Дыши

Бочаров на всякий случай повёл Артёма в процедурный кабинет и сделал ему ингаляцию. Парню заметно полегчало, и его цвет лица сменился с сине-зелёно-бледного на нормальный розоватый оттенок. Он сидел на кушетке, надев маску, и смотрел на чёрное звездное небо, виднеющееся из окна. Иногда его карие глаза пытались незаметно углядеть, что делает Константин Николаевич, но врач почти всегда ловил взгляд брюнета, заставляя его смущенно отворачиваться, делая вид, что рассматривать окно, подоконник и шторы очень интересно. Бочаров сидел за столом, включив одну только настольную лампу, и читал историю болезни пациента. Если раньше он не мог дышать почти всегда, то сейчас проблемы с дыханием сократились до кратковременных приступов кашля. С одной стороны, это хороший результат лечения, но, с другой стороны, это очень опасная штука. Никогда не угадаешь, во сколько может начаться приступ, и можешь просто не успеть оказаться рядом. Однозначно, нужно быстрее избавляться от хрипов в легких Артёма, и Костя понимал, что этого можно добиться только сильными антибиотиками. Внутривенно и внутримышечно. — Артём, — поворачивается, понимая, что его нужно об этом предупредить, — Мне придётся помимо уколов продолжить ставить тебе капельницы, — пациент, спокойно кивнул, держа ингаляционную маску. — И ты даже не начнешь орать и возмущаться? — удивляется врач. — Я уже устал болеть, — отвечает Козуб, вспоминая жуткую боль в горле и грудной клетке, возникающую при кашле. — Делайте всё, что нужно, я… Обещаю, что не буду больше скандалить, — смотрит на Бочарова, показывая, что он готов ему полностью довериться, чтобы закончить свои страдания. — Просто вылечите меня любыми способами. — Прям любыми? — прищуриваясь, говорит Константин Николаевич. — Разумеется, в рамках приличного! — смеётся парень, чуть кашляя и пряча улыбку под ингалятором. Хотя, про себя он по-настоящему задумался над этим вопросом. Артём осознавал, что хотел бы вновь ощутить на себе прикосновения мягких рук доктора, и это чувство его сначала пугало, а потом озадачивало. «Почему я об этом думаю?» — спрашивал парень в своих мыслях и не мог найти ответа. У него не получалось подавить странное желание представить, как Константин Николаевич укладывает его на кушетку и начинает делать полный осмотр, постепенно раздевая его до гола. — Всё нормально? — смотрит на парня, замечая, будто бы он выпал из реальности. — Да, — быстро отвечает Артём, смотря куда-то в пол и нервно встряхнув плечами. — Снимать эту штуку? — оттягивает маску и, получив одобрительный кивок Кости, совсем убирает её, отводя взгляд в сторону. Чем меньше парень смотрел на него, тем реже ему приходили в голову странные фантазии. Ему было стыдно признаться себе в том, что он хочет своего врача, и он пытался всячески оправдаться перед самим собой, списывая свои непроизвольные мысли на недостаток кислорода поступающего в мозг. Выйдя из процедурного кабинета, Бочаров повёл пациента обратно в палату. В коридоре тускло горели несколько ламп, постоянно мигая. Звуки шагов едва нарушали тишину и отдавались тихим эхом от белых крашеных стен. Парень хотел как-то нарушить молчание, но не знал, что сказать, поэтому просто шёл рядом с Константином Николаевичем, убеждая себя в том, что общение с ним ни к чему хорошему не приводит. — Давай, ложись спать, до подъема еще три часа, — произносит врач, останавливаясь рядом с полуоткрытой дверью палаты. Козуб стоит рядом и не может сделать ни шага в сторону. Ему просто не хочется уходить и оставаться в одиночестве. Светлые глаза Кости внимательно смотрят за каждым, даже самым незаметным, движением парня. — А, может, вы, — начинает брюнет, пряча руки за спиной и сцепляя ладони в замок, — споёте мне что-нибудь? — спрашивает, сам не зная зачем, и сразу же понимает, что лучше бы молчал. — То есть, я хотел сказать, что прямо сейчас иду спать, — спешно подрывается с места и залетает в палату. — Неужели, тебе понравился мой голос? — Константин Николаевич расслабленно опирается на дверной проём и смотрит на спину пациента, который со скоростью света ложится под одеяло и накрывается им с головой. — Не ну, не то, чтобы как бы это, то есть просто, так сказать, это самое, типа на самом деле я, в общем-то… — Артём пытался оправдаться, как можно более убедительно, говоря при этом в стену и прижимая к себе под одеялом мягкую игрушку. — Тебе понравилось, — утвердительно произносит Бочаров, не сдерживая умилительную улыбку. — Ладно, да, — соглашается парень, не находя другого ответа. Остаётся лежать в том же положении, не видя, что происходит за его спиной. Врач специально старался передвигаться, как можно тише, чтоб Козуб не слышал, как он приближается к его кровати. Свет был выключен, и увидеть удавалось только очертания тела, скрывающегося под одеялом. Матрас немного прогнулся под весом Константина Николаевича, и Артём, не в силах больше подавлять желание посмотреть на доктора, повернулся к нему лицом. — А это еще что? — врач заметил в руках парня что-то чёрное с ушками, похожее на котика, и сразу потянулся к этой вещи сам. Глаза начали потихоньку привыкать к темноте. — Только не смейтесь. — Тёмочка, ты, правда, спишь с мягкой игрушкой? — Бочаров еле сдерживался, чтоб не заржать в голос в то время, как Артём готов был взвыть от интонации, с которой он произнес его имя в уменьшительно-ласкательной форме. — Отдайте! — сразу воскликнул пациент, когда врач внезапно отобрал у него кота и стал вертеть у себя в руках. — Тише, малыш, я тоже хочу поиграть, — спокойно произносит, щупая лапки, набитые приятным на ощупь материалом. — Я ВАМ НЕ МАЛЕНЬКИЙ! — возражает Козуб, поднимаясь ближе к Бочарову, сидящему совсем рядом. — А как её или его зовут? — спрашивает доктор, игнорируя, что ему только что сказал парень. — Пока никак, — отвечает тот, пытаясь выхватить игрушку. — Но могу назвать Константин Николаевич и издеваться над ним, как хочу! — никак не может достать из-за того, что врач поднимает кота высоко над головой. — Неплохо, — одобряет это предложение, чувствуя, как парень хватает его сзади за локти, стараясь опустить игрушку ниже и забрать обратно. — Но, — усмехается своим мыслям, поддаваясь и добровольно возвращая кота. Артём крепко прижимает его к себе и ложится обратно. — Тогда ты будешь спать с Константином Николаевичем, — довольно смотрит на шокированное лицо пациента. — Ну и ладно, — отвечает тот, вновь разворачиваясь к стенке, и продолжает обнимать игрушку. Костя был удивлен тому, что парень не стал возражать. — Так вы споёте или нет? — тихо спрашивает Артём. — Что ты хочешь? — произносит врач. «Вас, » — отвечает про себя Козуб. — Какую песню? — Полагаюсь на ваш выбор, — говорит вслух, устраиваясь поудобнее. — Понял, — Бочаров задумывается, оставляя после своей реплики полную тишину, нарушаемую свистом ветра за окном. — Думаю, ты её знаешь, — объявляет, начиная легонько щёлкать пальцами. Делает глубокий вдох, смотрит на скомканное одеяло, которым накрыт парень, и начинает осторожно и негромко петь. — Hello, it's me, — его голос звучит по особенному прекрасно в пустой палате, — I was wondering if after all these years you'd like to meet, — Козуб внимательно вслушивается в каждую нотку его голоса, но не может взглянуть в серые в темноте глаза. — To go over, — Костя видит, как пальцы Артёма чуть сильнее вжимаются в игрушку. — Everything, — произносит почти шёпотом, чтобы не выдать голосом какую-то внезапно появившуюся радость. — They say that time's supposed to heal ya, — осторожно кладёт ладонь на одеяло и скользит по нему к рукам Козуба. — But I ain't done much healing, — касается руки, которую недавно растирал мазью. — Hello, — чувствует холод, исходящий от кончиков пальцев, и накрывает их своей тёплой ладонью, легонько сжимая, — can you hear me? — Артём лежит будто парализованный, он не знает, как реагировать на действия Кости, но ему нравится. — I'm in California dreaming about who we used to be, — Бочаров ругает себя за то, что он позволяет себе вторгаться в чужое личное пространство, но всё равно продолжает согревать ледяные пальцы в своей руке. — When we were younger and free I've forgotten how it felt, — парень решается взглянуть на него, и у Кости на секунду вздрагивает голос от резко столкнувшихся взглядов. — Before the world fell at our feet, — Артём вновь отворачивается к стене, но при этом переплетает свои пальцы с пальцами врача и утягивает его руку с собой, прижав к груди вместо игрушки. — There's such a difference, — Бочаров пытается осмыслить происходящее, — between us, — перестает щелкать и второй рукой дотрагивается до плеча пациента, — And a million miles… — примерно в таком положении они оба замирают, и Костя только медленно поглаживает его руку своей. Hello from the other side I must've called a thousand times to tell you I'm sorry, for everything that I've done But when I call you never seem to be home Hello from the outside At least I can say that I've tried To tell you I'm sorry for breaking your heart But it don't matter. It clearly doesn't tear you apart anymore. Артём слабо закашливается. Константин Николаевич сразу же перестаёт петь и наклоняется, готовясь к худшему, но кашель быстро проходит, не превращаясь в приступ. Парень лежит, смотря на него снизу, различая в темноте едва заметный блеск светлых глаз. — Не хотел вас прерывать, — говорит, еле шевеля губами. — Да ладно, всё равно от моего английского уши вянут, — напряжённо улыбается Бочаров, опасаясь, что сейчас ему лучше встать с пациента. — Вовсе нет, — произносит Козуб, обхватывая запястье врача. — Это было очень красиво, — слегка приподнимается, оказываясь очень близко к его лицу. На секунду задерживает дыхание и касается сухими губами тёплой щеки Константина Николаевича. Испуганно ждёт его реакции, и, не получая в ответ никакого негатива, парень слабо чмокает его и ложится обратно, сразу же накрывая лицо одеялом. Костя целую минуту сидел и смотрел на него, оценивая, что сейчас произошло, а затем, не сдерживая улыбки, наклонился и сквозь ткань одеяла прошептал в его губы: — Добрых снов, — и даже так чувствуя смущение парня, врач не спеша встал с кровати и, уверенно выпрямив спину, вышел в коридор, где тихо прошептал «Yes!» и пританцовывающей походкой направился к своему кабинету, в котором до сих пор горел свет.