Безопасность

      Было чертовски холодно.       Хан, должно быть, возился с контролем температуры окружающей среды, потому что за последний час в лазарете похолодало на двадцать градусов. Не то чтобы раньше было жарко, но, по крайней мере, было сносно.       Леонард натянул ярко-красное термальное одеяло на голову. Какого чёрта базы использовали одеяла кровавого цвета в лазаретах было выше его понимания… и он сомневался, что хотел знать причину. Леонард был уверен, что ответ будет либо глупым, либо ужасающим. Между ними была не такая большая разница.       …Но одеяло было тёплым.       И на данный момент это было всё, что его заботило.       — Проклятый сверхчеловеческий осёл, завинчивающий термостат, — ворчал Леонард. — Он, наверно, даже не замёрз. А я, стоит мне высунуть голову из этой штуки, тут же начинаю трястись как погремушка. Как врач может работать, если у него онемели руки?       Честно говоря, у Леонарда было не много работы. Он не был уверен, сколько времени потратил, чтобы вытащить оборудование из ящиков и поместить хоть в каком-нибудь — упаси боже, если Спок когда-либо услышит, как он говорит это слово — «логичном» порядке, но лазарет был организован так, как это должно было быть. Конечно, было несколько паддов, которые он мог перечитать, но в этом не было смысла.       Леонард перевернулся на биокровати. Цепь на лодыжке раздражающе звенела, но не слишком сильно мешала. Он мог немного тренироваться. Несколько раз отжаться от пола или качать пресс… но прыжки и бег на месте она только усложняла. Хуже всего было, когда он решил помыться, и понял, что застрянет в одной и той же паре штанов бог знает как долго. Да и вода была словно из ледника.       По крайней мере, у него было около тридцати лишних рубашек.       …Не лишних. Это была не просто запасная форма. Она принадлежала медицинской команде, которую убил Хан. Доктора и медсёстры Звёздного флота, зарезанные…       Леонард вздохнул. Эти мысли не помогут ему. Хотя, если честно, было мало того, что помогло бы. Тёплый огонь; приятный запах Теннессийского виски; промышленный лазер для резки дюраниума… всё это звучало очень хорошо…       Леонард услышал, как с шипением открылась дверь, и напрягся. В каком настроении будет Хан на этот раз? Леонард пробыл там всего два дня и трижды был избит. Он даже ничего не сделал… Леонард не был уверен, пытался ли Хан сломить его или ему просто нравилось бить.       — Добрый вечер, доктор, — сказал Хан напряжённым голосом.       Леонард сел, стянув одеяло с лица. Его дыхание превратилось в пар. Господи, было так холодно…       — Что тебе ну… — он остановился на полуслове.       Хан был ранен. Рукав убийцы выглядел так, будто его изрезала пара ножниц для живой изгороди. Что-то металлическое торчало из его бицепса.       — Какого чёрта произошло? — воскликнул Леонард.       Хан глянул на него, подошёл ко второй биокровати и сел.       Леонард был на ногах, прежде чем понял, что делает; годы медицинского опыта давали о себе знать, хотел он этого или нет.       Он быстро натянул пару хирургических перчаток и схватил медицинский трикодер, гипошприц и протоплазер. Скорее всего, эта штука задела крупный сосуд.       Когда Леонард двинулся в сторону Хана, он почувствовал что-то мокрое на ногах и посмотрел вниз.       — Твою… — протянул Леонард.       Верно. У него нет обуви. А Хан облил кровью весь пол. И теперь Леонарду нужно было работать в пропитанных кровью носках. В помещении, где была температура морозильной камеры.       — Вытащите этот осколок из моей руки, доктор, — прорычал Хан. — Или я добавлю несколько галлонов вашей крови к этому маленькому беспорядку.       У Леонарда участилось сердцебиение. Лучше испортить носки, чем… это. Он подошёл к Хану, положил протоплазер на биокровать рядом и принялся сканировать рану.       — Хорошая новость: осколок не попал в плечевую артерию, — сказал Леонард и отложил сканер к протоплазеру. — Так что, вероятно, ты не истечёшь кровью, когда я его удалю. Плохая новость: этот кусок металла довольно глубоко. Протоплазеру понадобится несколько минут, чтобы исправить все повреждения мышц, даже с твоей… способностью… быстро исцеляться.       — Делайте, что нужно, — ответил Хан.       Леонард поднял гипошприц к шее убийцы.       Левая рука Хана схватила его руку так быстро, что Леонард вскрикнул и чуть не выронил оборудование.       — Тем не менее я буду в сознании на протяжении всей вашей работы.       Леонард стиснул челюсть. Хан был сильным, как чёрт, но если он сорвётся из-за боли…       — Процедура пройдёт легче, если ты будешь под наркозом, — попытался он убедить его. — Насколько я понимаю, анестезия чертовски быстро усваивается твоим организмом. Местные медикаменты…       Хан сильнее сжал руку.       Леонард почувствовал, как кости в его запястье заскрежетали друг о друга. Он ахнул от боли и выронил гипошприц.       — Я останусь в сознании. — Хан устрашающе сверкнул глазами.       — Ладно, ладно! — Леонард задыхался. Боже, это было так больно! — Можешь оставаться в сознании.       Хан отпустил его руку.       — Отлично. Приступайте к работе.       Леонард потёр запястье. Он был уверен, что ничего не сломано, но чувствовал, как образовываются синяки.       Может быть, замороженная комната была, в конце концов, полезной. Уменьшалась скорость опухания.       — Ладно, дай мне секунду, — сказал он. — Мне нужно подумать.       Леонард осмотрел лазарет. Схватил ещё один гипошприц, приготовленный для местной анестезии — лучшее, что он может сделать… Здесь должно было быть что-то, что сдержало бы Хана, если боль станет невыносимой, или, по крайней мере, что-то, что он мог держать и это не было бы частью Леонарда.       Леонард бросился к полкам, вытащил запасную шину и вернулся к биокровати. Кровь на его носках оставляла след везде, куда бы он не пошёл.       — Вот. — Леонард протянул шину Хану. — Если станет слишком больно, ломай эту штуку, а не меня.       Убийца нахмурился.       — Я сделаю всё возможное, доктор.       — Хорошо, — пробормотал Леонард. — Теперь. Этот гипо только для местного применения. С твоей-то физиологией он может не проникнуть достаточно глубоко в рану. Так что мне нужно, чтобы ты лёг, на случай, если у тебя закружится голова.       — Очень хорошо, доктор. — Хан растянулся на биокровати. — Надеюсь, вы не наделаете глупостей.       Леонард закатил глаза и вколол гипошприц в плечо Хана; убрал его и прижал место укола рукой. Хотелось, чтобы рядом был его персонал, который помог бы удержать человека. Так было бы намного безопасней.       Опять же, учитывая обстоятельства…       Ему следовало работать быстро, если он не хотел, чтобы обезболивающее растворилось полностью. Хотя, честно говоря, Хан причинил так много боли и убил так много людей, что Леонард испытывал искушение немного притормозить. Чуть-чуть старой доброй кармы.       …Как будто это хорошо закончится.       Леонард взял кусок металла.       — Готов?       Хан посмотрел на него.       — Если вы будете считать до трёх, я сломаю вам три пальца.       Леонард моргнул.       — Ладно, тогда не считаю.       Быстрее, чем он мог сказать «Вот дерьмо!», Леонард выдернул кусок металла из руки Хана.       Всё тело убийцы дёрнулось, но тот не закричал. Рана распарилась в холодной комнате.       С молчаливой молитвой «пожалуйста, не бей меня, пожалуйста, не бей меня…» Леонард быстро поменял металл на протоплазер.       Никакой пульсирующей крови. Пока всё хорошо.       Когда слои мышц и нервов начали снова соединяться, спина Хана стала выпрямляться. Он разломал шину пополам. Леонард поёжился, но продолжил работу. Протоплазер работал на удивление быстро; даже быстрее, чем ожидал Леонард.       Жуткая магия суперкрови…       Рана была исцелена меньше чем за четыре минуты. Эпидермис запечатался в небольшой бугорок новой розовой кожи, а Леонард ни разу не перезарядил гипошприц.       От холода у него по спине побежали мурашки. Хан всё ещё выглядел так, словно не чувствовал ничего. Счастливый ублюдок.       Леонард взял медицинский трикодер и сделал последнее сканирование.       — Похоже, ты полностью здоров, — сказал он.       После этого Леонард снял окровавленные перчатки, сел на биокровать и натянул на себя своё одеяло. Слава богу, в нём ещё было тепло.       — Я бы не советовал снова делать… то, из-за чего эта штука застряла у тебя в руке. Но ты можешь идти.       Хан сел; отбросил сломанную шину в сторону.       — Это был простой несчастный случай, доктор, — ответил он и осторожно коснулся новой ткани. Хан выглядел рассеянным. — Я пытался починить ядерные двигатели «Ботани Бэй». Компонент разрушился от старости, и кусок застрял в моей руке.       — …Стой, — У Леонарда округлились глаза. — Ты хочешь сказать, что этот корабль работает на атомной энергии?       — Да, доктор, — подтвердил Хан. — В моём веке ядерная энергия использовалась не только для убийства. Хотя большинство технологий — выходцы из войн. Эффективное, продолжительное энергопитание. Если бы все детали были в надлежащем рабочем состоянии, этот корабль мог бы работать ещё сто лет без необходимости искать новый источник топлива.       — Ха, — выдохнул облако пара Леонард. — И-и-и… корабль не взорвётся, да?       Хан повернулся к нему и наклонил голову.       — Нет. Почему должен?       Леонард нахмурился. История Хана не складывалась.       — Ты только что сказал, что получил ранение при работе с ядерным двигателем. Тогда почему моё сканирование не засекло радиоактивность?       — Не засекло?       — Нет, — покачал головой Леонард. — Никаких следов.       Хан улыбнулся.       — Вы умный человек, доктор. Скажите мне: каково альтернативное объяснение моей травмы?       Леонард задумался. Зачем Хану лгать? Просто поиграть с его разумом? Испортить ощущение реальности? И если он лгал, то как навредил сам се…       Вот оно.       — Ты сделал это сам, — уличал его Леонард. — Что с тобой, чёрт возьми, не так?       — Это была проверка, доктор.       Леонард был ошеломлён.       — Проверка чего? Твоей толерантности к боли? Для этого есть способы получше, чем втыкать в себя случайный кусок металла!       Хан покачал головой.       — Это проверка вас, доктор. Вашего профессионализма.       — Моего профессионализма?! — В возмущении Леонард подскочил. — Ты похитил человека, а уже потом засомневался в его профессионализме?       Убийца встал на ноги. Леонарда всегда удивляло, что они почти одинакового роста. Но это не делало Хана менее страшным.       Хан сделал шаг к нему. Леонард узнал это выражение лица.       Ему нужно было сменить тон. Быстро.       — Знаешь что? Я понимаю, — выпалил он.       Хан остановился.       — Что именно понимаете, доктор?       — Тебе нужен доктор для… что бы ты ни задумал. И так как мне везёт, как суслику на минном поле, ты выбрал меня. Полагаю, это из-за того, что я уже изучал твою физиологию раньше, а ещё это был отличный способ разозлить Джима и Спока. Хотя с учётом свойств твоей крови я почти уверен, что больше сорока-шестидесяти…       — Верно. И? — приподняв одну бровь, перебил его Хан.       — …И, конечно, ты мне не доверяешь, — продолжил Леонард. — Почему? Ты меня не знаешь. Может быть, я и доктор, но также и заложник. Кто сказал, что я не нарушу несколько клятв, чтобы отомстить тебе?       — Вот почему я должен был вас проверить, доктор, — усмехнулся убийца. — И, я признаюсь, вы хорошо справились. Ваша находчивость в поиске альтернативы болеутоляющего была топорной, но подходящей для условий, которые я создал. Коррекция экологической среды, очевидно неудобной для вас, нисколько не помешала вашему качеству работы. Вы были целесообразны, даже когда могли замедлиться и причинить вашему мучителю больше боли, чем необходимо. Я без колебаний воспользуюсь вашими услугами снова, если возникнет такая необходимость.       Леонард уставился на него. Хан только что похвалил его? Он этого не ожидал…       …Стоп… коррекция экологической среды…       — Поверить не могу, — прорычал Леонард. — Ты превратил мой лазарет в Антарктиду, только чтобы посмотреть, не помешает ли это моей работе! Я отмораживал свою задницу больше часа!       Хан пожал плечами.       — Мне нужно было время, чтобы обеспечить вам дискомфорт. Это было необходимо.       Убийца развернулся; направился к двери.       Леонард почувствовал, как у него поднялось давление.       — А ну вернись назад, ты, франкенштейновский ублюдок!       Хан развернулся. На его лице была смесь удивления и ярости.       — Простите?       Дерьмо.       Отлично, выхода нет, так что теперь…       — Я не машина, — запротестовал Леонард. — Я не эксперимент с переменными, которыми ты можешь манипулировать. Чёрт возьми, я даже не просто доктор. Я человек! С именем! И основными потребностями, как вода, еда и тепло; и не быть прикованным к чёртовой кровати до конца моей естественной жизни!       К горлу подступил ком.       — У меня есть семья, к которой я хочу когда-нибудь вернуться. Люди, которым я нужен. Люди, которых я люблю. Ты не можешь обращаться со мной, как с грушей для битья!       Что-то скатилось по щеке Леонарда. Он дотронулся до лица и понял, что плачет.       — О, чёрт…       Леонард услышал какое-то движение и поднял взгляд. Хан шёл к нему и быстро.       — О, чёрт!       Он бросил одеяло и перескочил через биокровать, стараясь отойти от Хана как можно дальше.       Хан просто наступил на цепь.       Леонард споткнулся; тяжело упал на пол. Болезненно поморщился. Он мог так сломать ребро…       Хан навис над ним.       — Вы закончили, доктор?       Леонард не был уверен, отчего дрожит: холода, боли или страха, но понял, что это не имеет значения.       — Да, — пробормотал он. — Думаю, да…       Хан усмехнулся.       — Отлично.       Он наклонился; сел Леонарду на ноги.       У Леонарда перехватило дыхание.       Боже…       Он читал отчёт Джима о том, что случилось с адмиралом Маркусом.       Нет.       Пожалуйста, нет…       Леонард закрыл глаза. Он не будет молить о пощаде. Если ему суждено было умереть здесь, то он должен был умереть храбро…       …Ему было так страшно.       Убийца взял его лицо обеими руками. Леонард вздрогнул. Они горели на его замёрзшей коже.       Большими пальцами Хан вытер его слёзы, и Леонард растерянно открыл глаза. Убийца уставился на него. Леонарду вспомнились старые истории об Ангеле Смерти. Голубые глаза, ледяные, как эта комната…       — Позвольте мне напомнить о вашей ситуации, — слишком спокойно сказал Хан. — Вы здесь совсем один. Кроме меня, никто не знает, где вы. Если я захочу, я могу выйти за эту дверь и никогда не возвращаться. Вы умрёте от голода. Один. Я — всё, что у вас есть. А вы всё ещё проклинаете меня, провоцируете. Зачем вы кусаете руку, которая вас кормит, доктор?       Леонард открыл рот; закрыл его. Всё, что он мог придумать в ответ, убило бы его.       Он облажался по-настоящему.       …Что ж, тогда… у него есть возможность сказать несколько хороших последних слов.       — Я-я, — раздался его голос. Леонард поморщился. Плохое начало.       Он откашлялся и попытался снова.       — Я не твой проклятый питомец и никогда не буду…       Хан засмеялся. Страшные руки соскользнули с лица Леонарда на пол, поддерживая убийцу, пока тот дрожал от смеха.       Широко раскрытые глаза Леонарда бегали по комнате. Какого чёрта происходит? У него галлюцинации? …Его голова наконец лопнула, верно? Хан раздробил ему череп, и это было последнее «ура» его разума, прежде…       Смех Хана начал затихать. Он встал, оставив озадаченного Леонарда на полу.       — Прошу прощения, доктор, — усмехнулся Хан. — Я был уверен, что ваша речь будет блестяще самоубийственной. Однако выбор ваших слов был настоящим фарсом, чтобы принимать вас всерьёз.       Леонард сел, разинув рот.       — Что, чёрт возьми, ты имел в виду под «настоящим фарсом»?       Хан толкнул цепь к его ноге.       — Вы мой питомец, доктор, — сказал он. — Пусть полезный, но тем не менее питомец. Я кормлю вас и забочусь, хотя вы явно ниже моего эволюционного уровня. Ваше несогласие с определением не опровергает его верности.       Лицо Леонарда вспыхнуло от негодования, но он прикусил язык. События принимали унизительный, но менее смертельный оборот, и что-то внутри кричало, чтобы он просто держал рот на замке.       — Я скучал по этому, доктор, — улыбнулся Хан. — Полный контроль над другим человеком. Правление. Я не чувствовал такой силы с тех пор, как меня изгнали.       Убийца снова присел. Леонард подтянул колени к груди; обнял их; поморщился.       Да, ему придётся использовать костяной вязальщик для рёбер…       — Я настрою температуру в лазарете на более… комфортную, — сказал Хан. — Вы нужны мне здоровым, если понадобятся ваши услуги. Скажите «спасибо».       Леонард стиснул зубы. Если это нужно было, чтобы выжить…       Он просто хотел вернуться домой…       — С-спасибо.       Слово прозвучало так, словно его вытащили из консервной банки, но он сказал его.       Хан кивнул; протянул руку; взъерошил волосы Леонарда.       — Хороший доктор.       У Леонарда дёрнулся глаз.       Хан встал и осмотрел комнату.       — Предлагаю вам снять носки, — приказал он. — Вы везде следите моей кровью.       — Хорошо, — кивнул Леонард и снял пропитанные кровью вещи.       …У него были запасные носки? Он не мог вспомнить.       Босоногая терапия. Прекрасно.       — Я принесу вам обед позже обычного. — Хан вошёл в дверной проём. — Этот… инцидент… занял гораздо больше времени, чем я рассчитывал. У меня есть много реальной работы, которую нужно закончить сегодня.       Леонард был почти уверен, что не ел уже, по крайней мере, шесть часов, но он ни за что не собирался говорить об этом.       — Ладно.       Дверь закрылась.       Леонард огляделся. Следы крови были по всему полу. В какой-то момент ему придётся его вымыть. Его одеяло лежало в нескольких футах от него. Леонард потянулся за ним, накинул на плечи; пошатываясь, встал на ноги. Свалился на биокровать и зашипел, ударившись ребром.       Леонард натянул красное одеяло на голову, не обращая внимания на протесты отёкшего запястья. Он всё ещё дрожал; пытался одолеть новый приступ слёз.       …Но, по крайней мере, ему было тепло.