Колька не поднял панику, и за мною не бросился, не видать бы больше моему «другу» ни пирогов, ни котлеток. — Катенька! — всплеснула руками мать, встретив меня у самого порога. — Ты где была? Что с твоими очками? И почему на тебе такая одежда? — Катька, ты чего удрала с самого утра, — Колька начал мне усиленно мигать из-за маминой спины, — дождалась бы меня, поехали бы вместе. Я же волновался. — Мама, я очень устала! Сейчас приму ванну, поем и все расскажу, — игнорируя «друга», сказала я. — Нет, дорогая, — отец, вошел в квартиру, закрыл за собой двери и встал напротив меня, — ты сейчас ответишь нам с матерью, где ты шлялась. Разве мы мало пережили позо… — Валера! — одернула мама и едва кивнула головой на Зорькина. — Мам, пап, — начала я, но тут отец унюхал родной запах… — Лена! Она пила! От нее разит перегаром! — папа схватился за сердце, мама за голову. Ну, еще бы, мало того, что дочка гулящая, неизвестно где и с кем гуляла, так еще и пить начала. Хорошо хоть в подоле больше не принесет! И такая меня разобрала спортивная, какая-то шальная злость, что меня «понесло», как Остапа*: — Я вчера захотела писать, но это же пикник, туалетов нет. Вот я и пошла в лес, да подальше, чтобы мальчики не подсматривали. И заблудилась. — Как вчера? — взревел папа. — Колька! Ты что мне врал? — Нет, дядя Валера, просто я не знал, что Катя еще вчера пропала. Я рано спать пошел. Катюша еще песни пела. Правда, Кать? — Неправда! Я же сказала тебе, что отойду ненадолго, — злорадно пикировала я. А нечего было меня сдавать за пироги, нечего было вчера предавать меня. Все! Хватит! Прежней дурочки Кати больше нет. — Ой, точно, я совсем забыл. — Ладно, — сурово остановил Зорькина отец. — С тобой я потом разберусь. Рассказывай, Катюха, дальше. — Что рассказывать? Я в темноте упала, разбила очки, потом пошел дождь, я промокла до нитки. Блуждала, блуждала, набрела на дом лесника. Он там с женой и детьми был, — поспешно добавила я, заметив, что один лесник папу никак не устраивает. — Они меня и напоили чаем с наливкой, чтобы я не заболела, я же уже даже кашлять начала, — для убедительности я кашлянула. — Отсюда и запах, папа. А утром меня довезли до шоссе и я уехала домой. Вот и все. — Нет, не все! Почему ты в таком наряде? — Так я же промокла насквозь. А лесничиха баба крупная, ее одежда мне никак не подошла, я в ней утонуть могла, вот мне и дали одежду сынишки. Старую. — А! Ну, ладно. Иди в ванну, поешь и спать! — скомандовал отец. Слава Богу, он пока не сопоставил, что мою юбку и кофту принес Колька, и концы с концами в моей истории не сходятся. Ой, что будет, если поймет... «Я никогда больше не буду оправдываться, и врать не буду, Андрюша, чем бы мне это не грозило. Даю тебе слово», — подумала я, засыпая.POV Андрей Жданов.
Для себя я уже все решил, но для начала нужно было расставить все точки над «i» в отношениях с Кирой… — Андрей, ты уверен, что сможешь найти свою Катю? — уже в который раз спрашивал у меня Ромка. — Смотри, Воропаева не самый плохой вариант, при ней ты можешь и… — Ром, я хочу, чтобы ты, наконец, уяснил, — перебил я. — Я расстаюсь с Кирой не из-за Катеньки. Наши отношения давным давно агонизировали, а вчера, слава Богу, отдали ему душу. Да, я встретил другую. Ну повезло! Сразу же встретил. Но не это причина разрыва. — Ага. Встретил! И тут же потерял. Правда есть еще надежда отыскать пропажу, нужно только собрать всех девушек города и дать им примерить твой трофей. Кому придется в пору, та и есть твоя Золушка. — захохотал Ромка. — Малина, хорош прикалываться. — А я не прикалываюсь, Палыч, я восхищаюсь тобой. Ты — мой герой! Нет, честно, я бы никогда не смог полюбить женщину, носящую нижнее белье фасона «прощай молодость». И как ей пришло в голову развешивать такое. — Ромка, ты кажется, ничего не понял. Мне плевать, какое у нее белье, как она выглядит, и какой у нее статус. Я ее люблю, а не ее оболочку. И знаешь что, это гнусно, вначале вторгнуться в наше личное интимное пространство, а потом издеваться. Я же не приглашал тебя полюбоваться Катиным нижним бельем, правда? Ты сам, как коршун, на него набросился. — Андрюха, прости. Я и правда зашел не на свою территорию. Давай лучше подумаем, как мы можем ее разыскать. Ты уверен, что она не говорила, какой ВУЗ закончила? — Кого это вы собрались разыскивать, мальчики? — как всегда без стука, в наш кабинет влетела Кира, лишив меня возможности ответить Ромке…