Безопасность

      Протоплазер — есть.       Нуманол — есть.       Бинты и марля — ес…       — Чувствуете себя лучше?       Леонард прервал третий за последний час обзор своей аптечки; хмуро посмотрел на своего похитителя.       — Что?       — Ваш живот, — Хан сел рядом с ним на кушетку, которую они установили в шлюзе; странно посмотрел на доктора. — После вашего маленького… эпизода на мостике я забеспокоился, что наши пайки испортились. Мне нужно об этом беспокоиться?       …Ой.       Конечно, этот придурок должен был заговорить об этом сейчас.       То, что произошло на мостике, было… неприятно… но это не имело никакого отношения к их запасам еды.       — Не-а, я в порядке, — Леонард положил руку на живот; поморщился. — Просто у меня разыгралась аэрофобия. Теперь я в порядке.       — Аэрофобия, — усмехнулся Хан. — Конечно, в довершение ко всему, вы будете бояться летать.       Леонард нахмурил брови.       — Что значит «в довершение ко всему»?       — Ничего, — ухмыльнулся Хан.       Леонард посмотрел на него с недовольством.       — Слушай, я говорил тебе, что не хочу быть на мостике, когда мы будем приземляться. Это ты настоял…       — Признаю, это было моей ошибкой… но в свою защиту хочу сказать, что естественным было предположить, что человек с аэрофобией не вступит в Звёздный флот.       — Ну, обычно я справляюсь с ней, но то, как ты летел на этом ведре…       — У нас нет инерционных гасителей, МакКой. Всё, что я мог сделать, это заставить корабль лететь ровно.       — Я это понял. Мой желудок — нет.       Хан закатил глаза.       — Что ж, можете сообщить своему желудку, что я больше не собираюсь куда-то летать с вами.       — Он будет рад это услышать.       Аугмент хохотнул; Леонард позволил себе немного улыбнуться. У него было такое чувство, что Хан нервничал из-за предстоящего поединка больше, чем показывал, и если человек хотел использовать слабый медицинский юмор, чтобы снять напряжение, то кто Леонард такой…       — Доктор, — тон Хан резко стал серьёзным. — Когда битва начнётся… есть кое-что, что я хочу, чтобы вы сделали.       Дерьмо…       Леонард сглотнул.       — И… что я должен сделать?       — Я хочу, чтобы вы следили за моим состоянием как можно лучше, — сказал Хан. — Излучение этой луны помешает вам использовать ваш трикодер на любом расстоянии. Уверен, вы знаете, что это значит.       Верно…       — Ты… — Да, Леонард уже знал, что это значило… но боже, он хотел бы не знать. — Ты хочешь, чтобы я сидел здесь и смотрел на поединок, да?       — Вы можете стоять, если хотите, — слабо рассмеялся Хан… затем вздохнул. — Обещаю: я не расстроюсь, если вы отведёте взгляд. Я знаю, ваше… сострадание велико, даже к людям, которых вы не знаете… а это будет довольно… страшный поединок. Вы справитесь?       Леонард подавил дрожь; кивнул.       — Я… постараюсь.       — Я знаю, — грустно улыбнулся Хан. — Вы наконец довольны аптечкой?       — Чёрт, нет, — повёл плечами Леонард. — Но если не считать анестезию, которую ты не разрешил мне взять, я больше не знаю, что к ней добавить.       — Тогда мы готовы. — Хан наклонил голову; встал; подошёл к открытому люку шлюза. — И, похоже, наши клингонские воины наконец-то прибыли в систему.       Леонард тоже встал; подошёл к люку; оглядел небо в поисках кораблей.       Он был осторожен и не наклонялся слишком близко к отверстию: Хан поднял щиты после того, как они приземлились, и то, как они выжгли траву в футе от люка, было более чем достаточным сдерживающим фактором… даже если бы у Леонарда не было такого печального опыта с щитом месяц назад.       — Я не вижу их, — сказал Леонард, щурясь.       — Вы и не увидите, — фыркнул Хан. — Они летят у нас за спиной.       — Тогда как ты?..       — Я слышу их. Клингонские корабли издают низкочастотный звук, когда проходят через атмосферу. Он довольно громкий, если у вас есть слух, сконструированный для его обнаружения.       Леонард моргнул.       — …Есть ещё что-то, что вы, аугменты, можете делать и я об этом не знаю?       — Уверен, что есть.       Леонард открыл было рот, чтобы сделать саркастичное замечание, но остановился, когда два маленьких клингонских корабля появились в поле зрения. За ними следовал шаттл с «Энтерпрайза»; все три корабля приземлились в паре сотен футов от них.       Леонард нахмурился.       — Почему они не приземлились ближе?       — Одно из моих условий, — признался Хан. — Канцлер, его советники и… делегаты… с «Энтерпрайза» дали слово, что подойдут к нашему кораблю только после того, как поединок закончится и я либо умру, либо вернусь на борт. Это… избавило меня от некоторых моих опасений.       Другими словами, Хан боялся, что Джим попытается спасти его пленника в разгар поединка; что он может потерять своего врача… и один из рычагов давления.       Заставить их поклясться перед клингонами не приближаться к кораблю, пока поединок не закончится, значило помешать этому случиться.       Леонард оставил мнение об этой информации при себе; сосредоточился на яркой золотой точке, которая только что ступила на землю; подошла к клингонам, чтобы поговорить с кем-то в центре их делегации.       Джим…       На мгновение Леонард забыл обо всём, что этот ребёнок сделал. Его старый друг… его капитан… был так близко. Если Леонард откажется от него, тот даже может отказаться в ответ…       — Я не могу заставлять их ждать, — повернулся к нему Хан; положил руку ему на плечо; изогнул бровь. — Что скажете, МакКой, как насчёт поцелуя на удачу?       Леонард оторопел.       …Нет-нет-нет. Боже, нет.       — Хан… ты… ты обещал, что ты не…       — Я шучу, — ухмыльнулся Хан; потрепал его по щеке. — Честно, доктор, вам нужно научиться понимать шутки.       — Я научусь понимать шутки, когда ты научишься не быть мудаком, — буркнул Леонард; напрягся сильнее прежнего, когда улыбка его похитителя сошла на нет.       Хан зло сверкнул глазами… а потом усмехнулся.       — Это действительно один из ваших талантов — точно знать, что сказать, чтобы пробудить мои… насильственные инстинкты. Идеальная компания перед битвой.       Леонард попытался расслабиться.       — Если ты так считаешь…       Аугмент закатил глаза.       — Следите за травмами, доктор… и пожелайте мне удачи.       Леонард уставился в пол. Было… более чем странно… желать, чтобы человек, который заставил его пройти через ад, выбрался из этой передряги целым и невредимым… но слишком много жизней было на кону, чтобы Леонард мог надеяться на что-то ещё.       — Удачи, Хан.       Хан улыбнулся; взъерошил Леонарду волосы… взял свой бат’лет. Достал падд из куртки; отключил щит ровно настолько, чтобы он мог выйти наружу; снова включил его.       Леонард вздохнул; уставился на внутренний выход в шлюз. Хан установил там что-то вроде портативного щита, чтобы Леонард был внутри шлюза и не сбежал на корабль во время поединка.       Не то чтобы Леонард собирался это сделать… но его похитителю не нравилось оставлять что-то на волю случая. Больше нет.       Леонард снова сосредоточился на Хане; наблюдал, как убийца пересёк центр поля; поднял свой бат’лет в приветствии.       — Канцлер Горкон, — крикнул Хан. — Я готов выполнить свою часть нашего соглашения. Жду вашего первого чемпиона.       Канцлер слегка кивнул Хану; сказал что-то, что Леонард не смог понять.       Его похититель не позаботился о том, чтобы оставить Леонарду переводчик, и он был далеко от кого-либо с «Энтерпрайза», чтобы уловить их перевод… так что было похоже, что Леонарду придётся провести весь этот обмен мнениями, лишь догадываясь о значении возможно половины сказанного.       Прекрасно.       К счастью, оказалось, что канцлер не любит длинных речей.       Меньше чем через тридцать секунд после того, как Хан вышел в центр поля, канцлер замолчал, и клингон, который перехватил «Энтерпрайз» — коммандер Кол — вышел вперёд. Он нёс до смешного богато украшенный бат’лет; был одет в покрытую шипами с плеч и до самого низа броню.       Он выглядел… устрашающе.       — Коммандер, — Хан поприветствовал своего противника. — Вы планируете выступить как чемпион от своего Дома? Уверены, что хотите принести эту жертву?       Кол глумливо усмехнулся; прорычал что-то неразборчивое. И хотя Леонард не совсем понимал, что клингон говорит… он мог сказать, что это определённо был не комплимент.       Хан просто пожал плечами; поднял оружие.       — Да будет так. Надеюсь, вы умрёте достойно, коммандер.       Бойцы закружились вокруг друг друга; вертели перед собой бат’летами; искали лазейку.       Кол ринулся вперёд.       Хан увернулся… но не ударил.       — Честное слово, вы должны быть быстрее!       Клингон зарычал; атаковал снова.       На этот раз Хан стоял неподвижно, блокируя каждый удар, наносимый Колом, быстрыми взмахами запястий.       Коммандер явно раздражался; его атаки становились всё более агрессивными; менее сдержанными. Его богато украшенный бат’лет расплывался в воздухе; искрился в противовес простой версии Хана… но не мог нанести даже царапины.       — Мне становится скучно, — насмешливо сказал Хан. — Это правда лучшее, на что вы способны?       Кол прокричал что-то по-клингонски; замахнулся клинком как бейсбольной битой, целясь в голову аугмента.       Хан пригнулся.       ...И его бат’лет вонзился в живот Кола.       Клингон заревел от боли и упал; Хан вытащил оружие.       Леонард вздрогнул из-за брызнувшей крови; заставил себя проглотить комок желчи.       Он должен был держать себя в руках. Он должен был быть готов лечить Хана в тот момент, когда эта… эта битва… закончится. А для этого ему нужно было знать, что происходит. Знать, не пострадал ли этот самоуверенный сукин сын. Слишком много жизней зависело от…       Хан отрубил Колу голову.       Леонарда вырвало.       После их полёта в его желудке почти ничего не осталось, но этого было достаточно, чтобы оставить неприятный привкус во рту Леонарда, когда он наконец перестал рвать.       Боже… это было ужасно.       Он знал… он знал, что это произойдёт. Он знал, что Хану придётся убить всех этих людей, чтобы выиграть вызов… но боже, он не хотел смотреть, как это происходит. Он хотел…       Леонард подавил желание разрыдаться; вытер рот рукавом; попытался восстановить хоть какое-то подобие самообладания.       …Один… один противник у… побеждён. Двадцать три ос…       Боже правый… Хан должен был убить ещё двадцать три человека, прежде чем это кончится…       Просто сосредоточиться на нём. Просто следить за травмами Хана. Игнорировать… всё остальное…       Как будто это было возможно.       — Это было слишком просто! — Хан взял бат’лет Кола; замахал клинками теперь в обеих руках. — Ну же! Почтите моё мастерство вызовом посложнее!       После долгой паузы канцлер Горкон что-то сказал… и вперёд шагнули три воина.       Аугмент скептически фыркнул; пожал плечами.       — Очень хорошо.       Леонарду потребовалось не много времени, чтобы понять, что даже три клингонских воина, атакующих одновременно, не могли сравниться с его похитителем; Леонард отвернулся, как только первый потерял руку.       …В конце концов, если он всё ещё слышал звуки битвы, значит, Хан всё ещё был жив и дрался. Поэтому на минуту Леонард сосредоточился на металлическом звоне клинков; на гортанном рычании клингонов, когда они наносили удары; на…       Вдруг… стало слишком тихо.       Внутри у Леонарда всё сжалось от страха, и он посмотрел на поле боя.       Три воина лежали… разорванные на куски… у ног Хана.       …И Леонард возненавидел себя за чувство некоторого облегчения.       — Я сказал вызов! — взревел Хан. — Не жертва! Канцлер, дайте мне настоящую битву! Позвольте мне доказать, что мой народ достоин укротить этот мир!       …Стоп…       Хан... провоцировал их?!       Этот тупица хотел, чтобы его убили? Или его эго было настолько огромным, что он думал, что действительно сможет…       Канцлер Горкон рассмеялся; прокричал что-то по-клингонски.       …И оставшиеся… двадцать… противников встали полукругом к Хану. Их бат’леты сверкнули красным в лучах заходящего солнца.       — Нет… — прошептал Леонард.       Это… это было слишком, слишком много для Хана…       Они решили, что он блефует.       Горкон думал, что террорист отступит; признается, что недостаточно силён, чтобы сражаться с таким количеством клингонов одновременно и выжить.       …Но канцлер не знал Хана.       Аугмент опустил голову; рассмеялся; присел к самой земле… и поднял свои бат’леты.       — Ну, и чего же вы ждёте? — крикнул он. — В конце концов, сегодня хороший день, чтобы умереть!       …Сумасшедший, упрямый ублюдок.       Клингоны бросились в атаку.       У Леонарда перехватило дыхание, когда армия инопланетян рванула к его похитителю.       Из этого не было выхода. Хан никак не смог бы отбиться от стольких клингонов в открытом поле. Это был последний бой аугмента, и он знал…       Хан прыгнул.       На пятнадцать футов.       Над наступающими воинами.       Клингоны не смогли остановиться вовремя.       Бат’леты пронзали толстую броню; впивались в кожу клингонов.       Крики удивления и ярости прокатились по полю.       Хан приземлился на траву позади своих врагов; ринулся обратно в толпу, прежде чем клингоны смогли перегруппироваться.       — Боже правый…       Хан использовал один клинок как щит; другим прорубал себе путь сквозь одного противника. Потом ещё одного. И ещё. Они все кричали, сражались, истекали кровью и умирали…       …Он больше не мог. Он больше не мог смотреть. Он не мог…       Леонард рухнул на землю; обнял колени; уставился на пятно ржавчины на полу рядом с люком.       Они по-прежнему кричали. Почему они продолжали кричать?       Кровь Леонарда запела у него в ушах; сердце забилось так быстро, что он почувствовал, как оно бьётся о рёбра; дыхание превратилось во что-то неровное и громкое.       Звуки битвы вдали стихли.       Леонард почувствовал… онемение.       …Сколько времени понадобилось этому пятну ржавчины, чтобы образоваться?       Этот корабль находился в космосе уже много веков. Маленький пузырь атмосферы, циркулирующий древний кислород; конденсирующаяся вода в холодных местах… прямо как рядом с люком.       То, что «Ботани Бэй» так долго оставался пригоден для космоса, соответствовало тем, кто его построил: аугменты знали, что потребуется пара жизней, чтобы найти новый дом… но Леонард сомневался, что они когда-либо представляли себе что-то подобное…       Доктор.       Столетия сна на корабле, который медленно ржавел под ними.       — Доктор.       И всё ради свободы. Всё ради того, чтобы жить вдали от людей, которые хотели использовать их как пешки в садистской борьбе за власть; только чтобы быть втянутыми в войны людей, которые даже не родились, когда…       — МакКой!       Леонард вздрогнул; сморгнул странное пятно перед взором; поднял взгляд… и отпрянул в ужасе.       Было трудно сказать, сколько на Хане было своей крови, а сколько — клингонской. По крайней мере, на груди аугмента была диагональная рана; ещё одна шла вдоль левой стороны лица. Его нос был сломан… и он использовал измазанный кровью бат’лет как костыль; разрубленная правая нога дрожала так, будто могла подогнуться в любой момент.       …Что… что произошло? Поединок был завершён? Как он мог быть завершён так быстро, когда…       — Скорее… — Хан начал шататься.       Леонард инстинктивно вскочил на ноги; подвёл своего похитителя к установленной до… резни… кушетке; положил его на подушки. Бат’лет выскользнул из хватки Хана; с грохотом упал на пол.       Леонард отвернулся, чтобы взять аптечку, но убийца схватил его за руку.       — Я бросил падд прямо перед люком, — из-за почти прижатого к лицу носа голос Хана звучал до странности гнусаво. — Быстро возьмите его, вернитесь внутрь и поднимите щит. Код: 81ТС.       Леонард оглянулся на своего пациента; нахмурился. Он понятия не имел, сколько крови потерял Хан или насколько глубокая рана в ноге, или…       — Хан… я знаю, ты наверняка не хочешь этого слышать, но самый лучший вариант для тебя может быть на борту…       — Не спорьте со мной, — прорычал аугмент. — Если меня поднимут на «Энтерпрайз», то моих людей, может быть, ещё освободят, но я уже никогда не буду дышать свежим воздухом. Поднимите щит. Сейчас же.       — Но, Хан, ты правда так ране…       — Я не проведу остаток своих дней в заключении у Федерации! — Хан вытащил нож из рукава… и приставил себе к горлу. — Если вы не поднимете этот щит, доктор, то клянусь: я умру прежде, чем они доберутся до нас. Вы хотите обречь на смерть тысячи мирных жителей? Хотите?       — Конечно, нет! Я…       — 81ТС! Вперёд!       Аугмент отпустил руку Леонарда, и он бросился к люку; увидел падд в паре футов от него.       — Боунс!       Леонард застыл.       Оставшиеся клингоны и десантный отряд «Энтерпрайза» осторожно двинулись через… покрытое телами… поле боя.       Джим уже был на полпути к нему.       …Они шли. Они шли, чтобы забрать его домой.       Леонард сделал шаг навстречу своему старому другу; обугленная трава луны захрустела под его босыми ногами.       — Скорее, МакКой! — застонал Хан у него за спиной. — Чем больше вы затягиваете, тем ближе мы к катастрофе!       Леонард остановился, округлив глаза.       — Боунс, всё в порядке, — Джим жестом поманил его идти дальше. — У нас есть команда, которая подлатает его. Ты можешь…       — МАККОЙ!       …Нет.       Хан… Хан никого к себе не подпустит. Даже другого врача. Если Леонард убежит, то Хан…       Он не мог допустить этого! Он не допустит этого!       Леонард схватил падд; бросился обратно в шлюз; набрал код.       Щит вспыхнул искрами на прежнем месте.       — НЕТ!       Леонард услышал топот ног в высокой траве; повернулся к двери.       — Игнорируйте их, — слабо приказал Хан; уронил нож. — Просто сосредоточьтесь на мне.       Леонард кивнул; положил падд на аптечку. Нацепил пару перчаток; извлёк медицинский трикодер, протоплазер, бинты, немного кровоостанавливающей марли и гипошприц Нуманола; приступил к работе.       Грудь Хана была… жуткой… но излечимой. На обычном человеке такая рана оставила бы неприятный шрам независимо от того, как хорошо Леонард зашил бы её, но с способностями его пациента…       — Зачем ты это сделал? — сердито спросил Джим. — Зачем ты поднял…       — Не сейчас! — рявкнул Леонард. — Мне нужно сосредоточиться!       Капитан замолчал.       …Хорошо.       То, что Джим… что капитан… что Кирк пытался заставить его сделать, привело бы к гибели тысяч людей. Это было безответственно и опасно, и… и…       Сосредоточиться.       Как он только что сказал, ему нужно сосредоточиться.       — Постарайся наклонить голову вперёд и держать в таком положении, — приказал Леонард и протянул Хану пару свёрнутых полосок марли. — И засунь это себе в нос… если не слишком больно.       Аугмент выразительно посмотрел на Леонарда, но подчинился.       Пока его пациент отвлёкся остановкой одного из источников кровотечения, Леонард развернул полоску марли подлиннее; закрыл ею рану на груди как мог; то же сделал с ногой. Болеутоляющее и коагулянт в материале должны были помочь Хану не впасть в шоковое состояние; это давало им обоим немного времени.       Но не много.       — Ты уже потерял тонну крови, — констатировал Леонард и рывком поднял выдвижной штатив в изголовье кушетки; выхватил пакет с физраствором из аптечки; подвесил его. — Надеюсь, он поможет запустить твоё исцеляющее дерьмо.       Аугмент кивнул; вытянул левую руку. Леонард ввёл капельницу в вену; принялся сканировать ногу Хана.       Рваные раны глубоко проникали в прямую и латеральную мышцы бедра. Как, чёрт возьми, этот человек умудрился ходить с такой ногой, не говоря уже о том, чтобы сражаться с ней, было почти за гранью понимания Леонарда…       — Боже… он выглядит плохо, — выдохнул Кирк. — Боунс, у нас наготове доктор М’Бенга, доктор Чапел и медсёстры Барклай и Юсеф. Если тебе нужна помощь…       — Он не опустит щит, Кирк, — прорычал Хан сквозь стиснутые зубы. — Он знает, что произойдёт, если он сделает это. Замолчи и не мешай человеку работать!       Капитан снова смолк; Леонард продолжил сканирование.       Он боялся ещё одной раны в животе, вроде той, что Хан получил на том форпосте… или того, что Хан, возможно, в какой-то момент заработал удар ножом в спину и не заметил со всем этим адреналином, бурлящим в его системе… или около тысячи других осложнений, которые могли бы сделать этот кошмар невозможным для самостоятельного исправления.       Но, к счастью, Леонард не нашёл ничего, кроме того, что уже было совершенно очевидно.       По сравнению с ранами, которые Леонард видел, как самоисцеляются у Хана, порез на щеке был равносилен бумажному. Который кровоточил как чёрт… но всё равно… бумажному.       Сломанный нос аугмента был чуть-чуть тревожнее. Конечно, обычный сломанный хрящ был тем, с чем мог справиться любой студент-первокурсник… но сейчас была велика вероятность, что суперисцеляющая кровь аугмента выйдет тому боком, если Леонард немедленно не выровняет нос. Если оставить его так надолго, эта деформация может привести к септальной гематоме или постоянному обезображиванию, или…       Он сломает эту чёртову штуку заново, если понадобится.       Остановить кровотечение было важнее, чем сделать Хана красивым.       — Сначала я зашью ногу, — Леонард поднял Нуманол так, чтобы Хан его увидел. — Не знаю, смогу ли проникнуть достаточно глубоко… но я сделаю всё, что в моих силах.       — Понимаю. — Аугмент, покрытый кровью, судорожно втянул ртом воздух; поморщился. — Приступайте.       Леонард ввёл здоровую дозу Нуманола в ногу Хана с каждой стороны; быстро снял марлю; третью положил прямо в рану.       Пациент зашипел; сверкнул глазами… но был слишком упрямым, чтобы отстраниться.       …Могло быть и хуже. Лекарство в марле, в купе с исцеляющей способностью Хана, уже начало останавливать кровотечение… но Леонард по-прежнему должен был делать свою работу.       — Теперь протоплазер, — предупредил Леонард. — Тебе нужно что-нибудь прикусить или…       — Просто делайте!       Леонард поёжился… но подчинился.       Когда протоплазер начал соединять мышцы и вены, Хан застонал; вцепился в края кушетки настолько сильно, что погнул металлический каркас.       Леонард стиснул зубы; продолжил работу.       Даже с исцеляющим дерьмом аугментов, ускоряющим процесс, казалось, прошла вечность, прежде чем протоплазер прошёл сквозь последний слой мышц, оставив после себя линию нежной розовой кожи.       — Теперь с ногой всё в порядке, — пробормотал Леонард себе под нос. — Пора заняться грудью…       Он поднял взгляд… и застыл.       Голова Хана наклонилась вперёд. Глаза у того были закрыты; из раскрытого рта капала слюна.       — Хан?..       Леонард стремительно поднялся; быстро похлопал аугмента по щеке.       Тот не реагировал…       — Дерьмо!       Леонард схватился за трикодер; просканировал пациента.       — Что произошло? — обеспокоенно спросил Кирк с другой стороны силового поля. — Боунс, пожалуйста, если тебе нужна помощь, просто…       — Не сейчас!       Что если он что-то пропустил? Что если у Хана был ещё один источник кровотечения, а он этого не заметил? Что если из-за сломанного носа Хан задыхался?..       Нет.       Леонард перечитал сканы; облегчённо выдохнул.       Хан просто потерял сознание.       Его нервная система, скорее всего, была просто перегружена. Что понятно, учитывая… всё.       Но Хан приказал Леонарду не позволять ему терять сознание… и с сломанным носом этому мудаку действительно нужно было проснуться… или он захлебнётся собственной кровью.       Леонард не собирался так рисковать.       На аптечке остались кровавые отпечатки ладоней Леонарда, пока он искал гипошприц с инапровалином; набрал дозу; воткнул в шею аугмента.       Хан резко вскинул голову; распахнул глаза; схватил Леонарда за запястье так, что, казалось, можно услышать скрип костей.       Леонард уловил краем уха, как ахнул Кирк… но, к счастью, капитан держал рот на замке.       Хан явно был дезориентирован, и его сломанный нос начал опухать вместе с кожей вокруг глаз.       Не лучшее время для дешёвых комментариев.       — Всё хорошо, — принялся успокаивать его Леонард; поднял свободную руку, показывая, что она пуста. — Ты в порядке. Это я. Только я. Ты отключился на минуту, но я никого не впускал. Ты всё ещё на свободе.       По мере того, как он говорил, глаза Хана сфокусировались; он отпустил его руку.       — …Что осталось?       — Самая большая рана на твоей груди, — Леонард отложил инапровалин; взял гипошприц с Нуманолом. — Но она не такая глубокая, как на ноге… так что я думаю, что на этот раз обезболивающее подействует сильнее.       — Хороший человек, — слабо кивнул аугмент. — Продолжайте.       Леонард вколол гипошприц в несколько разных точек поперёк раны; снова взял протоплазер.       Он работал молча, радуясь, что в этот раз лекарство сделало своё дело. Хан даже не вздрогнул за всё то время, что Леонард зашивал ему грудь; дело дошло до того, что он обеспокоенно поглядывал на него каждые несколько секунд, чтобы убедиться, что тот снова не отключился.       К счастью, они зашили всю рану без этого.       — Вот и всё, — вздохнул Леонард; стянул испачканные в крови перчатки; порылся в аптечке в поисках новых. Старые стали… липкими. — Порез на щеке перестал кровоточить сам по себе. Я могу подправить его кожным регенератором, если он начнёт формировать шрам, но я думаю, что пришло время перейти к твоему носу…       — Позже, доктор, — перебил его Хан. — Если моя жизнь больше не в опасности, тогда мне нужно поговорить с вашим бывшим капитаном и канцлером Горконом.       Леонард заморгал; обернулся к люку.       Канцлер клингонов стоял рядом с Кирком.       …Он не знал, что кто-то кроме Кирка наблюдал за его работой; не знал, что огрызнулся на своего старого друга — человека, который формально всё ещё был его старшим офицером — на глазах у человека, который может стать одним из злейших врагов Федерации… или её величайшим союзником.       Ну… это было просто… прекрасно.       …Но его работа как доктора была незакончена.       — Переговоры не могут подождать? Твой нос, может, и не опасен для жизни, но если он заживёт раньше, чем я смогу…       — Скоро делегация клингонов начнёт оплакивать своих погибших, — проворчал Хан. — Это включает в себя серию душераздирающих воплей… которые легко могут напугать вас, и ваша рука дрогнет, когда вы будете работать с моим лицом. Поскольку я не хочу в конечном итоге выглядеть как звездоносый крот, мы закончим переговоры прямо сейчас, а затем закроем этот люк, чтобы блокировать звук их церемоний.       — Но, Хан…       — Не ваше дело, доктор.       Хан зашевелился; его только что зашитая нога свесилась с кушетки.       Леонард схватил его за руку.       — Я не рекомендую тебе стоять на этой ноге…       Хан проигнорировал его; начал подниматься… и тут же закричал от боли.       Леонард поспешил подхватить упрямого болвана, пока тот не упал; помог ему сесть обратно; заново просканировал ногу.       — Новых повреждений нет, — доложил он. — Просто раздражённые нервы. Как я уже говорил, эта технология не волшебство.       — Похоже, мне придётся закончить переговоры отсюда, — неохотно признал Хан; посмотрел на канцлера Горкона. — Канцлер, битва окончена, и я выиграл. Будете ли вы соблюдать наше соглашение?       — Конечно, — Горкон натянуто кивнул. Он выглядел ошеломлённым… и почти… напуганным. — Клингоны держат своё слово… Я верю, что и вы сдержите своё.       — Сдержу, — сказал аугмент. — Как только я доберусь до мостика, я пошлю код, чтобы предотвратить детонацию моих бомб, согласно моему соглашению с капитаном Кирком. Остальное будет выполнено после того, как Федерация выполнит свою часть сделки. Я жду, что первые члены моего экипажа вернутся через шесть часов.       — Пусть будет двенадцать, — взмолился Леонард. — Ради твоего здоровья и моего здравомыслия.       Хан хохотнул; поморщился.       — Хорошо, двенадцать часов. Это приемлемый срок для всех сторон?       — Приемлемый для Клингонской империи, — согласился канцлер; повернулся к Кирку. — Капитан?       …Странное… почти… испуганное… выражение мелькнуло на лице его старого друга; исчезло за маской профессионализма.       — Конечно, — кивнул капитан. — Двенадцать часов для нас достаточно. Мы… начнём готовить ваших людей к транспортировке.       — Отлично, — улыбнулся Хан; поморщился из-за того, что от этого напряглись мышцы вокруг носа. — …Это начало новой эры, Кирк. Когда завтра на этой луне взойдёт солнце, славное общество возродится!       Кирк не выглядел воодушевлённым этой новостью; как и канцлер Горкон.       Когда Леонард опустился на колени; стал искать в забрызганной кровью аптечке инструмент, который помог бы ему вылечить нос Хана, его мысли вернулись к битве — к резне, — свидетелями которой они только что стали…       И несмотря на то, что он теперь знал о народе Хана… Леонард не мог винить их за то, что им было страшно.