Безопасность

      Всё ощущалось… странно.       — …ата двадцать два шестьдесят один точка…       Перед глазами у Гидеона мелькали яркие белые пятна… хотя он был почти уверен, что они были закрыты.       — …онок Кирк продолжит… сделка и дальше…       Кожа казалась… мягкой… и немного… онемевшей.       — …всех ау… орошо со здоровьем…       Горло горело… так хотелось пить…       — …шел первым… азиса час наза…       И этот… голос… эхом отдавался в голове; меняя скорость, тембр и другие… причудливые манеры.       — …еюсь… снётся в течение часа или… если… рассчёты… ана пра… ные.       Ему нужно было… нужно было сосредоточиться. Всё казалось слишком… это не было похоже на сон. А это значило…       …Сосредоточиться.       Гидеон сделал глубокий вдох; выдох.       Белые пятна перед глазами начали исчезать.       …Прогресс.       Другой вдох; выдох.       — …надеюсь, он действительно своего рода пацифист.       Голос был по-прежнему… нечётким… но стал более понятным.       Вдох… выдох.       — Ситуация будет довольно сложной и без… бросили через всю комнату.       Вдох… Выдох… Вдох.       Пятна полностью исчезли; Гидеон осторожно приоткрыл глаза… и медленно сфокусировался на незнакомом ржавом потолке.       …Где… где он был?       Последнее, что Гидеон помнил… то, как он забрался в стазисную камеру.       Ему… ему было страшно. Они… его друзья и семья… бежали с Земли… бежали из мира, который уничтожал себя ядерной зимой.       Он был предпоследним. На случай, если с кем-то случится что-то и понадобится врач.       Только Хан остался после него… чтобы запустить корабль.       Чтобы освободить их.       Несмотря на все их разногласия, Гидеон никогда не уважал Хана больше, чем в тот момент. Только настоящий лидер рискнул бы погрузиться в криостаз без чьей-либо помощи в случае, если что-то пойдёт не так. Хан не заставил кого-то из своих людей идти на такой риск — он взял всё на себя…       — Не то чтобы он будет в достаточной форме, чтобы бросать что-нибудь какое-то время… я думаю.       Гидеон напрягся; его мысли вернулись к запутанному настоящему.       …Где бы он ни был… что бы ни происходило… здесь, рядом с ним, определённо кто-то был.       И он… он не знал этот голос.       Страх скрутил желудок Гидеона до тошноты.       Он знал всех в своём экипаже. Всех восемьдесят четыре человека, с которыми сбежал… с которыми он вырос. Он узнал бы их голоса где угодно.       — Но пока дела у него идут хорошо.       …Этот голос не принадлежал никому из них.       — Не было никаких проблем с его выходом из стазиса: его жизненные показатели почти пришли в норму меньше чем через пятнадцать минут после того, как он разморозился.       …Английский. Акцент из юго-восточной части Соединённых Штатов…       Страх Гидеона грозил перерасти в настоящую панику.       Было только одно объяснение этому новому голосу.       Их пленили.       Запуск провалился.       …Насколько всё было плохо?       Кто схватил их? Чего они хотели?..       — Но он всё равно, наверно, будет сильно дезориентирован, когда проснётся. Я не сомневаюсь, что одни только новые лица будут достаточным потрясением…       Гидеон попытался определить, с какой стороны звучит голос; вовремя удержался, чтобы не повернуть голову; быстро закрыл глаза.       Казалось, говоривший давал отчёт… это значило, что в комнате, возможно, был кто-то ещё… и была велика вероятность, что хотя бы один человек наблюдает за ним.       Дать знать тому, кто его удерживал, что он проснулся, было не лучшей идеей. Ещё нет. Таким образом он сможет собрать какие-то сведения о своих людях…       — Я просто надеюсь, что с остальными будет так же просто, — вздохнул говоривший. — У нас ещё много людей, которых надо вывести из стазиса… и я не прощу себе, если мы потеряем кого-то.       …И вот оно.       Кем бы ни были эти незнакомцы, у них была его семья. Похоже, они хотели заполучить их живыми, но это вполне могло значить, что им нужны здоровые лабораторные крысы.       Он должен был выбраться оттуда. Он должен был попытаться спасти свой народ; остановить что бы…       — Я начну готовить следующую криокапсулу для реанимации примерно через полчаса.       Там должна была быть охрана. Стояли люди с автоматами, готовые выстрелить ему в голову, если он хотя бы дёрнется как-то не так…       …Но если кто-то действительно следил за ним настолько пристально, разве он не заметил, что он открыл глаза?       Ему нужно было рискнуть. Пока не стало слишком поздно.       — На самом деле, я не буду будить их до тех пор, пока мы не поболтаем с этим парнем…       Гидеон медленно зашевелился на том, что, он наделся, было больничной койкой; проверил свои наполовину восстановившиеся ощущения на предмет наличия наручников, ремней и других мер предосторожности, которые эти люди могли использовать, чтобы сдержать его…       …Ха.       По какой-то странной причине — насколько он мог судить — он не был прикован.       …Бежать всё равно будет нелегко.       — Но если допустить, что всё идёт хорошо, подготовительная работа поможет ускорить процесс.       Он дал клятву, что больше никогда не будет убивать. Не после того, как его семья сбежала из того «тренировочного» центра, где их натравливали друг на друга; заставляли делать то, что они все хотели забыть.       …Просто взять заложника. Того, кто встанет между ним и пулей.       Если эти люди — кем бы они ни были — заботятся друг о друге… тогда они не будут стрелять. У него будет шанс.       Аугмент издал хриплый, но отчётливый стон.       Кто-то ахнул.       Странный металлический шум сопровождал звук быстро шуршащей ткани.       — …Эй?       Гидеон не шевелился.       Если это сработает, то они должны подумать, что он едва в сознании. Что он слишком слаб, чтобы быть угрозой. Это был единственный способ…       — Я… думаю, нам придётся скорректировать наше расписание, — голос прозвучал напряжённо… даже немного напугано. — Но через несколько минут я узнаю больше. Конец связи.       Снова шуршание ткани; металлический звон пронёсся мимо него; затих; начал отдаляться.       …Он должен действовать быстро; схватить заложника до того, как остальные отреагир…       Звон снова приближался.       …Но если он неправильно рассчитает время, то может получить…       По лицу Гидеона пробежала тень.       Аугмент резко открыл глаза; увидел странное серебряное устройство над головой.       Времени думать больше не было.       Гидеон отбросил устройство; вскочил на ноги. Схватил испуганного мужчину перед собой; развернул; обхватил рукой за горло.       Его новый заложник взвизгнул; ухватился за его руку; тщетно попытался вырваться. Хватка аугмента осталась крепкой; он глубоко вздохнул.       — Никому не двигаться! — приказал пацифист хрипло из-за пересохшего горла. — Никому…       Гидеон замолчал; заморгал.       …В комнате больше никого не было. Только он… и человек, на которого он напал.       Гидеон начал крутиться; осторожно тащить заложника за собой, пока искал других похитителей. Должен был быть кто-то ещё. Просто не могло не быть…       Сразу же раздался металлический звон где-то внизу. Он стал искать взглядом источник звука… и замер, когда нашёл.       …Цепь.       По полу тянулась длинная цепь, прикреплённая к основанию другой кровати. И заканчивалась она… кандалами… на лодыжке человека, которого Гидеон держал за горло.       …Это был не охранник.       Аугмент за секунду оглядел своего заложника.       …Неопрятная борода; лохматые каштановые волосы… худой, но не совсем тощий. Его кожа выглядела так, словно несколько месяцев не видела солнечный свет.       Никакой униформы. Только чёрная футболка, тёмно-синие джинсы и чёрные…       Это… это была не обувь. Просто… мягкие тапочки. То, что не поможет в драке или при попытке сбежать… материала едва хватало, чтобы греть ноги.       …Военнопленный. Или жертва похищения. Или…       Пальцы, сжимавшие его руку, соскользнули; заложник осел.       — Чёрт, — аугмент тут же ослабил хватку; осторожно опустил человека на пол.       Пленник свернулся в клубок; всё его тело тряслось, пока он хватал ртом воздух.       У Гидеона всё сжалось от чувства вины.       …Он не думал, что так сильно держал человека, чтобы перекрыть ему кислород… но опять же, прошли годы с тех пор, как он использовал свою боевую подготовку… а у обычных людей просто не было сил, чтобы ослабить хватку аугмента. Даже если аугмент был обессилен после криостаза.       — …Ты… — голос Гидеона по-прежнему звучал хрипло, несмотря на все его попытки сделать его мягче. — Ты в порядке?       Пленник не ответил; просто продолжал глубоко и прерывисто дышать.       …Кем бы ни был этот несчастный, было ясно, что он предпочёл бы быть где угодно, только не… где бы они ни были. И выходка Гидеона только что сделала жизнь этого человека ещё несчастнее.       — Я… на самом деле, я не хотел… мне очень, очень жаль.       Аугмент инстинктивно потянулся к нему; попытался утешительно похлопать по спине.       Пленник подпрыгнул от лёгкого прикосновения; отполз на несколько футов; повернулся к нему лицом.       — Д-держись подальше от меня! — наполовину прорычал, наполовину взмолился американец.       — Спокойней, — Гидеон поднял руки перед собой в умиротворяющем жесте. — Прости за то, что случилось, но ты должен говорить тише…       — Ничего я не должен! — прохрипел пленник. — Какого чёрта с тобой не так? Ты душишь неизвестного до полусмерти, не дав ему сказать «привет»!       — Я сказал, что мне жаль, — аугмент приложил палец к губам. — Я не знал… Я всё ещё не совсем понимаю, что происходит… но если ты не успокоишься, то…       — Успокоиться?! Ты хочешь, чтобы я просто успокоился после того, как ты…       Это ничего не даст. Чем больше пленник разглагольствовал, тем больше было шансов, что он привлечёт внимание тех, кто должен был их охранять.       Гидеон прыгнул вперёд; ногами прижал американца к полу; зажал ему рот.       Пленник приглушённо вскрикнул; попытался выдернуть руку, но безуспешно… и тогда замер.       …Переход от сопротивления к замиранию был настолько резким, что Гидеон подумал, что это был трюк. Он не убирал руку; ждал, что человек попытается ударить его или вытащить нож, или…       Американец опустил руки по обе стороны головы; дал понять, что сдаётся.       …Вся эта ситуация была… по-настоящему неловкой. Парень просто… смотрел на него. С мольбой в широко раскрытых карих глазах. Челюсть пленника слегка дрогнула; его неухоженная борода зачесалась под рукой Гидеона.       Аугмент боролся с желанием отступить. Ему нужно было убедиться, что парень больше не будет кричать.       — Всё в порядке, — как можно спокойнее сказал Гидеон. — Прости за… всё это. Клянусь, я не причиню тебе вреда. Только… только, пожалуйста… пообещай говорить тихо, и я уберу руку. Договорились?       Пленник секунду смотрел на него… затем быстро кивнул.       Гидеон надеялся, что это прогресс.       Аугмент медленно поднял руку, готовый тут же зажать ею рот пленника, если тот начнёт кричать… но, к счастью, пленник молчал.       — Вот и всё, — Гидеон попытался улыбнуться. — Теперь оставайся спокойным и давай начнём сначала. Кто ты такой? Что ты хотел со мной сделать?       Мужчина нахмурился… после чего в его глазах мелькнуло понимание.       — Я… я доктор, — прошептал американец. — Это… это медо… лазарет. Я не собирался вредить тебе, если это то, почему… почему ты напал на меня. Я просто хотел снять твои жизненные показатели и ещё раз убедиться, что ни один из твоих органов не повредился, когда мы вывели тебя из стазиса. Не хочу, чтобы ты ходил с разорванным желчным пузырём или желудочным соком, вытекающим бог знает куда, или… тебе ясна картина, да?       …Лазарет…       Гидеон рискнул оглядеть комнату; попытался заметить то, что не успел увидеть раньше.       В комнате было две двери: Гидеон разглядел унитаз за дверью слева, так что он был уверен, что это не выход… но дверь справа была закрыта, а рядом на стене висела панель. Более перспективный вариант, даже если она, что скорее всего, заблокирована.       Вдоль ближайшей к нему стены стояли полки, полные припасов, которые аугмент не мог распознать; у противоположной стены громоздились металлические ящики. Были три… ну, они не очень походили на больничные койки — они были более… изящные… чем те, к которым он привык — но он определённо мог поверить, что они использовались как больничные койки… привинченные к полу. Он, вероятно, лежал на ближайшей к полкам, а на другой — доктор…       Взгляд Гидеона заскользил от кроваво-красного одеяла на центральной кровати к цепи, прикреплённой к её основанию… и по цепи наконец обратно к мужчине.       …В этом был смысл — держать доктора в лазарете. Логичная экономия времени в случае чрезвычайной ситуации… как бы мерзко это ни выглядело на практике.       — …Допустим, я тебе верю, — настороженно сказал аугмент. — Тогда с кем ты говорил?       Пленник моргнул.       — Говорил?       — Когда я проснулся, я услышал, что ты с кем-то говоришь, — объяснил Гидеон. — Но в комнате только мы двое. Здесь есть телефон? Или внутренняя связь?       — …Телефон… — американец снова нахмурился, затем вытянул губы в букву «о». — Ну, здесь есть интерком, подключённый к панели рядом с дверью… но ты слышал не его.       — Тогда что я слышал?       — Я… гхм… — мужчина заколебался. — Я делал запись в своём дневнике. Говорить быстрее, чем печатать, и я… ну… я люблю записывать, когда нервничаю. Это помогает прояснить мысли.       …Что ж… это объясняло, почему он слышал только один голос… если это было правдой. Он не думал, что программа распознавания речи была достаточно хороша, чтобы точно записывать речь человека на скорости, с которой тот говорил… но опять же… он всё ещё не был уверен, сколько пробыл в стазисе.       — …Я могу посмотреть журнал?       Пленник поморщился.       — Мне… не хочется, чтобы ты это читал. Это… ну… у меня здесь не так много приватности, и этот журнал… пожалуй, самое личное, что мне позволено иметь. Я хочу, чтобы так было и дальше.       На самом деле это не доказывало правоту американца, но если то, что он сказал, было правдой, тогда было понятно его нежелание, чтобы кто-то ещё читал его журнал.       — Ладно… забудь про него, — Гидеон указал на устройство, которое выбил из рук мужчины. Оно лежало в паре футов от них. — Что это такое?       — Это называется медицинский трикодер, — объяснил пленник. — Он проверяет пульс, давление и ещё кучу всего… Можешь направить его на меня, если тебе от этого станет легче. Клянусь, это безвредно.       Гидеон медленно, с подозрением наклонился; поднял устройство.       — Там сканер выходит сбоку, — тихо сказал американец. — Его показания более точные, если использовать две части, но он всё равно даст основные показатели, даже если использовать одну. Просто наведи его на меня и нажми на дисплей.       Гидеон сделал так, как было сказано… и на экране появился список жизненных показателей.       Пульс. Давление. Частота дыхания. Всё просто… в нём.       Устройство даже не касалось парня! Как он мог считывать эти показатели?       Гидеон прижал два пальца к сонной артерии пленника. Мужчина вздрогнул; его и без того учащённое сердцебиение подскочило под пальцами аугмента… и на экране.       …Каким-то образом показатели были реальными. И поразительно точными.       Он убрал пальцы; нажал кнопку в форме почки… и на экране появилось чёткое изображение внутренних органов пленника.       — Это… удивительно, — доктор заворожённо вздохнул, нажал на другую кнопку — на этот раз в форме кости — и на экране мелькнуло то, что можно было назвать… рентгеновским снимком человека, который лежал под ним, в реальном времени. — Требуется целое больничное крыло, чтобы вместить всё, что может сделать эта штука, и только с небольшой долей ясности. Где ты это взял?       — Это… стандартный образец в наши дни, — напряжённо ответил пленник. — Ты… эм… ты пробыл в криостазисе очень долго.       -…Понятно, — Гидеон провёл рукой перед устройством, наблюдая, как кости в его руке перемещаются на экране.       В девяностые не было ничего подобного. Ничего, даже отдалённо похожего на такое.       Но что это значило? Неужели запуск всё-таки прошёл успешно? Неужели обычные люди настигли их спустя столетия? Или запуск провалился и никто не потрудился вывести их из стазиса в течение долгого времени? Или…       …Может быть, было лучше сосредоточиться на настоящем? По крайней мере, до тех пор, пока у него не появится больше зацепок.       Он повернул… трикодер… проверяя его работу под разными углами; с разного расстояния. Он легко реагировал на его эксперименты, не переставая подстраиваться…       Гидеон замер.       …На лучевой и локтевой костях левой руки пленника были мозоли. Судя по тому, как кости зажили, он мог бы сказать, что переломы произошли не менее восьми месяцев назад… но если у этих людей были ручные МРТ…       Ещё одно перемещение трикодера показало что-то похожее на переломы годовалой давности… в нескольких рёбрах. На большинстве из них костные мозоли почти полностью рассосались… но доказательства всё ещё были, если знать, что искать.       — Как ты сломал руку? — как можно безобиднее спросил Гидеон; заметил, как напрягся пленник.       — …Это вышло случайно, — прозвучало не очень убедительно. — Я оказался в таком положении… когда должен был позволить любителю лечить меня, потому что я был единственным врачом в округе… долгое время. Впрочем, он проделал хорошую работу.       — …Я видал и хуже, — Гидеон оставил свои подозрения при себе. — Была затяжная боль? Мышечная слабость?       — Ничуть, — пленник заёрзал. — Слушай… эм… есть надежда, что ты теперь слезешь с меня? Обещаю, я ничего не буду делать… но это становится по-настоящему неудобно.       …Чёрт, он всё ещё сидел на парне, да?       — Верно… извини.       Гидеон отложил трикодер; поспешно встал. Вдруг зашатался; в глазах потемнело.       Американец подскочил на ноги, и цепь снова загремела; обхватил одной рукой аугмента за спину; его свободную руку закинул себе на плечо.       — Полегче, — предупредительно сказал пленник. — Ты только час как вышел из глубокой заморозки… тебе не стоит даже вставать с постели, не говоря уже о том, чтобы…       — Со мной всё будет хорошо, — Гидеон отстранился; тут же споткнулся, запутавшись в своих ногах.       Пленник снова поймал его; аугмент позволил отвести себя обратно на больничную койку; опустить на подушку.       Когда Гидеон устроился поудобней, американец фыркнул; изогнул бровь.       — Да что ты говоришь?       …Адреналин, который выбросился в кровь во время боя, уже не работал в его организме. Такой быстрый скачок с нуля до шестидесяти не приносил пользы… особенно после того, как он провёл в заморозке… он всё ещё не был уверен сколько времени.       — Видимо, я немного не в порядке, — признал Гидеон; оценивающе оглядел свою сиделку. — Спасибо за помощь… и ещё раз, мне действительно жаль насчёт… эм… ну…       — Не бери в голову, — пленник покачал головой; вздохнул. — Ты у меня не первый пациент, который пытается сделать что-то подобное. Я просто рад, что ты не сделал… что бы ты ни пытался сделать… эм… Кроме того, я знаю, каково это — проснуться и не знать, что за чёртовщина происходит. Это не смешно.       Гидеон поморщился.       Что бы ни пережил этот человек, «не смешно» было явным преуменьшением.       — …Кажется, ты не называл своего имени.       Американец немного улыбнулся ему; протянул руку.       — МакКой. Доктор Леонард Горацио МакКой… можешь звать меня Леонард, если хочешь.       …Не зная, кто их держит и сколько времени прошло с тех пор, как он погрузился в стазис, сказать этому человеку своё настоящее имя, вероятно, было плохой идеей.       Безопаснее было солгать и потом объясниться, если придётся.       Гидеон осторожно пожал протянутую ему руку.       — Энтони Льюис. Зови меня Тони. Приятно познакомиться, Леонард.       Американец снова напрягся; озабоченно сдвинул брови.       — …У тебя в горле пересохло. Дать воды? Уверен, ты хочешь пить.       …Аугменту не хотелось выпускать этого парня из виду… но его горло буквально кричало, чтобы он сказал «да».       — С удовольствием выпил бы воды. Спасибо.       — Отлично, я только…       Леонард скрылся в ванной; послышался звук льющейся воды.       Гидеон воспользовался моментом, чтобы проверить себя.       На нём были два больничных халата — очевидно, надетых на него его новым врачом… компаньоном, потому что он сомневался, что кто-то ещё додумался бы не оставлять его спину открытой. Материал оказался… на удивление удобным… и не таким откровенным, как терморегулирующая сетка, которую аугменты были вынуждены надеть, когда погружались в криостазис… но Гидеон надеялся, что скоро сможет раздобыть нормальную одежду.       Физически ничего конкретно не болело — только… онемело. Чего и следовало ожидать после того, как его заморозили на… ну… просто после того, как его заморозили.       До того, как погрузиться в стазис, он беспокоился о микротрещинах, которые могли бы образоваться в мягких тканях и костях, и о том, что они могли неправильно рассчитать температуру, необходимую для создания мгновенной, глянцевой заморозки, и…       Аугмент глубоко вздохнул; прижал два пальца к татуировке трубы на левом запястье; нашёл пульс. Тот пульсировал под чёрными чернилами на его тёмной коже, ровный как всегда.       …Он действительно вышел из стазиса. Живой.       Что бы ни произошло дальше, кто бы ни забрал его народ на этот раз… он разберётся с этим. Они разберутся с…       — Надеюсь, этого достаточно.       Леонард вернулся с чашкой в руках. Цепь громко звякала у него за спиной, пока он шёл к кровати Гидеона, но пленник, казалось, даже не замечал этого.       — На твоём месте я бы пил медленно, — Леонард установил больничную койку Гидеона так, чтобы тот сидел относительно прямо, и протянул чашку. — Я не шутил насчёт желудочного сока… Кроме того, я слышал, что криостазис может обострить чувствительность кишечника на несколько дней. С твоими способностями я не уверен, на какие временные рамки нам рассчитывать… но лучше перестраховаться, чем потом жалеть, верно?       Гидеон замер.       …Способности.       Он… он знал. Этот человек знал, кем был Гидеон.       …Хотя как он мог не знать?       Этот трикодер мог измерять самые разные показатели. Конечно, он смог определить повышенный метаболизм и улучшенную способность к исцелению, и…       То, что Леонард знал, что Гидеон являлся аугментом, объясняло, почему он даже не пытался сопротивляться… но это был не конец света.       …Он надеялся на это.       Гидеон всё ещё не имел чёткого представления о том, что происходит. Они могли быть в бункере из-за радиоактивных осадков, кто знал; эти люди могли разбудить его народ как последнюю надежду спасти человечество…       Домыслы ему не помогут. Ему нужно было, чтобы его новый… друг… чувствовал себя достаточно комфортно, чтобы начать говорить.       — Это… хороший совет, — аугмент заставил себя улыбнуться; глотнул воды; облегчённо вздохнул. — Это как раз то, что мне нужно. Спасибо, Леонард.       — …Пожалуйста, — нервно заёрзал пленник. — Т… Тони… ты не возражаешь, если я закончу сканирование? Мне правда надо убедиться, что с тобой всё хорошо… Мне даже не нужно прикасаться к тебе, если тебя это смущает.       …Вероятно, у него был приказ провести сканирование. Отказ мог подвергнуть опасности их обоих.       — Хорошо, Леонард, — согласился Гидеон. — Я могу дальше пить воду?       — Вполне, — кивнул доктор. — Это не помешает. Я только… эм… одну секунду.       Леонард обернулся; наклонился поднять трикодер. Воротник мужчины оттянулся вниз; Гидеон затаил дыхание.       — …Леонард?       — Да? — пленник повернулся к нему с трикодером в руках.       — …Эти люди причиняли тебе вред?       Леонард напрягся; в его глазах мелькнул страх.       — …С чего ты взял?       — У тебя… эм… — Не было деликатного способа сказать об этом. — У тебя синяки сзади на шее.       Пленный доктор стиснул зубы; издал слабый стон.       — Ну… ты вроде как душил меня несколько минут назад. Не удивлён…       — Я этого не делал, — мотнул головой Гидеон. — Я обхватил тебя сгибом локтя, но то, что я только что увидел… это отпечатки пальцев. Я видел слишком много раз такие синяки, чтобы спутать их с чем-то другим.       Пленник открыл было рот, явно чтобы возразить… но потом просто поморщился; опустил плечи; вздохнул.       — Я… я думал, что избавился от всех.       — Значит, их было больше. — Это был не вопрос. — Кто это сделал с тобой? Один из охранников?       Леонард рассеянно потёр шею; потом вытащил из трикодера маленький цилиндр; начал проводить им над головой Гидеона.       — …Он не хотел, — пробормотал пленник, не отрываясь от работы. — Просто… он думал, что у него нет выбора. Это больше не повториться.       …И это звучало так обыденно?       — …Ладно, — Гидеон сделал ещё глоток. — …И кто такой «Он»? Охранник? Другой пленник? Или кто-то выше в этой пищевой цепи?       — Он… эм… — Леонард на секунду остановился; затем продолжил сканирование. — Он велел мне не говорить, кто он, если ты проснёшься до его возвращения. Он хочет сначала поговорить с тобой. Попробовать объяснить кое-что…       …Например, как «Он» мог оправдать удушение пленника, вне всяких сомнений.       Давление на Леонарда, чтобы получить дополнительную информацию об их похитителе, ничего не даст. Мужчина был явно напуган… и следовал определённым инструкциям.       Кроме того, они могли поговорить и о других вещах. Вещах, которые были не менее важными.       — Ты можешь хотя бы сказать, какой сейчас год? — спросил Гидеон.       Леонард нервно взглянул на него.       — Ты уверен, что готов к этому?       — В конце концов, я всё равно узнаю, — пожал плечами аугмент. — С этим можно и не откладывать.       — …Ладно, — кивнул Леонард; нажал кнопку на трикодере. — Сейчас… эм… ну, я думаю, что точная дата — 7 июня 2261 года. Моё чувство времени полностью вышло из строя… но так говорит эта штука… так что, скорее всего, она права. По крайней мере, я знаю, что год верный.       Гидеон вытаращился.       …2261 год…       …Это был…       Часть него никогда не думала, что стазисные камеры продержаться так долго. Спасибо Бэзилу за создание такой прочной конструкции…       Но это также значило, что Гидеон не знал абсолютно ничего о нынешнем социально-политическом положении дел. Понятно, что человечество пережило ядерную войну… и так и не преодолело некоторые из своих самых жестоких инстинктов… но кроме этого, он даже не мог предположить, в какое общество был возвращён.       — И как давно ты здесь?       — Эм… подожди… — Леонард посмотрел вверх; тихо фыркнул. — Ну, если трикодер правильно отображает дату, то будет… боже… ровно шестьдесят дней… примерно через два часа. Он привёл меня сюда вскоре после обеда.       …Шестьдесят дней…       Значит, либо американец сломал кости задолго до того, как его захватили… либо у них действительно были технологии, способные так быстро лечить раны.       Гидеон сделал ещё один глоток.       — Ты сказал, что тебя «привели» сюда… что это значит? Существует какая-то кастовая система? Может правительство просто забрать людей из дома и… заставить работать вот так? Или ты вроде политического заключённого или…       — Это, наверно, лучший способ описать ситуацию, — остановил его Леонард; вернулся к сканированию. — …Эм… политический заключённый, не… кастовая система. Федерация — общество, в котором я вырос, — запретила касты в своём основополагающем уставе, и теоритически все должны рассматриваться как равные. Предполагается, что людей судят только по их поступкам; не потому, кем они родились.       …В голосе южанина послышалось лёгкое… разочарование… но не оно беспокоило Гидеона.       — Значит, разнообразие считается силой в этой… Федерации?       — Абсолютно, — вздохнул пленник. — Но не все ведут себя так. В таком большом обществе всегда происходит столкновение культур… В большинстве случаев это просто недоразумения, которые проясняются, когда люди начинают больше слушать друг друга… но не всегда. Я думал, что мы хотя бы двигаемся в правильном направлении. Я думал, что мы действительно прошли мелкое дерьмо… пока не началась вся эта неразбериха и меня не выдернул с моего корабля Х… эм… парень, который привёл меня сюда.       …Корабля?       Гидеон нахмурился. Он считал мужчину гражданским… но ошибался.       — Так… корабль, на котором ты был… это военное судно?       — Военное? — фыркнул Леонард; покачал головой. — Боже, нет. Я не солдат. Я просто… ну, технически, у меня есть звание лейтенант-коммандера, но это не военное звание, и… эм… когда ты доктор, звание никого не волнует, так что… Для тебя это не имеет особого смысла, да?       — Наверно, тебе стоит объяснить с начала.       — Ладно, для начала, думаю, я должен напомнить тебе, что ты спал очень долго, и уже видел некоторые небольшие примеры наших технологических достижений. И наши корабли тоже прошли долгий путь с твоих времён…       Аугмент догадывался, к чему это идёт. В его время планировали колонизировать луну и даже Марс. Конечно, они ничего не добились… но если эти люди создали космические корабли совершеннее, чем «Ботани Бэй»…       — Ты астронавт, да?       Леонард фыркнул.       — Боже, это древний термин… но с твоей точки зрения он подходит больше всех. Я… был… главным врачом на звездолёте под названием «Энтерпрайз». Он работает на организацию под названием «Звёздный флот». Предполагается, что это исследовательское и гуманитарное подразделение Федерации, ищущее новые жизни; новые цивилизации, и прочее дерьмо.       — …Ха.       Это было немного лучше. Больше походило на футуристическую Организацию Объединённых Наций, чем на военную орга…       Стоп.       …Новые жизни; новые цивилизации…       Это… это значило…       — Леонард… хочешь сказать, что инопланетяне существуют?       Пленник выгнул бровь.       — Сколько открытий ты хочешь сделать до обеда?       — Ты что, шутишь? — Гидеон едва сдержался, чтобы не закричать от волнения. — Это невероятно! Многие из нас думали, что где-то там может быть разумная жизнь, но чтобы найти её? Это… это просто… какие они?       — Они не одинаковые, — пока говорил, Леонард вставил маленькую часть трикодера обратно в гнездо; положил устройство на книжную полку; вернулся к Гидеону. — Вулканцы любят говорить… ну, много чего… но они любят говорить, что вселенная обладает «бесконечным разнообразием в бесконечных комбинациях». Некоторые инопланетяне дружелюбны; некоторые кровожадны; другие просто хотят, чтобы их оставили в покое. Также варьируются расы, но те, с кем мы… те расы, которые составляют Федерацию, в основном дружелюбны. В этом вся суть. Объединение против диктаторов вселенной и прочего… по крайней мере, так это должно быть.       — Но как вы смогли путешествовать так далеко, чтобы встретить их? — удивился аугмент, полностью изумлённый. — Нужны десятилетия, если не столетия, чтобы путешествовать между солнечными системами даже со скоростью света.       — Эта технология называется «варп», — пояснил астронавт. — Двигатели наших звездолётов создают небольшой пузырь в пространстве-времени, который позволяет нам двигаться быстрее скорости света. Не проси меня больше объяснять науку — я доктор, а не инже…       Леонард не договорил; на его лице появилось… несчастное… выражение.       Гидеон нахмурился.       — Всё в порядке?       — Ерунда, — пожал плечами пленник. — Это… это ерунда.       …Ох.       — Всё в порядке, Леонард, — ободряюще улыбнулся аугмент. — Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Если тебе нельзя говорить об этом…       — Не в этом дело, — покачал головой Леонард. — Это… всё это просто основная информация… На самом деле, он, наверно, будет доволен, что я успел просветить тебя немного…       — Тогда в чём дело?       — Я… — вздохнул американец. — Я просто вернулся к старым привычкам, вот и всё. Рассказывал так, будто Федерация какая-то утопия, хотя я знаю, что это не так… на самом деле, это настоящее зло. Полное коррумпированных психопатов, притворяющихся участливыми и нравственными, чтобы сохранить стальную хватку своей власти.       — …Ясно. — Это прозвучало… как что-то хорошо заученное. — …Леонард, ты всегда думал, что Федерация — зло, или люди, которые держат нас здесь, сказали тебе…       — Держат меня, — поправил пленник. — Не знаю, заметил ты или нет, но только у одного из нас цепь на лодыжке. Как только ты поймёшь, что здесь происходит, ты сможешь уйти отсюда.       …Конечно.       Гидеон поставил чашку; полностью сосредоточился на Леонарде.       — Ты не ответил на мой вопрос. До того, как… кем бы эти люди ни были… забрали тебя с твоего корабля, что ты думал про Федерацию?       Американец поморщился.       — Это… это неважно. Я… я ошибался. За последние два месяца Федерация показала своё истинное лицо множество раз. Если бы я мог не видеть форму Звёздного флота до конца своей жизни, я бы счёл себя счастливчиком.       …Счастливчиком?       — Леонард… ты прикован цепью к кровати.       — Это не так уж и плохо, — пленник пожал плечами, будто защищался. — Я… не всегда в ней. Только когда Х… когда ему нужно оставить меня одного на какое-то время. И если я останусь здесь, я всё равно буду врачом. Всё равно буду помогать людям… может быть, даже больше, чем если бы… Чёрт, единственная причина, по которой я всё ещё хочу домой, это Джоанна.       — Джоанна?       — Моя дочь, — грустно улыбнулся Леонард. — Месяц назад ей исполнилось двенадцать. Как только колония будет создана, он отпустит меня и я отправлюсь прямо к ней. Планета, на которой она живёт с моей сестрой и её мужем, довольно милая; у меня там уже есть маленький гостевой домик, так что я даже не буду путаться у них под ногами. Начну практику и…       — Подожди-подожди-подожди, — Гидеону пришлось перебить его. — Твоя семья кажется замечательными людьми, но мне нужно, чтобы ты вернулся немного назад: какая колония?       Пленник напрягся.       — …Я сказал «колония»?       — Да, — кивнул аугмент. — Дай угадаю, это то, что «Он» хочет объяснить?       — …Не совсем, — пробормотал Леонард. — Но мне, наверно, не стоит вдаваться в такие подробности.       — Я буду признателен за всё, что ты мне скажешь.       — …Хорошо, — пленник вздохнул; прислонился к больничной койке. — Так, из того, что я понял, несколько лет назад адмирал Звёздного флота обнаружил ваш дрейфующий корабль в районе, который мы только начали исследовать. Вы все были в очень старых стазисных камерах, но вместо того, чтобы просто разбудить вас, они поместили вас в обновлённые, портативные криокапсулы.       Гидеон нахмурился.       — Зачем они это сделали?       Леонард фыркнул.       — Ты спрашиваешь не у того человека. План в своей долгосрочности никогда не имел для меня особого смысла, и, честно говоря, я иногда задаюсь вопросом, что бы произошло, если бы они просто разбудили вас всех вместо того, чтобы… эм…       — …Чтобы что?       Пленник вздрогнул.       — …Умоляю тебя, не спрашивай.       …Ах.       — …Справедливо.       — Если длинную историю рассказывать очень, очень коротко, — продолжил Леонард. — Парень, который заставил меня разбудить тебя, узнал о вас пару лет назад и с тех пор работает над тем, чтобы вывести вас из криосна. А пару дней назад Федерация наконец согласилась позволить ему основать колонию. Они доставили первые девятнадцать криокапсул вчера днём, а остальную часть вашего экипажа привезут в ближайшие пару недель.       …В этой истории не было никакого смысла.       Значит, эта… Федерация… отдала их судьбы в руки… активистов?       …Нет.       Не активистов.       Террористов.       Похищение доктора и удержание его прикованным к кровати было… за гранью дозволенного.       Кто в здравом уме возьмёт группу беженцев, продержит у себя в течение неопределённого времени, а затем отдаст группе террористов, чтобы они колонизировали первую попавшуюся…       Первую попавшуюся что, кстати?       — Так… эта колония… это планета, похожая на ту, на которой живёт твоя дочь? Или что-то другое?       — На самом деле, это луна, — улыбнулся Леонард. — Довольно красивая. Мы приземлились пару дней назад и работали над финальными тестами, чтобы убедиться, что она способна поддерживать человеческую жизнь. Здесь довольно хорошая погода; хорошая почва; много кислорода; никаких кусачих насекомых — насколько мы можем судить — и до сих пор грунтовые воды чисты от загрязнений и биологических опасностей. Если бы я не был таким параноиком, то сказал, что мы можем пить эту воду прямо так, но Х… парень, который организует колонию… устанавливает фильтрационную систему, пока мы тут болтаем. Просто на всякий случай.       Гидеона снова замутило.       Это… это было неправильно.       Всё это — будущее всей его цивилизации — было решено до того, как хотя бы один аугмент был выведен из стазиса!       Кто принимал за них решения? Кто украл их жизни?       Они хотели основать колонию; наконец начать жизнь, свободную от насилия; свободную от порабощения…       И Гидеон уже мог сказать… это было не то, чего они хотели.       — Хорошо, — он свесил ноги с кровати. — Пора уходить.       Леонард напрягся; сделал шаг назад.       — Что… что значит «уходить»?       — Я хочу поговорить с кем-нибудь из этой Федерации, — аугмент встал; потянулся. — Если здесь будет колония, то её жители должны иметь право голоса в вопросах её формирования. А если они, на самом деле, не намерены давать нам это право, тогда настало время для побега.       — Побега? — пленник практически взвизгнул. — Нет-нет-нет, ты не можешь…       — Не волнуйся, я не оставлю тебя здесь, — Гидеон опустился на колени перед Леонардом; взял его цепь, прежде чем тот успел её отодвинуть. — Хочешь увидеть классный трюк?       — Ты не сможешь разорвать эту цепь пополам с твоими…       — Ты знаешь, кто я, — перебил его аугмент. — Ты уже много отдал. Не один раз. Поэтому, пожалуйста, просто стой спокойно, и я вытащу тебя отсюда.       Леонард вздохнул; покачал головой… но оспорить не стал.       Гидеон сжал цепь покрепче; дёрнул изо всех сил.       Звенья натянулись; цепь почти вибрировала от силы натяжения.       …Но… не рвалась.       — Какого…       Прошло много времени с тех пор, как ему приходилось делать что-то подобное. Может быть, он тянул не под тем углом?..       Гидеон ослабил хватку; снова дёрнул.       Ничего.       Звенья даже не погнулись.       Он ничего не понимал. Как…       — Цепь сделана из сплава, который называется «дюраниум», — ответил Леонард на его незаданный вопрос. — Он был разработан для обшивки корпусов звездолётов, которые двигаются со скоростью, превышающей скорость света. Она не порвётся.       …За каким чёртом кто-то сделал цепь из…       Чтобы удерживать аугмента.       Цепь предназначалась для аугмента.       Гидеону ещё сильнее захотелось сбежать.       …Но как бы ему ни хотелось… он не сможет взять Леонарда с собой. Ему придётся оставить парня в этом… месте, пока…       Кого он обманывал? Он понятия не имел, как это всё исправить… просто знал, что должен был это сделать.       …Но Гидеон надеялся, что хотя бы сможет сделать так, чтобы Леонард не отвечал за то, что он собирался сделать.       — Ладно… План «Б», — аугмент поднялся; повернулся к своему компаньону. — Ложись на пол. Ноги вместе; руки за голову.       Пленник напрягся.       — …Зачем?       — Я не причиню тебе вреда, — заверил его Гидеон. — Просто… Если ты не можешь уйти со мной, тогда я не хочу, чтобы всё выглядело так, будто ты позволил мне сбежать. Так безопаснее.       — Сбежать не получится, — настойчиво произнёс Леонард; сделал пару шагов назад. — Ты едва ходишь прямо, а даже если бы и мог…       — Со мной всё будет хорошо, — аугмент пренебрежительно махнул рукой, надеясь, что это правда. — Я чувствую себя… лучше. Здесь есть какие-нибудь верёвки? Полоски ткани?       …Пленник не ответил.       — Я понимаю, Леонард, — вздохнул Гидеон. — Ты напуган. Ты не знаешь, действительно я просто тебя свяжу… или это какая-то уловка… Но если я уйду, и тот, кто отвечает за это место, вернётся, а ты будет просто стоять на месте… понимаешь, как это плохо для тебя?       — Я бы немного заволновался, если бы решил, что ты действительно куда-то собрался, — ответил Леонард. — Но эта комната надёжно охраняется прямо сейчас. Ты даже не можешь…       — Сколько?       Пленник заморгал.       — Чего?       — Сколько охранников за этой дверью? — Он справится с ними… если будет нужно.       Его народ зашёл так далеко; они пожертвовали столь многим не для того, чтобы оказаться под каблуком новой группы психопатов. Он должен был сбежать, чтобы спасти своих друзей.       Леонард по-прежнему не ответил.       …Прекрасно.       — Полагаю, в этом лазарете есть какие-нибудь успокоительные, — Гидеон повернулся к полкам возле своей больничной койки; направился к ним. — Мне нужно что-то быстродействующее, особенно если на страже стоит больше одного охранника…       — Но в том-то и дело, — цепь американца звякнула. — Не важно, сколько там охранников; их вообще нет. Ты — первый человек, которого мы разбудили, так что сейчас здесь есть только ты, я и Х… он. Но прошлой ночью он установил новое…       — Подожди-подожди-подожди, — Гидеон развернулся; поднял руку. — Давай остановимся на этом: хочешь сказать, что всё… это… на самом деле организовал один человек? Ты зациклен на нём не просто потому, что он тебя пугает — он действительно один?       — Эм… да, — признался Леонард. — Но он… он просто пытается помочь. Это заняло у него много времени…       — Кем этот урод себя возомнил? — вспыхнул от злости аугмент. — Кто дал ему право рушить твою жизнь или основывать колонию с моим народом? Почему он решает, что будем делать мы?       — Он… — Леонард умолк; поморщился. — Он хочет объяснить это сам. Но я обещаю, что он не причинит тебе вреда. Он хочет, чтобы ты и остальные аугменты были свободны.       …Конечно.       — Тот, кто приковывает человека к кровати, понятия не имеет о том, что такое свобода, — Гидеон снова повернулся к полкам. — Я не собираюсь ждать его объяснения.       Он не знал, чем является половина этих вещей, но поиск бинтов занял не много времени.       — На самом деле, у тебя нет особого выбора, — сказал Леонард. — Ты не можешь покинуть…       — Есть камера, наблюдающая за дверью? — Гидеон оторвал два куска бинта; повернулся к пленнику.       Леонард посмотрел на бинты; сглотнул.       — Нет… насколько мне известно, нет, но…       — Тогда я рискну, — Он направился к пленнику. — Пожалуйста, вытяни руки. Я быстро…       — Это пустая трата времени, — Леонард сделал несколько поспешных шагов назад; наткнулся на среднюю больничную койку; попытался перелезть через неё. — Слушай… Т… Тони… Я не могу тебе сказать, кто он, но я обещаю: тебе здесь ничего не угрожает. Ты…       Гидеон схватил Леонарда за руку, прежде чем тот спрыгнул с кровати; завёл её за спину; прижал Леонарда к кровати.       Леонард завопил.       Гидеон сунул ему в рот скомканную повязку.       Он поймал руку пленника до того, как тот успел вытащить кляп; связал руки Леонарда другим бинтом. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы зафиксировать ноги мужчины; затем он завязал ещё один бинт вокруг головы Леонарда, чтобы тот не смог выплюнуть кляп.       Аугмент сделал шаг назад; изучил свою работу. Узлы держались, но были недостаточно тугими, чтобы перекрыть кровообращение Леонарда. Оставлять его на кровати было немного рискованно: если мужчина будет слишком сильно сопротивляться, то может упасть… но заставлять его лежать на жёстком металлическом полу неизвестно сколько времени казалось просто… подлым.       И бедняга уже достаточно нервничал. Его грудь вздымалась от панических вздохов; в широко раскрытых карих глазах была смесь негодования и страха.       …Гидеон чувствовал себя виноватым за то, что напугал его… но сделать так, чтобы стало понятно, что Леонард не помогал ему сбежать, было единственным способом хоть немного уберечь его от… того, кто держал их здесь… в случае, если что-то пойдёт не так.       — …Ты можешь нормально дышать?       Пленник моргнул; сузил глаза… но затем сделал глубокий, прерывистый вдох через нос; выдох; кивнул.       — Хорошо… — Гидеон искал способ поднять ему настроение. — …По крайней мере, тебе не придётся лгать о том, как это произошло.       …Леонард отвернулся от него.       Это застало Гидеона врасплох; он не смог не фыркнуть.       — Да, я не виню тебя.       Он присел на уровень глаз пленника; положил руку тому на плечо в попытке приободрить.       Леонард вздрогнул, и Гидеон поёжился от своей ошибки; убрал руку.       — Всё будет хорошо, — пообещал аугмент. — Я вернусь за тобой, как только смогу.       Леонард издал приглушённый, полный разочарования стон; опустил голову на матрас.       …Вероятно, это был лучший ответ, на который он мог рассчитывать.       Гидеон повернулся к выходу.       Понадобится некоторое время, чтобы разобраться с замком, и никто не мог сказать, что на самом деле с другой стороны… но он и раньше сбегал из камер строгого режима. И сделает это снова; может быть, даже доберётся до похитителя раньше, чем тот поймёт, что Гидеон пропал. Этот психопат должен знать код от кандалов Леонарда… и где хранятся остальные аугменты.       Он поспешил к двери.       Если то, что сказал Леонард, было правдой, то некоторые из его людей были где-то поблизости. Может быть, сначала он найдёт их и…       Гидеон врезался в невидимую стену.       Он отлетел назад; свалился на пол в недостойную позу; со стоном сел.       …Какого чёрта только что произошло?       Аугмент протянул руку к кажущемуся пустым пространству, и его пальцы наткнулись на статическую твёрдую стену, от которой волосы на его руке встали дыбом.       Гидеон отдёрнул руку; кое-как встал на ноги; повернулся к Леонарду.       — Это… это то, о чём ты пытался меня предупредить, да?       Пленник кивнул.       -…И это единственный выход?       Леонард изогнул бровь; снова кивнул.       — Ты уверен?       …Как человек мог вложить столько сарказма в кивок?       Гидеон подошёл к пленнику; вынул кляп изо рта.       — Что это за чертовщина?       — Это называется «силовое поле», — ответил Леонард. — По сути, невидимая стена энергии. Этот вид отшвырнёт тебя на задницу при столкновении с ним, но не причинит боль по-настоящему, если ты не настолько глуп, чтобы продолжать прикасаться к нему. Хотя некоторые посильнее… Ты нормально себя чувствуешь?       — Я… думаю, да, — поморщился Гидеон. — Немного болит голова… но в остальном я в порядке.       — Теперь не против развязать меня? Это не самая удобная поза.       — Верно… прости.       Аугмент сел на край больничной койки; завозился с узлами на лодыжках Леонарда. Они не очень легко развязывались… и парень продолжал вздрагивать.       -…Неловко вышло, — пробормотал Гидеон, когда узел наконец развязался.       — Всё в порядке. Бывало и хуже.       -…Это не обнадёживает.       К счастью, запястья развязались немного быстрее.       Как только смог, Леонард медленно сел; вытянул руки.       — Слушай, я хочу сбежать, но в следующий раз, когда ты решишь попробовать что-то подобное, ты можешь хотя бы дать мне сначала закончить предложение? Наблюдать за тем, как люди бьются об силовые поля, не входит в мои представления о хорошем…       Что-то зашипело.       Леонард напрягся.       — Ты наконец проснулся! — раздался весёлый голос у него за спиной.       Аугмент развернулся лицом к обладателю голоса; встал, немного закрыв своего компаньона; попытался как можно больше узнать о человеке, только что вошедшем в комнату.       Солдат, каких Гидеон никогда не видел… даже если был уверен, что плоское устройство в руке мужчины не было оружием… и одежда, которую тот носил, совсем не походила на форму. Осанка была идеальной: от прямой, как стрела, спины, обтянутой красной рубашкой, и до пяток сапогов человека, который был натренирован сражаться и убивать.       …И даже если Гидеон ещё не догадывался, кто этот парень, то, как Леонард напрягся при его появлении, говорило само за себя.       Их похититель ухмыльнулся ему.       — Рад видеть тебя на ногах. Как ты себя чувствуешь?       Гидеон не ответил.       …Всё в происходящем было неправильным.       Мужчина был слишком дружелюбен. Это напомнило Гидеону Элроя, прежде чем тот…       Он с надеждой подумал, что это не так.       …И его акцент… он был британским… но не совсем. Будто мужчина пытался и не мог изменить его или маскировал другой акцент, или…       …Как бы там ни было, что-то с этим определённо было не так.       — Ты в порядке, Гидеон? — нахмурился новоприбывший. — Ты выглядишь немного… бледным.       Гидеон напрягся; быстро глянул на Леонарда.       Пленник нервно улыбнулся ему; виновато пожал плечами.       …Они знали его имя. Его настоящее имя. Знали с самого начала.       Он мог понять, как они узнали, что он аугмент, но откуда они узнали…       — Кто ты такой? — наконец спросил Гидеон. — Что тебе от меня нужно?       …В глазах солдата промелькнула… боль?       Британец посмотрел мимо него; на американца.       — Как он, МакКой?       — Делает успехи, — ответил Леонард. — Несмотря на то, что произошёл небольшой инцидент с силовым полем. Он будет в порядке, но учитывая то, что он только что вышел из глубокой заморозки, я рекомендую постельный режим в течение…       — Спасибо, доктор, — британец перевёл взгляд на Гидеона; улыбнулся. — Я знаю, это всё, должно быть, сбивает тебя с толку. Но прежде, чем я объясню всё, что произошло, я должен сказать, что не причиню тебе вреда. Здесь ты в безопасности.       — В безопасности? — сердито нахмурился Гидеон. — Я заперт в комнате с парнем, прикованным к кровати. Я никогда не называл тебе своего имени, но ты не просто знаешь его, но и ведёшь себя так, будто мы старые друзья. Что из этого должно сказать мне, что я в безопасности?       — Эта цепь как для его защиты, так и для того, чтобы держать его взаперти, — настоял похититель. — У МакКоя нет ни сил, ни навыков, чтобы отразить нападение… но пока он прикован, у него есть защита. Никто, даже аугмент, не может увести его против его воли, и из-за силового поля, которое я установил прошлой ночью, никто не может войти в эту комнату дальше, чем на фут, без моего разрешения. Быть прикованным к кровати — участь лучше, чем быть утащенным посреди ночи, согласен?       …Этот парень ждал, что он поверит в его извращённую логику?       — Если ты утверждаешь, что сделал это всё для его защиты, — прорычал Гидеон, — тогда как ты оправдаешь то, что душил его?       Британец напрягся; сделал глубокий… яростный вдох.       — Доктор?       — Я не говорил… — поморщился Леонард. — …Видимо, я пропустил пару синяков сзади на шее. Они не болели, и я не видел их…       — Подойдите; дайте посмотреть.       Пленник послушно подошёл к похитителю; остановился в паре футов от двери; повернулся спиной; опустил голову.       Солдат нахмурился… затем по его лицу пробежала тень… сожаления?       — Чёрт, — выдохнул тот. — Всё в порядке, МакКой, вам было бы трудно их увидеть. Во всяком случае, я должен был заметить их до того… Возьмите дермальный регенератор и дайте его доктору Хокинсу.       Леонард кивнул; направился к книжным полкам.       — Хорошо, что ты заметил, — кивнул Гидеону британец. — Я не хочу, чтобы кто-то подумал, что причинять вред нашему… гостю разрешено.       — Как эти синяки вообще образовались? — требовательно спросил Гидеон.       Похититель поморщился.       — Произошёл… инцидент. Было совершено зверство нашими врагами. В момент… слабости я направил свою ярость в неверном направлении.       — Значит, ты чуть не убил беззащитного человека? — подытожил Гидеон, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос. — И ты хочешь, чтобы я тебе доверял?       — Я в порядке, — пробормотал Леонард, пока шёл обратно; протянул ему маленькое цилиндрическое устройство. — Пожалуйста, давай не будем об этом?       Гидеон открыл было рот, чтобы возразить… и закрыл его.       …Сейчас они просто вызовут недовольство у похитителя, антагонизируя того… и у него возникло чувство, что не он заплатит за это.       Вместо всего Гидеон посмотрел на устройство в протянутой руке своего компаньона; нахмурился.       — И что мне с этим делать?       — Это дермальный регенератор, — пояснил Леонард. — Заживляет синяки и неглубокие порезы в мгновение ока. Сейчас я установлю его на лечение синяков, так что всё, что тебе нужно будет сделать, это держать прозрачный конец примерно в дюйме от моей шеи и нажать кнопку сбоку.       Значит, у них действительно были такие технологии.       Гидеон принял устройство.       — …Тебе нужно обезболивающее?       — Не-а, — Леонард сел на больничную койку спиной к Гидеону; опустил голову, чтобы обнажить синяки. — Не должно быть даже щекотно… Я готов, когда ты будешь готов.       …Наверно, лучше просто… сделать это… к чему бы оно ни привело.       Он переместил… дермальный регенератор… в положение, описанное его компаньоном; нажал на кнопку.       Вспыхнул небольшой круг света… и когда осветил синяки… они действительно начали исчезать.       — Прости за имя, — тихо сказал Леонард. — Не хотел нервировать тебя ещё больше…       Гидеон фыркнул; перешёл к следующему синяку.       — Я бы сказал, что уже поздно извиняться, Леонард.       — Да… думаю, ты прав… Не возражаешь, если я буду называть тебя Гидеоном? Или лучше доктор Хокинс?       — …Гидеон.       Понадобилось совсем немного времени, чтобы вылечить все синяки — трюк настолько поразительный… насколько и ужасающий.       Кто знает, сколько синяков Леонард исцелил сам себе с помощью этой штуки? И те переломы… у них был такой же инструмент для костей? Их похититель…       — Не может быть, чтобы осталось так много синяков, — фыркнул солдат; постучал по экрану плоского устройства в своей руке.       …Статическая стена сверкнула… затем британец пересёк то место, где несколько мгновений назад было силовое поле; направился к ним.       — Дай мне посмотреть, правильно ли ты это делаешь.       …Это мог быть его единственный шанс. Ему нужно было убедиться…       Теперь похититель был всего в футе от них.       Гидеон оттолкнул Леонарда с пути и бросился на солдата.       Леонард вскрикнул от удивления и страха, когда аугмент повалил похитителя; пригвоздил того коленом в живот к полу; замахнулся для достаточно сильного удара, чтобы…       Солдат ударил его по опорной ноге; Гидеон полетел на пол.       …Следующее, что он осознал, было то, что он лежит на спине; его горло зажато.       …Какого чёрта…       — Не трогай его! — Леонард прижался к стене, явно желая держаться подальше от драки. — Пожалуйста, он просто растерян! Он не понимал…       — Я не собираюсь убивать его, МакКой, — огрызнулся похититель; посмотрел на Гидеона с озорной ухмылкой. — Но, надеюсь, это добавило смысла?       — И какой в этом смысл? — Гидеон стиснул зубы.       — Думайте, доктор Хокинс. Я знаю, у вас всё ещё кружится голова после стазиса, но вам нужно начать складывать один к одному.       …О каком смысле он говорил?       …Это была ловушка? Он пытался показать, насколько хороший боец? Насколько сильный…       Как этот парень мог быть таким сильным? Конечно, Гидеон был не в лучшей форме, но он смог прижать Леонарда в мгновенье ока! У этого парня не должно было быть ни единого шанса!       …Но вот он. Прижат к полу, с рукой психопата у горла; без сил, чтобы вырваться…       …Осознание поразило его как удар молнии.       — Ты… ты аугмент!       — Наконец-то ты понял! — ухмыльнулся похититель, глядя на него сверху вниз. — И всё, что для этого потребовалось, это заставить тебя нарушить твои нелепые пацифистские клятвы. Должен сказать, ты действительно потерял форму — раньше я боялся драться с тобой в спарринге!       …В этом не было никакого смысла. Как… как он…       — Стоп, — вспыхнул Гидеон. — Мне плевать, если ты… Я всё ещё тебя не знаю! Хватит прикидываться…       — Но ты знаешь меня, Гидеон, — зловещие голубые глаза солдата впились в него. — Вот что я пытаюсь объяснить! Мы росли вместе; даже несколько раз спасали жизнь друг другу! Наши философии были… совершенно разными… но в глубине души у нас обоих была одна цель — свобода нашего народа. Место, где мы могли бы жить в мире… и я сделал это, Гидеон. Я перехитрил и переиграл всех наших врагов и привёл нас в новый дом! Как и обещал сделать… когда ты и другие провозгласили меня Ханом.       Гидеон уставился на него.       …Что он только что…       — Ты лжёшь, — обвинил его Гидеон. — Ты не Хан. Ты не выглядишь и даже не звучишь как он, так что не жди, что я куплюсь на…       — Я не жду, что ты купишься на что-либо, — перебил его самозванец. — Всё, о чём я прошу тебя, это быть непредвзятым.       Гидеон хмыкнул.       — Непредвзятым? Ты откровенно лжёшь и хочешь, чтобы я был непредвзятым?       — Спроси меня. О чём-либо, что мог знать Хан Нуньен Сингх.       — Я не играю в твои игры.       — Тогда тест ДНК. МакКой покажет тебе, как использовать оборудование…       — И с чем я сравню ДНК? — сухо рассмеялся Гидеон. — Ты что, думаешь, я запомнил последовательность ДНК Хана Нуньена Сингха?       — Ты помнишь её, Гидеон! — засмеялся самозванец. — У тебя эйдетическая память. Лучшее, что есть во вселенной. Ты знаешь последовательность ДНК каждого родившегося аугмента!       Гидеон замер.       …Как… как он узнал…       — Это застало тебя врасплох? — похититель изогнул бровь. — Этого достаточно, чтобы твоё любопытство разыгралось и ты перестал бороться и пытаться сбежать отсюда?       …Если он подыграет, может быть, ему удастся подловить этого… самозванца.       — Думаю, мы уже определили, что я не в форме, чтобы бороться, — Гидеон в упор смотрел на похитителя. — Считай, что мне любопытно посмотреть, к чему это приведёт.       Самозванец ухмыльнулся; отстранился.       — Доктор МакКой, не будете ли вы так любезны принести гипошприц Нуманола и мелаграфт? Нам нужно двигаться дальше.       На лице Леонарда отразилось облегчение.       — Уже иду.       Пленник загрохотал прочь.       — Я знаю, что на тебя обрушилось большое количество информации за последние несколько минут, — самозванец протянул руку; помог Гидеону подняться на ноги. — Если ты хочешь немного отдохнуть, эта следующая часть может подождать.       …Подловить его. Найти то, что мог сделать Хан, но не может этот человек.       — Я не знаю, что ты собираешься делать, — сказал Гидеон на арабском, — но если ты думаешь, что я сведу с тебя взгляд, то ты выжил из ума.       Незнакомый аугмент… ухмыльнулся.       — Умно, Гидеон, — мужчина… переключился на арабский. — Простой тест, чтобы убедиться, но такой, который обеспечил бы множество ловушек для самозванца. Приятно знать, что ты остаёшься таким же хитрым, как и всегда.       …Что ж… всё пошло не так, как он надеялся.       — Эм… Хан? — Леонард уже вернулся, держа в руках небольшой поднос со странными инструментами. — Я… я думаю, универсальный переводчик отключился. Я не понимаю…       — С универсальным переводчиком всё в порядке, МакКой, — ответил на английском человек, названный Ханом. — Я просто никогда не устанавливал его в этой комнате и никогда не установлю. В этом нет никакого смысла. Все мои люди говорят на многих языках. Мы смогли бы выполнять свои миссии только в том случае, если свободно владели несколькими языками… на самом деле, у нас даже была игра, чтобы узнать, кто сможет выучить больше. Думаю, Айко лидировала перед нашим отлётом с Земли… я прав, Гидеон?       …Да… он был прав.       -…Она свободно владеет пятьюдесятью восемью языками и ещё двадцатью тремя — разговорно.       — Шестьюдесятью восемью и сорока тремя, — исправил аугмент. — И она очень гордится этой статистикой. Она побила рекорд Джейсона за год до того, как мы покинули Землю. Я намерен продолжить эту игру в нашем новом доме, поэтому единственным местом на этой луне, где будут использоваться технологии универсального переводчика Федерации, это мостик. В конце концов, лучше не ошибаться в переводе наших клингонских гостей.       …Что такое клинг…       — Подожди, — взволнованно произнёс Леонард. — Если здесь не будет переводчика… тогда… эм… все аугменты говорят на английском? Потому что я разговариваю на вулканском, но это не очень поможет в данной сит…       — Да, МакКой, — закатил глаза самозванец. — Английский был одним из первых языков, который мы все выучили в учебном центре. Наряду с панджаби, хинди и китайским. Если мои люди захотят поговорить с вами, у них не возникнет никаких проблем.       …Немного грубо… но снова… почему-то точно.       — Я… эм… — Леонард шаркнул ногой; вздохнул. — Думаю, это сработает.       — Сработает, — согласился самозванец. — Мелаграфт готов?       — Да, — кивнул пленник. — Садись, и я начну.       Похититель повернулся к Гидеону и изогнул бровь.       — Ты не мог бы посидеть на биокровати около книжных полок, пока он работает? Я не хочу, чтобы МакКой отвлекался.       …Он собирался поставить Леонарда между ними; использовать его как живой щит…       …И снова… к сожалению, не неслыханно для Хана… так что это мало что ему дало.       -…Ладно, — Гидеон подошёл к… очевидно, кто-то решил поменять название больничной койки на биокровать… и сел лицом к ним.       Самозванец улыбнулся; сел в ногах средней… биокровати… и жестом пригласил Леонарда подойти с подносом. Пленник подчинился; поставил поднос рядом с похитителем; взял маленький цилиндр; прищурился, рассматривая цифры на его боку.       — Область вокруг твоего глаза сильно онемеет, — доктор вдавил цилиндр в кожу рядом с левым глазом самозванца; взял маленький диск. — Это поможет тебе держать глаз открытым. Также возникнет ощущение тумана из-за смеси глазных капель и лёгкого паралитика, поэтому твой зрачок не будет спазмировать, пока я работаю… Всё, что тебе нужно будет делать, это не шевелить головой.       — Я сделаю всё, что в моих силах, доктор. Приступайте.       — Ладно, поехали.       Леонард приставил диск к левому глазу самозванца. Похититель… дёрнулся… затем глубоко вздохнул; замер совершенно неподвижно.       Пленённый доктор взял с подноса другое устройство. На одном конце оно заканчивалось нитями, похожими на стекловолокно; на другом был окуляр; сбоку — кнопки. Леонард поднёс окуляр к глазу; настроил его; приложил нити к неподвижному глазу самозванца.       Несколько минут они сидели молча… пока любопытство Гидеона не взяло верх.       — Что ты заставляешь его делать?       — Он вживляет мне в глаз новые, постоянные слои меланина, — самозванец сказал это так, будто это была самая скучная вещь в мире. — Вскоре после моего пробуждения у меня украли мою личность; почти каждый аспект моего облика был радикально изменён на… ну… на то, что ты видишь сейчас. И хотя полная реконструкция моих черт была бы почти невозможна, после сегодняшнего дня мои глаза снова будут моими собственными.       Так вот как он думал претендовать на звание Хана? Экстремальная пластическая хирургия? Он действительно думал, что кто-то поверит…       С другой стороны… если эти люди действительно путешествовали быстрее скорости света; если они смогли вместить половину больницы на ладони; если они могли лечить синяки за считанные секунды… почему они не могли так же легко полностью изменить чью-то внешность?       Это… это было возможно… но невероятно.       …Но в значительной степени подводило итог всей ситуации, верно?       Гидеон уставился на профиль незнакомца; попытался найти признаки своего старого соотечественника.       Физически он был того же роста… и его волосы были чёрными как смоль, как у Хана… но Хан никогда бы их так не подстриг.       — Хан родом из сикхской семьи, — сказал Гидеон на панджаби. — Ты называешь себя им, но всё же не следуешь ни одному из положений его веры.       — Я пытаюсь снова отрастить волосы, — ответил мужчина… тоже на панджаби. — Веришь или нет, но они уже длиннее, чем за последние годы. Мои волосы были подстрижены без моего ведома или согласия — одно из многих унижений, которым я подвергался со стороны людей, которые не хотели, чтобы я помнил, кто я. Я убил человека, который отдал этот приказ. И несмотря на это, ты знаешь, что я никогда не был очень набожным человеком. Даже в наше время.       …Это… было правдой. Хан даже никогда не отращивал бороду…       И убийство человека, который сделал с ним что-то подобное… это определённо звучало как что-то, что сделал бы Хан.       …Всё ещё недостаточно доказательств. Не для чего-то такого… странного.       Гидеон перешёл на хинди:       — Давай на секунду предположим, что ты говоришь правду. Почему эти… люди… хотели, чтобы ты забыл, кто ты такой?       — Почему другие люди убили наших приёмных родителей? — мужчина также без усилий переключился на хинди. — Почему мы годами учились сражаться; убивать без пощады? Причины те же.       — Ты говоришь, что Федерация готовилась к войне? — на этот раз Гидеон попробовал французский. — И они решили, что лучший способ сделать это — стереть воспоминания случайного человека, замороженного на сотни лет? Эти люди — со всеми их передовыми технологиями — которых ты называешь…       — Это был подотдел их руководства, — французский этого человека был безупречным. — Многие из них были… уничтожены несколько лет назад… но не все. По иронии судьбы, именно угроза войны обеспечила нам наш новый дом: в течение многих лет у Федерации было неустойчивое перемирие с видом, называемым клингонами. Как распорядилась судьба, это…       — О боже, — Леонард напрягся; оторвал взгляд от окуляра.       Самозванец схватил Леонарда за запястье; заставил опустить устройство; заговорил на английском.       — Только не говорите мне, что вы ошиблись, доктор.       Гидеон ощетинился; начал вставать.       — Нет-нет-нет, — пленник быстро замотал головой Гидеону; оглянулся на похитителя. — Успокойтесь. Это не имеет никакого отношения к… процедура проходит нормально. Я закончил примерно половину левого глаза, если только твоё исцеляющее дерьмо не слишком сильно его портит. Я просто… Я услышал про клингонов и Федерацию и подумал, что ты объясняешь, что происходит… и это поразило меня… неужели нам придётся это объяснять ещё шестьдесят шесть раз?       — Ах, — самозванец расслабил плечи; отпустил запястье Леонарда. — На самом деле, нам придётся объясняет это ещё шестьдесят девять раз. Но это только в том случае, если вы продолжите и дальше в этом черепашьем темпе на протяжении всего процесса. Как только Гидеон поймёт, что делать, вдвоём вы сможете оживлять троих или четверых моих людей за раз.       …Его людей.       Этот парень действительно был предан своей лжи, да?       Леонард моргнул.       — Подожди, откуда взялись шестьдесят девять? Я думал…       — Если всё пройдёт хорошо, я дам Зулейке, Харульфу и Хоакину ещё один шанс присоединиться к колонии, — сказал британец. — Я хочу, чтобы все мои люди вернулись.       …Как, чёрт возьми, этот парень узнал их имена?       — О, правда? — было трудно сказать, Леонард больше был расстроен или нервничал. — Потому что прошлая попытка спасти их прошла настолько хорошо?       …Прошлая попытка?       — Они не понимали, что происходит, — возразил самозванец. — Теперь всё будет по-другому. Им придётся выслушать мою версию истории… и кроме того… они будут оживлены последними. К тому моменту у меня будут шестьдесят семь других аугментов, которые подтвердят мою историю.       …Шестьдесят семь…       Стоп.       — Как скажешь, — вздохнул Леонард. — Просто держи их подальше от острых предметов, хорошо? Один раз я уже вправлял твои внутренности, и не хочу делать это снова.       …Эти цифры были неверными. Только если…       — Я тоже не хочу повторять тот опыт, — кивнул самозванец. — И если есть хоть какой-то шанс вернуть их…       — Что произошло? — перебил Гидеон.       Самозванец даже не потрудился повернуть к нему голову.       — Полагаю, ты заметил расхождения в наших цифрах?       Гидеон стиснул челюсть.       — Нас было восемьдесят пять, когда мы покинули Землю. Что случилось с остальными?       — Из того, что я смог узнать, более пятидесяти лет назад в «Ботани Бэй» произошёл скачок напряжения, — самозванец покачал головой. — Очевидно, мы слишком быстро подошли к пульсару… Ничего нельзя было сделать, чтобы предотвратить это… но в тот день мы потеряли двенадцать наших людей.       У Гидеона скрутило живот.       Двенадцать. Ещё двенадцать его друзей были…       …Неправильно.       — Твои цифры не сходятся, — обвинил его Гидеон. — Если то, что ты говоришь, правда, тогда что случилось с остальными тремя…       — Освободить наших людей было нелегко, — перебил его британец. — После того, как Звёздный флот нашёл нас, произошёл взрыв, который вывел из строя корабль, на борту которого находился наш экипаж. Если бы они не смогли снова запустить свои двигатели… К счастью, они спасли своё судно и наш народ… Но через несколько лет после этого двое наших людей погибли в результате отдельных… инцидентов, пока я работал над вашим освобождением.       Гидеон… не был уверен, что хотел знать, что это значит.       — Всё равно получается восемьдесят четыре. Что случилось с последним…       — Я последний, — огрызнулся самозванец; глубоко вдохнул. — Прошу прощения за вспышку гнева, Гидеон. Было бы… трудно… переоценить, насколько тяжёлыми были эти последние несколько лет. Я был порабощён; демонизирован; на меня охотились… На некоторое время у меня даже украли воспоминания. И мне приходилось сталкиваться с этими опасностями в одиночку на каждом шагу этого пути. Я надеялся…       — В одиночку? — Этот парень шутил? — Из того, что рассказал Леонард, ты уже два месяца не один! И кто ты такой, чтобы говорить о порабощении, когда сам держишь врача прикованным к кровати!       Похититель… погрузился в жуткое молчание на добрых полминуты.       — Отойдите, доктор.       — Но… но, Хан, твой глаз ещё…       — Отойдите.       Похититель положил руку Леонарду на бок; заставил того обойти биокровать с другой стороны. Пленник бросил на Гидеона испуганный взгляд, но остался стоять на новом месте.       Незнакомый аугмент поднялся; подошёл на несколько футов к Гидеону; глубоко вздохнул… затем повернулся к нему лицом.       У Гидеона пробежали мурашки по коже.       Половина левого глаза самозванца была… карего цвета. Насыщенного, тёмно-карего, с несколькими просвечивающими золотисто-зелёными крапинками. Другая половина всё ещё была такой… пугающе ярко-голубой… что если бы Гидеон не знал лучше, он бы сказал, что это стеклянный глаз или контактная линза, или…       Но это было не так. Он видел, что делал Леонард. Он бы…       Это… это всё ещё ничего не доказывало… но было тревожно. Тем более, что это… устройство по-прежнему работало.       — Возможно, мой выбор слов был неидеальным… — признал самозванец. — Но я с МакКоем обращался не так плохо, как ты, кажется, думаешь. Да, были… инциденты… но также я более чем простил его прошлые проступки.       — Что он мог такого сделать, чтобы оправдывать…       — Он украл образец моей крови, — прорычал самозванец. — Вступил в сговор с нашими врагами; он даже пытался лишить нас шанса на свободу! Но убил ли я его за это? Нет. Я даже сделал ему переливание своей собственной крови, просто чтобы…       — Ты что?!       — У него было генетическое заболевание, которое убило бы его в течение года, — утверждал похититель. — Если бы я не действовал…       — Ты знаешь, как это опасно? — вспылил Гидеон. — Ты знаешь, сколько боли причиняет этот процесс? Ты… ты только что сказал, что переписал ДНК Леонарда, как…       — Я сделал это, чтобы спасти ему жизнь! — нахмурился самозванец. — Не притворяйся, что сам никогда не шёл на такой риск, или ты думал, что я забуду о «чуде» в Сан-Франциско? Обо всех тех больных, умирающих людях, внезапно поборовших неизлечимый вирус иммунодефицита как раз в то время, когда ты поступил в ординатуру?       У Гидеона округлились глаза; он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.       Как… как он…       — Их… их правительство игнорировало их, — выдавил Гидеон, совершенно сбитый с толку. — Они бросили их умирать только из-за предрассудков против… Никто не заслуживал такой смерти! Никто…       — И МакКой не заслуживал смерти от ксенополицитемии, — перебил похититель. — Видишь, Гидеон? Возможно, я не понимал твоего решения посвятить свою жизнь исцелению нормальных людей после всего, через что они заставили нас пройти, но я слушал твои отчёты. Я знал о рисках, когда делал МакКою эти переливания, и знал, как их снизить… и всё это благодаря твоим усилиям, предпринятым сотни лет назад.       …Как этот человек узнал, что он делал в Сан-Франциско? Это… это было в 1990-х, и даже тогда… он работал под прикрытием. Глубоко в тылу врага. Единственным человеком, которому он когда-либо сообщал об этом инциденте, был…       Он больше не мог этого отрицать. Этот человек… этот аугмент… обладал знаниями. Знаниями, которыми обладал только один человек.       Аугмент, который должен был пробудиться первым в стазисной камере. Аугмент, который прошёл бы через огонь, чтобы найти дом для своего народа… неважно, в каком веке.       — Боже, — выдохнул Гидеон. — …Это действительно ты, да? Ты… ты Хан Нуньен Сингх.       Хан улыбнулся — тёплой, радостной улыбкой… невероятно тревожащей из-за устройства, всё ещё державшем его левый глаз широко открытым… но она была искренней.       — Прошло много времени, мой друг. Тебе ещё многое нужно узнать.