Безопасность

      — Доктор?       …Ничего.       Хан вздохнул; зарычал.       Крик МакКоя чуть не взорвал динамик в скафандре Хана. Он потерял связь с доктором мгновение спустя после того, как тот упал… Невозможно было сказать, жив ли он.       …Учитывая низкую гравитацию луны, шансы доктора выжить при падении были высоки… Однако шансы доктора выжить при падении без катастрофических травм…       — Доктор, — попытался Хан в последний раз. — Доктор, ответьте.       Связь оставалась мёртвой.       …Как не вовремя.       Хан уставился на панель управления.       Ошибка в коде системы активации щита привела к тому, что щит появился, когда должен был оставаться в режиме ожидания… Таков риск — полагаться на базовый код Звёздного флота, чтобы сэкономить время: никто не знал, когда какой-нибудь имбецил мог поставить ноль в неправильном месте.       Это было просто исправить, однако Хан не мог не чувствовать себя немного виноватым из-за того, что не стал ждать, пока МакКой вернётся внутрь, прежде чем подготовить диагностическое сканирование щита. Его поспешность привела к сбою, и он не смог вовремя сообщить об этом доктору, чтобы предотвратить падение.       Хан отключил щит; стал думать над следующим шагом.       Он обещал не оставлять МакКоя на произвол судьбы и был намерен сдержать слово.       Однако, если доктор ещё жив, он, несомненно, тяжело ранен. Травмы могут быть неизлечимы. Возможно, Хану придётся избавить человека от страданий.       …Что будет определяющим фактором?       Повреждение мозга?       …Будет зависеть от степени. Небольшое сотрясение — нет. Нарушение когнитивных способностей — да.       Повреждения органов?       …Опять же… зависит от степени.       Сломанный позвоночник?       …Доктор будет ему благодарен.       Хан надеялся, что МакКой не сильно ранен. Его обработка наконец взяла своё; будет… жаль… начинать всё сначала с новым доктором.       Хан взял свой транспортер; запрограммировал его транспортировать Хана рядом с местом, где упал МакКой, а затем отправить их в медотсек. Он включил искусственную гравитацию корабля и транспортировался на поверхность.       Вокруг было полно жёлтой пыли, медленно дрейфующей к земле. Из-под ног Хана поднялись её облака, пока он поворачивался; искал своего пленника.       …Там.       МакКой лежал на боку, лицом к «Ботани Бэй». Тонкий слой пыли покрывал его тело; видимо, доктор не шевелился с того момента, как упал.       Сумка с оборудованием всё ещё была обёрнута вокруг туловища МакКоя… он приземлился на неё?..       Если доктор упал на сварочную горелку или маневровый ускоритель, то травма позвоночника была почти гарантирована…       Хан молча зашагал через пыль; присел рядом с МакКоем.       По крайней мере, доктор дышал. Он дрожал от каждого вздоха, но дышал.       Хан положил руку на плечо МакКоя. Доктор затрясся; свернулся сильнее.       Похоже, он был в сознании.       Хан перевернул доктора на спину. МакКой подтянул левую ногу; обхватил правый бок руками.       Вероятность травмы позвоночника уменьшилась… немного.       Хан внимательно посмотрел на лицо МакКоя. От быстрых, судорожных вздохов треснувший визор доктора запотел; его глаза были широко раскрыты; полны слёз. Он был весь в испарине.       Спрашивать МакКоя о степени тяжести его травм было бесполезно, пока они находились на поверхности луны. Даже если у человека было достаточно сил, чтобы говорить, не было достаточной атмосферы, чтобы их голоса были слышны.       Хан протянул одну руку под спину МакКоя; другую — под его колени.       Он видел и чувствовал, как доктор закричал; транспортировал их в медотсек.       — …сукин сын… — задыхался МакКой. — Твой транспортер… давит на… мои сломанные… рёбра…       Сломанные рёбра…       Можно вылечить.       Подход, однако…       Хан пристально посмотрел на доктора.       — Вы бы предпочли остаться на поверхности?       Доктор вздрогнул; захрипел:       — Нет… я просто… не могу… дышать… Пожалуйста… опусти меня…       …Лучше.       — Вы можете стоять?       МакКой слабо покачал головой.       — Правая нога… сломана. Биокровать… пожалуйста.       Сломанная нога…       Можно вылечить.       — Хорошо.       Хан подошёл к биокровати доктора; опустил его как можно осторожнее. Из-за маневрового ускорителя на спине доктор оказался в полусидячем положении. МакКой закашлял; схватился за бок со стоном.       Хан изучал его.       …Скафандр мешал ему принять какое-либо решение.       — Насколько тяжело вы ранены?       Глаза МакКоя сначала сузились; расширились.       Несомненно, он понял, о чём на самом деле спрашивал Хан.       — …Я могу вылечить… — прохрипел доктор. — Могу вылечить… себя. Если ты… поможешь мне… Я вернусь… к работе через… день или… около того. Пожалуйста…       Хан поднял бровь.       — Вы умоляете, доктор?       — …Чертовски верно… я умоляю, — МакКой посмотрел на него; поморщился. — В ту секунду… когда я… умру… ты уйдёшь… схватишь какого-то бедолагу… из его медотсека… заменить меня. Я думаю не… только о… своей жизни…       …Достойный аргумент… даже не трусливый…       Хану не навредит попытка спасти человека.       — Что вам нужно? — спросил он.       На лице МакКоя появилось облегчение; его плечи расслабились.       — Гипо… Триокс… верхняя полка… книжный шкаф… ближний к двери.       Хан нашёл лекарство.       — Тебе нужно… снять мой шлем, — пропыхтел МакКой. — Вколи… два кубика… в шею.       Хан наполнил гипо по инструкции доктора; снял его шлем. У человека была шишка над правым ухом.       …Что если в состоянии сотрясения мозга доктор выбрал не то лекарство?       — Что Триокс делает?       — …Снабжает кислородом… кровь… бережёт… меня от… удушья…       Если это было правильно, то это хороший шаг.       Был только один способ узнать.       Хан прижал гипо к шее МакКоя. Доктору, казалось, стало легче дышать.       — Теперь что?       — …Трианолин… для моего сотрясения. Ноль-четыре кубика… в шею. И набери в гипо… Нуманол. Мне он понадобится… для точечного… уменьшения боли… через минуту. Оба на… нижней полке… рядом с кроватью.       Хан нахмурился.       — Зачем вы положили такие полезные лекарства на нижнюю полку?       МакКой уставился на него.       — Я не знаю… мистер… «избил сейчас… избил потом». Зачем мне… класть обезболивающие… и лекарство от сотрясения… рядом с полом?       …Это было справедливое замечание, несмотря на то, что подход доктора искушал Хана отказаться от помощи.       — Какие-нибудь другие лекарства?       — …Инапровалин… Средняя полка… возле двери. Пятьдесят кубиков… приготовь. На всякий случай…       Хан схватил лекарства; ввёл МакКою Трианолин; приготовил остальные.       — Что ещё?       — Медицинский трикодер… автоаспиратор… протоплазер… костяной вязальщик… шина… бинты и… ножницы. Средняя полка… рядом с кроватью.       Хан знал большинство этих приборов, но…       — Как выглядит автоаспиратор, доктор?       — Диск размером с кулак… присоска… с одной стороны.       Хан достал оборудование; положил рядом с доктором.       — А теперь, доктор?       МакКой сжал веки; открыл.       — …Сними скафандр с меня.       Хан нахмурился.       — Это необходимо?       — Ну, не ради… грёбаного… веселья! — огрызнулся МакКой. — Скафандр защищает от излучения… в том числе и от сканирования… вот почему скафандры… снабжены биосканерами внутри. Этот поджарился. Не могу его снять по-нормальному… без того, чтобы электроника… и я ничего… не могу делать… в нём.       Хан пожал плечами. Доктор знал, что нужно, гораздо лучше, чем он сам.       — Хорошо.       Он взял ножницы; схватил ткань скафандра на левой ноге доктора.       Ножницы частично прошли ткань и натолкнулись на то, что разрезать не могли.       …Под тканью была металлическая сетка. Именно она блокировала излучение…       …Что ж, это было просто решить.       Хан разорвал ремень на сумке с оборудованием; вытащил её из-под доктора. Нашёл горелку; установил её на самую высокую температуру; схватил свободный материал на левой ноге МакКоя.       — Какого чёрта… ты делаешь?       — Плавлю дыру в скафандре, — ответил Хан. — Ножницы слишком слабы, чтобы разрезать сетку, однако я думаю, что смогу разорвать её, как только у меня будет возможность.       — …Ладно. Только не сожги меня. У меня… достаточно проблем.       — Не сомневаюсь.       Ткань сгорела; в металлической сетке образовалась трёхдюймовая дыра.       Этого достаточно.       Хан выключил горелку; подождал, пока сетка немного остынет, и разорвал её от лодыжки до подмышки МакКоя.       С этого ракурса было легко разглядеть швы скафандра. Скоро полоски металлической сетки, куски ткани и провода были разбросаны по полу.       — Вы должны перевернуться, если хотите освободиться от остальной части скафандра.       МакКой поморщился; кивнул.       — Если я потеряю сознание… больше, чем на несколько секунд… вколи мне Инапровалин.       Рука доктора дрожала, когда он её поднял и положил дальше от бока. Его дыхание снова превратилось в бешеную отдышку.       …Похоже, это был плохой знак.       Хан работал быстро. Он слегка приподнял МакКоя; вытянул металлическую петлю, соединявшую шлем со скафандром, с головы доктора; вытащил маневровый ускоритель и заднюю часть скафандра; снял второй рукав и штанину с ботинком.       МакКой лёг на спину, снова сжимая правый бок.       …Кажется, это не помогало ему дышать.       — Что теперь, доктор?       — Рубашка, — прохрипел МакКой. — Разрежь… мою рубашку… Возьми… авто… аспиратор. Пожалуйста… быстрее.       Хан быстро разорвал рубашку; схватил устройство.       МакКой протянул дрожащую руку.       — …Дай сюда…       Хан отдал ему устройство.       Доктор нажал кнопку сбоку и приложил аппарат присоской вниз ближе к нижней части грудной клетки.       Как только автоаспиратор коснулся кожи, вспыхнул красный свет, и в верхней части устройства появилось отверстие.       МакКой вздрогнул; закусил губу; сжал кулаки.       Автоаспиратор издал негромкий шипящий, пульсирующий звук.       Дыхание МакКоя стало глубже.       — Слава богу, — расслабился доктор. — Работает. Хан… пожалуйста, дай трикодер. Нужно посмотреть, как всё выглядит… прежде чем я начну лечить ногу.       Хан передал ему медицинский трикодер. МакКой вытащил маленькое устройство сбоку; протянул его Хану.       — Пожалуйста, проведи этим надо мной, — сказал доктор. — Круговыми движениями… с ног до головы. Я буду читать результаты…       Хан начал сканировать голову человека.       — Небольшое сотрясение, — пробормотал МакКой. — Неудивительно… нет кровотечения… так что это меня не убьёт… Никаких признаков травмы шеи… Пока всё хорошо.       Хан продолжил сканировать грудь доктора. Он не мог не заметить пестроту новых… и старых… синяков, покрывающих тело доктора.       Хан полагал, что не должен удивляться их существованию. Их все оставил он, так или иначе. И в дневнике доктор говорил, что собирается прекратить лечить поверхностные синяки…       …Неделю назад.       — Шесть сломанных рёбер с правой стороны, — пробормотал МакКой. — Ничего сложного для костного вязальщика… так что нормально.       …Неужели он действительно наставил все эти синяки за неделю?       — Травмированное лёгкое снова почти полностью раздувается, — доктор слабо улыбнулся. — Чертовски больно, но становится лучше…       Хан намеренно смягчил суровость наказаний, пока они работали над ремонтом корабля. Действительно ли он…       — Подожди! — У МакКоя округлились глаза. — Вернись назад к верхней части левого бока… медленнее, пожалуйста…       Хан вернулся; доктор успокоился.       — Слава богу, — прошептал МакКой. — Всё ещё просто воспалённая; не разорвалась…       Хан поднял бровь.       — Всё ещё, доктор?       МакКой слабо покачал головой.       — Ничего страшного… Мы можем закончить сканирование, пожалуйста?       Хан нахмурился; перестал сканировать.       — Доктор, что «всё ещё» просто воспалено?       — Сейчас правда не лучшее…       — Доктор! — рявкнул Хан. — Не скрывайте от меня ничего, когда я достаточно щедр, чтобы помогать вам. Что воспалено?       Доктор сглотнул; закрыл глаза.       — …Моя селезёнка, ясно? — зарычал МакКой. — Просто прочти мой дневник… когда закончим с этим. Это объяснит… лучше, чем я могу прямо сейчас. Запись одиннадцать. Просто… пожалуйста, закончи сканирование…       Хан зыркнул на доктора. Тот скрывал от него возможно тяжёлую травму несколько дней.       …Хотя он мог понять, почему.       — Отлично.       Хан провёл трикодером над животом и тазом МакКоя. Доктор изучал медицинский трикодер.       — …Нет повреждений позвоночника, — сказал МакКой. — И больше ничего, кроме синяков… если тебе интересно.       — Хорошо, — кивнул Хан.       — Я уверен, что левая нога не сломана… но проверить не помешает.       Хан просканировал левую ногу доктора.       — Ага, — кивнул МакКой. — Растяжение лодыжки… и это всё… Теперь другая.       Хан просканировал правую ногу доктора; услышал вздох человека.       — …Косой перелом… в голени, — пробормотал МакКой. — Кость немного смещена… но не страшно.       — Что теперь, доктор?       — …Разрежь правую штанину до колена… затем возьми Нуманол… Три кубика в правый бок и три — в правую голень. Пожалуйста.       Хан сделал, как сказал ему доктор; напряжение на лице МакКоя спало.       — Спасибо, — вздохнул доктор. — Ты понятия не имеешь, насколько мне стало лучше… теперь возьми шину, положи мне на голень и оберни бинтами. Плотно. Этого должно быть достаточно, чтобы вправить кость и зафиксировать её на месте для вязальщика.       Установка шины не заняла много времени, а использование костяного вязальщика было детской забавой.       Странно было восстанавливать кости, а не ломать их.       …И всё же ощущение силы… в этом не было ничего нового.       Понятно, почему врачи должны давать клятвы, если именно так они могут чувствовать себя во время работы с пациентом.       Хан задался вопросом, чувствовал ли МакКой похожее, когда спасал его жизнь…       — Похоже, перелом зажил, доктор, — заметил Хан. — Мне приступить к вашим рёбрам?       — Да… пожалуйста… Спасибо.       Рёбра заняли немного больше времени. Нужно было лечить каждую кость отдельно. Это было утомительно. К тому моменту, как Хан закончил с рёбрами, доктор явно был истощён.       — Это было последнее, доктор.       МакКой кивнул.       — Спасибо… Не мог бы ты сделать ещё одно сканирование, на всякий случай?       Хан взял ручной сканер; отдал доктору трикодер.       — Прошу прощения за ваше падение, доктор, — сказал Хан, пока сканировал. — Уверяю вас: это не было преднамеренно. Я не хотел тратить свой день на восстановление ваших сломанных костей.       — …Ладно… — сглотнул МакКой; прочитал результаты, —…но спасибо, что делаешь это.       Хан улыбнулся.       — Пожалуйста… Сколько автоаспиратору нужно оставаться на вашей груди?       — Шесть часов… как минимум, — ответил МакКой. — Он выкачивает воздух из моей груди… из частично повреждённого лёгкого. Как только лёгкое достаточно заживёт, его можно будет убрать.       — Ясно.       — Всё остальное выглядит хорошо. — Доктор уронил трикодер; закрыл глаза. — Я могу заснуть… на несколько минут. Просто проверяй, чтобы я всё ещё дышал, ладно? Если нет… используй Инапровалин.       Хан кивнул.       — Я использую, доктор.       — …Спасибо.       Когда доктор задремал, Хан нашёл его дневник. Он хотел знать, почему тот боялся рассказать ему о воспалённой селезёнке.       Хан нашёл падд, спрятанный в середине сложенного одеяла доктора. МакКой приобрёл странную привычку аккуратно складывать одеяло и класть его на неиспользуемую биокровать, прежде чем они приступали к работе. Хан предполагал, что МакКой делал это, потому что таким образом мог контролировать свою окружающую среду…       Он включил падд; нашёл одиннадцатую запись; начал читать…       «Доктор Леонард Горацио МакКой, главный медицинский сотрудник звездолёта USS «Энтерпрайз». Запись номер одиннадцать. Звёздная дата 2261.117».       Хан хмыкнул.       Человек по-прежнему считал себя СМО «Энтерпрайза», хотя его, несомненно, уже заменили…       «Это девятнадцатый день здесь, посреди… я нихрена не понимаю… где. Сегодня Хан заставил меня полировать ржавые электрические розетки. Он обещал, что они будут отключены от питания корабля, но я всё ещё думаю, что чувствовал несколько электрических ударов».       Хан закатил глаза. Они были отключены. Это паранойя доктора, ничего больше.       «Несколько минут назад я снова провёл медосмотр…»       Это должно было быть то, что МакКой хотел, чтобы Хан увидел.       «Я был прав. Воспаление селезёнки не проходит. Противовоспалительное лекарство, которое я принимал, неэффективно. В сочетании с результатами анализов крови, которые я проводил последние четыре дня… всё это подтверждает один диагноз:       Ксенополицитемия.       Этот ублюдок развил мне ксенополицитемию».       Хан нахмурился. Он не слышал о таком заболевании…       Он продолжил читать.       «Думаю, я не могу винить его полностью. У этой штуки должна быть генетическая основа, в конце концов… но она не должна проявляться, пока тебе не стукнуло сорок!       …Я был на симпозиуме в Академии… по-моему, это был второй год. Боже, кажется, это было так давно… Темой была ксенополицитемия. Доктор предполагал, что она развивается из-за аномальной иммунной реакции; что люди могут развить её преждевременно, если подвергнутся сильному физиологическому стрессу… и я думаю, что я живое доказательство его правоты.       Все эти побои… удары в живот, сломанные рёбра и… всё это, должно быть, спровоцировало болезнь… Хан ещё не знает, но он уже убил меня».       Хан поднял брови.       «Если бы я вернулся на Землю или даже на «Энтерпрайз», спленэктомия могла бы спасти меня. Но здесь… у меня нет ни единого шанса. Даже если каким-то чудесным образом Хан не убьёт меня голыми руками… я всё равно умру в течение года.       Я не хочу умирать. Не увидевшись… с моими друзьями снова. Я…       …Я знаю, что даже если Звёздный флот найдёт нас, Хан не отпустит меня. Убийство меня, наверно, будет хорошим маленьким «пошли нахер» для Федерации… но если я умру до их появления, Хан похитит другого доктора заменить меня… и этого человека может не волновать, что если Хан умрёт, то бомбы на Земле взорвутся.       …И если Хан подумает, что я слишком болен, чтобы работать, он просто может убить меня и найти кого-нибудь без лишних проблем.       Я не выберусь отсюда живым… но если я могу охранять людей так долго, как это возможно, может быть, этого будет достаточно.       Конец записи».       Хан опустил падд; обдумал новую информацию.       Доктор был прав: он не собирался отпускать его.       Однако…       Хан посмотрел на спящего пленника с лёгким разочарованием.       МакКой был довольно опытным; ресурс, который Хан надеялся культивировать годами, если бы смог. Их разговор во время выхода в открытый космос доказал, что доктор начал испытывать симптомы Стокгольмского синдрома. Ещё несколько месяцев в его компании…       …Но стоит ли Хану тратить энергию на человека, умирающего из-за генетического дефекта?       Грудь МакКоя медленно поднималась; опускалась. Автоаспиратор качал воздух.       На только что вылеченной ноге доктора образовались синяки. Ещё больше синяков темнело на избитых груди и животе МакКоя.       …Он спровоцировал развитие болезни у этого человека?       Хан вылетел из медотсека. Ему нужно было убедиться, что их новый щит работает должным образом.       Будущее МакКоя не было чем-то, что он должен был решать прямо сейчас.