Мечты о доме

Луч света золотого солнца прорезался сквозь завесу туч и последних дождевых капель, забрался вверх по куче книг с одеялами и оттуда полез прямо в глаза Вэй У Сяню. Тот хотел бы сморгнуть яркий свет и спрятаться обратно в уютную дрему без сновидений, но, стоило в вязком со сна ворохе мыслей мелькнуть одному единственному воспоминанию о Лань Ван Цзи, как Вэй У Сянь резко подался вперед и быстро огляделся, оценивая ситуацию. Утро сменилось днем, дождь солнцем, а горячка Лань Ван Цзи - крепким, здоровым сном. Вэй У Сянь выдохнул с облегчением и лег обратно на подушку. Его губы от щеки Лань Ван Цзи отделяло расстояние ровно в один выдох длиной и он бы не сдержался и преодолел его, если бы только через секунду Лань Ван Цзи сам не открыл глаза. При виде Вэй У Сяня выражение его лица стало мягким. - Как ты? - тут же спросил Вэй У Сянь. На это Лань Ван Цзи немного нахмурился. Он испытывал легкую грусть из-за того, что Вэй У Сяню пришлось беспокоиться о нем, разводить лекарства, лечить массажем, возиться с холодной тряпкой... К грусти примешались приятность и благодарность. Вэй У Сянь испугался, что морщится Лань Ван Цзи от боли, открыл было рот, чтобы спросить, что подать, чем полечить, но Лань Ван Цзи перебил его: - Вэй Ин. Я в порядке. В воздухе повисло непроизнесенное "спасибо". И все же Вэй У Сянь ему как будто не поверил, прижался лбом ко лбу, прикрыл глаза, как будто считал пульс, а не мерил температуру. Жара не было. Вэй У Сянь неохотно отстранился и хотел было подняться с постели, но Лань Ван Цзи вдруг резко дернулся вперед и уткнулся ему лбом в спину. Вэй У Сянь даже вздрогнул от неожиданности. Лань Ван Цзи обычно бывал последовательным и размеренным в выражении своих чувств, не говоря уже о том, что никто и никогда не обнимал Вэй У Сяня вот так со спины, с трогательной беззащитностью и предельной искренностью. - Не уходи, - попросил Лань Ван Цзи хриплым со сна голосом. Если бы Вэй У Сянь стоял, ноги бы у него от такого точно подкосились. Но он сидел и вместо ног поплыла голова. Он даже не придал значение тому, что Лань Ван Цзи ведет себя странно и непривычно, с той обезоруживающей честностью, которая обычно случалась с ним после хмеля. Вместо того, чтобы анализировать мотивы чужих поступков, Вэй У Сянь, взглянув в окно на белеющий день, предложил Лань Ван Цзи: - Мы еще успеем сходить в деревню. Пойдем? Лань Ван Цзи кивнул, мазнув Вэй У Сяню лбом по спине, и слегка отстранился. В глазах у него бисеринкой сверкнуло какое-то незнакомое Вэй У Сяню чувство, и погасло, опустилось на дно зрачка. Вэй У Сянь снова не придал этому значения, он залюбовался прямой линией чужих бровей, отвлекся на мысль о деревенской нечисти, на размышления о доме. О доме думать стоило. В отличие от охоты на блуждающих духов, дела с проклятыми местами не терпели отлагательств, ведь зло наращивалось вокруг зла и крепло с каждым днем. Любое промедление служило ему форой. Очищение дома дало положительный, но кратковременный эффект. Вот, прошла ночь, минуло утро, и снова в тенях притаилось недоброе. Такая тьма не заденет бессмертных заклинателей, упадет да отскочит от людей простых, но с сильной волей, а вот заведомо слабых и беззащитных утянет за собой в кипучую бездну. Как волк высматривает в стаде больных и слабых, так и зло, затаившись, присматривается и выжидает. Взглянув мельком на резиденцию, можно было подумать, что дверь это и не дверь вовсе, а пасть - зайдешь внутрь и дом переварит тебя со всеми костями и прожилками, не поперхнется. Вэй У Сяня, конечно, это не пугало. В своей жизни он видал дома и пострашнее, не говоря уже о том, что ему самому домом когда-то служил зловещий могильный курган. Будь Вэй У Сянь внимательнее, он бы заметил, как чудно пошли дела, начиная с их прибытия в резиденцию, как необычен стал Лань Ван Цзи со вчерашнего вечера. Болезни больше не было, но то и дело какой-то подвох всплывал то в слишком резком наклоне головы, то в небрежно затянутой ленте, то в особенно долгом взгляде. Вот, например, когда репейник заполз на подол Вэй У Сяня, Лань Ван Цзи снял его и долго рассматривал, как будто видел впервые. Только сам Вэй У Сянь ушел вперед, не оглянувшись. Потом, когда они расспрашивали местных о заброшенной резиденции, Лань Ван Цзи то и дело смотрел по сторонам. Ему казалось, кто-то наблюдает из-за пышного сливового куста, сквозь заколоченные окна сарая, с другого конца улицы. Вэй У Сянь, увлекшийся расспросами местных, и этого не заметил. Все горожане были уверены, что даосы наглые, монахи подлые, что, в целом, мир был бы лучше, не броди по нему толпы заклинателей, и на любые вопросы отвечали в соответствии с этими своими убеждениями. Вэй У Сянь поначалу еще пытался их переубедить или расположить к себе, но, в конце концов, сдался. Только говорил, чтобы они приходили к ним, если все-таки что-нибудь вспомнят, а потом и это делать перестал. После этого Вэй У Сянь с Лань Ван Цзи просто медленно шагали по пыльным улицам с ярко раскрашенными домами, где глазу не за что было зацепиться, кроме глухо затворенных наличников да перезрелых овощей в огородах. Пыль поднималась от дороги как пар от чашки и оседала серостью на их одеждах. Лань Ван Цзи нет-нет да оглядывался, не идет ли кто за ними следом. Вэй У Сянь погрузился вглубь собственных мыслей. Вечерело. От небольшой центральной площади они вышли к глухой окраине. Крестьяне возвращались с полей, стада баранов и овец брели мимо нищенских хижин, с громким лаем пронеслось несколько пастушьих собак и Вэй У Сянь тут же с криком прижался к Лань Ван Цзи. Собаки скрылись за поворотом, но Вэй У Сянь не собирался отпускать Лань Ван Цзи, и дальше они пошли уже так, плечом к плечу, не произнося ни слова. От края городка они вышли к небольшому пролеску. Ясный месяц засветил сквозь ряды сосен и бамбука, отразился в прозрачной речке, бегущей по камням звонким потоком. Здесь же, в бамбуковых зарослях, женщины стирали белье. По воде, разрезая носами лодок мутную вязь и кувшинки, возвращались домой рыбаки. Лань Ван Цзи смотрел вперед невидящим взглядом. Вэй У Сянь не смотрел никуда, слишком глубоко задумавшись. В этот самый момент он знал только, что мох под ногами мягкий и темный, что листва, сияющая в свете луны, дороже любого золота. Вэй У Сянь видел, как крестьяне, возвращающиеся с работ домой, ласково приветствуют друг друга, и думал только: "Вот бы и нам с Лань Чжанем также беспечно отдыхать и работать". Он вдыхал деревенский воздух, как настоящее откровение, теряя из виду, что Лань Ван Цзи не в порядке, и вообще вещи давно уже перестали идти своим чередом. Обычная его проницательность утонула в мыслях об ужине и доме. Наверное, сам Вэй У Сянь тоже был не совсем в порядке. От месяца к земле протянулись лучи; сплетаясь с листвой они истончались и ложились на землю подобно узорчатой паутине. Казалось, сделаешь шаг и угодишь в нарядный капкан.