***
На следующее утро Джебом получил сообщение от Югёма. «Джинён вернулся… Он просил не говорить тебе». Его сердце вздрогнуло. Ухмыляясь, он быстро набрал «Спасибо», прежде чем выскочить из дома. Джебом посмотрел на свою машину. Все внутри него горело от желания увидеть Джинёна как можно скорее. Он неохотно повернулся и направился к тропинке за домом, которая вела к дому Джинёна. Ему хотелось бежать, но он заставил себя идти. Нужно было время подумать. Что он собирался сказать? Что скажет Джинёну? Почему сказал Югёму не говорить о том, что он вернулся? К тому времени, когда он уже стоял перед дверью спальни Джинёна, Джебом всё ещё не понимал, что делает… — Югём сказал тебе, — невозмутимо произнёс Пак, открыв дверь. — Ты злишься? — Джебом смущённо улыбнулся, он не был уверен, спрашивает ли о Югёме или поцелуе. После короткой паузы, во время которой Джинён, казалось, задавался тем же вопросом, он вздохнул и отошёл в сторону, чтобы впустить Джебома. Впервые за восемь лет он снова стоял в комнате Пака. Было удивительно, как мало было изменений. Джинён никогда не вешал плакаты айдолов или знаменитостей на стены. Даже сейчас большую часть пространства занимали полки от пола до потолка, переполненные книгами. Стопки бумаги, заполненные рукописными заметками, тетради, руководства по стилю письма и романы были сложены на полу у стен, разложенные так, как нужно было Джинёну. Вздрогнув, он заметил на одной из полок компакт-диски с исполнителями, для которых он писал песни. Был ли это только один трек или кто-то, с кем он регулярно работал, у Джинёна были все альбомы. Он улыбнулся, увидев альбомы Ёндже — у Пака имелись все версии каждого релиза. — Ты не говорил мне, что у тебя есть всё это, — сказал он, вынимая второй мини-альбом Ёндже — первая заглавная песня была Джебома — Икар. — Ты мой лучший друг… — Джинён забрал альбом из его рук. Они посмотрели друг на друга. Пульс Джебома усилился, когда он подумал о том, как близко они были в последний раз. Каждая его часть хотела наклониться вперед и снова прижаться губами к губам Джинёна. Это казалось намного проще, чем просто говорить. С легкой улыбкой Джинён отступил на один шаг назад. — Я должен работать сегодня, — сказал он виновато. — Мой издатель перенёс срок на две недели. Их взгляды снова пересеклись. Джебом знал, что должен что-то сказать. Если он этого не сделает, то потеряет самообладание, и они снова будут притворяться, что ничего не произошло. Он упустил свой шанс, когда они были подростками. Это было похоже на второй шанс. И если не воспользоваться этим шансом, у него, вероятно, никогда не будет другого… — Джинён… — Хён, — Джинён взглянул на него. Казалось, что сердце Джебома пропустило пару ударов, отзываясь какой-то тревогой в его животе. Джинёну не нужно было произносить вслух, по его взгляду было ясно — он не будет говорить об этом. Он заставил себя улыбнуться, надеясь, что эта улыбка скажет за него «Всё в порядке», хотя ему казалось, что Джинён только что вонзил нож ему в грудь. Не желая, чтобы Пак заметил боль в его глазах, взгляд Джебома блуждал по полкам, на одной из них он увидел знакомые корешки романов Джинёна. Он вытащил третий — свой любимый. Простая белая обложка была в идеальном состоянии, а корешок жёсткий, как будто книгу никогда не открывали; в отличие от его собственного экземпляра, который был таким потрепанным, что даже страницы отрывались от переплета. — Этот роман мой любимый, — от его слов глаза Джинёна расширились от удивления. С легкой улыбкой Джебом упал на кровать и лёг на спину. — Работай, — сказал он, открывая первую главу. — Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Вскоре единственным звуком в комнате стали резкие нажатия пальцев Джинёна по клавиатуре, пока он печатал, и шуршание переворачиваемых страниц. Это так напоминало их школьные годы, что, когда он украдкой поглядывал на Пака, ожидал увидеть его в форме, уткнувшимся носом в учебник, выделяя и переписывая заметки, в то время как Джебом рисовал. Он повернулся на бок, держа книгу открытой одной рукой, но уже не понимая ни слова. Медленно, его глаза закрылись, и Джебом позволил себе просто слушать, как Джинён печатает. Ему не нужно было открывать глаза, чтобы понять, что паузы и тихие вздохи означают, что Джинён, вероятно, застрял или расстроен прогрессом написания. Вскоре он полностью окунулся в сон. Через несколько минут или даже часов, он проснулся и увидел перед собой лицо Джинёна, положившего голову на подушку и закрывшего свои глаза. Он спал. Джебом позволил себе эгоистично рассматривать его мягкие, слегка приоткрытые губы, чувствуя тёпло дыхания Джинёна на своей коже, когда он выдыхал. Он придвинулся ближе. Глаза Джинёна открылись. Вместо того, чтобы отодвинуться, он посмотрел на Джебома, перемещая взгляд на его губы. Как легко, подумал он, просто наклониться вперёд… — ДЖИНЁН-А. Дверь спальни распахнулась. Джебом резко отодвинулся и приземлился на пол, неприятно ударяясь о деревянную поверхность. — Джексон? — смущённо произнёс Джинён. Взглянув на незваного гостя, Джэбом увидел в дверях молодого человека с окрашенными каштановыми волосами, одетого во всё чёрное. У него была дикая, взволнованная улыбка, когда он скинул на пол небольшую сумку. Второй, безымянный гость, вошёл в комнату и тоже бросил свою сумку в сторону, вид у него был одновременно весёлый и раздражённый. Сюрприз, — усмехнулся он, глядя на Джинёна, который как раз встал, чтобы позволить Джексону обнять себя. Джебом почувствовал укол ревности, когда Джинён обнял парня в ответ. Он медленно поднялся с пола, все еще опасаясь обоих — насколько он мог судить — крайне нежелательных гостей. Безымянный взглянул на него, затем на Джинёна, а потом снова перевёл взгляд на Джебома, встречаясь с ним глазами. — Мы что-то прервали? — спросил он, приподняв бровь и глядя на Джинёна, который всё ещё пытался освободиться от хватки Джексона. — Вроде того, — проворчал Джинён. Джебом покраснел. Джексон перевёл свои большие любопытные глаза на Джебома. — Это Джебом? — он спросил, практически подпрыгивая от волнения и отпуская Джинёна, чтобы подойти ближе к нему. — Вау, — он рассмеялся, — мы так много слышали о тебе, что это похоже на встречу со знаменитостью! Им сделал шаг назад и посмотрел на Джинёна, который закатил глаза. Он представил их так, будто это было последнее, что он хотел сделать. — Джебом, это Джексон, — он указал на Джексона и махнул рукой на того, который всё ещё стоял в дверном проёме. — Это Марк. Они друзья из школы. Марк слегка улыбнулся и дружески помахал рукой.***
Вскоре Джебом узнал, что Марк из Лос-Анджелеса, а Джексон из Гонконга. Они были студентами по обмену во время последнего года обучения в старшей школе. Он почувствовал легкую боль в груди, когда они начали вспоминать своё знакомство и ситуации, в которые они втянули Джинёна. Тем не менее, он запрокинул голову и рассмеялся, когда Джексон рассказал, как он с Джинёном должны были убираться в течение двух месяцев после того, как они нарисовали признания Джексона в любви на окнах каждого класса. Марк застонал от воспоминаний: — И он задаётся вопросом, почему я не позволил ему сделать предложение. — Весь Гонконг увидел бы это, — улыбнулся Джинён. Марк ещё больше застонал от этой мысли и уткнулся головой в руки. — Ты всё равно согласился бы, — произнёс Джексон. Во второй раз за этот день взгляд Джебома наткнулся на их одинаковые кольца — простые, из белого золота, на которых, как сказал Джексон, были выгравированы имена друг друга. Когда Джинён сказал ему, что они в браке, его первой реакцией было недоверие — их личности были такими полярными противоположностями, только когда Джебом прислушался к шуткам, действительно понял, почему они вместе. Он взглянул на Джинёна и подумал о том, как будут выглядеть их одинаковые кольца. Когда Джинён повернулся в его сторону, он быстро отвел взгляд. Внезапно ему захотелось уйти отсюда и он встал. — Мне надо идти, увидимся завтра, — несмотря на протесты Джексона, Джебом ушёл. Это было слишком. Встреча с друзьями Джинёна — замужними друзьями — слыша всё, что он упустил в жизни Джинёна, видя то, чего у него не было, и зная, что даже если бы он мог повернуть время вспять, он всё равно бы ушел… После ужина, притворяясь, что его мысли заняты не только Джинёном и гнетущими мыслями о том, что у него никогда не будет того, что есть у Марка и Джексона, он заперся в своей комнате под предлогом работы над новой песней. Мать посмотрела на него с тревогой, но решила оставить его в покое. Вздохнув, он опустился на кресло за своим рабочим местом и открыл файл с песней, над которой начал работать вскоре после выхода первой книги Джинёна. Джебом всё ещё помнил, как пролистывал свои контакты и смотрел на старый номер, полный вины, грусти и сожаления о потере связи… Он нажал «play» и откинулся назад с закрытыми глазами. Пианино заиграло в его динамиках. Вскоре послышался его собственный голос, заполняя всю комнату. Это была песня, над которой он работал, когда ему было особенно одиноко. Он менял её каждый раз, когда открывал. «Вернись ко мне, пожалуйста, независимо от того, сколько времени это займет», — Джебом написал эту часть, когда понял, что номер Джинёна ему больше неизвестен. «Вернись ко мне, я не хочу тебя отпускать». Тяжело выдохнув, он сел и закрыл программу, погружаясь в тяжёлую тишину. Как будто он знал, что Джебом думает о нём, имя Джинёна высветилось на экране его телефона с новым текстовым сообщением. Он без промедлений открыл его. Джемсзн сказал, что я не умкю пть…* Джебом фыркнул на едва читаемое сообщение. «Джексон прав.» Ухмыляясь, он дописал: «Сколько ты выпил?» Ожидание следующего сообщения заняло несколько минут. «Один… Хм, два. Три… Мы выптли три»** Бутылки, предположил Джебом. Иди спать, Джинён. Прошло ещё несколько минут, и Джебом подумал, что Пак действительно уснул, пока его телефон не провибрировал снова. Спасибо, хён. Джебом задержал дыхание, наблюдая за тремя точками, показывающими, что Джинён набирает ещё одно сообщение. Я люблю тебя~~~ После этого он добавил несколько милых смайликов и стикеров с сердечками, и это всё не давало Джебому уснуть большую часть ночи, голова шла кругом, и он повторял снова и снова: Я люблю тебя.