Тролли, демоны, любовь

Всё в долине покрылось пеплом. И оставшийся неизвестным омега, похоже, погиб. Вместо огромной красной черепичной крыши издалека виднелось провалившееся внутрь здания кострище. Роскошный сад вокруг переломан, поля, насколько захватывал глаз, выжжены. Спускались они быстрее, чем вчера неслись на манящий запах. Камни ссыпались за ними, не успевая догнать. И всё оказалось даже хуже, чем Джаред предполагал. Вчера он магичил за жизнь, призывая помощь рода по крови, а здесь кто-то обратился к самым тёмным материям. Помощь из нижних миров просто так не приходит и плата за неё непомерно высока. Продавшие душу закладывали не только себя, но и весь свой род на поживу тварям из нижнего мира. Но порой маги сходили с ума, считая, что магия крови слишком слаба, и взывали к стихиям. Что правда, то правда, чёрная, глубинная магия сильнее, для неё в мире людей почти не найти преград. В книгах упоминалось, что знаменитые пустыни с юга от Лихогорья появились после магического сражения и обитаемы стали только в последние четыреста лет, до того в мёртвых песках даже скорпионы не водились. Разглядывая пепелище, Джаред верил книгам и понимал почему. Трава была выжжена вместе с корнями. На месте деревьев теплились ямы, выгоревшие вглубь. Поле было усеяно пятнами сажи от сгоревших на лету птиц, от некоторых сохранились кости. Копыта Лютика взбивали пережжённую почву, в воздух поднимались облака невесомого пепла. Джаред замотал коню морду платком, а сам дышал через шарф. Постоялый двор был поцелее. Каменная стена оплавилась, ворота испарились. Дом и конюшня прогорели до основания, но остальные постройки едва закоптились. Вековой каштан, в чьей тени укрывалось поместье, вывернут с корнем и переломлен в неохватном стволе несколько раз. Джаред передёрнулся — черная стихийная магия во всей красе. Здесь было сражение и некий маг призвал высшие силы, зачем-то выжег долину и перебил всех живых. Необъяснимо. Одно ясно, не погаси вчера Джаред магический огонь, сегодня бы земля в долине прогорела на несколько локтей в глубину, а пожары пришлось бы гасить по всему Лихогорью. И понятно стало, отчего отдача от колдовства была такая злая — маг ушёл, но стихия осталась. Джаред снял с пальца кольцо, шепнул пару слов, на ладони затрепетала стальными крыльями голубка. Наговорил ей послание, подкинул в воздух. Блеснув серебристыми перьями, волшебное создание исчезло в небе, оставив после себя белую чёрточку в облаках. Отцы должны знать о рехнувшемся маге. Лютик вышел на развалины постоялого двора. Джаред прокричал приветствие, вдруг кто-то выживший остался, ответила ему тишина. Откуда пришли нападающие, Джаред не понял, зато понял, куда умчались после. В пустыню — огненный смерч выжег прямую дорогу. На постоялом дворе не осталось в живых ни единой души. Беты, что прислуживали в конюшне и кашеварили на кухне, погибли первыми, их вырезали как овец. Трое альф продали свои жизни задорого, вокруг всё провоняло кровью, а тела были изрублены до неузнаваемости. Нападающие не пощадили животных — козы, бараны, собаки лежали порубленными, не для еды забитыми тушами. Глупо и расточительно. Не похоже на обычных грабителей, особенно на степных. Джаред мысленно щёлкнул себя по носу — а уж как стихийные маги на обычных грабителей не похожи! Он спешился, чтобы удобнее было идти по следу. От харчевни остался только фундамент, в конюшню Джаред заходить не хотел — ворота остались заперты, изнутри не доносилось ни звука, значит, прощай, Чалый, зелёных тебе лугов, бедолага. Едва заметный запах омеги довёл его сначала до скотного двора, и дальше, к выходу на поля. Альфу едва не вывернуло от омерзения — покрывало для лица, бусины и подвески, что любят все омеги, шёлковые тряпки, что были одеждой, всё нашлось здесь. Несколько прядей вырванных червонно-рыжих волос. И кровь. И кое-что похуже. Он скрипнул зубами. Земля и катышки навоза у ворот дворика были растёрты телами, насильников было много. Омегу брали прямо здесь, в пыли и грязи, будто стремясь унизить ещё сильнее. Словно показывая, что он для них никто и достоин только кататься в навозе. Джаред представить не мог, как можно терзать невинного, да ещё омегу, как можно нежного как цветок… Он пошёл дальше по следу, глаза заволакивало бешенством. Казнить мало тех, кто посмел посягнуть на омегу. Посягнуть и убить, чтобы скрыть все следы. Потому что запах довёл его до кузницы. В жерло огромного кузнечного горна Джаред не смог заглянуть, от запаха горелой плоти выворачивало на подходе. Всё. Неизвестный, чьего имени он не решился спросить, вместо счастливого выбора, любящего мужа и стайки детей пережил худшее, что возможно в этом мире — гибель всех родных, ужасное насилие. И раз кровь довела до кузницы, раз она ещё двигалась в венах, он обрёл свою смерть в жутком пламени. Джаред не мог представить существ, способных на такую жестокость. Он вернулся во двор, отряхнул от грязи и пепла монисто — кожаную полоску с пришитыми монетками. Омега был юн, монет немного. Последняя в ряду — серебряная, родня правильно поняла щедрость залётного принца, что принял лесть юного хитреца и пожелал удачи, добавив приданого. Джаред скрипнул зубами, намотал украшение поверх браслета и завязал. Здесь свершилось худшее преступление из возможных. Он, принц клана Падалеки, не может допустить, чтобы виновные остались без наказания, и, не допусти высшие силы, смогли повторить подобное ещё раз. Есть вещи, которые не должны происходить. От мысли, что никогда больше не увидит стройную фигурку, не сможет наконец с ним заговорить, Джареду отчаянно хотелось разреветься. Правы были философы древности — есть вещи, которые не должны случаться. Никогда. Вызванные голубкой, сюда уже мчались войска. Джаред не стал дожидаться, описал всё, что узнал на листе, закрутил в платок, а свёрток, чтобы заметили, повесил на корнях вывороченного каштана и рядом платок погибшего омеги. Чтобы знали, зачем он и куда.