Дыши

Артём, услышав хлопок двери, осторожно выполз из-под одеяла и осмотрелся. Никого нет, он остался один. Облегчённо утопая головой в подушке, парень дотронулся кончиком указательного пальца до своих губ. Какие-то трепетное чувство сразу же опустилось ему на живот, разносясь внутри всего тела едва ощутимым вихрем. Он никогда не чувствовал такого, но был однозначно уверен, что это означает. «Как же так, — думал он про себя, но без какого-либо сожаления. — Я действительно влюбился?» Уголки губ непроизвольно приподнимались, рисуя на лице тёплую улыбку. Карие глаза бесцельно исследовали потолок, будто пытаясь найти там инструкцию о том, что делать дальше. Незаметно для себя Козуб уснул в устало-счастливом настроении. Свет в окне кабинета Константина Николаевича горел еще долго. Врач работал продуктивнее благодаря внезапно нахлынувшему энтузиазму. Документы перестали казаться невыполнимой задачей, и заполнение их заметно ускорилось. Бочаров сохранил все нужные отчёты на сервере и зашёл в интернет, чтобы как-то отвлечься. Он редко позволял себе заходить в социальные сети, так как обычно это занятие съедает немало времени, но сейчас у него была определённая цель. Пальцы стукали по клавиатуре, набирая в поиске «Вконтакте» имя и фамилию пациента, который никак не выходил у врача из головы. Среди множества разных страниц Костя почти сразу же увидел нужную, определив по фотографии профиля. Он сидел, рассматривая фото до мельчайших частиц. Затем он начал листать изображения, уделяя каждому довольно много времени. Черты лица Артёма казались ему безупречными, и чем детальнее он в них всматривался, тем больше хотелось рассмотреть их ближе вживую. — Чёрт возьми, — тихо произнёс Бочаров, чувствуя тяжесть, уходящую вниз живота, — ну не-ет, — опускает руку, касаясь паха сквозь ткань брюк, — Артём, что ты наделал… — коротко усмехается, сам не ожидая того, что он сможет возбудиться от простых фотографий. На часах половина пятого утра. Костя пребывал в замешательстве. Он столько раз шутил про дрочку в присутствии парня, но не думал, что сам процесс непосредственно коснётся пациента. Рациональное сознание отчётливо осознавало аморальность происходящего: врач на рабочем месте собирается передёрнуть на фотки больного, который только недавно поступил в отделение в тяжёлом состоянии. Бочаров понимал, что так делать совершенно не этично, но снова поднимал глаза на картинки, открытые на весь экран компьютера, и чувствовал, как по коленям пробегает мелкая дрожь. Он теперь честно признался себе, что парень ему абсолютно точно нравится, но его всё еще смущал тот факт, что будет трудно смотреть Артёму в глаза после мастурбации на его лицо. Пока разум как-то сомневался, рука уже расстёгивала ширинку и забиралась под нижнее бельё. — Ах… — прерывисто вздохнул Костя, касаясь большим пальцем головки возбуждённого члена. — Дошутился, блять, — обхватывает твердеющий ствол ладонью и, приоткрыв рот, начинает водить по всей длине рукой, сжимая пальцы у самого верха и расслабляя ближе к основанию. — Мх, — облизывает губы, рассматривая фотографию, на которой Артём стоял на кухне, держа в одной руке противень, только вытащенный из духовки, а другую закинув за голову, и смотрел прямо в камеру, соблазнительно приоткрыв глаза. Бочаров был благодарен всем высшим силам за то, что у Козуба оказалась именно такая фотка, потому что она заводила получше всяких эротических журналов. Головка намокала от выступающей естественной смазки, которую Костя растирал по всему члену, легче скользя по нему влажной рукой. Он начинал делать это быстрее, чувствуя, как начинает приятно кружиться голова. Расслабленно прикрывает глаза, отклоняясь на спинку кресла, и сразу слышит резкий звон больничного телефона. Бросает на него нервный взгляд, полный ненависти, и, нехотя, тянется поднять трубку. — Отделение пульмонологии, я вас слушаю, — устало бормочет, пытаясь одной рукой застегнуть ширинку. — На скорой? Сейчас? — внимательно вслушивается в слова оператора. — Понял, — вздыхает, понимая, что он срочно нужен на первом этаже. Кладёт трубку обратно и выключает компьютер, напоследок кинув взгляд на исчезающее фото Артёма на экране. Обычно пациенты редко поступают в такое время, но если так получается, то это, как правило, очень тяжёлые случаи, и с ними нельзя медлить. Когда Бочаров быстро спустился по лестнице и забежал в смотровой кабинет, то увидел на кушетке рядом с врачами скорой помощи парня примерно возраста Артёма. Он заполнял какие-то бумаги и выглядел вполне здоровым. Но это только на первый взгляд. Константин Николаевич попытался прислушаться к окружающей тишине и отчетливо заметил хриплое и затруднённое дыхание. «Только бы не пневмония, — подумал он, продолжая изучать поступившего пациента внешне». — Здравствуйте, — обернулась женщина, работающая в скорой, заметив Бочарова. — Подозрение на острый бронхит, час назад был приступ кашля, — показывает ему записи с отчётом. Врач пробегается по ним взглядом и кладёт обратно на стол. — Понятно, — испытывает острое чувство де-жа-вю, вспоминая, как Козуб не мог дышать, валяясь на полу. — Давайте, я вас послушаю, — достаёт из шкафа фонендоскоп и подходит ближе к пациенту, в то время, как работники скорой удаляются в коридор. — Как к вам обращаться? — Никита, — отвечает парень, вставая и сразу поднимая футболку, — фамилия Алексеев, — он был очень рад попасть к молодому и красивому доктору, поэтому чувствовал себя более, чем комфортно, и ничего не стеснялся. У него была такая особенность, что он вечно испытывал короткосрочные симпатии в магазинах, метро, просто на улице. Никите могли нравиться совершенно разные люди несколько раз за день, а на следующий он напрочь забывал о них. К этому парень привык и сейчас, смотря на врача, он испытывал эстетическое удовольствие, осознавая, что если такой красавчик будет его лечить, то время в больнице станет гораздо легче и приятнее переносить. — Никита, — медленно повторяет врач, чтобы лучше запомнить имя. — Я Константин Николаевич. Мне удобнее, когда ко мне обращаются на «вы», а я на «ты». Нет ничего против? — пациент довольно кивает, заслушиваясь тембром голоса доктора, и Бочаров, равнодушно вставив в уши специальные штуки наподобие наушников, прикасается к чужой груди круглым холодным прибором. — Дыши глубже, — слышит отчётливые хрипы, но не настолько сильные, как у Артёма. Большое внимание уделяет нижним частям лёгких. Просит Никиту развернуться спиной, чтобы точно удостовериться в отсутствии пневмонии. — Аллергии есть? — спрашивает, позволяя ему опустить футболку и сесть обратно. — Да, на кошек, на мандарины, еще на пыль, — немного задумывается, поправляя каштановые волосы, — и вроде бы на пыльцу тоже, — кладёт руки на колени, готовясь слушать, что ответит врач. — Диагноз «обструктивный бронхит» тебе никогда не ставили? — спрашивает Костя, опираясь бедрами на стоящий сзади стол. — Мне говорили, что просто бронхит, — отвечает и пару раз откашливается, — вот, — смотрит на врача, изучая его, спускаясь взглядом с лица, рассматривая халат и переходя на ноги. Случайно парень замечает легкую выпуклость в области ширинки. Бочаров замечает заинтересованный взгляд и невзначай прикрывает пах одной стороной не застегнутого халата. Ругает себя за то, что всё-таки поддался тому, чтобы посмотреть фотки Козуба. — Так, ну, ты всё подписал, — пересматривает бумаги. — Поэтому давай, поднимайся на второй этаж, располагайся в пятой палате, — автоматически говорит номер палаты Артёма, — и с завтрашнего, — осекается, — точнее, уже с сегодняшнего дня мы начнём лечение, — думает, все ли он сказал, что полагается. — Провожать не надо? — Да я сам найду, спасибо, — отвечает Алексеев, еще раз посмотрев на пах Константина Николаевича, и довольно выходит из смотрового кабинета, закинув на одно плечо рюкзак с вещами. Врач не особо обратил внимание на излишнюю весёлость парня, списав это на то, что он может быть таким позитивным от природы. Все его мысли вновь переключились на Артёма. Бочаров мечтательно смотрел на квадратные лампы дневного света, встроенные в потолок, и представлял, как он сидит рядом с Козубом на кровати и так же бесцельно смотрит вверх, держа его холодную руку в своей.

***

— Пиздец, тут что, нет кондиционера? — бесцеремонно заваливается в палату Никита, включая свет. Артём невольно просыпается, зажмуривая глаза. — Мда, — новоприбывший садится на свободную кровать, и слышится скрип матраса. — Да тут же спать невозможно будет, — Козуб пытается сосредоточить взгляд на объекте, который потревожил его сон. — Добрый… доброе утро, — бормочет, с трудом поднимаясь с подушки. — О, привет, — говорит Никита, небрежно и громко закидывая вещи из рюкзака в тумбочку. — Ты, я так понимаю, мой сосед? — Да, — отвечает парень, спросонья осознавая, что к нему кого-то подселили, — Меня Артём зовут, — протирает глаза, понимая, что третий раз заснуть ему точно не удастся, плюс до подъема остался примерно час. — А меня Никита, — заваливается на кровать, — блять, как же неудобно нахуй, — сразу же встает и недовольно скрещивает на груди руки. — Надо потом сходить пожаловаться к этому, как его, Николаю Конст… — Константину Николаевичу, — поправляет его Артём, нащупывая под одеялом мягкую игрушку. — Короче, да, — говорит Алексеев, стоя посреди палаты и смотря на соседа. — К этому симпотному врачу, у которого при осмотре меня кое-что встало, — самодовольно усмехается, подходя к окну и любопытно смотря, что происходит на едва светлеющей улице. — Ч-чего? — переспрашивает парень, чувствуя, будто бы замерло время. Думает, что ему послышалось. — Ты серьезно? — руки начинают слабо дрожать, а грудь сковывает глухое ощущение внезапной боли. — Абсолютно, — улыбается Никита. — Надеюсь, ты не гомофоб, потому что я планирую с ним что-нибудь попробовать, — произносит с двусмысленной интонацией, заставляющей Артёма поморщиться. — А… — к горлу подступает невидимый ком, затрудняющий и так сложное дыхание, — ага… — перед глазами начинает всё мутнеть из-за внезапно нахлынувших слёз, которые скапливались в уголке между век, но не стекали вниз по щеке. — Ты не обращай внимания, я сейчас разберу вещи и постараюсь больше не шуметь, — Никита не замечал состояние парня и снова вернулся к своей тумбочке. — Ага… — повторил Козуб, утыкаясь носом в подушку и беззвучно роняя на неё солёные капли слёз.