Anybody have a map?

      Когда снежнокрылая совушка приносит Эвану то самое письмо, за которое тысячи мальчишек по всему свету готовы отдать все что угодно; когда можно наконец-то с гордостью сказать: «Поздравляю, малыш, ты — будущий волшебник»; когда только-только начинается новая глава — самая волшебная и невероятная глава… тогда почему-то мрачнеет «будущий волшебник».        — Ты даже не представляешь, сколько всего тебя ждет, милый. Я уже ужасно горжусь тобой. Ты волшебник, Эван! Разве не здорово?       Прекрати грустить, Эван! Ну неужели ты не рад? Теперь же все будет по-новому (знаю, малыш, перемены тебе не по нраву), теперь же целый мир перед тобой открыт. А сколько новых друзей можно встретить! Хогвартс — это ведь навсегда в сердце, Хогвартс — это как самая лучшая, расчудесная семья, это трогательно-уютные посиделки в гостиных, это самое сказочное Рождество, это сорванные до хрипоты на матчах по квиддичу голоса, ожесточенная борьба за драгоценные баллы, командный дух, ребята и девчонки, что друг за друга хоть грудью на штыки, хоть в огонь, хоть в воду, хоть во тьму страхам собственным навстречу — с одним лишь сияющим огоньком «люмоса» на кончике палочки. Хогвартс — это ведь намного, намного больше, чем «просто школа». А точнее — чем «просто школа для волшебников».       Эван хмурится и Хайди понимает, что опять, опять она что-то упускает. Когда-нибудь уже наступит день, когда научится она понимать своего ребенка, а?       Осторожно она прокладывает дорожку вперед — рассказывает ему про факультеты, один из которых на несколько лет (или же навеки) станет для Эвана домом, рассказывает про волшебную Шляпу, которую, если очень-очень хочется, можно попросить — и вот тогда-то точно не окажешься не в своей тарелке.       Хайди просто хочется думать, что наслушался Эван где-нибудь страшилок (ну мало ли), вот и дрожит при одном только упоминании всей этой процедуры распределения. «Церемонии», — тут же поправляет себя Хайди. Пора бы забыть все холодно-медицинские слова магловского мира — у Эвана начинается его персональная сказка. Пусть хоть у него все получится. Пусть у этой сказки будет счастливый конец.       Да, не раз ему придется, конечно, краснеть и смущаться — в конце концов его мама не самая лучшая волшебница. Да что уж там — волшебница откровенно никакая. И кто это там сказал, что все выпускники Когтеврана — чертовы гении? Наглая ложь. Попадаются и катастрофы-неудачники. Ну, зато живучие.       Хайди надеется, что не затронет никак Эвана ее былая «слава». Самая легкомысленная студентка на все четыре факультета. Сынок, тебе лучше об этом не знать. «Будь умницей… в отличие от некоторых…»       Да-а-а, помнят, безусловно, хогвартские учителя ту девочку, что своими невероятными идеями сводила с ума весь замок и при том как-то умудрялась сохранять репутацию тихони. Помните Хайди, друзья? Да-да, та девчонка, которая протащила нюхлера в гостиную — третий курс, господа. Четвертый курс — угадайте, кто вместе с подружками решил по-быстренькому приготовить оборотное зелье? Правильно!       Пятый курс… тут, правда, Хайди сидела тихо. Экзамены как-никак. Надо же было поддерживать стереотипы. Доблестно сидела за книгами, успешно изображая заучку… Вот только не долго эта идиллия продолжалась. Шестой год обучения, случайная встреча в коридоре… даже не встреча — столкновение. Темно-зеленая лента галстука, в кровь разбитые губы, умные темные глаза. Хей, послушайте! Не верьте тем, кто бесстыдно врет, будто на Слизерине учатся одни малолетние злодеи. Это не так.       Он ее любил. Правда.       Любил эту глупую девчонку — слишком глупую для идеального Когтеврана, безумно-бесстрашную — ей бы среди гриффиндорских львят быть надо было… Девчонку, которая в растрепанную прическу вставляла удивительно-синие, просто-таки по-когтеврански синие-синие тонкие длиннющие карандаши вместо шпилек; которая вечно теряла одну из сережек-полумесяцев (а он находил потом…); которая — такая маленькая, хрупкая — гордо тащила тяжелые учебники и совершенно отказывалась принимать помощь. Которая, внимания не обращая на неодобрительные колючие взгляды, всю зиму ходила укутанная изумрудно-зеленым шарфом — его шарфом…       Что ж, Эван, даже не переживай. Не бойся попасть на Слизерин. Не так уж это и страшно. Твой отец ведь справился. А уж он-то точно никогда не был злодеем. Никогда… даже когда навеки сжег все мосты…       Хайди отчаянно пытается убедить себя, что не может быть правдой такая злая, печальная совершенно не по-детски мысль: «А вдруг Эван вообще не хочет быть волшебником?»