Тролли, демоны, любовь

Найдёныш пострадал сильнее, чем показалось поначалу. Он просыпался несколько раз за дорогу, и теперь Джаред уверился — омега совсем не помнит, кто он. Во время краткой стоянки в полдень альфа пытался расспросить — какой клан, куда везти, где остались родственники. У пустынников все омеги пришлые, может, где-то у парня жива родня… На вопросы найдёныш сначала злился, а потом задумался, а потом — Джаред по глазам понял — испугался. И Джаред испугался тоже, не знал, как успокоить, как помочь. Что сделать, чтобы не ломанулся в пустыню прятаться от всего. Уж руки тянуть точно не стоило. Он попросил омегу: — Поговори со мной. В ответ лишь раздражённое сопение. Но хоть убежать не пытался, так и просидел под навесом из плаща. Джаред помучился немного совестью, заметив израненные ноги, но как представил, что придётся ловить обеспамятевшего омегу по пустыне, сразу задушил на корню желание соорудить ему обувь. Пусть лучше Николя, дворцовый маг, ему выволочку устроит, но найдёныша Джаред во дворец довезёт. Живым. Усадив на коня, Джаред намазал омеге пятки смальцем, замешанным на травах, завернул парой слоёв бинта. Найдёныш принюхался и фыркнул: — Ну прямо как кошке, чтоб к дому привадить… Оба покраснели и разговора не получилось. Джаред устыдился за мысль, что был бы не против, чтобы в его доме завёлся такой кот. А омега явно представил что-то нехорошее, держался будто шест проглотил. Травяной запах лез в ноздри, смалец тоже пах неприлично вкусно, а Джаред, забравшись в седло, вспомнил, как впервые в жизни увидел омегу заезжего торговца из Приморья. Он пах так сладко и завлекательно, что принц полдня таскался следом, под насмешливым взглядом краснея и смущаясь. Больше всего потешался супруг торговца, расплывшийся как пивной жбан альфа. А Джареда изумляло до потери вежливости не то, что омега выбрал такого супруга, а то, что именно омега пах молоком и сдобой, уютом крошечной берлоги на двоих, а их ребёнка вынашивал альфа. От найдёныша пахло прогорклым потом, пылью и болезнью. Что бы там ни случилось в его прежней, забытой жизни, семьи и особого счастья там не было. И принц не знал, как к этому относиться, злился на себя и поддавал шенкелей Лютику, пока тот не начал недвусмысленно клацать зубами у его колена. Дорога закончилась неожиданно. Раньше Джаред так коня не гнал и выходило, что на оазис добирался к закату. Багряное небо, чёрные пальмы на фоне расплавляющегося на горизонте солнца… Развалины древней крепости, разрушенной в неизвестной войне, придавали оттенок старины и загадочности. При дневном свете обшарпанные развалины романтичными не казались. А вдали, возле каменной чаши, где вот-вот должна выступить вода, под шелестящими сухими листьями пальм расположились вооружённые альфы в пропылённых и закопчённых до неопознаваемости одеждах. Ни Джаред, ни разбойники встречи не ожидали и на секунду замешкались. А в следующую — грянул гром, небо почернело, и Джаред, проклиная чёртова мага, но благодаря судьбу, что он к развалинам оказался ближе соперников, направил жеребца в укрытие. Вокруг взрывался песок, молнии били прямо в землю. Ослеплённые, они неслись по памяти, Лютик едва успевал выкарабкиваться из налетающего мусора. А Джаред боялся, что потеряет омегу — тот едва пришёл в себя, сразу отказался от страховочного ремня, и теперь Джаред опасался, что его сорвёт ветром с лошади. Скачка посреди пыльной бури это не гладкая иноходь по твёрдой дороге. Лютик споткнулся, и альфа вылетел из седла. Джаред тренировался на такой случай, сжался и успел выдернуть ноги из стремян, приземлился возле осевшего жеребца. Омега мешком свалился на него сверху, и Джаред обхватил сокровище, а Лютика вздёрнул за специальные ремни на сбруе и поволок за собой, помогая вытягивать застревающие копыта. Не зря папа шутил над ним, что он выбирает себе только тех коней, которых может поднять, альфа действительно мог. До древней каменной стены и омегу, и жеребца Джаред доволок на себе, напрягая все силы, застревая в песке и теряясь в облаках летающей пыли. Найдёныш ещё и кусался, потерявшись от ужаса. Старая крепость строилась по странным лекалам. А может, это и не укрытие было, очень уж непонятное. Извилистые ходы, чем глубже в постройку, тем выше стены. На третьем повороте жеребец смог двигаться сам, а в глубине лабиринта стены были так высоки, что буря осталась где-то наверху, в укрытие сыпалось совсем немного песка. Альфа, решивший остановиться на отдых, смог разглядеть, что с омегой творится что-то очень плохое. Найдёныш прокусил ему руку, измазался лицом в крови и не понимал, что вокруг него творится. Метался в бреду с закаченными глазами, бледный как ночное умертвие и невероятно горячий. Джаред не мог видеть магию, но чувствовал, что омегу она покидает — кожа истончалась на глазах, волосы теряли цвет окончательно. Уродливые, сожжённые губы посинели, дёсны и язык словно пеплом стали помазаны. Омега умирал, проклятый маг стихийник тянул из него силы на бурю. Добивал того, кого упустил в пустыне. Сейчас поймёт, куда они спрятались, выпьет омегу, а на альфу обрушит сверху гору песка, похоронит в каменном лабиринте надёжно, сто лет не найдут. Джаред протёр лицо мечущегося омеги от подсохшей крови, кожа под ней была розовая, но едва Джаред протёр, тоже стала бледнеть. Магия! Увидев знакомый блеск, Лютик отошёл подальше, негодующе ворча. Джаред резанул лезвием по запястью, посжимал кулак и начал обмазывать омегу единственным в данный момент средством — кровью альфы, единственной антимагической защитой, доступной сейчас. Будь Джаред и найдёныш кем-то другим, имей возможность познакомиться и проникнуться симпатией, они бы заключили временный брак, на словах, обещаниях и поцелуе, и магия омеги зациклилась бы на избраннике-альфе, возвращая от альфы жизненные силы. Джаред про это читал. Но лёгкие пути не для таких «удачливых» как они. Раны закрывались слишком быстро, полосовать руки пришлось несколько раз, но чем больше крови было на омеге, тем тише гудел ветер над развалинами, тем больше света попадало сюда, вниз. Измотанный чуть не до обморока, Джаред обмазывал найдёныша кровью, пока ветер не стих, а над головой не засияли звёзды. Потом убедился, что омега не умирает, а просто спит, обнял покрепче и тут же уснул. Проснулся от истошного крика.