Yesterday, Today

Было около полуночи, когда Джинён, наконец, приземлился на кровать. Мысленно он прокручивал день снова и снова — Джебом чувствует себя как дома, несмотря на то, что его так долго не было; Джебом, запыхавшийся, но ухмыляющийся, похлопал Болта по шее после дня верховой езды; Джебом, с его мягким и теплым голосом, говорящий с Чхве Ёндже… Он тряхнул головой, отмахиваясь от последней мысли. Пак не мог позволить себе ревность. Не тогда, когда старые чувства, которые, как он думал, со временем исчезли, всплыли на поверхность, как только появился Джебом. Не тогда, когда он потратил столько лет, тщательно пряча их, потому что было слишком больно, если он позволял им завладеть собой. Он вздохнул и закрыл глаза. До него донесся тихий стук со стороны окна. Слишком усталый, чтобы сделать что-то большее, чем повернуть голову, он безжизненно лежал на кровати и смотрел, как что-то маленькое и твердое снова ударилось в окно. Тук. И ещё один. Тук. Он простонал. Кто-то — у него было подозрение кто — бросал камни в его окно. Поднявшись с кровати, Джинён подошёл как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джебом отводит руку назад, готовый бросить ещё один камень. Он поднял бровь, притворяясь раздраженным, хотя воспоминания о шестнадцатилетнем Джебоме, стоящем на том же самом месте, заставили его пульс учащенно забиться. Ухмыляясь, Джебом вытащил сигарету из кармана пиджака и зажал её между пальцами. Джинён фыркнул, не в силах сдержать улыбку. Он накинул толстовку и пальто, затем тихо пробрался вниз. Проделывая это много раз, будучи подростком, он был уверен, что его родители всегда знали, когда их сын пробирался поздно ночью, просто чтобы увидеть Джебома. Чего они не знали, так это того, что во взрыве буйного любопытства они иногда делили сигарету, которую Джебом утаскивал из пачки своего отца. Ни одному из них это особо не нравилось — они кашляли и жаловались на запах и горький вкус, но незаконность этого была захватывающей в то время. Тайна, которую знали только они. — Ты знаешь, что уже поздно? — проворчал Джинён, кутаясь в пальто. — Ты сказал, что скучал по мне, — усмехнулся Джебом. Щёки Джинёна вспыхнули от смущения. Никогда ещё он не был так благодарен темноте, как в этот момент. — Я не это имел ввиду, — проворчал в ответ, пытаясь скрыть своё довольное выражение лица. Глубокий, тёплый смех Джебома окутал его и проник под кожу, отгоняя холодок ночного воздуха. Нужно было установить безопасное расстояние между ними, Джинён ускорил шаг, когда они шли через задний двор к гигантскому дубу, который мог спрятать их от любого, кто может выглянуть из окна дома. Он запрыгнул на верхнюю доску забора, который отделял двор от одного из небольших загонов, когда Джебом вытащил зажигалку (вероятно, тоже украденную у отца). Им слегка затянулся, кашлянул, с отвращением сморщил нос, а затем передал Джинёну. — Ты знаешь, что сейчас мы можем себе это позволить, — прокомментировал он, беря сигарету. Пак кашлянул и посмотрел на сигарету с тем же отвращением. — Я забыл, как ужасны мы были в этом. Джинён снова закашлялся, когда Джебом засмеялся и забрал у него сигарету. Он почувствовал знакомую дрожь в груди, когда их пальцы коснулись. Сглотнув, Пак уставился вперёд, чтобы не видеть, как губы Джебома сомкнулись вокруг сигареты, как его щёки ввалились, когда он затянулся и выдохнул, как будто курил годами. — Что бы я сделал с целой пачкой сигарет? — произнёс он, сбивая пепел, прежде чем вернуть сигарету другу. Джебом прислонился к забору, так что его плечо прижалось к ноге Джинёна. Тот не сделал попытки отодвинуться, как и Джебом. Сделав еще одну короткую затяжку, Джинён на этот раз смог выдохнуть без кашля, хотя его легкие горели. Они погрузились в легкое молчание, просто передавая сигарету друг другу до тех пор пока её ещё можно было удержать, не обжигая пальцы. Джебом вытащил старую жестянку, в которой когда-то хранились мятные или другие леденцы. Он потушил сигарету, оставляя окурок в банке. Джинён улыбнулся, определенно, чувствуя себя снова подростком. На протяжении многих лет он пытался убедить себя, что оставил всё в прошлом. Отсутствие Джебома больше не было болезненным. Пак не покупал альбом, над которым работал Джебом, потому что думал будто так будет меньше боли. За эти дни всё, что Джинён пытался похоронить на глубине своей души, вырвалось из за непрочного барьера, который был старательно возведён. Джебом всё ещё его лучший друг. Всё ещё человек, которого он знал лучше всех, с которым не нужно было слов. Он посмотрел на Джебома, который любовался ночным небом, словно его мысли были так же далеки, как и звёзды, на которые он смотрел. Его сердце дрогнуло от болезненного осознания того, что он всё ещё любит Джебома больше всего на свете. — Хён… Джебом взглянул на него. Их глаза встретились, Джинён почувствовал ещё один болезненный укол в груди. Прости, что так и не ответил. Я прошу прощения за то, что злился на тебя. Извини, я был эгоистом. Я скучаю по тебе. И люблю тебя. — Я рад, что ты дома, — Джинёну пришлось крепче ухватиться за забор, чтобы не упасть, потому что улыбка, которой Джебом одарил его, заставила его тело ослабнуть. Ему хотелось, чтобы Джебом всегда так смотрел на него. — Я тоже, — Джинён улыбнулся в ответ, когда Джебом оттолкнулся от забора. — Прости, что вытащил тебя сюда, — сказал он, засовывая руки в карманы. Джинёну потребовалось время, прежде чем спрыгнуть с забора. Он стоял перед ним, как будто каждая клетка его тела не хотела подходить ближе. — Всё в порядке. Джебом широко улыбнулся, уверенно отступая на несколько шагов в том направлении, откуда они пришли. Джинён проводил его взглядом, прежде чем пойти следом. Они шли в ногу бок о бок. Если бы руки Джебома не были в карманах, Джинён поддался бы искушению протянуть свою руку со слабой надеждой на то, что друг протянет в ответ. Прощание было гораздо более неловким, чем было раньше. Когда они были подростками, Джебом небрежно махал через плечо, когда шёл по дороге, и Джинён тихо проскальзывал обратно в дом. Сегодня вечером он остановился и смотрел, как Джинён открывает дверь. — Джинён-а… Пак остановился, держа дверь открытой. Он повернулся, чтобы взглянуть на Джебома, стоящего прямо перед ним и опустившего глаза вниз, его руки всё ещё были глубоко засунуты в карманы. Казалось, внутри него происходит целая битва. Он поднял голову, шагнул вперед и снова отступил. С тяжёлым вздохом Джебом провёл рукой по волосам, а потом сунул её обратно в карман. — Я тоже по тебе скучал, — пробормотал он и снова уставился на землю, смущенный собственной честностью, взглянув затем на Джинёна, как будто оценивая его реакцию. Сердце Пака бешено колотилось в груди. Ему очень хотелось притянуть Джебома за ворот куртки и поцеловать так, как хотелось, когда они ещё были подростками. Он схватился за ручку двери, чтобы успокоиться, и заставил себя улыбнуться. — Спокойной ночи, хён. Он повернулся, чтобы войти внутрь. Джебом схватил его за запястье и развернул. Они смотрели друг на друга. Пак вздрогнул, когда Джебом прошёлся мягким, нежным движением по внутренней части запястья Джинёна, как будто он не знал, что делает, но ему нужно было что-то, чтобы прийти себя. Даже если это означало, что Джинён больше не мог нормально дышать… Чувствуя, как дышать с каждым мигом становится всё сложнее, ему пришлось ухватиться за что-то, чтобы удержаться на ногах. Джинён ухватился за куртку Джебома, сжимая пальцы. Губы друга мягко прижались к его, как будто Им боялся, что момент будет испорчен. Вскоре Джебом отстранился и посмотрел на Пака с ошеломлённым выражением лица, как будто только что очнулся от особенно яркого сна. Джинёна охватывала паника. Он ждал, когда хён скажет, что это ошибка. Что бы ни случилось, что бы ни чувствовал Джинён, нужно это забыть. Вместо этого Джебом мягко улыбнулся, его взгляд был таким тёплым. Пак боролся с желанием снова поцеловать его. — Спокойной ночи, Джинён. Казалось, весь воздух вернулся в его легкие, когда Джебом сделал шаг назад и снова сунул руки в карманы. Джинён с улыбкой наблюдал, как тот сделал ещё несколько шагов назад, прежде чем наконец повернуться, чтобы спуститься по дороге к узкой тропинке, соединяющей их дома. Оказавшись наконец-то внутри дома, Пак опустился на пол и накрыл голову руками. Его сердце всё ещё отбивало бешеный ритм. Снова и снова он воспроизводил образ Джебома перед собой, когда он тепло улыбался, пока Пак смотрел, как он уходит. Джинён медленно выдохнул. Единственный, страшный вопрос закрался в его голову — что теперь?