Безопасность

      — Эм… Хан?       Хан взглянул на своего пленника, пока они шли по коридору «Ботани Бэй».       — Что такое?       — Ты… ты когда-нибудь позволишь мне снова побриться?       Убийца нахмурился.       Как их маленькая прогулка привела доктора к этому вопросу?       — Я побрил вас за несколько часов до того, как вы пришли в себя; это было всего два дня назад.       — Да… и эта щетина уже чешется, как рой огненных муравьёв, — жалобно пробормотал МакКой. — Слушай, я не прошу тебя снова играть в парикмахера: просто дай мне бритву или растворяющий волосы гель и я сделаю всё остальное. Пожалуйста.       Хан обдумал это с минуту; покачал головой.       — Я предпочитаю видеть вас с бородой, МакКой. Так вы меньше походите на типичного офицера Звёздного флота. Поверьте мне, когда я говорю, что это хорошо… Я хочу, чтобы вы отрастили её снова.       — И что? — фыркнул доктор. — У меня нет права голоса о судьбе моих собственных волос на лице?       — По крайней мере, пока. Возможно, это привилегия, которую вы сможете заслужить.       — Проклятье, Хан! Это моё лицо! Решать, что на нём будет, не привилегия, а право!       Убийца остановился на полпути; повернулся к пленнику, поднял бровь.       Вспышка страха на лице МакКоя быстро сменилась яростью… и, наконец, он поморщился.       — Я не получу своё кольцо назад, верно?       — Спросите снова через три дня.       — …Фантастика.       Аугмент развернулся; продолжил идти по коридору. Доктор последовал за ним, держась на расстоянии нескольких шагов.       — …Хан?       — Да, доктор?       — …Ты можешь сказать, куда мы идём? Пожалуйста.       Хан усмехнулся. Грань между мирным выражением несогласия и метанием проклятий не была чем-то, что доктор умел пересекать… однако МакКой, по крайней мере, прилагал усилия, чтобы изучить новые правила их взаимоотношений.       — Я веду вас в главный грузовой отсек за… новой одеждой.       Он практически слышал, как у доктора перехватило дыхание.       — Угу… И что тебя к этому подтолкнуло?       …По правде говоря, было много причин, по которым аугмент решил сменить гардероб своего пленника: скука; награда доктора за то, что он вёл себя… прилично последние два дня… и для собственной защиты МакКоя… от Хана и его народа.       Аугменты родом из эпохи мировых войн: государства восставали и падали так быстро, что было трудно уследить, кто какие армии контролирует… и они не будут доверять странному, говорящему на южном диалекте Соединённых Штатов человеку в незнакомой форме.       …Точно так же, как они не будут доверять… британцу… претендующему на роль их лидера… независимо от того, во что он был одет.       У него было несколько возможных решений этой проблемы… но каждое из них несло свои риски и… жертвы.       В любом случае, если МакКой должен был благополучно ассимилироваться; обеспечить их колонию новейшими медицинскими процедурами… другие аугменты должны были считать его их вынужденным врачом, а не захваченным офицером. А это означало снабдить его собственным, небольшим гардеробом одежды не из Звёздного флота.       Вместо того, чтобы дать пленнику исчерпывающее объяснение, Хан усмехнулся.       — Доктор, вам не кажется скучным носить только синее? Я знаю, что в последние годы лично я больше склоняюсь к чёрному и серому: на них меньше заметен износ; меньше заметна… кровь… но даже эти вещи имеют некоторые вариации. Вы, однако, каждый день носите один и тот же монотонный синий оттенок научной формы… И кроме того, вам давно пора перестать носить форму нашего врага.       — …Верно.       Они подошли к большой двери на этаже ниже главного шлюза; Хан провёл пленника внутрь.       Около левой, правой и задней стенок склада были сложены металлические ящики разных размеров. Аугмент подошёл к паре больших ящиков в дальнем правом углу; обернувшись, увидел доктора, суетящегося у двери.       — Идёмте, МакКой.       Пленник послушно подошёл к нему; звук его босых ног, ударяющихся о частично заржавевший металл, казался громче обычного в гулкой комнате.       …Возможно, он мог позволить человеку взять новые носки… однако это также увеличило бы шансы МакКоя поскользнуться на металлическом полу.       …Пока подойдут рубашка и брюки.       Когда Хан совершил набег на Кседну Восемь и первые две базы во время своей злополучной спасательной миссии, он забрал все предметы гражданской одежды, которые смог найти… но он был уверен, что этого будет недостаточно, чтобы одевать всю его цивилизацию долго. Не считая множества различных вариаций формы Звёздного флота, Хан украл вещи примерно сорока трёх человек.       Учитывая случайные размеры, имевшиеся в его распоряжении, распределение гражданской одежды поначалу будет неравномерным; некоторым из его экипажа придётся довольствоваться отвратительными спецовками Звёздного флота, пока они не смогут сами шить себе одежду.       …Но не МакКой. Он никогда не будет в безопасности в этой форме.       Хан открыл ящик; заметил рубашку на пуговицах, сотканную из металлической золотистой ткани. Она была немного… кричащей, но обычного размера доктора… и если он не сможет заставить ту украденную технологию воспроизведения работать должным образом, у них не будет доступа к индивидуальным костюмам долгое время. Вероятно, кричащее придётся взять.       — Вот, доктор, — он бросил вещь своему пленнику. — Примерьте это.       МакКой поймал её; посмотрел на своего похитителя странным взглядом.       — …Прежде чем я скажу это, я хочу напомнить тебе, что ты велел мне ничего от тебя не скрывать.       Убийца в удивлении поднял бровь.       — Я помню. Пожалуйста, продолжайте.       Доктор посмотрел на рубашку; вздохнул.       — Ну… я… эм… Это абсолютно отвратительно. Если мне придётся носить это каждый день, я закончу тем, что выколю себе глаза.       Хан усмехнулся.       — Я не заставляю вас носить это постоянно. Если она подойдёт, то будет парадным нарядом: будете надевать её на торжества; свадьбы. Их будет много, когда мой народ освободится.       МакКой вскинул голову; его брови сдвинулись от тревоги.       — Хан… ты же не собираешься… насильно женить меня, верно? Я знаю, у вас не так много людей для основания колонии, но…       — Сомневаюсь, что это будет проблемой, — заметил Хан. — Ваш статус не полностью усовершенствованного мужчины делает вас маловероятным выбором для женщины из моего экипажа… В случае, если одна из них захочет выйти за вас… и вы — жениться на ней… я заключу ваш брак. Но я не стану… навязывать вам брак, который вы не хотите.       Тем более что среди шестидесяти девяти колонистов осталось всего двадцать восемь женщин. Если отбросить в сторону потенциальные… ужасные… последствия принудительного брака, то это будет рассматриваться как вопиющее пренебрежение — женить доктора, когда есть ещё неженатые мужчины-аугменты, желающие иметь невесту.       Доктор расслабился; слабо улыбнулся.       — …Ладно. Это хорошая новость… Спасибо.       — Пожалуйста, МакКой. — Аугмент указал на рубашку. — Теперь посмотрим, подходит ли она вам. Я не хочу рыться в вещах весь день… хотя мне интересно посмотреть, что вы выберете.       МакКой моргнул.       — Что я выберу?       — Конечно. Я не хочу, чтобы вы «выкололи себе глаза», как угрожали. После того, как вы примерите рубашку, вы можете выбрать всё, что захотите носить.       Доктор снова напрягся; уставился в пол.       — Тогда… если тебе всё равно… я хотел бы остаться в форме.       Хан усмехнулся.       — Признаюсь, приятно слышать, как вы пытаетесь шутить.       МакКой покачал головой.       — Я не шучу, Хан. Если ты действительно позволяешь мне выбирать, то я могу время от времени менять её на белую медицинскую форму… но в целом, я буду придерживаться своего синего.       Убийца нахмурился в замешательстве.       Почему человек хотел и дальше носить эти синие картофельные мешки? Доктор намеренно пытается разозлить его? Проверить пределы их новых взаимоотношений?       …Или это была какая-то затянувшаяся надежда на спасение?       Это было понятно… Однако ему придётся забыть об этом, в конце концов.       — МакКой… вы больше не член Звёздного флота. Пришло время принять это. Гражданская одежда поможет вам в этом… так что я настаиваю.       — Слушай, я не самый большой фанат Звёздного флота, — пояснил доктор. — Не после того, что они сделали с Нитикой. Я просто… Ты сказал, что я должен выбрать… я предпочту остаться в форме.       Хан нахмурился.       — И всё же, доктор, вы не объяснили почему.       МакКой поморщился; заиграл мерцающей тканью в руках.       — …Неужели ты не понимаешь, как это неправильно?       Убийца поднял бровь.       — Что неправильно?       — Это, — доктор указал на рубашку. — Когда я ношу форму, я могу по крайней мере сказать себе, что она могла быть взята из общего склада снабжения, а не из личного гардероба какого-нибудь бедняги… Но я точно знаю, что ты убил владельца этой рубашки! Я… я не смогу надеть её.       …Он не мог говорить это серьёзно.       …Но МакКой говорил серьёзно.       Хан издевательски усмехнулся.       — Доктор, вы имеете какое-нибудь представление о логистике, связанной с созданием жизнепригодной колонии с шестьюдесятью девятью членами-основателями? Еда. Жильё. Инструменты. Мне нужен каждый клочок ткани, который я спас, и больше, и я не могу позволить себе роскошь отказываться от прекрасных материалов, потому что их прежние владельцы мертвы.       — Проблема не в смерти, — упорствовал МакКой. — Если бы это были обноски твоего покойного родственника, я был бы сбит с толку, как они сохранились в таком хорошем состоянии в течение сотен лет, но носил бы их без суеты. У меня проблема с частью убийства. Кого ты убил ради неё? Доктора? Охранника? И почему у него было это бельмо на глазу? Это была его любимая рубашка или подарок на день рождения, от которого у него не хватило духу избавиться? Ты не можешь лишать людей жизни и потом ждать, что я…       — Я жду, что вы будете благодарны за то, что я вообще позволил вам взять любую новую вещь, — прорычал убийца. — Представьте, как вы были бы убоги, продолжая носить форму Звёздного флота, в которой я вас похитил: представьте рваную ткань; пятна крови; запах пота и ужаса, которые никогда не отстирались бы с ткани независимо от того, сколько бы раз вы ни пытались её постирать. Хватит жаловаться и примерьте рубашку.       Доктор сглотнул.       — Слушай, я… благодарен… но что плохого в том, чтобы позволить мне носить форму? Это не значит, что ты убежишь куда-то и я буду чувствовать себя лучше…       — СЕЙЧАС ЖЕ!       МакКой подпрыгнул; начал возиться с пуговицами.       — Ладно, — пробормотал доктор. — Хочешь играть в переодевание, я буду играть в переодевание. Не то чтобы ты отнял у меня всё остальное: теперь моя форма должна будет…       Хан схватил пленника за горло.       Человек напрягся; его взгляд заметался между гневом и страхом.       …Это будет так просто. Только одно сильное сжатие, и это вызывающее…       — Знал, что это бред.       Убийца наклонил голову.       — Что?       — Я не причиню вам вред снова, — тихо сказал МакКой; фыркнул. — Люди не перестают быть жестокими мудаками как по щелчку выключателя. Честно говоря, я думал, что медовый месяц продлится немного дольше; что я действительно могу получить несколько дней покоя, прежде чем ты примешься за старое… но полагаю, я недооценил то, насколько сильно тебе нравится причинять мне боль.       Хан нахмурился.       — Мне не нравится причинять боль…       — И всё же твоя проклятая рука сжимает моё горло!       Убийца поднял кулак.       МакКой вздрогнул; поморщился в ожидании удара.       Хан замер; его глаза округлились.       …Что он делает? Он поклялся не…       От старых привычек трудно избавиться.       Вот… вот почему он оставил доктора в живых: испытать себя; избавиться от жестоких шаблонов… до того, как он причинит вред людям, о которых заботится.       Хан опустил кулак; отпустил горло пленника.       МакКой шагнул назад; коснулся шеи, всё ещё сжимая золотистую рубашку в пальцах с побелевшими костяшками.       Убийца вздохнул; протянул руку.       — Давайте сюда, доктор. Если вы так ненавидите эту рубашку, мы продолжим поиски.       Доктор настороженно посмотрел на своего похитителя… и опасливо подчинился.       Хан махнул рукой в сторону открытого контейнера.       — Вперёд. Выберите, что хотите.       МакКой уставился на него.       — Так ты просто проигнорируешь настоящую причину, по которой я не хочу носить эти вещи?       Рука убийцы дёрнулась.       Возможно, только один крепкий…       Нет.       Терпение. Сдержанность. Такт. Справедливость.       Он снова станет рассудительным лидером.       — Хорошо, МакКой, — Хан намеренно смягчил тон. — Я… понимаю, почему вам некомфортно. Но позвольте мне поделиться моей точкой зрения: ваша форма — это постоянное напоминание об организации, которая покалечила меня, поработила и неоднократно угрожала жизни моей семьи. Если вы снимите её; хоть немного дистанцируетесь от Звёздного флота, моё обещание не причинять вам вред будет гораздо легче сдержать. И не смотря на то, что вы думаете, я хотел бы сдержать это обещание. Так что, пожалуйста, выберите что-нибудь, что вы сможете носить, или я сам выберу для вас.       Сердитое выражение лица доктора дрогнуло. Он уставился в пол; запустил руку в волосы; наконец, глубоко вздохнул.       — …Сколько вещей ты хочешь, чтобы я взял?       …Наконец-то.       Хан улыбнулся.       — На данный момент выберите одну пару брюк и три верха разной степени теплоты. Через два дня, если вы будете вести себя хорошо, я позволю вам выбрать ещё несколько вещей.       — …Ладно. Справедливо… Я… эм…       МакКой подошёл к ящикам; порывшись в них вечность, вытащил оливкового цвета кофту, тёмно-серую футболку, морского оттенка рубашку на пуговицах и пару тёмно-синих джинсов.       — Подойдёт?       Хан кивнул.       — Если они подойдут, они ваши.       — Прекрасно. — Доктор оглядел комнату; снова нахмурился. — Здесь есть… эм… ванная или что-то похожее?       Убийца поднял бровь.       — Серьёзно, МакКой? Стесняетесь? Я заботился о вашем бессознательном теле шесть дней: вы действительно думаете, что есть что-то, что я не видел?       Пленник побледнел.       — …Хан… Ты всегда позволял мне переодеваться за закрытой дверью. Это одна из самых приличных вещей в тебе. Я… понимаю, что весь этот медицинский уход, возможно… ослабил это в тебе немного… но я клянусь Богом: если ты хотя бы не отвернёшься…       — Пожалуйста, доктор, — пропыхтел террорист. — Нет необходимости закатывать очередную истерику. Я просто пошутил над вами.       — Ну, это совсем не смешно! — голос МакКоя дрогнул. — Может быть, такие шутки и считались смешными в ваше время, но в этом веке, особенно в такой ситуации, это просто… просто… пожалуйста, не надо шутить о таких вещах. Пожалуйста.       Хан почувствовал укол вины внутри; тот не давал себя игнорировать.       …Доктор действительно был потрясён.       Предполагалось, что это всего лишь немного неприличная шутка… и всё же…       — …Хорошо, МакКой. Мои извинения. Дайте мне одну минуту…       Аугмент подошёл к одной из самых высоких груд ящиков у правой стены; оттащил их на несколько футов. Проверил, достаточно ли места в новом скрытом пространстве для маневрирования; затем вернулся к пленнику.       — Переодевайтесь здесь.       У доктора расслабились плечи.       — …Спасибо.       — Идите.       МакКой поспешил за импровизированную нишу; исчез из виду.       Пока ждал, Хан бросил золотистую рубашку обратно в открытый ящик; порылся в нём ещё. Всё было в таком… беспорядке. Возможно, следующую задачу, которую он мог бы поручить доктору, будет более тщательная сортировка их припасов: одежду по размеру, падды по формату, еду по сроку годности…       — Брюки подходят.       Хан замер; закатил глаза.       — Хорошо.       …Да. Его пленник может наслаждаться этими задачами… со временем. До тех пор Хан может подстёгивать их завершение стимулами: позволить МакКою одалживать любые интересующие его падды, найденные во время работы; расширить его рацион питания; принести настоящее кресло в мед…       Внезапно в древних корабельных динамиках раздался пронзительный сигнал тревоги.       Хан напрягся; услышал крик из-за ящиков; потом глухой удар.       МакКой вывалился наружу, широко раскрыв глаза. Его тёмно-синяя рубашка была наполовину расстёгнута.       — Что, ради всего святого, это такое?!       Аугмент развернулся к двери.       — Следуйте за мной, доктор. Сейчас же.       Он трусил по коридорам; рваные окрики его пленника «подождать» были единственным, что удерживало его от скоростного спринта.       …Возможно, ему следует предоставить человеку возможность заниматься аэробными упражнениями: МакКой никогда не сравнится с Ханом по скорости, но это убережёт его от одышки в другой чрезвычайной ситуации.       Они добрались до мостика; Хан бросился к сенсорной панели. Выключил раздражающий сигнал; прочитал поступающие данные.       К их системе приближался корабль; судя по конфигурации, это мог быть только…       — Господи… Боже, — выдохнул МакКой на пороге. — Я недостаточно… восстановился… для этого… дерьма.       Аугмент проигнорировал его; подошёл к устройству, которое так старательно дорабатывал; присел к его дисплею. Это был не первый раз, когда практичность устройства была проверена за прошедшую неделю, но это не значило, что он мог верить, что оно работает должным образом.       …К счастью, оно работало.       …И пока оно работает, они будут в безопасности.       Он услышал мягкое шлёпанье босых ног по металлу; всё ещё затруднённое дыхание доктора приблизилось.       — Хан… что за чертовщина… происходит? Что это за… штука?       Убийца встал; развернулся к пленнику.       — Это, доктор, причина, по которой «Ботани Бэй» всё ещё цел и невредим.       — Что ты имеешь в виду? Что она делает?       — Вы поймёте через минуту. — Губы Хана сжались в тонкую линию. Ему не нравился этот разговор… как бы он ни был необходим. — Но сначала я чувствую, что должен предупредить вас о… поправке к моему обещанию.       На лице МакКоя промелькнула тревога; его губы дёрнулись в усмешке.       — …Угу… и что это за… «поправка»? Я задаю много вопросов, а ты выбиваешь мне зубы? Это то, что ты…       — Нет, доктор… Ничего такого расплывчатого. Слушайте внимательно, потому что я подразумеваю каждое слово: если вы испортите это устройство — если вы хотя бы прикоснётесь к нему пальцем, чтобы стереть пятнышко — вы потеряете руку. И руки не отрастут обратно, сколько бы моей крови ни текло по вашим венам.       Лицо пленника второй раз за день побледнело.       — Вы меня поняли, доктор?       — Да… я понял. Клянусь, я и близко к нему не подойду.       — Хорошо. Теперь идите со мной. Вы захотите это увидеть.       Он подвёл МакКоя к окну в другом конце комнаты; наблюдал, как испуг на лице человека сменился замешательством.       Это была уместная реакция: в последний раз, когда доктор был на мостике, они были на поверхности пустынной луны.       Теперь эта покрытая жёлтым песком глыба была в сотнях тысяч километров отсюда — восковой диск на ночном небе. Другая луна — дом, которого МакКой так отчаянно лишал их, — теперь находилась всего в нескольких тысячах километров под ними.       — Ты запустил корабль?       Хан фыркнул.       — Я надеюсь, что это было очевидно. Двигатели работали очень хорошо: они недостаточно мощные, чтобы вывести нас из системы, но они обеспечили нас стабильной орбитой.       С их нынешнего местоположения Хан мог разглядеть только серию больших рек, вытекающих из горного хребта в центре огромного континента. Луна просто изобиловала необузданным, нераскрытым потенциалом. Возможно…       Нет. Были и другие варианты. Те, которые не были скомпрометированы…       Данные дальнекосмической телеметрии, которые он просматривал, предлагали ему несколько альтернативных мест для колонии. Ни одно из них не обладало уникальным магнитным полем этой луны… однако поскольку кража корабля с варп-двигателем для доставки всей их провизии и экипажа в их новый дом привлекла бы слишком много нежелательного внимания, Хан должен иметь возможность использовать его персональный транспортер. И после этого они смогут скрыться с…       — Когда ты это сделал? Я не помню…       — Конечно, не помните, — сказал Хан. — Ваш безрассудный сигнал бедствия вынудил меня стартовать сразу после того, как я усыпил вас. Мы были слишком уязвимы.       — А теперь неуязвимы? — фыркнул МакКой. — Мы кружим вокруг единственного пригодного для жизни объекта в системе: если на то пошло, то мы более уязвимы, чем раньше.       — Вот тут, МакКой, вы ошибаетесь. — Небольшая вспышка возле жёлтой луны привлекла его внимание. — Смотрите, доктор, ваш «спасательный отряд» прибыл.       Пленник проследил за его взглядом; сощурился; нахмурился.       — …Если ты так считаешь.       Хан усмехнулся.       — Ах да, я забыл: ваше зрение развито не так, как моё. Вот…       Аугмент вытащил из кармана пальто падд. Это был помощник для него так же, как и для доктора… но у МакКоя не было причин знать об этом. Он включил видео; увеличил масштаб в сто раз; повернул падд так, чтобы они оба могли видеть жёлтую луну в центре экрана; быстро нашёл то, что искал.       — Прямо над нашим старым пристанищем, слева.       Хан изучал лицо своего пленника; заметил точный момент, когда доктор увидел, к чему привели его мольбы о помощи.       — Боже! — МакКой в панике повернулся к нему. — Это же клингоны! Нам нужно убираться отсюда!       Аугмент поднял бровь.       — Я думал, что стать политическим пленником их империи было предпочтительней моей компании, доктор. Именно это вы сказали в своём сигнале бедствия, если мне не изменяет память. Я сохранил запись, если вам нужно вспомнить…       — Сейчас неподходящее время! — взмолился доктор. — Слушай, я знаю, что мы вложили много труда в этот корабль и у тебя здесь много припасов, но это даже не бой! Они взорвут этот корабль с воздуха, и мне хотелось бы быть подальше от него, когда они это сделают.       — Поверьте мне, доктор, они не уничтожат «Ботани Бэй».       — Ты издеваешься надо мной? — МакКой изумлённо уставился на него; взволнованно ткнул в экран. — Хан, это же долбаная полностью вооружённая клингонская Хищная Птица! Мы же — чёртова шлюпка! Ты хоть когда-нибудь приделывал оружие к этой штуке?!       …Это было… даже немного забавно.       Хан пожал плечами; постарался не улыбаться.       — Я понял, что в этом нет необходимости.       — НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ?! — Этого человека действительно было легко завести. — Боже мой, старик! Неужели ты совсем сошёл с ума? Проснись! Это не ветряная мельница, Дон Кихот! Этот великан снаружи убьёт нас!       Ещё одно интересное использование литературной метафоры… хотя немного не соответствующее значению.       — Я не отрицаю, что их корабль более грозный, чем наш, доктор. Однако есть кое-что, что вы не приняли во внимание.       — И что это, чёрт возьми?       — Они не могут напасть на нас, если не знают, что мы здесь.       — Конечно, они знают, что мы здесь! Мы — блестящая консервная банка на орбите…       — Нет, доктор, они считают себя единственным кораблём в системе. Иначе они уже приближались бы к нашей позиции, не так ли?       МакКой снова открыл рот, чтобы возразить; заколебался. Он повернулся к падду; наконец, кажется, понял, что клингонский корабль установил орбиту вокруг жёлтой луны.       — …К… как?       Хан усмехнулся; указал на устройство, которое он аккуратно подключил к источнику питания корабля.       — Плащ. По большей части спроектирован Федерацией… но с некоторыми моими окончательными доработками. Клингоны не могу увидеть нас ни при визуальном сканировании, ни при помощи компьютерных сенсоров; и наша близость к странному магнитному полю этой луны маскирует нашу энергетическую сигнатуру. Мы для них совершенно невидимы.       Доктор уставился на прибор; затем на Хана.       — Если мы действительно невидимы, зачем ты запустил корабль? Разве мы не могли просто остаться там?       …Достойный вопрос… но это слишком упрощало ситуацию.       — Потому что там, где был «Ботани Бэй», была большая дыра; небольшая груда песка дрейфовала над некоторыми нижними частями корабля. Это была очевидная аномалия для любого ищущего источник вашего сигнала бедствия… Не говоря уже о том, что наша энергетическая сигнатура полностью замаскирована только из-за близости к дому, который вы украли у моего народа.       — …О.       Наконец поняв, что они не умрут, МакКой немного расслабился; снова изучил падд.       — Так что? Они просто сканируют дыру, которую мы оставили, пытаясь выяснить, что там было?       — Не совсем, — сказал Хан. — Они, вероятно, пытаются определить источник небольшой энергетической сигнатуры, которой не было на той луне пять дней назад, когда они искали нас в первый раз.       Доктор нахмурился.       — …Какую энергетическую сигнатуру? Что ты сделал?       — Я поместил бомбу с дистанционным управлением на поверхность луны через два дня после их первого визита. Она не настолько мощная, чтобы добраться до их корабля… однако это всё равно должно быть зрелищно.       МакКой снова разинул рот.       — Ради всего святого, зачем ты это сделал?       Хан криво усмехнулся.       — Вы забываете, доктор, прежде чем ко мне вернулась память, меня использовали как агента Федерации против Клингонской империи. Я тщательно изучил их воинский кодекс; узнал всё, что мог, об их реакциях на различные тактические ситуации. Клингоны не перестанут обыскивать эту систему, пока не найдут какое-нибудь объяснение вашему сигналу бедствия. Я поместил бомбу в металлическую оболочку размером и формой похожей на шаттл, а внутри неё оставил несколько кусков металлолома, чтобы создать иллюзию работающего корабля. Также я построил всю конструкцию над местом, где я избавился от тела пилота. В данный момент клингонский офицер тактики, вероятно, сообщает своему капитану, что на шаттле отказала система жизнеобеспечения и что тот, кто подал сигнал бедствия, мёртв.       — Значит, ты симулировал нашу смерть с помощью груды металлолома? — Доктор явно всё ещё пребывал в замешательстве. — Тогда зачем тебе понадобилось оставлять бомбу?       — Потому что если они решат напасть на шаттл ради технологий, который я оставил, то станет ясно, что это «куча металлолома», — сказал Хан. — Однако внезапный «скачок мощности» в системах «шаттла», приведший к взрыву, предотвратит это открытие. Конечно, клингоны не поймут причину взрыва, а то, что они не понимают, они воспринимают как угрозу. А когда что-то представляет угрозу…       На поверхности жёлтой луны вспыхнул огненный гриб.       Клингоны тут же открыли огонь; продолжали стрелять до тех пор, пока половина покрытого песком ландшафта не оказалась покрыта расплавленным стеклом.       …После того, как поверхность остынет, она будет, вероятно, довольно красивой… в некотором унылом смысле.       Как бы там ни было, это был эффективный процесс: менее пяти минут, чтобы вызвать полное разрушение незащищённой окружающей среды.       …МакКой был прав: даже с их импровизированными щитами, если бы клингоны обнаружили «Ботани Бэй», корабль едва ли продержался бы достаточно долго, чтобы они смогли транспортироваться.       Несколько минут спустя Хищная Птица покинула систему.       — И они ушли, — пропел под нос себе Хан. — Клингоны, скорее всего, вернуться ещё один или два раза, пока не убедятся, что угроза устранена… однако они ничего не найдут. Я оставлю протокол сигнала тревоги включённым, а также плащ, чтобы быть в безопасности.       За исключением, конечно, тех случаев, когда он будет уходить, чтобы перезагрузить… или взорвать… следующую партию бомб в течение каждых двух недель. Ему придётся удалиться от магнитного поля обитаемой луны, чтобы безопасно перемещаться туда и обратно, и он не станет рисковать интерференцией плаща в расщепление его атомов. Путешествие должно быть как можно короче… или он может вернуться к груде обломков.       Доктор уставился на разрастающийся шлейф разрушения на жёлтой луне в падде; его глаза медленно сузились; сжалась челюсть.       — …Ах ты ублюдок! Это… это новый уровень низости, даже для тебя.       Убийца наклонил голову; нахмурился.       — Не могли бы вы объяснить?       — Ты говоришь, что изучал клингонов, — в голосе МакКоя слышалась тихая, ощутимая ярость. — Что ж… я тоже кое-что изучал. Всю «как бы не вызвать межзвёздный инцидент» часть моей офицерской подготовки в Академии. Почти каждая часть техники, которую ты используешь, имеет энергетическую сигнатуру Звёздного флота, верно? Это значит, что бомба, которую ты взорвал, и все технологии…       — Вы обвиняете меня в попытке развязать межзвёздную войну? — Хан не смог удержаться от смеха от этой иронии. — Доктор, вы послали сигнал бедствия; вы назвали себя офицером Звёздного флота и молили о помощи. Я просто отвлёк их от нашего местоположения.       Доктор прислонился лбом к стеклу; уставился в космическое пространство.       — …Нет. Ты мог просто спрятать нас. Тебе не нужно было устраивать какой-то трюк с подставным шаттлом. Что если они подумают, что Звёздный флот пытался устроить им ловушку; уничтожить или вывести из строя один из их кораблей и…       — Тогда Федерация прекратит искать нас и освободит моих людей, чтобы избежать войны на двух фронтах, — просто сказал Хан.       …Это не было его первоначальным намерением… но в конце концов, если полномасштабная война была единственным способом спасти его семью… оно того стоило.       — Как ты можешь так думать? — прорычал МакКой. — Ты хоть понимаешь, сколько людей погибнет в войне с клингонами? Как ты можешь называть себя человеком и обращаться с невинными людьми, как с проклятыми пешками?       …Неделю назад доктор бы стонал на полу; нянчился бы, по крайней мере, с только что сломанным носом… Но не сейчас. Это была ещё одна прекрасная возможность попрактиковаться в терпении и сдержанности.       Кроме того, в данном случае факты были единственным оружием, необходимым Хану.       — Это жестокая игра, в которую мы играем, доктор; человеческая история полна великими людьми, нарушившими её правила. И если мне придётся нарушить правила, чтобы выиграть, я нарушу их. Однако я хотел бы напомнить вам — снова — что эти конкретные пешки находятся в игре только из-за ваших действий. Я не собирался втягивать клингонов в этот конфликт. Вы послали сообщение; именно ваш эгоизм может привести клингонов на порог Федерации.       МакКой напрягся; повернулся к своему похитителю с убийственными, блестящими глазами и мрачным видом, которые легко могли заставить людей слабее разбежаться в ужасе.       Хан спокойно встретил его взгляд; ждал, не потеряет ли человек самообладание и не нападёт ли на него.       …Но вместо этого… нижняя губа МакКоя задрожала; дыхание сбилось… и его яростное выражение лица сменилось выражением полного отчаяния.       Доктор прижался спиной к стеклу; сполз на пол; прижал колени к груди. Он рассеянно смотрел на комнату… и когда моргнул, слёзы покатились по его щекам.       — …Я… я просто хотел домой.       Убийца сел перед своим пленником; положил руку ему на плечо.       — Человек никогда не может быть уверен, приведут ли его действия к желаемым результатам… особенно когда эти действия происходят из отчаяния. Но у вас всё ещё может быть дом, доктор, — тот, в котором ваши прошлые ошибки могут быть забыты, и вы сможете служить своему новому народу с достоинством. Вам бы понравилось это, не так ли?       МакКой сфокусировал взгляд на лице похитителя; через мгновение отвёл взгляд… слабо кивнул.       Хан улыбнулся; взъерошил вечно растрёпанные волосы пленника.       — Хороший мальчик. А теперь, почему бы… — аугмент умолк, когда МакКой начал всхлипывать.       Ему потребовалось лишь мгновение, чтобы осознать свою ошибку.       — Я снова делаю это, — сердито пробормотал Хан; отдёрнул руку.       Только что он говорил о достоинстве, а в следующий миг обращался со своим пленником как с собакой.       Терпение. Сдержанность. Такт… и справедливость.       Это было несправедливо — так обращаться с МакКоем. Это… унизительное обращение было частью того, что заставило доктора взбунтоваться; не только физическое насилие.       Хан сел слева от пленника; прислонился к стеклу. Доктор плакал в локоть своей новой рубашки. Во всём этом хаосе человек так и не удосужился застегнуть её до конца; это делало сцену ещё более… трагичной.       — …Мне жаль, МакКой. Действительно жаль.       Ответа не было.       Хан откинул голову к стеклу; слушал, как доктор пытается успокоиться. Через несколько минут рыдания МакКоя стали ещё громче; его судорожное дыхание — глубже.       …Сколько раз он доводил своего пленника до такого состояния? Это должно было быть гораздо чаще, чем он видел на самом деле: в конце концов, МакКой был гордым человеком…       Было так легко застрять в этом жестоком кругу; так легко игнорировать, почему он должен измениться.       Возможно… был способ сделать это более трудным для игнорирования.       — МакКой… можете рассказать мне историю? Что-нибудь из вашей старой жизни.       Доктор напрягся; посмотрел на него покрасневшими, полными страха глазами… но не заговорил.       Убийца покачал головой.       — Даю слово, МакКой: это не ситуация Ленни и Джорджа. Я просто хочу узнать о вас побольше.       …Доктор по-прежнему просто смотрел; слегка дёрнул бровью.       — Я понимаю ваше нежелание, — вздохнул Хан. — У вас… я заставил вас пройти через многое… и не только сегодня. Вы, несомненно, ненавидите меня больше, чем кого-либо в своей жизни… Однако я прилагаю усилия, чтобы изменить своё отношение к нашим… соответствующим отличиям. Сложнейшая задача… но которая в случае успеха принесёт вам огромную пользу. Так что… пожалуйста… подыграйте.       Взгляд МакКоя менялся от напуганного к гневному и полному сомнений; рот искривился так, что аугмент подумал, что человек может плюнуть ему в лицо снова.       Но затем доктор снова прислонился к стеклу; закрыл опухшие глаза.       — Что ты хочешь услышать?       Хан постарался сделать свой голос как можно добрее.       — Вы учились в медицинской школе в университете Миссисипи. Можете рассказать историю из того времени?       — Откуда ты знаешь… — пленник замолк; судорожно вздохнул. — Верно. Ты, наверно, читал моё личное дело, прежде чем… Ладно. Хочешь что-то смешное или серьёзное, или…       — Всё, что вы захотите рассказать, МакКой… Только, пожалуйста, выберите что-нибудь.       Доктор приоткрыл глаза; уставился на свои руки.       — …Я часто разыгрывал своих друзей.       Губы Хана дрогнули.       — Разыгрывали? Каким образом?       — …В основном, по мелочи: подкладывал подушки-пердушки на сиденья… подливал всякое в стаканы в столовой… однажды я установил динамик в вольере игуаны моего соседа по комнате. Тристан вроде как… эм… ну… он исследовал новый штамм медицинской конопли и иногда… приносил свою работу домой. Так что я ждал того дня, когда он начнёт по-настоящему раздражать меня… и спрятался в кустах возле нашей комнаты… и убедил его, что его игуана стала разумной.       Аугмент усмехнулся.       — Сколько времени ему понадобилось, чтобы понять, что вы сделали?       — Слишком долго, — в уголках глаз МакКоя появились морщинки. — Он был не в себе. Я должен был остановить его, когда он решил сообщить, что его игуана — новая форма жизни, Звёзд…       Тень юмора исчезла с лица доктора… и он замолчал.       — …Продолжайте, МакКой. Закончите историю.       — Больше ничего не было, — тупо сказал МакКой. — Я… перестал шутить над другими после того, как война розыгрышей немного… вышла из-под контроля. В любом случае, это всё было довольно по-детски.       Хан подавил вздох раздражения. Он понимал, почему человек сопротивлялся… но какая-то часть его души хотела выбить из пленника конец истории.       …Он действительно стал слишком полагаться на… примитивные формы убеждения.       Убийца снова положил руку на напряжённое плечо пленника; ободряюще сжал.       — Я уверен, что станет легче, МакКой… просто нужно время.       МакКой снова закрыл глаза; невесело рассмеялся.       — …Как скажешь.