Зов Леса (редактирование)

Последнее теплое осеннее утро. Куча из опавших листьев разлетелась по поляне, когда двое маленьких волчат с высоты птичьего полета влетели в неё. Маленькие симураны ещё не научились прятать свои крылья, а потому частенько летают над самим лагерем, несмотря на запреты мамы-волчицы. Она постоянно говорит об раскрытии людям. Никто в стае не обрадовался бы, если бы люди узнали о существовании крылатых волков в лесу поблизости их жилищ. Но волчатам без разницы, что говорят им скучные взрослые. Они слушали их, как гласили правила, но всё равно поступали по-своему. Ребята довольно взрослые, их крылья давно окрепли, но в ближайшем будущем они явно не собирались браться за ум. От подобной перспективы у альфы шерсть дыбом встает. Конечно – будущее стаи находится в их лапах, и прямо сейчас оно дурачиться в куче опавших листьев. Альфа-самка с замиранием сердца наблюдала со стороны за этой картиной. В какой-то момент златошерстая приняла решение самой взяться за обучение несмышленых симуранов. Холода не за горами, а наличие в стае обуз не обнадёживает молодого вожака. Симураниха встала с нагретого места и, вальяжно передвигая лапы, направилась в сторону матери сорванцов. Волчата, завидев приближающуюся к ним альфу, перестали кусать друг друга, словно всё это время и с места вовсе не сдвигались. Это мимолётное спокойствие нарушил волчонок, что не успел вовремя остановиться и с разбега уткнулся носиком в пушистый бок собрата. Златоглазка мельком глянула на забавную сцену и уселась рядом с чёрной мамой-волчицей. – Здравствуй, Рацу, – поздоровалась вожак с довольно маленькой симуранихой. – Вижу, твои дети совсем от лап отбились? – альфа махнула крылом на вновь резвящихся ребят. – Не то слово, как, Кин! – залепетала волчица с ярко красными глазами. – Меня для них словно вовсе не существует! Аша чуть крыло себе не сломала, когда попыталась влететь в свою пещерку! А Киба кусал бета-волков! Ты представляешь, до чего бессовестный малыш?! Ещё вчера... – симураниха была готова разлиться жалостливой лужицей перед Кин, но альфа успела вовремя её отдернуть, поскольку не любила долгих бессмысленных разговоров. – Полагаю, тогда ты будешь не против, если я займусь ими, хотя бы ненадолго? – глаза черношкурой засияли и, казалось, что шубка её тот час же засеребриться и ослепит собой весь лагерь. Симураниха, не зная себя от счастья и благоговения, накинулась на предводительницу, принявшись вылизывать златошерстую. Вожак аккуратно, насколько это было возможно, скинула с себя волчицу, что совсем забыла о манерах. Она хриплым от усталости голосом отправила нескольких симуранов, в том числе и Рацу, на охоту. Кин взглядом проводила отряд из четырёх волков и облегчённо вздохнула, видя среди них счастливую маму-волчицу. Каждый год одна и та же ситуация. Кажется, ещё при других вожаках Рацу не управлялась со своими детьми и её обязанности брали на себя другие матери или даже сами альфы. Симураниха была отличной охотницей, но мать из неё, мягко говоря, никакая. Златошерстая встала и обратила наконец внимание на притихших волчат, которые тоже наблюдали за их уходящей матерью. Ребята перевели свои взгляды на вожака стаи, что неспешно шла к ним, заметая хвостом разбросанные листья в кучу. – Что ж, пришло время заняться вашим обучением по-настоящему, – глаза волчицы блеснули золотом в наступившей темноте и морду озарила радостная улыбка, которую теперь уже напуганные волчата, приняли за оскал.

***

Ночная чаща леса. Выпал первый снег, а на белом ковре уже красовались отпечатки волчьих лап. Одни были маленькими и явно принадлежали ученикам охотников, другие – взрослым особям. На землю падал лёгкий снег, свежие следы на котором вели к небольшой группе волков. Шерсть лесных хищников была припорошена липкими белыми хлопьями. В конце отряда шла волчица, чья шерсть отблескивала золотом. Она остановилась, голосом принуждая остальных повторить за ней. Кин задрала голову вверх и принялась обнюхивать холодный воздух. – Здесь всё провоняло собаками! – прорычал серый молодой симуран, ощетинившись. Его замечание дополнил белый, более опытный самец: – Они прошли здесь вместе с людьми совсем недавно. – Странно... – протянула альфа, насторожив уши. – Обычно они не заходят настолько глубоко в лес, даже на охоте. – Давайте вернёмся в лагерь и продолжим поиски зимнего места в другой раз? – сжался ученик с бурой шёрсткой. Малыша разозленно и как можно тише отдернул иссиня-черный большой волк: – Нельзя, Киба! Если собаки нападут на наш след, то мы приведём их прямиком в лагерь. – Мы слишком близки к лагерю, – подала голос рыжеватая волчица, что шла впереди, – нам придется уйти глубже в лес, чтобы обезопасить остальную стаю! – перешла симураниха на крик, силясь перекричать поднявшийся ветер. Пять крылатых волков шли в глубину тёмного леса, пробираясь через холодный воздух. Снежные хлопья сменили мелкие капли дождя. Шерсть и перья измученных симуранов промокли и прядями свисали с их могучих плеч. Под лапами лесных хищников снег и вода образовали грязную кашу, на которой животные то и дело, что подскальзывались. – Ничего не понимаю. Мы идём столько времени, а собачий дух даже не думает выветриваться! – проворчал черный волк. Белоснежный симуран устало поднял голову и насторожил уши: – Такое ощущение, будто... – одно ухо бета-волка дернулось и он остановился. – ...нас преследуют, – закончила альфа фразу своего советника и тоже остановилась. – Но этого не может быть! – возразил иссиня-черный большой волк. – Ни один пёс, тем более человек, не смог бы столько времени скрываться от симуранов! – в притихшем лесу его слова эхом разнеслись по всей поляне. – Бракур, замолкни, – сквозь зубы процедила Кин, прижимая уши к голове. В черноте леса, по чьей-то неосторожности, хрустнула ветка. Кин махнула хвостом, приказывая всем встать в оборонительную позицию. Четыре симурана встали в круг, волчонок же, испуганно дрожа, оказался посередине. Лес затих и казалось, словно дождь и вовсе прекратился, оставив после себя только влажный воздух, напоенный свежестью. Каждый волк вглядывался в густо растущие ели, тщетно пытаясь найти преследователей. Всё произошло мгновенно. На поляну выскочила небольшая свора собак. Они были сплошными костями, обтянутыми чёрной, словно иссушенной, кожей. Окаменевшие уши уже давно не двигались, а красные светящиеся глаза, казалось, уставились в саму душу. У некоторых ужасающих созданий кожа уже давно иссохлась, оголяя пожелтевшие, кое-где даже поломанные кости. Группа симуранов на пару мгновений застыла в немом шоке. Их потрясение было невозможно описать какими-либо словами. Но при следующих прыжках недо-собак, крылатые волки напрягли мышцы, готовясь к ответному удару. Один прыжок. Один выбор. И две своры животных сцепились в неравном бою. Словно наточенные камни, когти скелетов рвали на клочья столь податливую нежную плоть. По поляне разнёслись протяжные крики и всхлипы. Летела шерсть и перья, клочья сухой кожи и чьи-то отломленные уши. Кин накинулась на громадную гончую, чей размер был равен человеческому. Альфа запрыгнула ей на спину и принялась рвать задними лапами спину противника, вцепившись клыками в омерзительную на вкус, окаменевшую кость. Но несмотря на все усилия волчицы, существо словно не почувствовало боли и с лёгкостью скинуло вожака с себя, ударив об столб ближайшего дерева. Симураниха вновь встала на лапы и, оглядев поляну, заметила в летающей шерсти и каплях дождя, ученика, что прижался спиной к дереву, всё ещё пытаясь отступить назад. Его лапы скользили в мерзкой слякоти, а круглые от страха глаза уставились прямо на костяную тварь, которая медленно приближалась к малышу. Сердце симуранихи пропустило удар. Она не могла позволить кому-либо из стаи погибнуть в этом бою, хоть и понимала, что шансов у них практически нет. Волчица побежала через самый эпицентр бойни к ребенку, чьи глаза ошарашено глядели на окровавленную морду двухметрового создания. Перепрыгивая через острые выступы хребта на спинах чудищ, она быстро добралась к нужному ей дереву. Она с разбегу ударила череп гончей своими лапами, тем самым отразив её удар на волчонка. Скелет повалился на бок, явно не ожидая удара. Кин лапами принялась сдерживать брыкающуюся тушу, повернув голову на малыша: – Киба, дорогой! Лети к лагерю и предупреди стаю об опасности! Следуй тем же путем, коим мы пришли! – симураниха, подняв голову к небу, протяжно взвыла, призывая всех отступать. Волчонок сначала непонимающе глазел на вожака, но потом вдруг кивнул и, раскрыв из неоткуда появившиеся бурые крылья, полетел к лагерю вместе с несколькими особями, что сумели увернуться из лап битвы. Гнавшиеся за ними собаки лишь безэмоционально глядели вслед вскоре скрывшимся из виду волков. Альфа вступила в схватку с костяной тварью, которая всё же вырвалась из-под могучих лап волчицы. Вновь и вновь, раздирая мёртвую кожу существа, она понимала, что не может убить его. Для этого нужно, разве что сломать шейные позвонки. Но как это провернуть, если клыки то и дело, что соскальзывают с костяной поверхности? Скелет раскрыл пасть, надеясь перегрызть горло Кин, но она чудом увернулась и окаменевшие клыки чудища застряли в столбе близлежащей ели. Он тщетно пытался вытащить из из твердой древесины, в то время как златошерстая была готова прыгнуть на его шею, надеясь сломать позвонки. Но душераздирающий визг отвлек Кин от прыжка, заставив её обернуть голову в сторону источника звука, тем самым ударившись о костяную гончую, освободив её от ловушки дерева. На краю поляны сражалась рыжеватая волчица. Сзади неё подкралось ещё одно чудище и, повалив симураниху на землю, вырвал кусок плоти из её шеи резким движением головы. По дырявой, уродливой пасти гончей потекла алая кровь. Лесной хищник, лежа под тяжёлой лапой скелета, скорчился от невыносимой боли и несколько раз дернулся. Вскоре стеклянный взор волчицы устремился в небеса, застеленные тучами. – Торо, нет!!! – вырвалось из глотки Кин. Волчица хотела было подбежать к симуранихе, следуя своим чувствам. Но ввела её в реальность острая, пронзающая всё тело боль, что эхом отдавалась в ушах. Альфа сдержала визг и сомкнула пасть на шее противника, что намертво держал её спину. Она уже не намеревалась сломать позвонки, а просто вцепилась в них, вкладывая в укус всю свою боль от утраты собрата и отчаянья. Эти чувства захлестнули волчицу, перемешиваясь с физической болью, что она уже не видела перед собой ничего, кроме пелены, укрывшей её глаза. Внезапно на гончую с высоты накинулся белый симуран. Послышался хруст. Пелена покинула Кин и альфа с удивлением обнаружила позвонки в своей пасти и лежащее обезглавленное тело из костей. На нем победно величал белый волк, что расправил крылья. – Невероятная хватка, Кин! – сказал он, задорно ухмыльнувшись. Вожак почувствовала боль во рту и выплюнула позвонок. Кажется, она сломала клык. – Тебе спасибо, я бы сама не справилась. – бета-самец сошел с теперь уже просто груды старых костей. – И тем не менее, – продолжила симураниха, обернувшись назад, откуда к ним уже шла толпа костей. – тебе пора идти. – А ты? – в недоумении спросил волк, с чьего лица сошла победная улыбка. – Я не могу оставить тебя здесь! Мой долг – оберегать вожака, как стая будет...без тебя? – Знаешь, не всегда слепое следование правилам помогает. Не хочешь закончить, как Торо – лети поскорей отсюда. Ты замечательный советник и...я вернусь...обещаю, – альфа и сама не была уверенной в своих словах. Совсем. – Но ты не можешь знать наверняка! – возразил советник, зная волчицу, как никто другой. Он прекрасно понимал её взгляд, коим она уставилась на него. – Шиори, ты прекрасно знаешь, что я не бросаю слов на ветер, – альфа снова обернулась, обнаружив чудищ совсем рядом. – Тем более, сейчас может улететь лишь один, – Симуран хотел было возразить, но вожак его отдернула: – Лети, Шиори! Это приказ! – на этих словах волчица повернулась к скелетам, приготовившись к бою. Симуран тихо произнес: "Прощай, Кин"– и взлетел, постепенно скрываясь в верхушках елей. На душе у Кин было тяжело. Её окружила толпа костяных гончих, которые, на удивление волчицы, не собирались её разрывать в клочья. Альфа сейчас чувствовала себя беспомощным волчонком, которого загнали в угол. Впервые в её жизни не работало извечное правило: "Загнал кого-то в угол – жди отпор в сотни раз сильнее", ведь перед ней идеальные машины для убийств. Быстрые, не чувствуют боли и их невозможно убить – Кин с горечью смотрела, как гора мертвых костей, которой она с Шиори оторвала голову, вновь собралась в единое целое. – А ещё они беспрекословно следуют приказам...людей. – Вожак с ужасом увидела, как сзади чудищ выходит небольшая группа людей и направляется к ним. «Почему я не чувствовала их присутствия?» – пронеслось в голове альфы. Но симураниха сбросила всё на увлеченность битвой и не стала разбираться. Сейчас не время и не место. Кин понимала далеко не все слова людей, но и этих знаний их языка было достаточно для понимания разговора. Голоса двуногих были, на удивление, высокими – у некоторых даже писклявыми. Люди прикусывали последний слог, из-за чего создавалось ощущение недоговоренности. – Через деревья не было видно схватки! – пожаловался один из них. – Нахрена они загрызли ту волчицу? – спросил другой. – Буйная, видно, была. Да и скажи им спасибо, что ты не оказался на её месте, – второй что-то пробурчал. Резкий удар чего-то лёгкого и острого в шею заставил глаза волчицы закатиться назад, а ноги подкоситься. Её окутала непроглядная тьма.