Безопасность

      Он не должен был позволять Джиму садиться в этот шаттл.       Когда он оглядывался назад, Споку становилось очевидно, что Джим попытается сделать что-то подобное. Капитан вёл себя слишком эмоционально с тех пор, как увидел то видео, и звуки, которые были слышны через коммуникационную связь за несколько мгновений до…       — Мистер Спок, — обратился Чехов со своего места. — Шаттл, который капитан Кирк использовал, чтобы добраться до Кседны Восемь, просто перестал передавать своё местоположение… Он исчез.       Спок глубоко вздохнул; проверил собственный монитор.       Они были слишком далеко, чтобы уловить сигнал жизни Джима… и если его единственный путь спасения был уничтожен…       — Спасибо, мистер Чехов… Лейтенант Ухура, пожалуйста, попробуйте связаться с капитаном снова.       Нийота кивнула; с мрачным лицом повернулась к панели управления.       — «Энтерпрайз» — капитану Кирку.       По-прежнему ничего.       — Капитан… пожалуйста, ответьте.       Никто не смотрел на него… так что Спок закрыл глаза.       …Он не мог потерять ещё одного друга. Не сейчас. Не из-за того человека, который уже отнял у них так много; который однажды чуть не убил Джима…       — Кирк слушает, — наконец раздался в коммуникаторе дрожащий голос капитана.       Спок постарался скрыть своё облегчение.       — Капитан, с вами всё хорошо?       — Я… в порядке, — тон Джима опровергал это утверждение. — Хан не принял сделку… Скажите Хендорффу, что у его прототипа электромагнитного демпфирующего поля был большой недостаток: если выключить его даже на секунду, чтобы транспортироваться, кто-то может одновременно транспортировать на него что угодно. Я не совсем уверен, что мы можем сделать, чтобы исправить это…       Спок поднял бровь.       — Я дам ему знать. Каковы ваши дальнейшие приказы?       — Ну, я бы хотел убраться отсюда… Что бы вы ни делали, будьте осторожны. Хан сказал, что не навредит никому, кто придёт за мной… но в данный момент я скорее доплыву до корабля, чем поверю слову этого мудака.       Спок кивнул.       — Мы будем действовать крайне осторожно, капитан.       — Спасибо, Спок. Держи меня в курсе… Конец связи.       После минуты раздумий Спок нажал на кнопку интеркома.       — Спок — лейтенанту Хендорффу.       Офицер безопасности ответил немедленно.       — Хендорфф слушает. Что вам нужно, коммандер?       — Вы сделали два прототипа электромагнитного демпфирующего поля, верно?       — Да, сэр… что-то произошло с первым?       — К сожалению, да… и в результате капитан в настоящее время застрял на Кседне Восемь.       — Проклятье! О… простите, сэр. Что вы хотите, чтобы я сделал?       — Принесите второй прототип в отсек с шаттлами, — приказал Спок. — Я считаю, что проблему, с которой столкнулся капитан Кирк, можно избежать, если мы физически пристыкуем шаттл к Кседне Восемь.       — Есть, сэр. Я отнесу его туда прямо сейчас.       — Спасибо, лейтенант. Конец связи.       Спок отключил внутреннюю связь; осмотрел мостик; принял решение.       — Мистер Сулу… на вас управление ближайшие примерно два с половиной часа.       Сулу нахмурившись посмотрел на него.       — Сэр, могу ли я…       — Отрицательно, — Спок слегка покачал головой. — Есть… несколько вещей, которые мне нужно обсудить с капитаном. Управление шаттлом даст мне возможность сделать это, не тратя время, которое может быть использовано для предотвращения следующей детонации бомб Хана.       Сулу кивнул.       — Я понял, сэр. Я позабочусь о корабле.       — Спасибо, мистер Сулу.       Спок встал; увидел, как Ухура бросила на него озабоченный взгляд; успокаивающе кивнул ей; покинул мостик.       Прототип был установлен к тому моменту, как он прибыл в отсек с шаттлами; он поблагодарил Хендорффа; направился к планете.       Джим встретил его в стыковочном отсеке Кседны Восемь. На первый взгляд, капитан выглядел гораздо бледнее, чем могло понравиться Споку… но он, казалось, не пострадал.       Спок открыл двери шаттла; Джим зашёл внутрь.       — Спасибо, Спок. Давай выбираться отсюда.       Капитан как одеревенелый сел на место второго пилота; уставился прямо вперёд.       — …Капитан, вы…       — Пожалуйста, скажи, что Ухура получила что-то от маяка.       Спок закрыл двери шаттла; покачал головой.       — Хан был очень предусмотрителен. Маяк полностью отключился спустя мгновение после окончания вашей передачи… К этому времени, лейтенант Ухура прошла четырнадцать брандмауэров… но она уверена, что там может быть на десятки больше. Хан может быть где угодно в квадранте.       — Значит, мы ничего не добились, — пробормотал Джим. — Всё это… было впустую.       Спок вывел шаттл из стыковочного отсека. Им понадобится около часа, чтобы добраться до «Энтерпрайза»… что даёт им время для… неудобного… но необходимого разговора.       — …Капитан, — начал Спок. — Я знаю, что это было… трудное… время для вас… но подвергая себя опасности…       — Прибереги речь, Спок, — вздохнул Джим. — Я знаю, что облажался. Я просто… просто не мог стоять там и смотреть, что Хан делает с ним. Я должен был попробовать хоть что-то.       Стучащий звук заставил Спока осмотреть капитана. Правая нога Джима подпрыгивала с нервозной энергичностью; его цвет лица всё ещё не вернулся.       …Сейчас было не время для цитирования правил.       — …Вы хотели бы обсудить то, что случилось?       Джим пожал плечами; провёл рукой по волосам.       — Он… он сломал Б… Леонарду руку, — капитан издал сухой, почти истерический смешок. — Он просто… переломил её как… тростинку… Просто потому что он мог… Просто потому что мы не принесли ему то, что он хотел.       Спок почувствовал, как в нём начала закипать ярость; попытался усмирить её. Весь мостик слышал крик Леонарда; они подозревали, что доктор получил травму.       Но руку? О чём Хан думал? Леонард был врачом. Перелом руки может нанести непоправимый вред нервам; дестабилизировать его кисть; сделать его менее… полезным… пленником…       — Хан часто проповедует своё превосходство над неулучшенными людьми, — логично сказал Спок. — Для Хана доктор МакКой — инструмент, который он может использовать, чтобы нарушить ваше эмоциональное состо…       — Мне не нужны объяснения, Спок! — огрызнулся Джим. — Я знаю, что он делает это, чтобы вывести меня из себя; он едва видит в Леонарде человека! Я уже терял друзей из-за этого евгенического бреда!       Спок поднял бровь; Джима передёрнуло.       — …Прости, Спок. Это не твоя вина, что… Прости меня.       — Всё в порядке, Джим. Я понимаю, как тебе было тяжело, когда адмирал Пайк…       — Я имел в виду не Пайка, — перебил Джим. — …Хотя я думаю, он тоже считается, верно? Просто побочный ущерб, который не беспокоил Хана… но это не то, что я имел в виду… и я говорил не о Вулкане… хотя это тоже считается, верно? Люди убивали просто потому, что они… боже, почему это продолжается?       Рот Спока дрогнул от микроскопической хмурости. Он был не уверен, как ответить. В персональных записях Джима не было ничего, что могло указать на то, что тот столкнулся с каким-либо евгеническим инцидентом до вступления в Звёздный флот; ничего, что могло указать…       — Капитан… если вы не ссылались на Вулкан… или наше предыдущее столкновение с Ханом… тогда я не понима…       — Конечно, не понимаешь. — Капитан поморщился; закрыл глаза; вздохнул. — Это не то, что я… Спок… моё нежелание верить в безвыигрышные сценарии происходит не просто из образа дерзкого идеалиста. Оно происходит из наблюдения за тем, что случается, когда люди сдаются слишком рано. Оно происходит… из наблюдения за тем, как четыре тысячи человек умирают просто так… когда до спасения осталось всего несколько дней.       Брови Спока поднялись до самой чёлки.       Он знал только одно событие в их жизни с точно таким же количеством жертв; в котором личная версия евгеники одного человека возобладала над основами нравственности; в котором помощь пришла спустя дни после…       Второй по величине резни в их поколении.       Спок установил управление на автопилот; повернулся к другу.       Он не мог сдержать своё беспокойство.       — …Джим… вы были на Тарсусе IV?       Джим сделал глубокий вдох; затем глубокий выдох; затем — снова вдох.       — Я… один из Девяти свидетелей, Спок.       …Ох.       Это объясняло, почему об этом не было ничего в его записях. Личности девяти выживших свидетелей резни не были сохранены в официальных записях для их защиты.       — Но, Джим… я думал, ты вырос на Земле. Как…       — Мой отчим отправил меня в школу-интернат после того, как я сбросил его машину с обрыва, — пожал плечами Джим. — Он убедил мою мать, что это было единственное, что могло усмирить мой мятежный характер… это сработало не совсем так, как он планировал. Я провёл полтора года в колонии, заводя друзей и сводя моих учителей с ума… и тогда этот грибок уничтожил продовольственные запасы.       Спок открыл было рот, чтобы ответить, но Джим не останавливался.       — Кодос завёл свои речи сразу после этого; говорил, что у него есть план, который точно не позволит колонии голодать. Он был расплывчат в деталях, но люди чувствовали себя преданными… так что, в конце концов, за ним сплотилось достаточно людей, чтобы свергнуть правительство… К тому моменту, когда люди поняли, каков был его план… было слишком поздно.       Ещё один сухой смешок послышался от капитана.       — Они пришли в середине учебного дня — так было меньше сцен, где детей вырывали из рук родителей. Так было меньше паники. Охранники появились в середине нашего урока вулканской культуры. Они вызывали по именам учеников, которые, как они утверждали, были выбраны, чтобы услышать речь Кодоса об их новом правительстве. Позже мы узнали, что они сначала пошли в кабинет директора; просмотрели наши табели успеваемости; определили половину класса с самыми низкими средними оценками… в том числе были имена пяти моих друзей.       — Конечно же, ваш учитель возражал против…       — О, он возражал… пока один из охранников не прошептал ему что-то на ухо и он не побледнел… Я думаю, они сказали ему, что происходит… но у него был сын с более низкими оценками, чем у нас… и я думаю, они угрожали его тоже забрать. Так что наш учитель отошёл в сторону, и они забрали половину нашего класса.       — После того, как они ушли, комната была в хаосе. Нервные, голодные дети пытались понять, куда их друзья ушли; почти кататонический учитель… никто не заметил меня, выскользнувшего через дверь с моими друзьями — Кевином и Томасом.       — Мы следовали за нашими одноклассниками на расстоянии; не выпускали их из поля зрения; нам удалось проскользнуть внутрь электростанции, куда они были приведены, и остаться непойманными. Мы думали, что если сможем сказать людям, что происходит, то они попытаются остановить всё; что им будет не всё равно… Мы не знали, что это была резня за один выстрел. Что весь смысл приводить всех на электростанцию был в том, чтобы Кодос завёл четыре тысячи человек в одну камеру антивещества.       Зрение Джима было слегка рассеянным…       — Я никогда не забуду это. До тех пор, пока я… Я видел мою подругу, Лили, ходящую кругами по просторной комнате перед камерой. Она была одним из самых приятных людей, с которыми я встречался. Она никогда не должна была… Никто из них никогда не должен был…       — Джим, тебе не нужно…       — Все были так спокойны… как будто они действительно верили, что это просто речь, которая расскажет им, как это новое правительство будет работать… А затем Кодос вышел на выступ в двадцати шагах от нас; кивнул охранникам. Силовое поле появилось со всех сторон комнаты; начало сокращаться; заставляя тысячи собраться в камере антивещества без возможности сбежать. Кевин и Томас видели, как их родителей завели туда; кричали… но уже так много людей кричало, что их голоса просто утонули. Когда все четыре тысячи оказались внутри, дверь в камеру антивещества захлопнулась и этот психопат произнёс свою известную речь.       …Спок изучал эту речь в Академии. Она была на уроках этики: пример опасности использования чистой, отстранённой логики в реальных жизненных ситуациях… Это было одно из событий, которое привело к тщательному исследованию его собственного использования логики при принятии решений.       — Джим, я…       — Люди запаниковали, — Джима трясло. — Мы слышали крики из камеры; люди стучали в дверь, умоляли выпустить их… А мы трое… мы просто застыли. Мы… Я не знал, что делать. Там было так много охранников; так много оружия. Мы были просто детьми! Мы не могли остановить…       Голос его друга дрогнул; Джим сделал несколько успокаивающих вдохов.       — Затем Кодос щёлкнул выключателем… и они все замолчали…       Спока передёрнуло.       — И тогда Кевин закричал снова, — продолжил Джим. — После этого охранники нашли нас довольно быстро; притащили прямо к Кодосу. Томас вырвался; бросился к монстру, который убил его родителей. Один из охранников ударил его в лицо фазерной винтовкой… Насколько я знаю, зрение так и не вернулось в его левом глазу… Кевин плакал. Томас истекал кровью… А я смотрел на этого убийцу так, словно мне было плевать, выживу я или умру… и если честно, я не думаю, что выжил бы.       — Один из охранников узнал нас; сказал Кодосу, что мы были лучшими в нашем классе; что мы были «полезны»… Я никогда не забуду это слово: «полезны». Да какого чёрта это вообще значило? Как мы могли быть более «полезными», чем люди в той камере? Почему он думал, что мы «заслужили» прожить дольше? Потому что у нас были лучшие оценки? Это действительно было единственное, что берегло нас?       …Это были не те вопросы, на которые он должен был ответить своему другу. Они оба знали…       — Но этот охранник… спас нас. Когда Кодос услышал, какие мы «полезные», он улыбнулся; сказал, что всё, что он сделал… всё это было сделано для того, чтобы люди «как мы» могли выжить… и затем он сказал охраннику отвести нас обратно в школу, как будто ничего не произошло. Как будто Кевину и Томасу было к кому возвращаться…       Спок знал остальную часть истории. Корабли с продовольственными припасами прибыли досрочно через несколько дней после резни; спасли оставшиеся четыре тысячи жителей… которые принялись мстить Кодосу и его последователям за гибель своих близких.       К тому моменту, когда Федерация полностью восстановила управление над колонией, обугленное тело, найденное в его поместье, идентифицировали как Палача, и почти все солдаты Кодоса были убиты. Кучка выживших дала показания, утверждая, что они были вынуждены следовать приказам или их семьи тоже оказались бы в камере…       — Мне очень жаль, Джим.       — …Это просто продолжается, — прошептал Джим. — Какой-то психопат вбивает себе в голову, что быть умнее или сильнее, или здоровее, чем другой человек, значит, что он лучше; что он заслуживает жить дольше; что он может делать всё, что хочет, с людьми, которые «ниже» него… и много невинных людей платит эту цену.       Спок положил руку на плечо своего друга; попытался отправить волну спокойствия через прикосновение. Джим немного наклонился к нему; глубоко вздохнул; выдохнул.       — …Спасибо, Спок… Я немного увлёкся, да?       — Не совсем, — честно ответил Спок. — Трудно… обсуждать такие вопросы… но я считаю, что это необходимо. Теперь я вижу твои решения на Кседне Восемь с… другой точки зрения, чем некоторое время назад.       Капитан закрыл глаза; покачал головой.       — …Что мы собираемся делать, Спок? Я не… я не знаю, как исправить это. Я не знаю, как… как ты остановишь того, кому плевать, если невинные люди пострадают? Кто пытает людей, чтобы доказать своё мнение? Кто…       Когда его друг замолчал, Споку захотелось сделать предложение, которое он… не хотел бы… делать до этого инцидента.       — Джим… возможно, для тебя будет мудро прийти на сеанс к доктору М’Бенге. Я… пользовался его услугами дважды за прошлую неделю и могу подтвердить его профессионализм как психолога.       Джим фыркнул.       — …Не стану пробовать сразу после… Но я думаю, стоит заглянуть… особенно если я не хочу получить 121-ую. Не хочу терять «Энтерпрайз», потому что не могу держать себя в руках.       Спок кивнул.       — Это было… также частью моих доводов.       — Хорошо, — Джим немного улыбнулся. — Не хочу терять тебя, Спок… теперь давай вернёмся на корабль. Я был бессилен остановить Кодоса пятнадцать лет назад; и я буду проклят, если не смогу помочь остановить Хана сейчас.