Yesterday, Today

— Я не думаю, что понравился Джинёну, — печально пробормотал Ёндже, когда Джебом вёл его по полю. Чхве восседал на большой каштановой кобыле по кличке Разбойница. Югём безупречно заплёл темную гриву и хвост. Джебом не мог не чувствовать гордость за то, что он был тем, кто научил его. Пока они ходили по пастбищу, Марк, Джексон и Югём передвигали трамплины, декорации и тюки сена туда, куда говорил фотограф. Тем временем Джинён держал Кинга, тёмного гнедого мерина, с которым Ёндже будет фотографироваться после Разбойницы. Пак поприветствовал Ёндже и был вежлив с персоналом, но в его улыбке чувствовалась натянутость, будто в ней совершенно не было искренности. — О чём ты? — спросил Джебом, притворяясь, что не понимает его. — Просто у меня такое чувство, — Ёндже неуверенно посмотрел через плечо на Джинёна, который наблюдал за пасущимся Кингом. Джебом проследил за его взглядом и вздохнул: — Я не знаю, что с ним не так. — Вы поссорились? — Не совсем, — пробормотал он. После короткой паузы добавил: — Он спросил, почему я ударил Джеджина… — И почему же ты не сказал ему? — Джебом недовольно фыркнул от этого вопроса. — Что я должен был ответить? То, что я ударил айдола, потому что он назвал Джинёна фа… — Ёндже-ши! — позвал фотограф. — Мы готовы! — Не знаю, почему ты делаешь из этого тайну, — нахмурился Ёндже, когда они повернули в обратную сторону. Джебом не ответил. По его мнению, сказать Джинёну, как двадцатилетний айдол-новичок задел его, не просто стыдно, это было тоже самое, что признаться в своих чувствах. И он не очень-то спешил остаться с разбитым сердцем. Джинён ясно дал понять, что не хочет говорить о том, что произошло между ними. Они едва вернулись к общению заново. Джебом не хотел снова потерять его из-за своих чувств, которые тяжело удержать в глубине своего сердца. Весь день Джинён продолжал быть вежливым, но отстранённым. Если он не занимался лошадьми, то старался быть рядом с Марком и Джексоном. Всякий раз, когда Джебом подходил, Пак, казалось, находил что-то ещё, что ему необходимо было сделать, и уходил. Ёндже, со своей стороны, тоже старался. Он улыбался и пытался поднять настроение, но в ответ от Джинёна получал лишь недовольный взгляд. Всякий раз, когда плечи Ёндже разочарованно опускались, потому что Джинён придумывал ещё один повод для избегания общества Чхве, Джебом чувствовал уколы раздражения где-то под кожей. Во время одного из их перерывов Джинён снова придумал повод, чтобы уйти, когда Ёндже пригласил его пообедать со всеми. — Я же сказал тебе… — мрачно пробормотал Ёндже, ковыряясь палочками в еде. — Я ему не нравлюсь. Джексон вскочил и плюхнулся между Джебомом и Ёндже. — Не думай об этом слишком много! — весело сказал он, обнимая его за плечи. — Вчера вечером Джинён много выпил и, вероятно, всё ещё плохо чувствует себя, понимаешь? Призрак улыбки на лице Ёндже не облегчил чувства вины Джебома. Когда Им сказал о том, что у Джинёна есть все альбомы, то он с неким волнением ожидал встречи с ним. Джебом заметил, как многозначительно Джексон посмотрел на Марка, который сразу перевёл взгляд на него. Они явно знали то, что сейчас чувствует Джинён. Поняв намёк, он встал и направился к конюшне. Джинён стоял в конце прохода, расплетая косы Разбойницы. — Ёндже думает, что ты ненавидишь его, — Джебом решил начать диалог сразу, не ходя вокруг да около. Рука Джинёна соскользнула, натыкаясь на вспарыватель, которым он разрезал резинки и ленты. Выругавшись, он приложил пораненный палец к губам и посмотрел через плечо на Джебома, который в данный момент не чувствовал себя достаточно великодушным, чтобы посочувствовать. — В чём дело? — Ничего такого. — Хватит лгать. Джинён бросил на него еще один ледяной взгляд. Вздохнув, Джебом протянул руку, схватил вспарыватель из его рук и заставил слезть с табуретки, чтобы закончить то, что начал Пак. — Эй, — Джинён снова потянулся к острию, но Джебом держал его вне досягаемости. Пак сдался в своих попытках закончить работу и Джебом приступил к косам Разбойницы. Втиснув распарыватель между гривой и резинками, он потянул вверх. Многие ненавидели расплетать косы. Это было медленная и утомительная работа, которая становилась только тяжелее, если лошадь не хотела стоять на месте. Для Джебома это было чем-то удовлетворительным — высвобождать гриву от резинок и лент, а затем проводить по ней пальцами расчёсывая. — Чего ты хочешь? — Джинён вздохнул, произнося эту фразу, и прислонился к ближайшей стене, чтобы наблюдать за работой Джебома. — Я уже сказал тебе, — он расплёл ещё одну косу и резинка упала на землю. Разбойница перенесла вес с одной задней ноги на другую, пока Джебом работал с её гривой. Косичек осталось совсем немного и она выглядела так, будто у неё была специальная завивка. Когда Джинён не ответил, он добавил: — Ты ведешь себя по-свински. Джебом старался сохранить голос спокойным, но его раздражённость было сложно скрыть. — Ты пришёл сюда, чтобы сказать мне это? — пробормотал Пак. Джебому пришлось утихомирить нахлынувшие чувства, прежде чем ответить. Ему совершенно не хотелось ссориться из-за этого. — Он важен для меня, Джинён, — эта фраза вырвалась более резко, чем должна была. — Я хотел, чтобы вы познакомились. — Мы познакомились. Он великолепен. Всё отлично, — ответил Джинён, оттолкнувшись от стены. — Выведи её в поле, когда закончишь. — Эй, — Джебом сошёл с табуретки и схватил Джинёна за руку, прежде чем тот смог убежать, что проделывал весь день. Пак попытался вырваться, но он крепко его держал. — Ты злишься из-за того, что я не сказал, почему ударил того парня? — спросил Джебом. — Так и какая же была причина? — вопросом на вопрос ответил Джинён. — Я же сказал… Ничего страшного. — И кто же теперь лжёт? — улыбнулся Пак. Джебом снова почувствовал вспышку раздражения. Он отпустил руку Джинёна и отступил назад. Его пальцы крепко сжимали ручку вспарывателя. — Ладно, — произнёс он. — Тот парень назвал твои книги отвратительными, — Джебом чувствовал, как гнев разрастается в нём всё сильнее, когда вспоминал слова, которые использовал Джеджин. Он не собирался их повторять. Даже если слова были не его, ему не хотелось видеть обиженное лицо Джинёна. — Сказал, что мысль о том, что двое парней влюбятся друг в друга, сделала его физически больным… Это взбесило меня, поэтому я ударил его. Он видел, как расширяются глаза Джинёна. Обиженное выражение, которое ему никогда не хотелось наблюдать. Джебом сглотнул, эта ситуация до сих пор злила его. После тех слов он встал и ударил Джеджина, прежде чем понял, что делает. Помнил, как из комнаты его вытаскивал менеджер. Как он сидел в офисе своего исполнительного продюсера и отказывался извиняться или продолжать работать с группой. — Ты хотел это знать, — Джебом отдал вспарыватель обратно Джинёну. — Теперь знаешь. Он ушёл, прежде чем Джинён смог ответить.