***
Соне 7 лет. Она — маленькая первоклашка с огромным розовым ранцем, в красивом сарафанчике и с бантиками больше головы. Она сидит на грязном плиточном полу школьного коридора и плачет, глядя на то, как мальчишки-второклассники, играют её портфелем в футбол. В коридоре, как назло, никого не было — у маленьких уроки уже кончились, а у «больших» шёл пятый. И даже техничка МарьИванна куда-то запропастилась. А Соня всего лишь шла в библиотеку за «Денискиными рассказами», которые после отрывка в учебнике чтения ей захотелось прочитать целиком. Разлетелись веером аккуратно подписанные мамой тетради, вылетел и скользнул в другой конец коридора тот самый учебник чтения… А драться было нельзя — Егорова уже стояла в углу сегодня за то, что ударила соседа по парте учебником математики по голове. Ну и к тому же, они мальчики. А ещё они старше и в любом случае сильнее, чем первоклассница ростом метр двадцать и весом в 20 кило. — Вы чего девчонку обижаете? — вдруг донеслось грозное. Соня подняла заплаканные глаза и увидела мальчика, который был явно старше «футболистов». Те, понимая, что не миновать им воспитательных люлей, поспешили удрать, оставив Сонины вещи в покое. Паренёк собрал разлетевшиеся книжки и тетрадки, запихнул их в портфель и помог Егоровой подняться с пола. — Спасибо, — растерянно пробормотала та, шмыгая носом и принимая из его рук запачканный ранец. — Меня Соня зовут. — А меня Таймураз, — представился спаситель. — Но мне не нравится это имя, поэтому называй меня Тимур. — Ты хороший, Тимур, — улыбнулась девочка, протягивая затем ему найденное где-то на дне портфеля и не очень пострадавшее яблоко. — Спасибо тебе. Спас меня от этих противных мальчишек. — А ты чего здесь делаешь одна в такое время? У вас же уже уроки кончились. — В библиотеку шла, — отряхивая сарафан и поправляя сползшие гольфики, ответила Соня. — Но не знаю, где она. Решила спросить, а они меня толкнули, портфель отобрали, и вот. Я бы их побила, но я Светлане Алексеевне обещала, что не буду больше драться. — И правильно пообещала, — кивнул Тимур, откусывая от яблока. — Девочкам нельзя драться. Если тебя кто-то ещё обидит — ты мне сразу говори. Я в 3 «Б» учусь, если что. — А я тоже буду в 3 «Б» учиться. Скоро. А пока я в первом классе. — Да я уже понял. Пойдём, Соня, отведу тебя в библиотеку.***
— Костя, а что это за девочка с тобой рядом? — Егорова ткнула пальцем в изображение маленькой себя. Ей было очень интересно, что мужчина скажет. — Когда я был маленьким, мы в Отрожном жили, на Чукотке. Это моя соседка снизу и хорошая подруга. Её, кстати, тоже Соня зовут. — Соня, говоришь? — девушка быстро пролистала фотографии в телефоне и протянула его Константину. — А теперь сравни. Группка радостных ребят в похожем интерьере. Среди них та самая девочка в том же клетчатом платье и он, десятилетний Костя (тогда ещё Тимур), справа от неё. — Подожди… То есть, ты хочешь сказать, что это ты та самая Соня? — опешил Гецати. — Я, Гецати, не то, что хочу это сказать, я просто ору, что это я, — усмехнулась Соня. — Я родилась в Калининграде, а потом мы в Отрожный переехали. Мне года два тогда было. А потом, когда посёлок расселили, мы обратно вернулись. Константин внимательно посмотрел на Егорову. И действительно, на него, сквозь прошедшие годы, смотрела та самая девочка из детства. И как он раньше этого не понял? — Ну, надо же, как бывает, — удивлённо произнесла мама Кости, разрушив волшебство момента. — Ладно, вы смотрите дальше фотографии, а я пойду. У меня дел много. Оставшись наедине, парочка досмотрела альбом, а потом приняла решение прогуляться с Аркашей. Малыш засиделся дома и, нарезая вокруг хозяев круги, требовал, чтобы его вывели на улицу.***
Вернулись Соня и Костя только к ужину, поспешив после него оказаться в спальне, оставив Аркашу за дверьми. Гуляя с собакой, парочка вспоминала свою компанию, разные истории из детства, холодные чукотские зимы, катание на горках и прыжки в сугробы. — А ещё, когда мне было 6, меня какая-то малолетка из-за того, что я хотел у неё формочки для Ленки отобрать, за ухо укусила, — завернув Соню в одеяло, сказал Костя. — Даже шрам остался! — По ходу, этой малолеткой была я, — рассмеялась Егорова. — Понятно теперь, чего Ленка меня не любит — я ей формочки не отдала! Но если бы ты нормально попросил, а не стал сандаликами на мои куличики наступать, то я бы с радостью с Леной поделилась формочками! — Мне вообще-то больно было, эй, — усмехнулся Гецати. — Давай поцелую, где больно. — Только не кусайся больше! — Не буду, обещаю, — улыбнулась Соня, выпутываясь из одеяльного кокона и целуя мужчину в маленький, едва заметный шрам. Но на этом девушка, конечно же, не остановилась. Прошлась языком по краю ушной раковины и прикусила мочку, услышав, спускаясь губами по шее, чуть хриплое, змеиное, всё ещё вызывающее мурашки вдоль позвоночника: — С-с-соня… Ей очень нравилось, когда он произносил её имя. Было в этом что-то особенное. Тёплые Сонины пальцы скользят по щетинистым Костиным щекам, и он понимает, что сдержаться у них сегодня точно не получится. Однако то обстоятельство, что никто в доме ещё не спит, заставило всегда решительного Гецати застесняться, что ли, и неожиданно отпустить бёдра оседлавшей его девушки. — Ты чего? — непонятливо спросила у него Егорова. — Давай постараемся максимально тихо. Никто ещё не спит, и нас могут услышать. Соня, поняв, к чему клонит Костя, лишь впилась поцелуем в его губы, позволяя уложить себя на кровать.